– Ты совсем идиот? Думай, что делаешь! – закричал он. – Не умеешь, так не трогай плиту вообще!
Костя вскочил с раскладушки и схватился за голову.
– Ты плохой! Козел! – крикнул он и выбежал из кухни. Зашел в комнату к сестре. Аня готовилась к поступлению в медицинский вуз, сидела за письменным столом и читала конспект.
– Кость, ты чего? – Увидев плачущего брата, она отложила тетрадь в сторону.
– Захар – козел! – крикнул Костя.
– Спасибо, я в курсе, – ответила она.
– Плохой козел. – Он сел на кровать, все еще держась за голову.
– Он тебя ударил?
– Еще как! Захар – говно!
– Так, – сказала Аня. – Ну это уже слишком.
Она встала и направилась на кухню. Костя вышел следом. Захар наливал воду в чайник.
– Тебе кто дал право руки распускать? – спросила Аня.
– Ты о чем? – спросил опекун и поставил чайник на зажженную конфорку.
– Он сказал, что ты его ударил.
– Врет.
– Сам врешь! – крикнул Костя из прихожей.
– Не бил я его, просто отругал за то, что газ включил, а сам сел и сидит, рот разинув. Так ночью включит газ и уйдет, а мы утром и не проснемся. Даун в доме – это опасно. Надо следить.
– Я чайку хотел попить, – сказал Костя, – а спички неисправные оказались.
– Голова у тебя неисправная! – рявкнул опекун. – Что голова, что задница, все едино… Так еще и пустой чайник кипятить вздумал.
– Если ты еще раз его ударишь, – начала Аня, ткнув пальцем в Захара, – я обращусь в милицию или… или в службу опекунства!
– В какую службу? – ехидно переспросил Захар.
– В какую надо! – буркнула Аня, поняв, что ошиблась с названием.
– Опекунства, – хмыкнул Захар. – И что ты им скажешь?
– Скажу, что ты занимаешься рукоприкладством.
– А доказательства?
– Найду!
– И что вы будете делать, если меня отзовут от вас?
– Что?
– Да, что?
– Что будем делать?
– Да, да, что делать будете? Подумай.
Аня хотела что-то ответить, но Захар перебил ее:
– Если меня отзовут, то ты отправишься в детдом до своего совершеннолетия, а братцу твоему выделят нового опекуна, и не факт, что он будет лучше меня. Так что скажи спасибо, что я оформил опеку и на тебя тоже, могу отказаться, если захочу, и будешь ты куковать в детдоме два года, а Костян твой вообще черт-те где окажется. Может, иногда будете видеться… Поняла?
– Только попробуй еще раз его ударить, ясно? – злобно произнесла Аня.
– Я никого и пальцем не тронул, – ответил Захар.
– Тронул. – Костя никак не мог успокоиться.
– Да хорош ныть там, как баба, – крикнул Захар, выглядывая из-за Ани. – Двадцать лет уже!
Их конфликт прервал звонок в дверь. Захар протиснулся в кухонный дверной проем, намеренно прижав Аню к стене и как бы случайно проведя ладонью по ее не по годам пышной груди. Девушка с отвращением взглянула ему в глаза. Опекун подмигнул ей и подошел к входной двери.
– Кто? – спросил он.
– Служба судебных приставов, – раздался женский голос.
– А что вам надо? – Захар посмотрел в глазок и увидел три силуэта на лестничной площадке.
– Нам придется изъять ваше имущество.
– За что это?
– За долги. Откройте, пожалуйста, дверь.
– Какое имущество, вы о чем вообще?
– Вам извещения приходили на протяжении нескольких месяцев.
– Я ничего не получал.
– Захар Сергеевич, вы не платили алименты уже более года. Вам были направлены извещения о задолженности. Вы их игнорировали.
– Черт, – выругался он шепотом. Костя с Аней молча наблюдали за своим опекуном.
– Захар Сергеевич, откройте дверь, – настойчиво произнесла девушка.
– А никого нет дома, – сказал Захар.
– Вам все равно придется рассчитаться по долгам.
– Никого нет дома.
– Давайте не будем тут шутить.
Захар повернулся к своим сожителям и поднес палец ко рту.
– Тс-с-с… – процедил он.
– Захар Сергеевич, если вы будете оказывать какое-либо сопротивление, мы вызовем милицию.
– Чего стоишь, открывай, – сказала Аня.
Захар помотал головой.
– Нет, нет, стой. Телевизор же заберут, упыри, – прошептал он.
– Я могу открыть, – вмешался Костя, – я умею, это же не спички.
– Его и так заберут, – произнесла Аня.
– Говори тише. Будем просто игнорировать этих поборщиков поганых, – сказал Захар.
Аня повертела пальцем у виска.
– Нам дверь выломают, – сказала она.
– Погоди, пусть уйдут, я его Мишке отдам, чтоб не изъяли. В следующий раз открою, запущу их, и пусть уже делают что хотят.
– Захар Сергеевич, мы слышим все, что вы говорите, завтра мы вернемся с милицией. Всего доброго! – сообщила девушка-пристав.
Через несколько секунд Захар снова посмотрел в глазок, но там уже никого не было.
– Алименты, значит, – сказала Аня. – Интересно.
Захар тяжело вздохнул и прошел на кухню, глядя себе под ноги.
– Чай будете? – спросил он.
Аня с Костей зашли следом. Девушка села на табуретку за небольшой столик возле окна, а Костя остался стоять в дверях.
– Мне бы историю про долги узнать. Очень любопытно, – сказала девушка.
– Жена подала на развод, забрала детей. Вот и вся история, – сказал Захар, наливая заварку в чашки. – Подробности рассказывать не хочу.
– Сколько у тебя детей? – спросила Аня.
– Двое, – ответил мужчина.
Девушка заметила, что у него заблестели глаза.
– Ты с ними видишься?
– Нет. Я бы не хотел об этом вспоминать.
Захар налил кипяток в кружки и насыпал по две ложки сахара в каждую.
– Н-да… я думала, у нас просто нет денег, а мы, оказывается, еще и в минусе. Замечательно, – проговорила Аня.
– Мне за вас служба что-то платит, на жизнь нам хватит.
– Через два года мне восемнадцать, и мы съедем от тебя, я оформлю опекунство над Костей.
– Я понимаю.
– Кстати, может, ты работу поищешь?
– Пока меня все устраивает, – сказал Захар и поставил три чашки на стол. – Костяныч, иди садись.
– Не хочу, – ответил парень.
– Почему от тебя ушла жена? – спросила Аня.
– Выпивал немного, – виновато произнес опекун и отхлебнул горячего чая.
– И все?
– Иногда плохо себя вел.
– Бил ее, что ли?
– Подруга, я же сказал, что не хочу рассказывать подробности. Не вороши больное.
– Ладно, извини, – сказала Аня.
– Вот вы говорите, что от меня съедете через два года. А на что вы жить будете? На Костино пособие по инвалидности?
– У нас еще есть время подумать, – ответила Аня.
– Да, – подтвердил Костя, – я, может, стану горнолазом. А что? Подумаешь… Или у меня будет выставка картин, и я их все продам.
– Да кому твоя мазня нужна, – ответил ему Захар.
– Вовсе и не мазня.
– Съехать у вас пока не получится, так что мысли эти гоните. Если быть реалистами, нам выгоднее жить тут. Косте платят пенсию и пособие, мне платят за опекунство, плюс квартира есть, хоть и однушка. Где вы квартиру найдете себе? Не-е-е, съехать так просто не получится.
