между ушек почесать.
Остудить младое личико
в бело-розовой воде.
К чёрту, к чёрту на кулички бы,
прочь, из никуда, в нигде!
Мне бы мёртвую воду – собрать себя по кускам
и омыться жестоким и вещим хладом,
а потом живой водицей – плескать,
чтобы радоваться… а не выть по утратам.
Всем подруга, утешительница, мама-ровесница,
сестра-разумница, чаши уравновесятся,
выйдет из сердца игла тупая,
я за-сы-паю…
Засыпает снежной одурью
брег, дороги и холмы,
я – летящая, свободная
в золотой фате зимы,
пряный, свежий снег жасминовый…
частокол кругом вонзён…
Увези – да кто ты, милый мой,
тот, который – увезёт?!
Разум – чёткий и смирительный.
Хватит. Жизнь – она вблизи.
Увези меня за тридевять…
увези…
Меж двух огней[8 - Меж двух огней. В трудном положении, когда опасность или неприятность угрожает с двух сторон.]
Между экраном мобильника –
соло будильника,
мягким накатом блюза –
и неохотно включаемой люстрой;
Между белёсыми фонарями –
словно мирами
в рассветных брызгах
и огоньком на плите – голубым и ребристым;
Между гудящей трассой –
сонной, напрасной,
глухой заоконной речью
и чашкой чая – покрепче;
Между мостами – сутулятся,
гнутся дугой,
между одной надоевшей улицей –
и другой;
Между бумажным разливом,
конторским многоголосьем,
между цейтнотом до перерыва
и после;
Между последним «начальским» вече
и разговором с бабулей под вечер;
между усталым чтением
(буквы – сплошными танцами),
ежевечерними
мамиными нотациями,
телеэкраном –
смотришь ли? «входишь» ли?
между авралом
завтрашним и сегодняшним;
в топком, холодном иле,
в поисках света – оброненного, ключевого…
Ты что-то ловишь – или
спасаешься от чего-то?
Впадать в детство[9 - Впадать в детство. Терять рассудок от старости (II место на поэтическом конкурсе «Буквица. Лето – 2015», проводимом на сервере современной литературы «Самиздат»).]
И мчалось время хохоча – дитя по ледяному спуску.
На день рожденья будет чай – и много сахара вприкуску. Она не любит темноты. Как мышь, шуршит цветной бумажкой. Теперь нужны ей не торты, а хлебный мякиш с манной кашкой. Глядит на мир сквозь белый тюль. Крошит печенье на диване. Расчёсыванье, умыванье, подкладки и набор пилюль.
Она воркует о своём, и всё же чувствуется – рада. Она, конечно, узнаёт своих детей – меня и брата, но как-то чуточку не так. Как будто заново знакомясь, как будто вздрогнув-успокоясь: мол, те же, на своих местах…
Там, у неё, не хлещет злость, не реет войн седое знамя. А впрочем… впрочем, кто же знает, когда и где шатнуло ось. Где заблудилась, где ждала, где стало и светло, и просто – не здесь, на цифре 90, что запредельна и кругла.
А детство ждёт своих бродяг, пока ещё жива лампада. Как в речку – не впадать, но падать. И дважды. И не выходя. И речка, память ждёт… щелчка, рябит вода, дробятся лики… как телевизорные блики на переклеенных очках.
А мы сменяем, лопоча, уже закапанную блузку, и вспоминаем свежий чай и много сахара вприкуску.
Дорожки солнечных полос. Пришёл ноябрь – озябшим, голым. На солнце – мягким ореолом легчайший пух её волос.
Уходить в себя[10 - Уходить в себя. 1. Быть поглощённым своими мыслями; углубляться в свои мысли, не замечая окружающего. 2. Становиться замкнутым, переставать общаться с людьми, избегать их.]
Уходить – в надоевшего, странного некто,
уходить – а больше и некуда.
Не в работу же – в рухнувшие долгострои,
сорванное здоровье.
Не в друзей же: мы были – гроздь,
крепкая, налитая кисть,
но мы стали врозь,
раскатились и растеклись,
чьи-то ягодки дали плоды,
белой завистью доконали.
Это полбеды:
я лежу в канаве,
и, послушай, мама, прости,
что не мне уже – прорасти.
В творчество? красиво и многозвонно,
для кого оно?
Для души? вот этой, малюсенькой?
Не люблю себя.
за окном почернело.
мой почерк… небо…
пусто – во мне.
я вне.
явно? неявно?
яблоня
возле окна колышется пьяно…
смех в подворотне…
между-молчальный, междугородний
звонок,
вьюнок…
это ещё извне. это уже немало.
самое давнее – ма-ма.
звонит, беспокоится.
покой лица…
эти звонки, будто кольца
в стоячей воде.
вы где?
сам я себе кольцо.
лассо,
петля.
тля.
для…?
я…? буква последняя в алфавите.
уход, позор
и разор.
пожалуйста, разор-вите
круг…
Сердце не камень[11 - Сердце не камень. О том, что человек не может не испытывать чувства жалости, сострадания, не откликаться на чьи-либо просьбы и т. п.]
Ну, не камень – а что тогда? пошло-розовая картинка? симметричная валентинка? типографская ерунда?
Если б так. Если б в этом суть… Но тяжёлые глыбы, плиты – всё на нём. И оно болит, и – никого собой не спасу… У меня сумасшедший пульс – с каждым годом значенья больше… Как опасно частит приборчик, как спешит он, а ну и пусть. Алый, голый птенец, комок щиплет болью из-под лопатки. Не на месте. Уходит в пятки. Он иначе не жил, не мог,
он – стихи, он внутри и нем,
он вместилище стольких судеб,
заплетённый в гнездо, в сосуды, в путы счастья, в кровавый гнев,
он в подрёберной тесноте ждёт объятья, строки… таблетки. Замирает и бьётся в клетке. В той, грудной. Между тел и тем.
Если б камень! так это плюс, я бы просто жила без риска… Но, к нему принимая близко, но, к нему прижимая близко, – беззащитнее становлюсь.
Я не камень, я луч и мгла, кровь и воздух, дыханье, поры… Сердце – сильное без опоры. Сердце – слабое без тепла, без доверчивого на «ты», взгляда робкого в разговоре, сердце, сердце – оно живое, и большое – до тесноты. И набито, как старый склад, слишком памятными вещами, для чего же оно прощает, и стучит на особый лад…
сердце, пойманное не в сеть – а в любовь, не болит в навете,
сердце, отданное навеки, сердце, розданное на всех…
