А как иначе? Ведь морозить —
ее прямое дело.
Она хотела все укрыть
пуховым одеялом.
И сыпала повсюду снег,
как-будто его мало.
Природа до весны ложилась спать.
Природа – да! А рыцари?
Они Вильнев решили брать.
Затем Монтре, потом Шильон…
Шильон был вообще
Вильгельмом Ульрихом приговорен.
Предгорья Альп снега
в свои объятия взяли.
И города, и мелкие деревни
в снегах пушистых утопали.
Могучий Рейн уж не бежал —
он встал. И водами своими
он Боденское озеро
не наполнял.
Быть может где-то
он подо льдом бежал.
А сверху были снег и лед.
Да, лед на озере лежал.
Как прочный панцирь,
как крепкие доспехи.
«По льду теперь мы можем
перемещаться без помехи», —
Вильгельм фон Ульрих замечал.
Надеялся он, что
и на Женевском озере
такой же прочный лед,
как и на Боденском
надежно встал.
Однако, это было заблуждение,
о коем Ульрих пока не знал.
Поход готовили, его уже
откладывать не стали.
Магистр Ульрих как раз
рассчитывал на то, чтоб
зимний холод, да и лед
на озере Женевском
союзниками в этом деле стали.
Тут надо ясность для читателей внести,
и историческую справку привести.
С тех самых пор, когда события,
происходящие в романе,
имели место быть,
до наших дней, когда Парнаса боги
меня талантом авторским
решили наградить,
все исторические хроники
нам говорят о том, что
озеро Женевское едва ль пять раз,
когда покрылось льдом.
Усердно помолившись богу,
Магистр двинул Орден свой в дорогу.
Поход в Вильнев ничем особенным
для нас не отличался.
И вскоре весь отряд
отъявленных головорезов
у стен Вильнева оказался.
Отряд шестьсот насчитывал бойцов,
отнюдь не мальчиков наивных
или неопытных юнцов.
Оружие не просто так они
в руках своих держали.
Тут были те, кто на турнирах
или в боях реальных побеждали.
Шестьсот бойцов и каждого (почти)
оруженосец сопровождал.
В итоге, весь отряд
под тысячу людей
примерно составлял.
Наш Хельмут Ганса Мюллера
с собою прихватил.
Сын старший кузнеца,
как помним мы, хорошим
оруженосцем господину был.
Ганс господину помогал
доспехи надевать.
Но битв пока что не было,
и не было нужды
чинить доспехи и латать.
Еще Ганс за конем ходил —
Роланда чистил он, кормил,
гулять отдельно выводил.
Все инструменты, молоточки
и щетки для ухода за конем
в обозе Ганс хранил.
Читатель мой внимательный,
тебе настало время рассказать
про случай презабавный, который
причиной будущих событий
смог незаметно стать.
Два дня уже у стен Вильнева
Магистр с Орденом стояли.
Верхушка Ордена была в Вильневе,
а остальные – кто по домам,
а кто в палатках проживали.
Команда Хельмута с друзьями,
быстрее всех кабак в Вильневе разыскали.
Они все комнаты у старого еврея,
владельца кабака заняли.
Друзья шутили: «Савойский герцог
нас немного подождет.
Пускай сперва хозяин наш
нам куропаток пожирнее принесет.
И местного вина пускай
побольше нам нальет —
про виноградники Вильнева
не даром слава добрая идет».
Покуда господа шутили, развлекались,
оруженосцы их и слуги
все за дела по рангу принимались.
К повозке Ганс направился,
чтоб щетку взять. Он собирался
Роланду гриву расчесать.
И каково же было Ганса удивление,
когда он брата у повозки увидал.
Был это Отто, без сомнения:
«Ты как, скажи, сюда попал?», —
парнишка охнул и вскричал.
Мальчишка восьмилетний, Отто,
нисколько брата не боялся.
Поэтому, его перед собой увидев,
ничуть при встрече с ним не засмущался:
«Я так хотел в поход военный
отправиться со всеми…
Меня отец бы не пустил.
Однако, я в повозке спрятался
и шанс такой не упустил…»
Ответил Ганс: «Я должен
все господину Хельмуту про это доложить.
Его лишь право, брат мой,
судьбу твою, в итоге, разрешить».
Когда виконту де Эжену
оруженосец новость сообщил,
он удивление у господина вызвал,
как и у всех его друзей, поскольку
Черный рыцарь не один в то время был.
«Вот это плут!», «Вот так хитрец!»,
«Хитер, чертенок!», «Да, молодец!», —
все засмеялись и каждый
свое успел сказать.
А вот виконт де Эжен нахмурился,
и Гансу брата он велел позвать.
Увидев мальчика, виконт сказал
хоть строго, но не зло:
«Ну, Отто Мюллер – шалопай,
поди сюда и на вопросы отвечай!
Какого черта тебя
в повозку нашу занесло?»
И мальчик с жаром рассказал —
«Как о походе он мечтал.
Какой мальчишка б не желал,
чтоб конь его по полю мчал,
и он в доспехах на коне…»
Мечты достойные (по-мне),
а уж в то время, так вполне.
Карл Рейн мальчишку в спину ткнул,
и вставить свое слово не преминул:
«Послушай господина своего,
его слова заслуживают, несомненно,
внимания, мальчишка, твоего».
А Хельмут размышлял – и как же быть?
К отцу мальчишку отправлять?
