на двор сеньора их пажами брали.
Так до четырнадцати лет они служили,
в четырнадцать в оруженосцы переходили.
Затем и в рыцари могли их посвятить,
коль успевали они право заслужить.
Лет с девяти, а то и раньше,
учили мальчиков на лошади сидеть.
Учили палкой драться, как мечем,
Учили и мечем владеть.
Лошадка поспокойней, копье полегче,
меч деревянный, небольшой.
Однако, было все по-настоящему,
все это не было игрой.
И упражнения такие мальчикам давались,
с какими и мужчины тренировались,
чтоб навыки их укреплялись,
чтоб сила, ловкость развивались.
Граф де Эжен родного сына
в дом господина своего не отдавал.
Жил Хельмут в замке родовом,
и службы пажеской не знал.
Он также не был оруженосцем,
и ни за кем оружие не носил.
Граф де Ларош владеть оружием
и верховой езде его учил.
Граф Франсуа Ларош для Хельмута де Эжена
отцом ведь крестным приходился.
И крестник слушался его беспрекословно,
и с прилежанием у крестного учился.
Не всем такая привилегия давалась-
детей своих самостоятельно учить.
Лишь самые древнейшие фамилии
могли такое право получить.
К двенадцати годам виконт де Эжен
на лошади уверенно держался,
стрелял без промаха из лука в цель,
и палками без страха дрался.
А в восемнадцать лет, как помним,
на первом он турнире выступал,
и, проявив свои способности уверенно,
победу он достойно завоевал.
И вот мальчишка перед ним,
ему хозяин он и господин.
Придется Отто с собою брать,
и обучить, и воспитать —
отцом ведь в чем-то придется стать.
Барон Карл Рейн его учить берется,
и, без сомнения, успеха он добьется.
Но, кроме воинских умений,
из Отто надо человека воспитать —
домой теперь вернется он не скоро,
нельзя мальчишку без внимания оставлять.
Система обучения рыцаря включала:
литературу, музыку и этикет.
Так самого учили Хельмута когда-то
на протяжение многих детских лет.
«Все это лишнее пока (пока в походе).
пусть лучше брату помогает.
А там уже, как будет время,
его отряд наш воспитает…», —
Так Хельмут по дороге рассуждал,
когда к конюшне утром он шагал.
Застал он Отто за работой,
тот лошадей в яслях поил.
«Я вижу – ты уже стараешься?» —
виконт де Эжен проговорил.
Ведро поставив, мальчик подбежал
и господину поклонился:
«Я, господин мой, с петухами встал,
и с первыми лучами здесь трудился».
«Не торопись хвалиться никогда
ни малым делом, ни большим.
Ты просто делай дело – я увижу.
Я добр, хотя бываю строг
(бываю и таким),
но я не злой. Поверь, тебя напрасно
никогда я не обижу.
Еще хочу тебе сказать —
учись побольше старших слушать,
и меньше их перебивать.
Задания все выполняй старательно,
как-будто дали их тебе отец и мать.
И не реви! Ты слышишь? Никогда!
Пусть кто бы что обидно не сказал.
Хотя, я вижу – ты не из таких,
А был бы хлюпиком, тебя бы я не взял.
Закончишь здесь, беги к барону —
барон фон Рейн хотел тебя учить.
Его не бойся. Внешне он суровый,
стараться будешь – сможешь угодить.
Да, кстати, это вся твоя одежда,
в которой ты из дома убежал?
Твой хук продует здешними ветрами.
Боюсь я – как бы ты не захворал.
Я подыщу тебе теплее одеяние.
Пока же выполняй мои задания».
Виконт де Эжен с конюшни удалился.
А за его спиной мальчишка поклонился.
Глава 13.
«Зима – сильный враг»
Да, Хельмут де Эжен был прав —
зима в свои права вступила.
И каждому, кто б плохо одевался,
такой оплошности она бы не простила.
Сам Хельмут был тепло одет —
на нем был пурпуэн,
он был простеган и оторочен мехом.
А сверху хук – накидка шерстяная.
Мог холода герой наш переносить с успехом.
Зима, тот враг, которого
сильней, пожалуй, чем мечей боялись.
Недаром в зимние военные походы
обычно рыцари не отправлялись.
Проблемы с проживанием,
и трудности с перемещением…
В то время зимы были снежными,
а снег, конечно же, мешал
тяжелым рыцарям при их движении.
Все это знал Вильгельм фон Ульрих,
конечно, знал.
Но он надеялся, что на Женевском озере
надежным панцирем лед встал.
А озеро к ногам Вильгельма бросило
с презрением барашки хладных вод,
как бы давая знак – «по льду Магистр
на вряд ли в этот раз пройдет».
Как он разочарован был…
Зима проделками такими
должна была бы остудить
воинственный Магистра пыл.
Не тут-то было – Вильгельм фон Ульрих,
как тигр в клетке, рвал и метал.
Он не привык проигрывать,
и не хотел, чтоб кто-нибудь сказал,
что эту битву из-за воды он проиграл.
Ему его Комтур сказал:
«Тот свою битву не проиграл,
кто эту битву не начинал…»
«Ты предлагаешь отступить?» —
не дал ему Магистр договорить,
«Позору этому не быть.
Ни одного нет замка в этих землях,
который не могли б мы захватить».
«Шильонский замок непреступен,
он окружен водой,
и нам с воды к нему не подобраться.
и нет у нас метательных машин,
чтоб мы его могли разрушить попытаться…»
«Нам нет нужды сей замок разрушать.
Задача наша в этот раз —
людей захваченных освобождать.
К евреям я симпатии не питаю,
но за живых нам пленников
заплатят больше, как я полагаю», —
Магистр Ордена «Волков»
всегда все громко и открыто говорил.
Хоть этот разговор сейчас
в доме старейшины общины проходил.
