Прошел уже год, но отношения между ними до сих пор были непростыми. Дарлин считала Кэйлу слишком скучной, она Дарлин – слишком настырной и поверхностной. Только, в отличие от двоюродной сестры, свое мнение Кэйла держала при себе. Она ни на минуту не забывала, кому обязана тем, что о приютах знает только из книг и фильмов. Что бы ни происходило между ними, и как бы далеки они ни были друг от друга, живя в одном доме, Кэйла была обязана Дарлин и Джошуа за то, что приютили ее.
Поначалу Дарлин ее жалела. Это было так очевидно, что Кэйле иной раз хотелось скрыться от взгляда светло-зеленых глаз, в которых плескалось сожаление. Дарлин представляла ее своим друзьям как «малышку Кэй», хотя Кэйла была лишь на год ее младше, и говорила при этом приторно-сладким голосом, от которого к горлу подкатывала тошнота.
Она считала, что их истории похожи, что похожа их боль. И вот это Кэйлу по-настоящему злило. Да, мать Дарлин бросила ее в младенчестве, оставив на попечение отцу. Кэйла не знала, почему, и сомневалась, что знает сама Дарлин. Искренне сочувствовала ей, понимая, что на ее душе теперь – незаживающий шрам. Каково это – знать, что родная мама тебя не любит? Дарлин не помнила ее, но с другой стороны – знала, что она хотя бы жива. Если бы кто-то, способный плести из нитей судьбы свои собственные узоры, мог бы поменять последний год жизни Кэйлы, она бы не колебалась ни мгновение. Сказала бы: «Пусть мама будет далеко от меня, пусть бросит, пусть разлюбит. Но будет жива».
Решив на правах старшей сестры (хоть и малознакомой, и двоюродной) взять шефство над Кэйлой, Дарлин силком затащила ее в свою компанию. Правда, из этого так ничего и не вышло – Кэйла не сумела стать там своей. Среди всех этих стильно одетых девушек и модных парней, которые лихо водили машину и стреляли у родителей сигареты, она всегда казалась лишним элементом. И пускай ее называли милой, быть просто милой в компании Дарлин оказалось недостаточно. Со свойственным ей энтузиазмом она принялась переделывать Кэйлу, уверяя, что новый имидж пойдет ей на пользу. И вообще, когда в жизни случается что-то плохое, нужно разбавить его чем-то хорошим. Кэйла хотела сказать, что новая прическа маму не заменит, но в тот момент у нее просто не было сил, чтобы сопротивляться.
Оглядываясь назад, заглядывая в глаза себе, той, прежней, она видела лишь тряпичную куклу с вынутой душой.
Кэйла не любила краситься, не любила выделяться, и в одежде Дарлин – короткой юбке и облегающем топе – чувствовала себя глупо, а в ее компании – неуверенно. Находилась не на своем месте, не понимала шуток, над которыми все смеялись. Не любила скорость и с недавних пор боялась и машин, и автобусов, и мотоциклов. Боялась высоты и не хотела лазить на высотку каждую ночь, чтобы оттуда смотреть на ненавистный ей Креарк. Он маму и погубил. Останься они в своем маленьком городке…
Попытка сблизиться провалилась, и они с Дарлин, не сговариваясь, решили, что будет лучше для обеих держаться на расстоянии. И вообще, вести себя как нормальные малознакомые и совсем непохожие друг на друга двоюродные сестры. Кивать друг другу по утрам, иногда ездить вместе за покупками.
Наверное, дикость, что из всей не так давно обретенной семьи больше всех Кэйла любила Чарли. Хотя, если разобраться, в этом не было ничего удивительного. Именно с Чарли она проводила большую часть времени. Джошуа дневал и ночевал в исследовательском центре, Дарлин порхала по друзьям-вечеринкам-кружкам – она и выступала в местном театре, и танцевала. Так и выходило, что в большом доме Кэйла с Чарли часто оставались вдвоем. Не говоря уже о путешествиях в дикий, древний, лишь частично сохранившийся мир, где единственными их спутницами была тишина и… свобода.
Кэйла ожидала, что Дарлин уйдет. Но нет – сестра подошла ближе и села на край кровати. Явно чувствуя себя не в своей тарелке, легонько сжала ее ладонь.
– Красивая цепочка, – тихо сказала она, видимо, чтобы сгладить возникшую неловкость.
Кэйла улыбнулась. Кто бы мог подумать, что необычный ночной кошмар поможет им с Дарлин протянуть через пропасть мостик друг к другу? Улыбка тут же угасла, как только в голову постучалась мысль: «А надолго ли?».
– Все в порядке, Дарлин. Я посплю, ладно?
– Конечно, – с явным облегчением сказала та, поднимаясь.
В утешениях Дарлин была не сильна, но Кэйла ее не винила.
Она легла, с головой закутавшись в одеяло, чтобы спрятаться от странного озноба. Правда, уснуть так и не смогла, несмотря на то, что на часах было четыре утра. Лежала, слушая звуки окружающего мира, доносящиеся из приоткрытого окна, и прокручивая в голове детали сна. С ума сойти, куда может завести человека фантазия и магия сновидений! Колдунья, маг теней, его ожившая возлюбленная, вышедшая из таинственной Тени – то ли прообраза ада, то ли мертвого плана мира, то ли его «темной» стороны.
Откровенно говоря, несмотря на трагичный финал истории, Кэйла с удовольствием окунулась бы в этот мир снова.
Так и не сумев уснуть, она откинула одеяло и, взяв с тумбочки книгу, которую сейчас читала, прокралась на кухню – на цыпочках, чтобы никого не разбудить. Приготовила себе кофе с корицей. Устроившись на подоконнике, с книжкой и кружкой кофе встретила рассвет.
Скользя взглядом по строчкам, Кэйла размышляла: может, ее сон родился из книги? Или из сотен прочитанных прежде книг?
Страсть к чтению привила ей мама. Конечно, как и всем, Кэйле в детстве читали сказки, но когда она чуть повзрослела, оказалось, что бесноваться с друзьями во дворе куда веселее, чем сидеть с книжкой взаперти. А потом они переехали – папе предложили новую работу в Креарке. Маме город понравился. Она нашла хорошую работу в местном журнале, обзавелась друзьями, что так и не получилось у ее дочери. Кэйле город показался слишком большим и шумным, ребята в школе – недружелюбными. Много позже выяснилось, что местные ребята считали, будто Кэйла задирает нос, принимая стеснительность и робость за высокомерность.
И вот она сидит, десятилетняя, на крыльце дома, и безутешно плачет. Кэйле кажется, что весь ее мир разлетелся на куски. Мама садится рядом и кладет на колени ее первый томик детской приключенческой саги.
– Нет такой душевной раны, которую не смогла бы исцелить хорошая книга. Просто после некоторых драм нужно прочитать очень много книг. Но с каждой тебе будет становиться чуточку легче.
– Это не поможет, – шмыгая носом, буркнула Кэйла.
– Ошибаешься, – мягко сказала мама, потрепав ее по голове. – Кто-то говорит, что от реальности не убежать. Но почему бы и не сделать это, когда стоишь перед самым входом в чужой, пока еще совсем незнакомый мир?
– Каким входом? – не поняла Кэйла.
Улыбнувшись, мама открыла книгу.
– Вот же он – прямо перед тобой.
И Кэйла пропала. За первым томиком последовал второй, за ним – третий. Она не успокоилась, пока не дочитала всю сагу. Простых приключений ей вскоре стало мало, и Кэйла заболела магией и всем, что с ней связано. Вот только сама она колдуньей, как Денизе из ее сна, не была. И когда родители сказали об очередной поездке в горы, отпустила их с легким сердцем. Поехать с ними Кэйла не могла – учебный год был в самом разгаре. Плохое предчувствие не кольнуло ее даже тогда, когда в тишине спящего дома в три часа ночи раздалась телефонная трель.
Автобус слетел с горного серпантина. Из пятнадцати человек не выжил никто.
Кэйла смутно помнила, как приехал дядя, как сказал: «Теперь будешь жить со мной». Помнила, как злилась на него за то, что говорит таким обыденным тоном, будто все, что ее волнует сейчас – где и с кем жить. Она лишь хотела, чтобы ее оставили в покое, хотела забраться в кровать и с головой укрыться одеялом. И лежать так до тех пор, пока одеяло не откинется, и мамин голос не произнесет: «От кого ты там прячешься, обезьянка»?
Ей было шестнадцать. И единственной ее мечтой была мечта, чтобы вернулась мама.
Тогда спасением Кэйлы снова стали книги. Она глотала их, словно пытаясь утолить самую сильную в мире жажду, толком не высыпаясь, читала одну историю за другой. Убегала от реальности, с головой ныряя в приключения ведьм, колдунов и магов – юных героев и спасителей миров. У них были мамы, а у Кэйлы были они. Она блуждала в чужих мирах и заблудиться не боялась.
Потому, наверное, она так полюбила свою работу. Потому так радовалась, узнав, что пригодна для нее. Потому так легко бросила школу, чтобы стать искательницей приключений… и реликтов заодно.
Кэйла со вздохом захлопнула книгу. Бесполезно. Мысли слишком далеко.
Не зная, чем себя занять, она слонялась по дому. Вернулась к «музею», чтобы еще раз удостовериться, что черная жемчужина нагреется от некоей возникшей связи. Зажмурив глаза, сжимала ее в ладони. Вдруг таящаяся в ней сила проявит себя как-нибудь еще? Жемчужина, жаль, молчала.
Устроившись на кровати с ноутбуком, Кэйла вдумчиво изучала статьи об осознанных и желаемых сновидениях – что, как оказалось, далеко не одно и то же. В этом странном сне она была полноправной хозяйкой… Кроме той его части, в которой умерла. Так, может, есть смысл попробовать призвать этот сон снова, но уже на ее условиях?
Почему-то, когда Кэйла думала о том, как бы она переписала финал истории Денизе, перед глазами стояло лицо Джеральда – серьезное, волевое, мужественное (если так можно сказать про парня лет двадцати). Сама не знала, почему, но ей хотелось бы узнать его поближе.
Тряхнув головой, Кэйла попыталась сосредоточиться на прочитанном. Статьи в интернете убеждали, что вызвать желаемый сон несложно, нужно лишь знать правильную технику. Решив во что бы то ни стало этой ночью попасть в ирреальный городок Венге, она достала из ящика стола блокнот с погнутыми краями и принялась систематизировать полученную информацию.
Итак, для начала нужно не меньше десяти часов сна. Запросто. Перерыв между экспедициями – идеальное время для вызова желаемых сновидений. Далее – специальная поза для сна, так называемая «поза трупа». Лечь на твердую поверхность, закрыть глаза и расслабиться от макушки до пяток. Напрягать и расслаблять мышцы, пока собственное тело не покажется чужим и безжизненным. В этой позе нужно четко сформулировать планируемое сновидение, сконцентрироваться на нем. Дать себе четкую установку и многократно повторять ее, словно мантру. И в конце концов, визуализировать желаемые образы (что было совсем несложно, учитывая, насколько хорошо снореальность впечаталась в память Кэйлы).
Однако она решила не ограничиваться одной лишь установкой. Ей ведь нужно было не просто попасть в мир магии и колдовства, а пережить заново историю Денизе. Потому, вооружившись блокнотом, Кэйла подробно записала свой сон, начиная с пробуждения и заканчивая темнотой, опустившейся на нее саваном. Поразительно, но она помнила этот сон в мельчайших деталях, вплоть до фраз, оброненных горожанами, когда они с Джеральдом шли по улицам Венге.
И только поставив последнюю точку – торжественный аккорд, Кэйла вдруг поняла, почему так отчаянно желала вернуться в тот сон. Не для того, чтобы увидеть Джеральда и даже не для того, чтобы вновь прикоснуться к таинству магии, а для того, чтобы переписать сон набело. Безумно, наверное, но она отчаянно не хотела, чтобы Денизе погибла. Кэйла не была ею даже тогда, когда находилась в ее теле, но чувствовала между ними некую связь – тонкую нить крепче любого каната.
Джошуа вернулся только ближе к вечеру, и тогда же Кэйла увидела его впервые за день. То ли утром они разминулись, то ли всю ночь и весь следующий день он пробыл в центре (такое уже случалось). Они поужинали вместе – Кэйла, Дарлин и Джошуа. Дядя поглядывал в свои заметки, Дарлин переписывалась с кем-то по телефону, Кэйла просто молчала, прокручивая в голове все, что ей удалось узнать. Тело, однако, сковало напряжением. Ей предстояло принять непростое решение. Но, даже сильно нервничая, из-за чего еда казалась пресной и безвкусной, Кэйла понимала, что давно уже его приняла.
Она не отдаст жемчужину Джошуа, пока сама во всем не разберется.
Это неправильно, нечестно по отношению к нему. Он так радовался всякий раз, стоило его команде отыскать что-то необычное. Однако доказательств, что жемчужина по-настоящему особенная, у Кэйлы не было, и пока она их не найдет, не стоило зря внушать дяде напрасную надежду.
Кэйла вздохнула, глядя в тарелку с безжалостно растерзанным вилкой куском мяса. Она сейчас врала самой себе. Эта находка будоражила ее больше любой другой, больше всех остальных, вместе взятых. В ней таилась какая-то загадка, и она не могла позволить кому-то ее отгадать.
«Не думала, что ты такая эгоистка».
Щеки пылали, аппетит окончательно пропал. Наткнувшись на взгляд оторвавшегося от своих записей Джошуа, Кэйла застыла, словно кролик перед удавом.
– Совсем забыл спросить, как прошла экспедиция? Удалось найти что-нибудь интересное?
«Последний шанс передумать и поступить правильно».
– Нет, дядя… Мне жаль, но я ничего не нашла. Только фотографии одной статуи, но я их уже отправила Лейси.
Кэйла напряглась от макушки до кончиков пальцев на ногах. Джошуа обязательно поймет, что она солгала. Она никогда прежде не возвращалась без «добычи». Перетряхивала руины от камня до камня, но находила хоть что-нибудь. Пусть даже непримечательную, не слишком ценную вещицу. Но никогда не позволяла себе вернуться с пустыми руками.
Джошуа кивнул, ни капли не расстроившись. И даже не удивившись. Дарлин многозначительно фыркнула и снова уткнулась в телефон. Неважно. Главное, дядя не заподозрил в ее словах ни капли лжи.
Нечто похожее прослеживалось сейчас в жестах дочери и отца: в том, как Джошуа торопливо исписывал страницу за страницей, а Дарлин тонкими пальчиками с острыми ноготками со скоростью звука набирала текст на смартфоне. Смешно, что именно эта их крохотная, неуловимая схожесть заставила Кэйлу в очередной раз почувствовать себя лишней, чужой. Принадлежащей другой семье, которой в одно мгновение не стало. Прибившейся, словно лодочка, к другому берегу – незнакомому, неродному.
Остаток дня Кэйла посвятила ничегонеделанию. Погуляла в парке с Чарли, снова просмотрела сайты, посвященные планируемым снам, покрутилась перед зеркалом, любуясь тем, как преломляет свет черная жемчужина на ее шее. В обычное время Кэйла, конечно, прятала цепочку под футболкой. Возможно, однажды придется отдать реликт Джошуа, солгав, что обнаружила его в самой последней из экспедиций.
Засыпая несколькими часами позже, она улыбалась. Надежда это? Предвкушение?
«Денизе, проснись!»
Кэйла распахнула глаза. На строгом лице Джеральда застыла уже знакомая ей тревога.
– Надо…
– Идти, я знаю, – обронила она. – Маг теней и все такое. Отвернись.
Перед тем, как Джеральд отвернулся, Кэйла заметила в серых глазах вспышку удивления. Надевая непрактичное, но так идущее темноволосой Денизе белое платье, она торжествующе улыбалась.
Получилось.
Глава четвертая. Мир колдовства и прирученных теней
Кэйла не просто попала в город, в котором маг теней похищал девушек, чтобы отвоевать у судьбы шанс быть со своей возлюбленной. Она попала туда, куда и хотела – в начало истории Денизе, которая так трагически закончилась. А значит, у нее появился шанс предотвратить гибель колдуньи.
Ей бы только убедить Джеральда…
«Ты – не Кэйла Честер, ты – колдунья Денизе. Используй все, что есть в ее арсенале, облачись в ее кожу… Помни – это удивительной, но все же сон. У тебя есть право на ошибку. А еще – есть шанс стать кем-то другим».
Кэйла выдохнула, распуская по плечам чернильно-черные волосы. Притвориться кем-то другим не сложно, когда ты – чистый белый лист.
– Джеральд, ты должен внимательно меня выслушать, – произнесла она размеренным голосом.
Так говорят люди, уверенные в себе, в своей правоте и своих силах. Так около года назад говорил Джошуа, убеждая, что работа искательницей реликтов – это именно то, что нужно Кэйле, чтобы залатать дыру в сердце, оставшуюся после смерти мамы. Лучшее применение ее особенности. Не уникальной, надо сказать, но все же. Ведь исследовать окружающий мир куда интереснее, чем ходить в школу, как ее сверстники. Сидеть на скучных уроках, слушать скучных учителей…
Кэйла тряхнула головой. Отголоски той, реальной жизни… Здесь они ни к чему.
– Что-то случилось с моими способностями. Я не могу призвать магию.
– Когда ты успела это понять, если я разбудил тебя несколько минут назад? – отворачиваясь от окна, вскинул брови Джеральд.
Лицо его осталось спокойным, лишь взгляд чуть напряжен. Он скользил по лицу Кэйлы, изучая, порождая настойчивое желание покраснеть.
«Такие, как Денизе, не краснеют. Они горделиво вскидывают голову и принимают чужое восхищение как должное, а чужое порицание и вовсе не замечают со своей, недосягаемой, высоты».
Такими были девушки из сотен историй, которые прочла Кэйла. Девушки-колдуньи и девушки-воительницы – молодые, смелые, прекрасные. Многие из них гордо отвергали чужую помощь… однако Денизе (почему-то) не отвергла. Вот он, Джеральд, рядом с ней.
– Просто знаю, – веско сказала Кэйла. Вышло… неплохо. Так, будто подобный тон для нее не в новинку. – Есть еще одно. Огден припас для нас сюрприз: когда ты заключишь его в клетку, Иви оживет в теле одной из девушек. Более того – она вызовет вихрь, который нас убьет.
– Денизе, ты… – Джеральд вперил в нее изумленный взгляд. – Ты никогда не выказывала способностей к ясновидению.
– Это не совсем… в общем, неважно. Куда важнее понять, как избежать ловушки.
Кэйла говорила чужим голосом и, казалось, чужие слова, но чувствовала себя при этом… правильно. Словно та жизнь, где она коротала дни за просмотром фильмов и чтением книг или рассекала пустоши на стареньком внедорожнике, была сном, а эта, где она готовилась к схватке с магом теней – реальностью.
Джеральд, к счастью, не торопился называть ее сумасшедшей. Кэйла запнулась о новую мысль: интересно, каковы границы сумасшествия в мире, полном магии и колдовства? Вот встретится тебе человек, утверждающий, что с ним заговорил кто-то из домашних животных, другой расскажет, что в его доме поселились призраки, третий и вовсе будет убеждать, что видел жуткого демона или даже самого бога… Как понять, кто из них сумасшедший, а кто столкнулся с проявлением магии?
Наверное, существуй подобный мир на самом деле, каждый его житель мог похвастаться весьма… широким мышлением.
– Значит, Иви призовет магию из Тени, – задумчиво протянул Джеральд. – Опасная это вещь, непредсказуемая. Стоит хоть немного ослабить контроль…
– Да, ты уже говорил, – ляпнула Кэйла, не подумав. Поморщилась и поспешила перевести тему, чтобы избежать ненужных вопросов. – Может, первым делом поймать в колдовскую клетку ее? Тогда, как я понимаю, магией воспользоваться она не сможет?
– Колдовская клетка? Любопытно… Ты про сети, как я понимаю? Да, если опутать ее сетями или запереть в клетке, как ты говоришь, магия не выберется за пределы барьера… разумеется, до тех пор, пока Иви его не разрушит. Но мы в любом случае выиграем время.
– А что, если заключить в клетку их обоих?
– Можно попытаться, но на это уйдет слишком много энергии. Ладно, посмотрим. Ты уверена, что в тебе нет колдовской силы?
«Может, этот сон – иной?»
Прикрыв глаза, Кэйла попыталась вспомнить указания того, вчерашнего Джеральда.
– Ты говорил, что я умею вытягивать чужой дар.
– Гово?..
– Что еще?
Джеральд недоуменно смотрел на нее.
– Что еще я умею? На чем я могу проверить свою силу?
– Денизе, ты…
– Я веду себя странно и пугаю тебя, я знаю. И все-таки?
Джеральд покачал головой. Но между ним и Денизе, к счастью, все же существовало некое доверие. Больше вопросов он задавать не стал, чему Кэйла была очень рада. Слишком мало времени, чтобы придумать вразумительный ответ.
Он указал на зажженную свечу.
– Ты можешь вытянуть силу из стихии. Попробуй впитать в себя силу огня.
Кэйла попыталась сделать так, как советовал Джеральд. Жаль, но ничего не вышло. Над этой частью ее сновидений еще стоило поработать. Недостаток фантазии? Нет, дело вряд ли в нем. Обитель Денизе и ее город представали глазам Кэйлы детально прорисованными. И чужую магию в прошлом сне ей уже приходилось наблюдать. Если получится вернуться сюда снова… Возможно, с каждым разом ее сон будет изменяться все больше, и с каждым она сможет чуть лучше контролировать его.
Не хотелось лишь одного: умирать снова.
