– Отлично! Определяю место трапезы – верхняя палуба нашего круизного лайнера!
– Есть! – Аля спустилась в каюту, немного посмотрела в окно-иллюминатор на брызги воды, на чаек, на город, на безлюдную набережную и принялась за дело.
– Прощай, Пур-Наволок! – зычно крикнул моряк и помахал рукой удаляющемуся берегу.
– Это что такое? – удивилась Аля, пробуя слово на зуб. – Пур-р-р-Наволок? А! Гостиница так называется, – припомнила она.
– Так называется мыс, с которого в 1584 году началась история нашего города Архангельска. Царь Иван Грозный повелел построить здесь крепость для защиты от иностранцев, – охотно отозвался дедушка. Конечно, у него на этот случай была припасена история. – Река в этом месте круто поворачивает на север, видишь?
– Изгибается дугой, – кивнула Аля.
– А ещё раньше здесь стоял Михаило-Архангельский монастырь.
– Откуда ты знаешь?
– Видишь длинную жёлтую каменную постройку с полукруглыми окнами и тёмно-зелёной крышей? Гостиный двор – самое старое здание Архангельска, возведённое на самом берегу для обороны и торговли. Теперь это краеведческий музей. Там и узнал.
– В музее?
– Ага, – штурман сделал глоток из термоса. Аля вспомнила про бутерброды с любимым сыром и огурчиком, от которых так аппетитно пахло свежестью. Один подала дедушке, за второй принялась сама. – На экскурсии. Ты разве там не была с классом или с родителями?
– Ну-у-у, – разочарованно протянула Аля. – А я думала, ты нашёл старую рукопись или книгу. Или письмо древнее в бутылке.
– Бывало со мной и такое, – кивнул, припомнив, дедушка Серёжа. – Только в южных широтах. А в музее тебе понравится, обещаю.
– Ты мне обо всём рассказывай, мимо чего мы плывём, – попросила Аля.
– Всего-то я не знаю, но что могу – расскажу. Например, мост, под которым мы сейчас проходим, считается самым северным разводным мостом в мире!
– Ого! Он разводится? Я и не видела – Алька задрала голову.
– Да, наша северная земля полна чудес и всяких рекордов, – дед гладил свою боцманскую бороду и с небольшими паузами закидывал крючки интересных сведений. – Вот, поверишь ли, на реке Мезень высота прилива достигает восьми метров. Почитай с твой дом высотой! А ты знаешь, что более двухсот полярных экспедиций снаряжено из нашего города Архангельска? Если интересно, потом расскажу. Кстати, на нашей набережной установлен памятник тюленю…
– Его я видела. Чем он так прославился? Дрессированный?
Дед засмеялся.
– Обычный, дикий. В трудные времена мясо тюленей, его жир и шкуры шли в пищу, использовались в медицине и даже для смазки механизмов.
А скажи-ка мне лучше, ты сказки Степана Писахова читала? Про морожены песни, медведей, торгующих семечками на ярмарке, Перепелиху, которая своим криком в муже дыру проорала? Или про то, как баня Сени Малины по морю на рыбалку ходила: рыбы, мол, народ любопытный, им всё надо знать, а в бане новости завсегда самы свежи, самы новы. Рыбы к бане со всех сторон торопились. А мы промышлям… – дед легко перешёл на старинный окающий северный говор, цитируя сказку почти наизусть. – Знала, что он работал учителем рисования в школе? Ты же, вроде, любишь рисовать. Кстати, взяла с собой блокнот?
– Конечно! – Аля вытащила из-за пазухи и помахала розовой книжечкой с плотными листами и небольшим пеналом с линером, акварельными карандашами и кисточкой. – Походный вариант! Для зарисовки нашего путешествия. А по сказкам Писахова я мультики видела смешные! Вот бы и мне такую фантазию! А то я даже обманывать толком не умею…
Так и болтали обо всём на свете дедушка и внучка до самого вечера, пока не заметили, что погода портится. Ветер посвежел, собрались тучи, началась качка.
– Надо бы пристать, – рассуждал штурман. – Но тогда мы потеряем уйму времени.
– Не надо, дедушка! – взмолилась Аля. – У тебя всё получится!
– Спускайся-ка в кубрик, – дед покрепче натянул свою старую морскую фуражку.
Яхта рвалась сквозь непогоду вперёд, то взлетая на гребень волны, то зарываясь носом в воду. Дождь хлестал штурмана по щекам, но тот только озорно щурился, глядя куда-то вдаль. Алю укачивало. Она легла на спальное место, укрылась старым дедовым бушлатом и закрыла глаза. Ей мерещился одиноко плывущий над непогодой остров, чёрноволосая девочка, глядящая на льющиеся вниз потоки воды. Под шум непогоды Аля уснула.
Проснулась она оттого, что лучик утреннего солнца прыгнул через окно-иллюминатор на её пушистые ресницы и затрепетал. Аля села, отбросила бушлат, посмотрела на выход из каюты – он был открыт.
– Дедушка! – девочка выбралась на палубу яхты. – Какое солнце! И не подумаешь, что всю ночь лютовал шторм.
– Разве это шторм, – устало усмехнулся бывалый моряк, отдыхавший на корме. – Так. Лёгкий шквал. Я, пожалуй, пойду сосну часок. Далеко вперёд мы забежали с попутным-то ветром.
Дедушка ушёл в кубрик. Яхта стояла на якоре в тихой заводи острова, разделявшего поток реки на два полноводных рукава.
Аля достала удочку, банку с червями и принялась удить в прибрежной травке светлушек и окуньков. Рыба бойко бросалась на наживку, девочка натаскала за два часа полное ведёрко приличных сорожек, подъязков и полосатых разбойников.
Дедушка Серёжа, щурясь спросонок, обрадовался рыбацкой удаче внучки.
– Отлично! Вечером пристанем и заночуем в одном красивом местечке. Уху сварганим!
Штурман поднял якорь, вывел яхту на большую воду и расправил паруса.
Глава 4. Северная быль об Орлеце
На бледно-голубом небе проступил серп растущего месяца. Белая северная ночь опустилась на землю. Дедушка с внучкой уютно устроились на песке недалеко от кромки воды Северной Двины, ноги согревались в спальных мешках. Штурман шевелил палочкой угли – пеклась картошка. От наваристой ароматной ухи в животе было тепло, Алиса сияла от удовольствия. Яхта «Ассоль», поставленная на прикол, дремала на мелководье.
Дедушка выкатил из углей кругляш печёнки. Обжигая пальцы, Аля подхватила его, очистила, посыпала крупной солью и откусила.
– Вкусно?
– Угу.
– Вот она жизнь, – дед повёл рукой. – Вся перед нами как на ладони. Течёт неспешно, как река, не остановишь, назад не повернёшь. Годы идут, а избушечки всё стоят на том, дальнем берегу. Мальчишкой был, стояли, и сейчас – вон они.
Аля смотрела на разноцветные «пряничные» домики деревеньки, на «гранату» водонапорной башни, на гребёнку темнеющего за деревней ельника, на небо, по которому плыли редкие облака.
На противоположный берег реки выбрело стадо коров. На водопой пригнали, отметил дед. Маленькая фигурка на лошади гарцует – пастух.
– Деда, а ты на коне скакать умеешь?
– В детстве пастушил, было дело. Теперь забыл совсем, что такое – на коне сидеть. Я всё больше по морям скакал всю жизнь, с волны на волну перепрыгивал, на то я и моряк! Торопился жить, а вот теперь стараюсь не спешить. Гляжу по сторонам и радуюсь. Сил ещё немеряно! Только поясница покоя не даёт, да не в ней ведь дело.
Старый штурман усмехнулся, пригладил седую бороду.
– А в чём?
– Мала ты ещё. Подрастёшь – расскажу.
– Ты к тому времени совсем старенький станешь.
– Поживём – увидим. А теперь полезай в спальник и закрывай глазки. Завтра днём нагоним летающий остров. Может быть, вечером уже будете вместе с княжной сидеть ножками болтать в облаках.
– Или спасать её буду! Я же спасательница! А ты как же?
– Я дальше пойду за вами на яхте вверх по реке. Не забудь, что через четыре дня и четыре ночи наутро тебе обязательно нужно будет спуститься вниз. Я буду ждать.
– Хорошо. Расскажи мне ещё про остров.
– А я уж всё, что знал, тебе рассказал. Скоро ты мне рассказывать будешь, – дед подмигнул.
– Тогда расскажи сказку!
– Сказка что… болтовня. Слушай-ка, внучка, настоящую северную быль, – дедушка прищурился, глядя то ли вдаль, то ли в самую глубину веков. – Выше по течению река делает поворот. Там, на высоком двинском берегу, шесть столетий назад возвышался город-крепость с высокими каменными стенами, обнесённый земляным валом и глубоким рвом.
– Как же он назывался? – прошептала Алька.
– Орлец! Ворота в средневековое Заволочье.
– Заволочье! – прыснула Алиса. – Слово смешное!
– Ничего смешного, – штурман всё-таки улыбнулся, подмигнул. – Так называли местность за волоком – дорогой, по которой спиленный лес волокли. Кстати, мимо Орлеца мы завтра будем проходить на нашей яхте.
– Я увижу настоящий замок? – обрадовалась Аля.
– К сожалению, нет. Город был уничтожен.
– Как же так?
– Давай по порядку.
Почти семьсот лет прошло с того момента, как сын новгородского посадника, по-современному главы города, Лука Варфоломеев, влиятельный человек в Новгороде, собрал войско и отправился в Заволочье. Разорив, походя, много деревень, он основал для своей безопасности город Орлец на высоком берегу Северной Двины. Все торговые и транспортные пути Севера оказались у него в кулаке. Власти хотел Лука, да немного Бог годков ему отмерил – убили Луку заволочане, потому как разбойником он был. А город меж тем рос и развивался, превращаясь из стана ушкуйников, на современный лад значит пиратов-бандитов, джентльменов удачи, в неприступную крепость.
Дедушка прервался, щедро посолил свою картофелину, подул, откусил.
– Рассказывай дальше, – попросила Аля, устроившись поудобнее.
– Русь в те далёкие времена не была ещё единым государством, разные княжества враждовали между собой, делили земли и богатства. Быть бы Орлецу столицей Подвинья, да не смог спустить Новгород предательства, узнав, что орлецкий воевода Иван Никитин присягнул на верность Москве, и дань теперь платить будет московскому князю. В 1398 году новгородское войско осадило город. Больше месяца сражались защитники крепости с врагом. Не знаю, внучка, что потом случилось, да кажется мне, измена. Орлец пал и был в назидание другим разрушен и сожжен. Братьев Никитиных взяли в плен. Старшего для устрашения непокорных в Новгороде сбросили с моста. Казнь такая.
До наших дней сохранились лишь едва заметные приметы земляных валов и рвов – всё, что осталось от города, который мог стать столицей средневекового Севера, обгоняя в развитии Холмогоры, где первая деревянная крепость появилась только в начале пятнадцатого века. Вот так. Спишь, голубушка?
– Не-е-е, рассказывай дальше, – Аля застегнула спальный мешок, повернулась на бок. Ей привиделась белокаменная крепость, осаждённая страшными средневековыми рыцарями. Сотни лучников, катапульты, горящие костры по ночам, качающиеся на волнах многочисленные большие лодки. Кажется, она такое видела в каком-то фильме.
Девочка словно отступила в полумрак к лесу, обошла стороной принюхивающегося к дыму медведя, заметила две фигуры под вековой сосной. Один, согнувшись, измяв в руках шапку, что-то торопливо шептал. Второй, в плаще и шлеме, подбоченившись, беззвучно скалил зубы.
Решается судьба крепости, догадалась девочка, и покрылась мурашками. Суметь бы спасти, предупредить жителей, но дрёма уже путает мысли, слов дедушки уже не разобрать, сон завладел разумом.
Фантомы тают, рассеиваются в воздухе, давно минувшая война уступает место миру.
Река течёт почти бесшумно, отражает небо. Дедушка Серёжа задумчиво курит трубку и разговаривает сам с собой, глядя вдаль. Запах знакомый, родной. Аля спит.
– Остров уже должен быть где-то здесь. Или я ошибся? Вот Алюня расстроится, она ведь так мечтает полететь туда…
Глава 5. Поехали!
– Догнали, – прошептал вдруг дед, потянулся за биноклем, глянул на поверхность реки и крикнул. – Точно догнали!
– Где? Где? – Аля спросонок вглядывалась в разрывы облаков, отражённых в воде.
– Видишь это облако, похожее на рыбу? Это и есть наш остров!
Дедушка рассмеялся, блеснув железным зубом.
– Как он далеко, – испугалась Аля, представив, на какую высоту ей нужно подняться.
– Ну-ка, вставай на руль, девочка. Я соберу катапульту, – штурман засуетился, доставая инструменты, принялся что-то крутить, скреплять, сколачивать.
Аля держала яхту ровно, с наполненными парусами, хотя от волнения сама она приплясывала на месте.
– Так держать! – азартно крикнул штурман и дунул в морскую дудку. – Осталось совсем немного. Скоро ты отправишься в самое захватывающее в твоей жизни приключение! То-то они удивятся.
Аля только нервно рассмеялась.
– Кстати! – спохватился дед. – Передай князю острова это письмо. Надеюсь, он вспомнит меня и поймёт, кто ты такая, примет ласково.
Вскоре приготовления были закончены. Устройство заняло почти всё свободное пространство на яхте. Парус убран. Якорь брошен. Аля надела объёмный рюкзак с парашютом и крыльями на спину и небольшой закрепила спереди.
– Давай повторим. Когда взлетишь высоко и почувствуешь начало падения, дёрни за эту верёвку, тогда раскроются крылья. Управлять полётом будешь при помощи рук, вставишь ладошки в лямки и будешь ловить потоки воздуха. Планируя, опустишься на остров. Через четыре дня таким же образом спустишься обратно на землю с его причала. Если что-то пойдет не так, дёргай за кольцо. Крылья отсоединятся, раскроется парашют. На нём ты опустишься на землю, где я буду тебя поджидать.
– Как ты узнаешь, где меня встречать?
– Остров будет проплывать как раз над заливными лугами моего детства. Я заранее брошу якорь поблизости и на надувной лодке подойду к берегу, высажусь. На мне будет этот оранжевый спасательный жилет поверх тельняшки, заметишь. В любом случае, я тебя найду, внучка. Спустишься, и мы тронемся в обратный путь. По течению пойдём быстрее, глазом моргнуть не успеешь, как снова окажешься дома.
– Сейчас пока о доме думать не хочется. Можно, я телефон с собой возьму?
– Зачем?
– Буду все фотографировать! И, если что, тебе смогу позвонить.
– Лучше всё запоминай или зарисовывай. В небе, наверняка, мобильная сеть ловить не будет. К тому же телефон можно потерять. А я родителям твоим смс буду пока отправлять, чтоб не волновались. Думай о полёте. Ты готова?
– Да, – Аля ещё раз проверила снаряжение. Дед поправил лямки, ремешки, лично застегнул вязаный шлем, поцеловал внучку в лоб.
– Удачи, будь умницей. Тебе придется самой принимать все решения. Если с тобой что-нибудь случится, я… Ладно, не будем об этом. Что бы ни происходило, береги себя!
