– Брат, – закатываю глаза и опускаюсь на землю. А то повисла на нём…
– Снова промывал мозг? – как-то скучающе и беспристрастно. Для нас это уже не в новинку. Братик не одобряет наши отношения и даже говорил об этом с Волковым. Чтобы оставил меня в покое.
А я не хочу.
– Да, – хмурюсь, надувая губки. Специально. Хочу, чтобы он погладил меня по голове, приласкал и успокоил. Тотальный контроль этого недородителя меня уже изрядно вымотал! – Задрал! Он меня контролирует!
– Всё-всё, успокойся, – мягко, что несвойственно для него, проговаривает большой босс. Видела я его, когда он суровый был! Спряталась в уголок, сжавшись вся. Не на меня орал, но страху натерпелась.
А со мной… он другой.
– Его здесь нет. Не будем о нём, ладно? Тебе девятнадцать, и ты вольна делать то, что тебе хочется, – успокаивает бархатным голосом, а затем легонько щёлкает меня по носику.
– Вот именно, что ей всего девятнадцать, – раздаётся зло сбоку. Резко оборачиваюсь и чуть не падаю на месте от испуга. Благо Гордей придерживает меня, а при появлении брата только сильнее обнимает. Но почему-то Игоря я не боюсь. Особенно с Волковым.
Он – мой защитник. В его руках я как в крепости.
– Что ты здесь делаешь? – нападаю первая, завидев брата. Что он здесь делает? – Ты что, следил за мной?
Сегодня вечером мы с Гордеем решили сходить на свидание. Я сбегаю к нему нечасто, у него много работы, да и мне запрещено. По плану у нас был ресторан, а потом боулинг. Затем мы хотели поехать к Гордею, чтобы посмотреть фильм.
А тут…
Планы все рушатся.
– Следил, – опять выпаливает яростно. – Когда моя мелкая сестра едет непонятно куда к взрослому мужику, меня это волнует. И кажется, мы уже говорили, Насть, на эту тему, что я против ваших встреч. И если ты не понимаешь, я поговорю с ним. И в этот раз более жестко.
Он начинает закатывать рукава рубашки, а я пугаюсь. Брат сам по себе холодный, держит эмоции под контролем. Но когда дело касается меня – может слетать с катушек. Я же одна у него, вот он и волнуется.
Но почему?!
Гордей меня любит, я его люблю.
Разве это нехорошо?
Кому важен возраст? Да, между нами разница больше десяти лет, но… Это ведь неважно! Нам вместе хорошо!
– Игорюш, – пытаюсь его успокоить.
Только драки на крыльце ресторана нам не хватало!
– Давай успокоимся?
Чувствую, как хватка на моём теле пропадает. Гордей неожиданно делает шаг вбок, а потом вперёд, заслоняя меня собой. Я должна чувствовать себя в безопасности, но ощущаю только страх.
– Давай поговорим, раз ты хочешь, – ещё враждебнее проговаривает Гордей. Начинаю паниковать. Ищу взглядом охрану. А нет её! Такой дорогой ресторан, а никаких людей! – Кажется, я уже говорил, что мне плевать на твои слова.
– Плевать, конечно. Ты наиграешься и бросишь её. Тебе нравится ломать молодых девчонок?
Кажется, любимого это сильно задевает, раз он снимает пиджак, кидает его мне через своё плечо. А затем так же, как и брат, закатывает рукава рубашки, принимая вызов…
Я не успеваю ничего понять, как Гордей делает шаг вперёд.
А потом я вскрикиваю, когда оба замахиваются друг на друга кулаками…
***
– Ну, хватит тебе реветь, – успокаивает меня этот неотёсанный мужлан, улыбаясь и держа за талию. Смахиваю рукой слёзы и продолжаю стирать кровь с его рассечённой брови.
– Это из-за меня, – шмыгаю носом, всё бросая и обнимая его. Утыкаю его лицо в свой плоский животик. Пытаюсь успокоиться. Он тут… Рядом! Живой! – Если бы я не влезла… Не отвлекла тебя…
– Перестань, – приглушённо слышится в ткань моего свитера. – Всё хорошо.
– Конечно, вас охрана растащила… Если бы не она… не знаю, что было бы. Игорюша с ума сошёл. Чувствую, это была последняя точка его кипения…
Закусываю губу.
Снова речь заходит о брате – и меня выворачивает наизнанку.
Потому что я с Гордеем, а не с ним. Обрабатываю ранку любимому мужчине, а не брату, которому тоже досталось.
Это вызывает чувство вины, но… Рядом с Волковым все негативные чувства отходят на задний план. С ним я живу, да и просто рада быть на этом свете.
– Мне плевать, Настён, – поднимает голову и смотрит на меня. В этих глазах – весь мой мир. Там плещется любовь, желание… Всё. – Ты дорога мне. И разница в возрасте меня не коробит. Рядом с тобой мне словно восемнадцать. Да и вообще херня всё это, малыш.
– Правда? – спрашиваю дрожащим голосом.
Ощущаю его ладони, скользящие вниз по талии и тут же поддевающие свитер. Его пальцы забираются под ткань, скользят по обнажённой коже, и я вся покрываюсь мурашками.
– Правда. Нас никто не разлучит. Я буду для тебя первым и последним. Доверишься мне?
Волнение клокочет в груди от того, что он это говорит. Гордей скуп на такие слова, но сейчас… он расслабляет меня. Заставляет потеряться в его тёмных омутах, в нём… Я чувствую надёжность. Я верю, что он меня не бросит.
– Да, – выдыхаю, чувствуя, как его руки всё дальше скользят вверх, к груди. – Хочу. Вместе. И навсегда.
Он улыбается.
Снимает с меня свитер, крепко обнимает и тянет в свою сторону. Оставляет в одних джинсах и в обычном белом хлопковом лифчике. Сегодня я не рассчитывала на наш первый раз…
Сажусь на его бёдра, ощущаю его желание даже сквозь грубую и твердую ткань.
Это необычно. И страшно. У меня ещё ни разу не было, хоть мы и встречаемся уже месяц. Он ждал, терпел, не наседал. Не позволял лишнего, хотя я порой видела, как ему тяжело. Как сдерживается…
Ждал меня.
И я решаюсь.
Слёзы снова выступают на глазах при виде рассечённой брови. Задело печаткой…
Но пытаюсь отвлечься.
Сегодня есть только мы.
Я и мой первый и самый дорогой мне мужчина.
***
Наше время
Как иронично. Тот вечер стал решающим. После нашего первого раза, полного любви и нежности, я поссорилась с Игорем и ушла из дома. Переехала в пентхаус Гордея.
Несколько месяцев счастья, а потом оно рухнуло.
Променяла родного человека на Волкова.
Дурой была. Полной.
Поглядываю на свою спящую малышку.
Улыбнувшись, прижимаю к себе и на мгновение прикрываю глаза.
Моё маленькое счастье. Последствия той ошибки…
Ни о чём не жалею, хоть и стыжусь. На четвёртом месяце беременности пришла к брату мириться. Понимала, что одна не выживу. Ребёнка не подниму. Хоть и была гордая до одури, с ветром в голове…
Вернулась к Игорю, в родной дом. Не только из-за малышки, но и из-за тоски по родному человеку. Поняла, что родную кровь на какого-то мужчину не меняют.
Было стыдно, но… Все в прошлом. Мы вернули нормальные отношения и вновь стали семьёй.
Вырываюсь из мыслей.
Про что он говорил?
А, что кто-то замял это дело.
– И кому же это понадобилось?
– Кате.
Как-то честно. И неправильно.
И её имя из его уст звучит… пусто. Без интереса. Будто в нём не чувствуется любви.
Неужели за это время он так её и не полюбил? Терпит из-за ребёнка?
– Ясно, – обрубаю. Я узнала всё, что хотела. Больше с этим человеком контактировать я не хочу…
Снова повисает давящая и звенящая тишина. Но лучше так, чем…
Я рано радуюсь и обрываю себя, поскольку Волков моих желаний не разделяет. И нарушает тишину в салоне:
– Возьмись за работу. Лезть не буду, если и пересечёмся – то всего раз.
– Зачем мне это делать? Как ты понял, деньги мне не нужны, – даю вспомнить про брата.
Он молчит. Не может найти ответ?
– Ты же любила это. И всегда бралась за любое дело, умелые ручки.
Сердце ноет.
«Умелые ручки». Всегда так называл. За то время, что я жила с ним, мы вместе рисовали, лепили из солёного теста. В основном всё делала я, но он сидел рядом, изредка помогая мне. И мы болтали.
От приятных воспоминаний теплеет в груди.
Почти улыбаюсь.
Это время уже не вернуть.
– Прости, интересы поменялись, – хмыкаю, с нетерпением глядя на светофор. Когда же загорится зелёный, и мы тронемся? До дома ещё ехать и ехать…
– Я предупредил. Если возьмёшься – скорее всего, мы не увидимся.
– Рада слышать.
Хотя и на душе что-то странное появляется. Тяжёлое.
Раньше этот человек любил только меня.
А теперь… нет.
Плевать.
Мы оба замолкаем и до самого дома едем в тишине.
Когда заезжаем в мой двор, слышу его:
– Уснула? – спрашивает, глядя на малышку через зеркало и отстёгивая ремень безопасности.
– Да, – тянусь к ручке двери. Как же не хочется выходить на улицу – там жутко холодно. Ещё и метель разыгралась. Благо идти недалеко. – Сонечка та ещё соня.
Зачем говорю ему её имя – не знаю.
Но пусть будет в курсе, как зовут его дочь…
– Погоди, помогу выйти.
Он выскакивает из салона, обходит машину и открывает мне дверь. Аккуратно выхожу на улицу, чувствуя свой маленький мешочек на плече. Так было тепло, что Сонечка крепко уснула и расслабилась на мне. А теперь даже не шевелится, когда раздаётся хлопок двери.
