Так они и жили.
… – Отвечаем? – спросил Алик. – Точно решил? Уверен?
– Отвечаем. Спроси, за каким хреном это ему надо.
– Я спрошу, какова цель его изысканий и что он собирается делать дальше.
– Спроси. И еще – хватит ли фотографий и документов или он собирается заявиться сюда собственной персоной.
– Ага. Так я пишу?
– Пиши! Он не говорит, как вышел на нас?
– Нашел в Интернете. Я все время повторяю тебе, Ши-бон, что ты недооцениваешь роль рекламы. Сейчас никто уже не читает газетные объявления. Так что скажи мне спасибо.
– Опять чего-нибудь набуровил? – подозрительно спросил Шибаев.
– И в мыслях не было! Можешь проверить.
Алик блефовал, надеясь на лень и нежелание Шибаева заглядывать на собственный сайт – он не любил и не умел говорить о себе в отличие от адвоката, который при любом удобном случае распускал перья и хвост. Не далее как неделю назад Алик, испытывая графоманский зуд, не удержался и сочинил новый опус о подвигах частного детектива Шибаева – про потерявшегося много лет назад ребенка, которого тому удалось отыскать буквально на днях. И вот, не прошло и недели, как письмо от Мольтке! Алик торжествовал, но признаться Шибаеву не решился, рассудив, что расскажет как-нибудь потом или лучше пусть он сам заметит. Тогда есть надежда, что не обратит внимания.
Глава 3
Защитник вдов, сирот и обиженных девушек
Вчера мы встретились; – она остановилась – Я также – мы в глаза друг другу посмотрели…
Яков Полонский. Вчера мы встретились
Шибаев зашел в «Мегацентр» купить батарейки к пульту и заодно выпить кофе в крошечном нарядном кафе «Фисташка», где подавали наряду с пирожными жаренные в меду подсоленные орешки. Правда, он не ел ни того, ни другого, но запах ванили воспринимал с удовольствием. День случился неприятный, дождливый и тусклый, Шибаев был временно без работы, сидеть в офисе не хотелось, болтовня Алика раздражала, а здесь толпа, много света и нарядные лавки. Хорошо думается или, вернее, не думается, а просто сидишь, вдыхаешь запах кофе и ванили, смотришь на кипящую вокруг жизнь, на девушек, женщин и мужчин, прикидываешь, что вот эта ничего, и фигурка тоже, а этой не помешало бы сбросить пару кило, а этот – мутноватый тип и зенки бегают туда-сюда, как у кота на ходиках. Одним словом, хорошая расслабляющая атмосфера. И кофе неплохой, бывает хуже. Он допил свой и подошел к стойке повторить.
Впереди стояла женщина, молодая, судя по длинным волосам и короткому голубому в белый цветочек платью. Шибаев пристроился за ней и вдохнул теплый и пряный аромат ее духов. Он отметил, что у нее слегка торчащие лопатки, острые локти и туфли на высоких каблуках. Он даже отступил, чтобы рассмотреть ее ноги, и определил их слишком тонкими. Перевел взгляд на макушку с четким пробором и стал прикидывать от нечего делать, какая она с фасада. Ему было видно, как она открыла сумочку и достала длинный оранжевый кошелек с клеймом компании – тисненый верблюд в овале и какие-то иностранные буквы. У нее были длинные розовые ногти. Хорошо, что не черные или зеленые, как у некоторых, подумал Шибаев. Всякий раз, когда он видел черные или зеленые или еще какие-нибудь странного цвета ногти, он удивлялся и спрашивал себя, а мог бы замутить с такой… с ногтями. Этой моды он не понимал. Алик же, наоборот, говорил, что ему нравится. Шик, драйв, дерзость и молодость! А ты, Ши-бон, старомоден и скучен.
У женщины из сумочки выпала шариковая ручка. Шибаев наклонился, поднял и тронул ее за плечо. Того, что последовало, он никак не ожидал. Она вскрикнула и резко обернулась, прижав к себе сумочку, на лице ее был написан ужас. Она, казалось, мгновенно побледнела – смотрела на него, пытаясь произнести что-то, но у нее не получалось. Он протянул ей ручку и отступил на шаг. Она перевела взгляд на ручку, потом снова на него. Облизнула пересохшие губы, взяла ручку, кивнула и со стаканчиком кофе в руке деревянной походкой пошла к свободному столику, села и оглянулась. Озадаченный, он взял свой стаканчик и подошел к ее столику:
– Вы позволите?
Она еще раз оглянулась, облизнула губы и кивнула, серьезно глядя на него круглыми серо-зелеными глазами.
– Я вас напугал…
Фраза повисла в воздухе. Не то утверждение, не то вопрос, а ты, будь добра, объяснись. Потому что я детектив, ищейка, сыскарь, который чует паленое за километр. В чем дело? Тебя что, ограбили и с тех пор ты шарахаешься от собственной тени? Или напали в темном переулке? Или муж обижает? Все это было написано у него на физиономии.
– Извините, – пробормотала она, – нервы расшатались. Совсем перестала спать…
– Что-нибудь случилось?
– Нет… Ничего. У меня так бывает, несколько ночей подряд не сплю и хожу, как зомби. Ничего не помогает. А потом все опять нормально. Спасибо.
– Может, тогда не надо кофе? – сказал Шибаев и удивился себе – проявил заботу, хотя никто его советов не спрашивал. Спецом по непрошеным советам у них числился Алик Дрючин.
– Не надо, я знаю. – Она попыталась улыбнуться. – Но очень хочется. Люблю его запах…
Она махнула рукой на свободный стул, и Шибаев сел. Они молча пили кофе. Она смотрела в стаканчик, а Шибаев, в свою очередь, рассматривал незнакомку. Подкрашенные голубым веки, очень светлые серо-зеленые глаза, тонкий нос, острый подбородок; она смешно вытягивала губы трубочкой, отпивая горячий кофе.
– Вы всегда так пугаетесь? – вдруг спросил он.
– Что? – Она настороженно уставилась на него. – Вы меня знаете?
– Нет, я вижу вас в первый раз, – сказал он раздельно, как говорят детям, почувствовав ее испуг. – Почему вы думаете, что я вас знаю?
Разговор у них получался какой-то пустопорожний и недужный, и он приказал себе: «Заткнись, ты ее пугаешь. Пей кофе и уходи. Оставь ее в покое».
Она пожала плечами, не глядя на него:
– Просто подумала…
Она убрала руки со стола, и он представил себе, как она сжимает их под столом. Да что это с ней? С приветом? Или боится… чего? Он сделал еще одну попытку:
– Вы чего-то боитесь?
– Нет! – почти вскрикнула она. – У меня все нормально!
Она снова оглянулась, взмахнула рукой, опрокинула чашку и смотрела в ступоре, не делая попытки вскочить, как по белому пластику разливается в ее сторону уродливая бурая лужа. Шибаев вскочил и отодвинул стол – бурая жидкость полилась на пол. Он накрыл лужу салфеткой. Женщина сидела неподвижно, обхватив себя руками, и на лице ее было написано такое отчаяние, что он сказал:
– Ничего, я принесу вам другой.
– Не нужно, спасибо. А то я не буду спать.
Ее слова не вязались с выражением лица. Ее мимика и слова существовали отдельно, никак не сцепляясь. Казалось, будто перепутали закадровую озвучку. Он стоял над ней дурак дураком, не зная, что еще придумать. Странная особа.
– Мне пора, – наконец сообразил он. – Не скучайте.
– Подождите! – сказала она ему в спину, и он оглянулся. – Спасибо!
Он кивнул, даже не пытаясь спросить, за что. Порылся в кармане, положил перед ней свою карточку:
– Если надумаете, обращайтесь.
Она схватила визитку и поднесла к глазам. Это было последнее, что он увидел. Створки прозрачной двери скользнули в стороны, и он вышел на мокрую улицу. Дождь прекратился, пока он сидел в кафе, и ветер стих. Было тепло, и в воздухе разливалась сизая туманная мгла. Машины проносились мимо с включенными фарами и были похожи на огнедышащих драконов. Казалось, наступили сумерки, хотя было всего-навсего около четырех. «Странная особа», – еще раз подумал он.
Глава 4
Высокие договаривающиеся стороны. Какое-то время назад
Было около полуночи. В дверь частного дома на краю поселка Еловица, где не светилось ни одно окно, позвонили. Три коротких звонка, затем пауза, и снова три коротких. После чего позвонивший замер в ожидании, прислонившись к перилам крыльца.
Ночь была нехолодная, зябкая и какая-то мутная; в воздухе тяжело ворочалась влажная взвесь, затруднявшая дыхание, а по земле стелился туман. Белесое небо, подсвеченное далекими городскими огнями, подслеповато смотрело сверху.
Человек на крыльце терпеливо ждал. В доме было тихо. Он переменил позу и продолжал стоять, опираясь спиной на столб, поддерживающий навес над крыльцом. Вдруг он встрепенулся и прислушался: ему почудился шорох за дверью. Он приник ухом к холодному влажному дереву.
– Кто? – спросил безликий голос.
– От Барды, – ответил человек. – По делу.
Загремели замки, и дверь подалась. Человек задержал дыхание – изнутри тянуло гнилью. Он переступил порог и вошел. В коридоре горела обморочная лампочка и был навален какой-то хлам. Перед ним стоял хозяин дома, невысокий плешивый заморыш в семейных трусах и линялой футболке.
– Сюда! Идите за мной. – Заморыш повернулся и пошел вперед. Гость последовал за ним, полный сомнений. Не так он представлял себе специалиста по… фейерверкам.
Они вошли в комнату с закрытыми ставнями окнами. Хозяин включил свет – под потолком вспыхнула тусклая лампочка под пыльным стеклянным колпаком, – и повернулся к гостю:
– Ну, чего надо?
– Может, присядем?
Хозяин упал на стул у непокрытого пластикового стола, указал рукой на другой и спросил:
– От Барды, говоришь? Твой кореш?
– Нет, просто знакомый, – сказал гость.
Теперь он мог хорошенько рассмотреть хозяина. Незапоминающееся, какое-то жеваное лицо, маленькие глубоко сидящие глазки, жидкие волосы. Неожиданно мощная шея и покатые плечи – похоже, борец в прошлом. Он вспомнил рекомендацию Барды: «Липа – гений! Не смотри, что сморчок. Даже не сомневайся».
– Ну? – спросил хозяин.
– Нужно сделать кое-какую работу…
– Можно и сделать. Условия знаешь?
– Знаю. Деньги я принес.
– Цену скажу, когда обсудим. И никакого мочилова, понял? Я в эти игры не играю.
– Понял. Никакого мочилова.
– Ну? – Бывший борец был немногословен.
– Понимаете, нужно… – Он наклонился к хозяину и понизил голос.
– Чего? – изумился тот, выслушав. – На хрен? Ты что, из этих, черных копателей? А если киркой? На хрен тебе шум?
– Там все заварено и чугунная плита, не вырвешь… Я пробовал, никак. Возьметесь?
Хозяин думал. Потом сказал:
– Надо сходить посмотреть. Пойду сам. Расскажешь, как найти. Штука зеленых. Пятьсот – аванс, даешь сразу.
– Почему так дорого?
Хозяин прищурился, его глазки совсем исчезли в глубоких впадинах – на гостя смотрела безглазая и какая-то потусторонняя физиономия, – хмыкнул и сказал издевательски:
– А за вредность! Я с детства боюсь мертвяков, понял? Ну, так как? По рукам?
– Я согласен. Я тут нарисовал план… – Гость достал из кармана куртки сложенный в несколько раз листок. – Вот, возьмите.
Хозяин взял листок и принялся рассматривать.
– А вы раньше уже… – гость запнулся; хозяин вызывал у него серьезные опасения. Правда, Барда клялся, что мужик стоящий.
– Отзынь! Все сделаем, как надо, не рохай. Через неделю сбежимся, в это самое время. Доложусь, что и как. Особые пожелания будут?
– Особые пожелания? – Гость опешил. – В смысле?
– Ну, мало ли. Свечки поставить вокруг… – Он ухмыльнулся.
– Какие свечки? – Гость почувствовал, как по спине скользнула струйка холодного пота. – О чем вы?
– Нет так нет, хозяин – барин. Все? Не задерживаю. Дорогу знаешь. Деньги не забудь!
Гость достал портмоне, отсчитал пять банкнот и положил на стол. Встал и на ватных ногах пошел к двери, чувствуя лопатками невыразительный взгляд хозяина. В голове промелькнула картинка: он идет, а этот хмырь целится сзади из чего-то, между лопатками у него светится красная точка, и вот сейчас, сию секунду… паф! Или топором.
С чувством облегчения он сбежал с крыльца и быстро зашагал в сторону бедной районной больнички, около которой оставил машину. Плюхнулся на сиденье, захлопнул и заблокировал дверцу и только потом перевел дух. Какого черта, спросил себя, чего тебя переклинило? Жалкий тип, кустарь-одиночка… Ну да, нечистое жилье, заброшенный, заросший грязью угол, но не монстр же и не убийца, а обычный мастеровой! Он вспомнил невыразительное лицо мужчины, его скользящий оценивающе взгляд и мощную шею… Поежился. От всего вкупе веяло таким жутким, безнадежным и далеким от того, к чему он привык и в чем вращался, что минут десять он сидел неподвижно, положив руки на руль, и восстанавливал дыхание. Ему было страшно. В голове почему-то вертелось: перешел Рубикон… перешел… перешел…
А хозяин в это время стоял на крыльце, растроганный и полный воспоминаний. Барда вынырнул! Ленька Бардин… Столько лет прошло, надо же! Он и не вспоминал пацана, был уверен, что тот давно сгинул. Да, видать, ошибся. Интересно бы повидаться, вспомнить молодость…
Глава 5
Детские кошмары всегда с тобой
Капитан Астахов устремился к своей «Хонде», но был остановлен зычным окриком:
– Астахов! Стоять!
Он сразу узнал этот голос. Адская англичанка! Мысленно чертыхнувшись, капитан повернулся, попытавшись изобразить на лице приятное удивление.
– Ада Борисовна! – воскликнул он с фальшивой радостью. – Здравствуйте! Гуляете?
