Так сильно тошнило, что едва сдерживался, чтобы не блевать в зарослях конопли. Два червонца в моей руке покрылись смесью масла, пота и пыльцой от конопли. У меня были одни мысли, это добраться до воды.
– Наконец то дождались! Молодец! – едва услышал чей-то голос и чуть не потерял сознание.
Чьи-то сильные руки подхватил меня и поставили на белую простыню, которую постелили на землю под деревом. Кто-то поддерживал меня кверху за кисти рук, как Иисуса Христа перед распятьем.
Другие руки словно острым лезвием с наждачной бумагой сдирали вместе с кожей с моего тела то, что прилипло и нацеплялось на меня, пока пробирался в оба конца в зарослях конопли.
– Мне не надо никаких денег. – со станом, умоляю парней. – Отпустите меня. Хочу жить.
– Потерпит пацан ещё немного. – сказал кто-то из парней. – Ты сегодня заработал большие деньги.
Не знаю сколько прошло времени с того момента, как поставили меня на белую простыню. Почти всё это неопределённое время был в полубессознательном состоянии. Меня всего трясло и знобило.
Всё моё тело горело огнём. Словно попал в Ад, где грешников варят в котлах с кипятком и жарят словно шашлык на вертеле над пламенем огромного костра. Мне казалось, что умираю.
– Наверно хватит с него скоблить? – услышал чей-то спасательный голос. – Иначе он сдохнет.
– Сегодня урожай хороший у нас. – добавил чей-то другой голос. – Надо парня привести в чувства.
Кто-то понёс к моему носу ветку с нашатырным спиртом. Меня словно ударили запахом нашатырного спирта по голове. Тут же обнаружил себя стоящим, на простыни серо-зелёного цвета, которая когда-то была белой.
Возле меня трое парней с довольными лицами. Парень с бакенбардами положил мне на ладонь три червонца, которые не принесли мне много радости и богатства.
– Иди искупайся в холодной воде. – сказал на прощание парень с бакенбардами. – Всё скоро пройдёт. Ты честно заработал эти деньги. Можешь сегодня жить и наслаждаться на полную катушку. Если тебе нужно будет заработать деньги таким образом, то мы всегда к твоим услугам.
Парни ушли на автомобильную дорогу, где стоял легковой автомобиль белого цвета. Медленно поплёлся в сторону водоёма, где меня ждали мои друзья. Видимо у меня был ужасный вид.
Друзья смотрели на меня словно на покойника, который словно зомби только что вернутся из Ада.
Не произнося ни единого слова, положил деньги на свои брюки и майку на бетонной плите и просто упал в родниковую ледяную воду, которая словно кипятком ошпарила моё горящие тело. Стиснув зубы, чтобы не забрать от боли во всём теле пролёта в холодной воде минут десять.
– Червонец нам на шашлык и на мороженое. – спокойным голосом, сказал своим друзьям. – Остальные деньги отнесу к себе домой. Пускай мама купит что-нибудь к школе моим братьям.
– Мы думали, что тебя уже нет в живых. – первым пришёл в себя Кучиев Руслан. – Хотели милицию вызывать. Неужели ты не понял, что это ни студенты, а наркодельцы собирают пыльцу конопли.
– Первый раз такое слышу! Вы чего мне раньше не сказали? – с удивлением поинтересовался. – Ну, ты, темнота! – с удивлением, воскликнул Шибаев Султан. – О том, что пыльца конопли нужна для кайфа, знают от детского садик до дряхлых стариков. Мы думали, что ты прикалываешься.
– Откуда мне знать про кайф?! – прикололся сам. – Давно вырос из детского садика, а до дряхлого старика мне очень далеко. Поэтому ничего не знаю о конопле. Думал из конопли делают мешки и верёвки. Однако кайф от конопли получил по полной программе. Но! Деньги заработал честно.
В это день мы не полезли в питомник за ягодами. До самого вечера возле кинотеатра «Спутник» кушали шашлыки и мороженое.
Вечером смотрели кино про индейцев и только поздно ночью вернулся домой.
Мои братья близнецы спали на большом раздвинутом диване. Мама хлопотала на кухне. Готовила завтрак на нашу семью. Ведь завтра понедельник у мамы рабочий день.
– Ты где с утра целый день пропадал? – с тревогой спросила мама. – Ведь за тебя переживаю.
– Мы с утра с друзьями работали на плантациях ягод. – стал маме объяснять. – После купались на родниках до вечера. Потом пошли в кино на индейцев. Вот, заработал сегодня сорок рублей.
– Такие деньги за день невозможно заработать. – рассматривая четыре червонца на кухонной столе, с подозрением, сказала мама. – Мне две недели приходится вкалывать за такие деньги. К тому же сегодня воскресение питомник закрыт. Ты лучше честно признался. Откуда у тебя эти деньги?
– Мама! Это честно заработанные деньги. – стал успокаивать маму. – Мы собирались после родников забраться в питомник за ягодами.
Но директор питомника сам пришёл к нам. Сказал нам, что студенты с биологического института не приехали на сбор ягод, а если сегодня не собрать ягод на продажу, то завтра ягоды начнут гнить.
Вот мы почти весь день вкалывали на питомнике. Ты наверно сама на рынке видела свежие ягоды? Если ты не веришь мне, то у моих друзей спроси.
– У твоих друзей спрашивать не буду. – спокойным голосом, сказала мама. – Поверю тебе на слово. Надеюсь, что ты будешь честный человек и никогда не подставишь свою семью под удар судьбы.
3. Труба.
В 1963 году учился на столяра в строительном училище№5 в Беслане. Однажды нас отправили на практику в Орджоникидзе на завод "Электроцинк".
В то время самое крупное предприятие в Северной Осетии и одно из крупнейших предприятий на всем Северном Кавказа. Мы считали за честь работать на этом предприятии.
Тем более, что там строили самую высокую трубу на всём Кавказе. Сейчас не помню точно высоту этой трубы.
Где-то больше ста метров высотой. Знаю точно, что тогда и телевизионных вышек во всём Советском Союзе не было такой высоты.
– Из пионеров вы давно выросли, – сказал нам мастер по практике на производстве, когда мы собрались в столярной мастерской училища перед поездкой в Орджоникидзе. – в комсомол поступать пока вам рановато. Однако стать пионерами в строительстве нового сооружения вам предстоит с сегодняшнего дня. Вы будете участниками строительства самой большой трубы в СССР.
– Ура!!! – завопили мы в один голос. – Мы будем покорять самую большую трубу в нашей стране!
– Трубу надо вначале построить, прежде чем покорять. – растерянно, сказал мастер, оглушённый нашими воплями. – Мысли об покорении построенной трубы сразу выкиньте из головы. Трубу сооружать будут специалисты-высотники. Ваше дело обслуживать строителей в стороне от трубы.
Так вот, поставили нас работать на ту самую высокую железобетонную трубу. Точнее, на строительную площадку рядом с котлованом фундамента будущей трубы.
Мы помогали специалистам строителям-высотникам делать наружную и внутреннюю опалубку, которую называли кружалами. Это такие деревянные круги два метра высотой с лёгким конусом к верху по расчётам специалистам. Кружала состояли из четырёх частей.
Выставляли эти части кружал вручную, как внутри трубы, так и снаружи. Между кружалами проводили специальную проволоку арматуру, которая толщиной была с наши руки.
Была там арматура и по тоньше. Тонкая арматура заплетала как паутина все пространство между толстыми арматурами и кружалами с двух сторон. Все это крепилось на железобетонном фундаменте размером с огромный спортивный зал.
В железобетонном фундаменте было много различных комнат и железных дверей. Своим видом фундамент будущей трубы был больше похож на военный блиндаж, который строили для Адольфа Гитлера вовремя войны.
Это видел в одной из передач по телевизору. Когда кружала с арматурой были закреплены на этом фундаменте, то туда заливали специальный бетон высокой марки и высокой прочности.
Затем включали вибраторы, которые были установлены на кружалах. Вся эта масса тряслась до полной усадки. В это время понемногу добавляли свежий бетон. Так делали до тех пор, пока бетон переставал умещаться внутри кружал и вытекал сверху.
После чего бетон с арматурой и кружала оставляли в покое на несколько дней. За это время на бетоне с торчащей кверху арматуры и с кружалами с обеих сторон, ставили крестовину с самой толстой арматуры толщиной с руку. На этой крестовине впоследствии ставили внутреннюю винтовую спиральную лестницу.
Сверху на эту крестовину ставили прямую лестницу, которая сверху прикрывалась сеткой и через каждые два метра, как внутри, так и снаружи ставилась площадка для отдыха, поднимающегося наверх человека.
Когда толстая металлическая крестовина из арматуры была выставлена на бетоне с арматурой и на кружалах с обеих сторон, тогда начинали наращивать добавочную арматуру в следующие кружала.
Пока проводились работы первом отливке трубы, то мы до этого времени успевали подготовить новые кружала. Между каждой парой отливки бетона на бетонных швах с двух сторон устанавливали ремни-кольца из металлической полосы шириной двадцать сантиметров и толщиной два сантиметра.
Эти кольца-ремни стягивали специальными зажимами и заваривали специальной электрической сваркой с аргоном. Так что ремни из металла, с двух сторон трубы, становились как единый металл в бетоне.
Словно обручи на деревянной кадушке, наполненной вином. Такие работы проводили до самого верха железобетонной трубы. Когда проходили одну пару кружал, то нижнюю пару кружал разбирали и выбрасывали на мусор. Продолжали выставлять новую пару кружал для будущей высотной трубы.
Мы постоянно с мастерами заглядывали снизу вовнутрь трубы и рассматривали, как проводят подготовку к новой работе и снимают не нужные им кружала.
Вот только сверху по лестнице нам запретили подниматься уже с первых двух метров. С ростом высоты трубы росло наше желание подняться по наружной части лестнице по трубе.
Но это было под таким строгим запретом, что в случае нарушения запрета, любого из нас могли исключить из училища. Поэтому мы не смели нарушать запрет, но в каждом из нас кипела страсть нарушить этот запрет.
Мы даже организовали тайное общество тех, кто впоследствии все же заберётся снаружи на самую высокую трубу не только на всём Кавказе, но и во всем Советском Союзе.
Мы поклялись кровью не нарушать свою тайну. Во что бы то ни стало, подняться на эту высотную трубу, которая стала нашей гордостью и честью. На всю оставшуюся жизнь.
– Давайте заключим пари насчёт подъёма на самую вершину трубы. – предложил нам, Тугаев Муртаз. – Кто не поднимется на самую вершину трубы, тот купит бутылку вина "Чёрные глаза".
– Думаю, что после такого пари мы станем алкоголиками, а не строителями, – с ухмылкой заявил Сорокин Родион. – Могу заключить встречное пари, что большинство не полезут на эту трубу.
– Ты с чего это взял, что мы будем пить вино? – удивлённо, воскликнул Тугаев Муртаз. – Мы назло алкашам разобьём бутылки с вином на центральной площади столицы на виду у всех горожан…
– Таким образом объявим свой протест тем, кто увлекается пьянством! – торжественно заявил Поспелов Виктор. – Пускай весь город узнает, что новое поколение против алкоголизма.
– Думаю, что такого момента нам придётся долго ждать, – сказал в заключении Ветруха Игорь.
Такой момент настал, когда убрали последние кружала с обеих сторон и закрепили последние звенья лестниц с обеих сторон. Шириной железобетонная труба была двадцать метров в своём основании. Вверху труба была два метра в ширину. Толщина бетона по всей длине была два метра. Осталась всего одна неделя до пуска большой трубы в работу.
Через эту трубу должен был выходить едкий дым от производства цинка. Нас пригласили на открытие самой большой трубы на всём Кавказе, как участников в работе создания этой трубы.
Ко времени открытия большой трубы, электрики налаживали всю электрическую систему обеспечения надзором за новой трубой. Мы в это время занимались уборкой территории вокруг огромной железобетонной трубы.
Невозможно было упустить такой благополучный момент перед открытием трубы, когда все были заняты подготовкой к её открытию. Надо было подготовиться основательно и забраться на эту огромную трубу, которую мы строили целый год.
В предпоследний день перед открытием трубы, когда никто не обращал на нас внимание. Мы запаслись яркой алой масляной краской, которой должны были написать свои инициалы на самой высокой точке железобетонной трубы.
Мы окончательно заключили выбранное нами пари на одном условии, которое стало известно позже всему Орджоникидзе. Пари мог выиграть только тот, кто оставит свои инициалы на самой высокой точке этой большой железобетонной трубы.
Последнюю черту под своим будущем "подвигом", каждый проводил отдельно. Мы все хотели друг друга опередить. Поэтому сразу после обеда объявил своему мастеру, что у меня сильно болит живот. Мастер отпустил меня домой. Но домой не пошёл.
С банкой алой масляной краски и с малярной кисточкой спрятался в огромном деревянном ящике из-под кабеля для новой железобетонной трубы. Там было тепло и сухо.
Можно было спокойно дождаться глубокой ночи. Это было в конце лета. Осенние дожди ещё не набрали свою силу. А сам деревянный ящик из-под кабеля выбросили совсем недавно.
Он ещё не успел начинать гнить от сырости. Ящик стоял кверху дном. Мне пришлось заранее отодрать сбоку у ящика пару досок, через которые пролез во внутрь и там спрятался.
С собой прихватил небольшой деревянный ящик из-под гвоздей, на котором можно было долго сидеть в укрытии, пока наступит нужное время предстоящему "подвигу".
Уселся удобнее на деревянном ящике из-под гвоздей и вскоре крепко уснул. Проснулся тогда, когда уже стало холодно от ветра с гор. Собственно говоря, это было хорошо для меня вовремя подъёма.
Ни так уж жарко будет моему телу и двигаться придётся быстрее, чтобы согреется от холодного ветра. В жару лазить на такую высоту практически невозможно.
Можно сгореть от солнца и от собственного жара, который набирается вовремя подъёма в теле любого человека. Это мы знали на практике от походов в горы, когда покоряли кавказские вершины.
Осторожно раздвинул доски в огромном деревянном ящике и выглянул наружу. Вокруг было тихо и спокойно, словно завод сегодня не работал. Близко от огромной трубы не было ни одного рабочего цеха.
Здесь было глухое и забытое всеми место огромного завода. Вокруг огромной железобетонной трубы на расстоянии нескольких десятков метров валялись никому не нужные механизмы оставленные после строительства трубы.
Тут куски бетонных плит и разный строительный мусор. Дальше торчали огромные терракотовый вершины отходов от переработки сырья по выпуску продукции завода "Электроцинк".
Так что никто меня не мог здесь обнаружить. Выбравшись из укрытия, осторожно пошёл в сторону огромной трубы с той стороны, откуда висела наружная лестница.
Мы знали с первого дня, что с фундамента до наружной лестницы нам не дотянуться. Поэтому, за два дня до решения на подъем, мы спрятали за мусором деревянную лестницу, по которой легко было забраться до наружной лестницы на трубе.
Оставил банку с алой масляной краской и кисточку на фундаменте, а сам направился за лестницей, которая лежала на прежнем месте. Выходит, что никто из моих друзей не остался лезть на эту огромную трубу.
Но мне отступать было некуда. Нужно было лезть. Выходит, что один выиграю пари всей группы. Планировал так, что залезу на трубу. Напишу там свои инициалы.
Затем слезу вниз и буду спать в ящике до утра. Утром, когда все приедут на работу, выберусь из своего укрытия и приступлю к работе так, словно только что приехал из дома.
Целый день буду молчать о своём "подвиге". Когда мы отправимся с работы домой, то напомню своим друзьям о нашем споре и покажу им на трубу.
Если даже не будет видно моей надписи не вооружённым глазом, то эту надпись можно будет рассмотреть в бинокль. Подзорные трубы и бинокли есть почти в каждой семье.
Так как мы часто ходим в горы и берём с собой эти приборы, чтобы с высоты орлиного полёта посмотреть на те красоты, среди которых мы живём. Так что спор выиграю.
Осталось только незаметно подняться на эту трубу. Когда мне наконец-то удалось забраться на перекладину железной лестницы, закреплённой на железобетонной трубе, то скинул деревянную лестницу в сторону, чтобы никто случайно не обратил на неё внимание.
Не подумал, что кто-то залез на эту огромную лестницу. Теперь передо мной был путь свободный. Не спеша стал подниматься по железной лестнице, закреплённой на огромнейшей железобетонной трубе.
Вкруг меня была защитная сетка, которая в случае моего падения ни дала бы возможности свалиться на землю. Всё равно застрял бы на какой-нибудь площадке, которые были расположены через каждые два метра на этой огромной трубе и ни дали бы мне пролететь до самого низа.
Но риск был все равно огромный. Ведь это была высота более ста метров. С каждым метром к верху труба раскачивалась. Это был вполне естественный процесс.
Все на планете Земля раскачивается от вращения самой планеты и от земного притяжения. Если бы строения не раскачивались, то они просто ломались на куски.
Возможно, что по этой причине рухнула знаменитая вавилонская башня? Ни потому, что люди говорили на разных языках, а потому, что они не знали законов физики и земного притяжения.
У строителей вавилонской башни были благородные цели. Объединить народы под одной крышей, чтобы не было войны. Но только прогресс у них был ещё сильно слаб.
Поэтому вавилонская башня рухнула. Пока поднимался к вершине этой огромной трубы, ветер вокруг меня усиливался. Труба раскачивалась так, что мне казалось, она скоро рухнет.
Замертво свалюсь на землю. Уже ни рад был своей затеи. Но отступать было поздно. Мой принцип толкал меня вперёд. Мне неизвестно, сколько времени потратил на подъем.
У меня тогда не было своих часов. Но по тому, что первый лучик солнца скользнул по вершине огромной трубы, понял, что уже скоро рассвет. Поэтому прибавил скорость.
Но говорить о скорости, это даже не прилично. Несмотря на то, что отдыхал хотя бы несколько секунд на каждой площадке, силы мои все равно были на исходе.
От напряжения у меня болели кости ног, а руки едва держали моё тело. Так что черепаха со своей скоростью на земле казалась в тот момент чемпионкой по бегу на скорость.
Всего лишь перебирал руками и едва продвигался к верху самой башни.
