– О мире? Я уже достаточно знаю о мире. Господин учитель в нашей школе для бездомных зачитывает нам на уроках отрывки из Пресветлого Писания. Он говорит, что на все воля великого Эвгая…
– Эвгая? – Старуха развернулась к парнишке и гневно посмотрела на него. – Пообещай мне, что никогда, даже под страхом смерти ты не станешь рабом Эвгая.
– Но… Когда я заикнулся, что рабство – это плохо, господин учитель избил меня палкой.
Старуха скривилась, на впалые щеки легла, скрыв глаза, черная тень.
– Знаю я этого твоего «господина учителя». Никчемный, подлый человек. Сильным мира сего он вылижет ступни языком, чтобы потом вытереть свои собственные грязные ноги о тех, кто слабее. Поэтому не связывайся с ним – молчи. Но и в сердце свое Эвгая не принимай. Помни, каковы адепты, таков и бог. И пресветлый Эвгай точно таков же, как твой учитель – жестокий, подлый, самолюбивый…
– Бабуля… – Парнишка остановился, и глаза его блеснули в полумраке. – Ты будто знаешь других богов?
– Знаю. – Сухая ладонь раскрылась, приглашая. Дрогнул на стенах свет. – Идем!
Они спустились еще ниже, на самое дно города. Корни древних деревьев, живших когда-то на этой земле, выступили из стен.
Еще ниже.
Подросток затаил дыхание. Перед глазами возникла дверь из металла. На ней были изображены две беременные женщины с крысиными головами. Сцепив руки, стояли они и скалили страшные клыки. Их открытые плечи оплетал узор из полосок и пятен, а в огромных, набрякших животах пряталось восходящее солнце.
– Кто это, бабушка? – Внук нерешительно замер на месте.
– Наши праматери – Майи. Эомайя Скансория, Мать Рассветная, и древняя Юрамайя Драконовидица. Запомни их имена, мой мальчик. Запомни на всю жизнь! Они породили нас – тех, кто зовется гордым именем териа…
– Териа? Кто это, териа? Бабуль, поясни?
– Териа – это все звери земные. И мы в том числе.
– Звери? Но разве мы звери, бабуль? – Внук вопросительно приподнял брови.
– А разве нет? – Старуха прищурила желтые, покрытые сетью кровавых дорожек, глаза. – Мы смотрим двумя глазами и нюхаем двумя ноздрями. Мы вынашиваем детей в своих животах и кормим их молоком. Мы – териа. А териа – это мы. А еще, мы хозяева этой земли. Эта земля создала нас из себя самой, руками великой Эво, поэтому она наша. Ни бог Эвгай с его псами-адептами, ни жестокие хенке, ни даже могущественные хати не смеют претендовать на нее…
Подросток потупил глаза в пол, тяжело вздохнул, костлявые плечи ссутулились под белыми длинными волосами.
– Но мой отец… Он ведь хати… Значит, и я наполовину…
Старуха подошла к пареньку, взяла его за подбородок, заставив поднять лицо и выпрямиться.
– Кровь териа сильнее крови хати. И териа сильнее хати. Выбери сам, кем тебе суждено быть. Будь тем, кто сильнее, и однажды могущество териа возродится под знаменами, которые понесешь ты.
– Но я ведь такой слабый. Посмотри на меня – кожа да кости. Что я могу один?
– Многое, мой мальчик. Многое! – Старуха погладила стальную Эомайю по скрывающему всходящее солнце животу. – И не будь один. Всегда держись своей стаи, своих друзей. Выбери самых преданных и верных. Научись разбираться в людях – и это станет главным твоим преимуществом.
– Я понял, бабуль. Все запомню. Все сделаю.
Женщина удовлетворенно кивнула.
– Ну и хорошо. – Пошарив под одеждой, она вытянула из потайного кармана ключ на длинной цепи и передала его внуку. – Вот, возьми. Это ключ от дверей, за которыми лежит древняя реликвия нашей общины – книга Эво. И помни, эта книга – величайшее сокровище.
– Жизнь за нее отдам. – Паренек смиренно склонился, принимая в ладони тяжелый холодный ключ. – Я сохраню ключ, клянусь. А можно мне взглянуть на книгу Эво, раз уж мы пришли сюда?
– Не сейчас. – Старуха прижала палец к губам, призывая к тишине, чутко вслушалась в происходящее наверху. – За нами проследили.
Высоко над головой раздался топот тяжелых сапог. Храмовая стража – их шаги мальчик не перепутал бы ни с чьими другими шагами.
– Что будем делать?
Старуха не ответила. Помрачнев еще сильнее, склонила голову.
– Вот и все…
– Что значит – все? – Глаза внука округлились от ужаса. – Нас за все это убьют, да?
– Нет. – Бабушка мягко коснулась его теплой щеки высохшей холодной рукой. – Послушай, мой мальчик, ты должен пообещать мне три вещи. Первое – ты сохранишь ключ от дверей, за которыми спрятана книга. Второе – ты запомнишь это место, узнаешь и найдешь его, даже если его погребет земля. Третье – ты даже под пытками не расскажешь о нашей тайне никому из адептов Эвгая или любых других новых богов.
– Бабушка… – Губы паренька предательски задрожали. – Что значит «погребет земля»? Не говори таких страшных вещей сейчас…
– Обещай! – почти выкрикнула старуха, вытягивая из земляной стены нечто похожее на кривой железный рычаг.
– Обещаю… – Подросток испуганно шмыгнул носом, растер по грязной щеке сбежавшую слезу. – Пойдем отсюда, пожалуйста! Давай обманем стражников. Они нас отпустят, вот увидишь…
– Уходи! – Голос женщины звякнул сталью. Она уже все решила. – Времени мало. Беги вверх по лестнице быстро, как ветер, и считай до десяти. Когда досчитаешь – лети быстрее ветра. – Она поманила внука к себе, крепко обняла свободной рукой и легко поцеловала в макушку. – Я надеюсь, что сегодня великая Эво подарит тебе немного удачи, и ты выживешь. Спасешься. Прощай, Валари.
– Но, бабушка… Как же…
– Пошёл отсюда! Времени нет!
И он покорно понесся, не чуя ног, по лестнице вверх. Один-два-три-четыре… Когда на верхних ступенях мелькнули яркие кафтаны стражников, было уже восемь… Он все равно бежал вперед, прямо на вооруженных людей. Девять-десять…
…и земля содрогнулась.
Растрескались и развалились под ногами каменные ступеньки лестницы…
Вверх!
Как сказала бабушка – вверх!
Он лишь на миг позволил себе обернуться и беззвучно закричать, видя, как за спиной все – лестница, стены, корни деревьев – обратилось бездонной черной пастью. Воронкой непроглядно мрака, затягивающей все кругом вглубь земли.
И единственное, что может еще спасти – это бешеный бег…
Валари собрался силами и вихрем взлетел по остаткам стонущей лестницы к свету. Там, на краю потайного хода вглубь земли, шатаясь и падая, толпились перепуганные стражники. Падение неосторожных соратников в неведомо откуда взявшуюся бездонную дыру ошеломило их так, что Валари они даже не заметили. Им было не до беглеца – сами помышляли лишь о том, чтобы спасти собственные шкуры, убраться подальше от голодного черного зева.
Валари оттолкнул ближайшего воина, ловко нырнул под руку второму и крысой шмыгнул в узкий проулок. Побежал со всех ног.
Все дальше и дальше от страшного места по лабиринтам Города-Солнце.
Он доковылял до темного, заваленного мусором тупика и, заливаясь слезами, прислонился к стене. Ноги не держали, спина сама поехала вниз по шершавым камням. На рушащихся ступенях он, кажется, подвернул лодыжку…
Бабушка…
Бабушка погибла!
Там, в безжалостных жерновах взбесившейся земли…
Валари бессильно плюхнулся тощим задом на землю. В тот же миг рядом с ним возникли две бесшумные незаметные тени. Два существа, которых при беглом рассмотрении можно было бы спутать с людьми. Серые плащи с капюшонами полностью скрывали лица, лишь тихие низкие голоса выдавали, что незнакомцы мужчины.
Один из них грубо схватил подростка за шкирку и с легкостью оторвал от земли.
– Думаешь, этот и есть? – поинтересовался у спутника.
– Вроде не слишком похож. – Второй громила вынул из-за пояса свернутый в рулон портрет, раскатал его, покрутил так и эдак. – Трудно судить, больно грязный да тощий щенок попался. Хотя… – Рука в кожаной перчатке крепко ухватила добычу за подбородок, повертела из стороны в сторону. – Взгляни, какие у него глаза. Они точно от хати. И волосы. Если отмыть, будут, как серебро. Этот уличный ублюдок и есть нужный нам полукровка.
Перепуганного Валари не слишком аккуратно вернули на землю. От страха он утратил дар речи, совершенно не понимая, что происходит. Вот только он потерял бабушку, выбрался из-под земли, сбежал от стражи. Остановился перевести дух – и из огня да в полымя!
Он внимательно вгляделся в сумрак под капюшонами незнакомцев. Там проступали нечеловеческие черты. И огромный рост, и проглядывающая из-под серых пол броня в виде птичьих перьев красноречиво говорили об одном – его поймали хенке. Слуги великих хати.
– Ты, мальчишка, иди за нами, – рявкнул тот хенке, что сверялся с картинкой, он был выше и уже своего товарища в плечах.
– Зачем я вам? – Пленник нашел в себе силы поинтересоваться.
– Тебя хочет видеть господин Йоремуне, – прозвучал короткий и емкий ответ. – И даже не думай о побеге, мелкий ты засранец!
Йоремуне…
Хати? Один из самых великих и могущественных? Зачем ему понадобился бездомный полукровка из общины городских бродяг? Ничего хорошего встреча явно не предвещала, но и избежать ее было невозможно. Убежать? Убежать можно, вот только какой в этом смысл? Если хенке взяли след – уже не отстанут. В этот раз они были не слишком любезны. В следующий – станут вести себя еще грубее. Таких лучше не злить.
И Валари принял решение. Быстро, как всякий полудикий подросток, привыкший к тому, что события жизни летят стремительно, а опасности, подстерегающие за всяким углом, не оставляют времени на лишние взвешивания и раздумья.
– Я пойду с вами. – Он миролюбиво развел руками. – Не убегу никуда. Позвольте только зайти домой и взять свои вещи.
– Какие у нищего бродяги могут быть ценности? – рыкнул первый хенке.
– И дом? – ухмыльнулся второй.
– Я живу в катакомбах под торговыми рядами, – пояснил Валари. – В ярмарочные дни, когда нет занятий в школе для бедных, сижу возле дороги и играю проходящим добрым людям на мандолине. Песни пою…
– Избавь нас от подробностей, – недовольно фыркнул высокий хенке. – Заберешь свое барахло.
Валари соврал насчет дома. Все остальные люди из его общины жили в другом конце города. На окраине, в подвале разрушенного и заросшего кустами особняка. Парнишка и под пыткой не выдал бы хенке их истинное убежище. Тут же, под рядами, он иногда ночевал сам и прятал во время торговых дней свои нехитрые пожитки, чтобы не уходить от кормушки далеко.
Они подошли к шумному и многолюдному рынку. Длинное строение с каменными арками-подпорами тянулось вдоль проезжей улицы и тонуло в лиловом мареве цветущих сиреней. Под скошенной крышей и навесами прятались от жары многочисленные лавочники и коробейники.
Валари обошел ряды кругом. На задворках, заросших акациями, лавочники сваливали отходы и мусор. За его душной горой виднелся отмеченный двумя сколотыми гранитными глыбами ход под землю.
Паренек собрался нырнуть туда, но высокий хенке больно ухватил его за шкирку, сквозь одежду прямо за кожу, резко вздернул над землей.
– Попробуешь обмануть нас и сбежать – выслежу и спущу шкуру, понял?
– Я не собирался сбегать, – болезненно прошипел в ответ Валари.
Хенке с напускной небрежностью грохнул его о землю. Еще и пинка сопроводительного дал. Когда пойманный скрылся в темной норе, оба воина присели на камни и принялись ждать.
– Надо было привязать его на веревку, Скайскиф, – зевая, протянул коренастый хенке.
– Щенок вернется, Клайф, – отмахнулся его высокий соратник. – Я здорово напугал гаденыша.
Валари действительно вернулся вскоре. В одной руке он нес заштопанный вещевой мешок, в другой – убранную в потертый кожаный чехол мандолину. Подняться обратно к хенке его вынудил не страх, а забота. Обеспокоенность за остальных, оставшихся в общине нищих. Бабушку преследовала городская стража. Самого Валари – воины могущественного хати (что еще хуже). Возвратиться к своим – значит, накликать на них беду.
И встреча с настоящим хати вдруг перестала пугать его так сильно. Хенке, конечно, грубы, но великие духи, говорят, вовсе не такие, как их суровые слуги. По слухам хати мудры, великодушны и одухотворенны. И Хати-Йоремуне – великое существо! – просто не может обойтись с Валари дурно…
Он тешился надеждой, как мог, успокаивая себя и покорно шагая за быстрыми гигантами, что плыли бесшумно через рыночную толпу.
А вокруг город пестрел и цвел яркими прилавками разномастных торговцев и дорогими одеждами обеспеченных горожан. Ткани, фрукты, специи, украшения. Валари мазал взглядам по диковинным безделушкам – эх! Сколько продуктов можно было бы выручить за один такой тканевый отрез, за красные с бирюзовым тяжелые бусы…
На выходе с рынка хенке завернули в таверну. Всю дорогу дотуда они трепались о еде и выпивке. Из диалога конвоиров Валари выяснил их имена: тот, что пониже – Клайф, высокий – Скайскиф. Лиц своих они так пока и не показали. И лица ли у них, вообще? По слухам, у них и вовсе звериные морды.
И когти…
Хенке велели пареньку сесть на засаленную скамью у окошка таверны, а сами направились к торчащему возле отполированной до зеркального блеска стойки трактирщику, чтобы сделать заказ.
– Сиди тут и жди нас, – процедил сквозь зубы Скайскиф.
– И не вздумай лезть к девкам-прислужницам, – насмешливо бросил Клайф. – Живо у меня по шее огребешь.
Валари нахмурил брови, демонстративно отвернулся к закопченному окну и бросил зло:
– Я умею адекватно воспринимать людей другого пола.
Хенке его не услышали – слишком торопились набить бурлящие от голода животы.
С ясного утра слуги господина Йоремуне носились по шумному жаркому городу в поисках заказанных полукровок. Сначала нашли четверых – богатых, избалованных, знатных детишек из породистых семей. Четверка сомнений не вызывала, а вот этот, последний, нищий и грязный бездомыш вызывал вопросы. И все же его надо было предъявить Йоремуне – пусть сам с этим странным щенком разбирается.
Когда сопроводители принялись увлеченно спорить с кравчим о сортах местного пива, Валари уткнулся взглядом в их спины. Дикари. Грубые, неотесанные дикари. Не заслуживают ничего, кроме презрения. Кем они считают его? Честного сына улиц? Пусть эти хенке по себе не судят. Его, Валари, с детства учили уважать других людей – их слова, их тела, их желания. Он вспомнил, как холодной зимой все подростки его общины спали вместе, сбившись в кучу – мальчики, девочки – и никто никого не трогал, соблюдая негласный закон общежития разумных и цивилизованных существ, при котором комфортно и безопасно должно быть всем…
Фраза, невзначай оброненная Клайфом, подняла в душе волну омерзения. Эти хенке… В какой мир они его отведут? Что ждет впереди? Надо быть осторожным. Придется быть скрытным. Подозрительным. Что бы кто ни говорил, а хати – слишком избалованные создания, чтобы считаться с бедами простых смертных. Каких-то териа…
Териа…
Валари невольно положил руку на грудь, где под старой тканью ношеной одежды прижимался к самому сердцу заветный ключ.
«Я не подведу тебя, бабушка, обещаю», – шепнул сам себе едва слышно. Посмотрел в окно. За мутным стеклом солнце стремительно падало за горизонт, выбрасывая в темнеющий зенит кровавые всполохи вечерней зари.
Вскоре хенке вернулись за стол. Следом за ними, как тени, стали подходить слуги с подносами. Стол быстро заполнился едой, от восхитительного запаха которой у Валари закружилась голова. Неужто ему тоже перепадет?
Перепало.
Скайскиф подтолкнул под нос пленнику большую плошку с кроличьим рагу. Бросил деревянную ложку – сами хенке ели железными, – приказал:
