Никита Гладков "Потомок благородных кровей"

– Если еще раз услышу что-либо подобное, я клянусь…

Графиня, не дав договорить мужу, заявила:

– Делайте с ним, что хотите.

С этими словами Екатерина Петровна покинула спальню.

Александр Сергеевич наклонился над корзинкой, чтобы посмотреть, какого пола ребенок, как вдруг заметил письмо. Взяв его, Строганов вскрыл конверт и начал читать. Письмо было следующего содержания:

Я не знаю, кто прочитает это письмо. Но когда это произойдет, скорее всего, меня уже не будет на этом свете.

После себя я оставила одно драгоценное сокровище… моего сына. Имя я ему не успела придумать. Родился мальчик 21 сентября 1777 года. Это был самый счастливый день в моей жизни. Отцом ребенка является русский дворянин, граф Михаил Григорьевич Светлов. Познакомилась я с ним в предместьях Парижа совершенно случайно и… все произошло так быстро, что я не в силах всего описать. У нас возникла любовь, но ей не суждено было долго продлиться. Граф Светлов познакомился с другой девушкой, гораздо моложе меня, и они уехали в Париж. Я осталась одна, а спустя пару месяцев узнала о том, что беременна. Михаил Григорьевич был единственным мужчиной в моей жизни. К счастью или нет, но он не знает о рождении сына.

Я не знаю, как Вы поступите с моим ребенком. Молю, не дайте ему умереть. Я не прошу Вас взяться за его воспитание, но… Отдайте его в хорошие руки. Пусть у моемо мальчика сложится жизнь гораздо лучше, нежели у его глупой матери. Надеюсь, Бог услышит мои молитвы и не даст моему ребенку умереть раньше времени.

– Значит, отец ребенка – граф Светлов… Думаю, мальчика следует отдать отцу… Да, я так и сделаю.

В этот момент Александр Сергеевич заметил, что ребенок проснулся. Мальчик не плакал и не кричал, а улыбался. В это мгновенье граф Строганов испытал неведомое ему доселе чувство, в котором вместе смешались – радость, уверенность и спокойствие. Он улыбнулся ребенку в ответ. Он чувствовал, как от этого малыша исходит тепло и доброта. На какой-то миг граф представил, что смотрит на родного сына, и понял, что готов сделать все, лишь бы ребенок не плакал.

Глава III

Александр Сергеевич Строганов имел обширные связи в Париже. И найти человека в городе, равному ему по социальному статусу, не доставило ему большого труда. Встретившись с Юрием Александровичем Скалоном, человеком, знавшим весь высший свет Парижа, граф Строганов спросил:

– Вам что-нибудь известно о графе Светлове?

– Безусловно. Михаил Григорьевич происходит из знатного рода. Его родители были очень богаты. Но все в одночасье изменилось: все, чем владело его семейство, перешло во владения императрицы.

– Вы знаете, где его можно найти?

– Где именно живет граф Светлов, мне достоверно не известно. Но один мой старый знакомый говорил, что его часто можно встретить возле Люксембургского дворца. А вам, собственно, это зачем?

– У меня есть то, что должно принадлежать ему по праву, – неохотно ответил граф. – Юрий Александрович, могу ли я рассчитывать на вашу помощь? Мне в самое ближайшее время нужно не только узнать, где живет граф Светлов, но мне также нужно с ним встретиться и кое-что рассказать. Вы меня знаете, за любую помощь я готов щедро отблагодарить.

– Я сделаю все, что в моих силах.

– Премного вам благодарен.

– Я дам вам ответ в течение двух или трех дней.

Спустя два дня Юрий Александрович Скалон явился в дом графа Строганова и рассказал следующее:

– Мой старый знакомый узнал местоположение графа Светлова. Но говорить категорически отказался.

– Это еще почему? – удивился Александр Сергеевич.

– Видите ли, граф, Михаил Григорьевич очень дорожит своей жизнью. И он опасается, что императрица отправит из Санкт-Петербурга в Париж человека, который убьет его.

– Господи, неужели все так серьезно?

– Я предлагаю вам альтернативу. Напишите письмо. Уверен, прочитав его, граф Светлов не откажется встретиться с вами.

– Очень на это надеюсь.

Сев за стол, граф Строганов взял чернила, бумагу, перо и принялся писать. Через десять минут он отдал письмо Юрию Александровичу Скалону, а вместе с ним – увесистый кошель с деньгами, в знак своей благодарности. Проводив мужчину до порога, Александр Сергеевич промолвил:

– Не заставляйте же меня долго ждать, мой друг!

Спустя еще два дня Юрий Александрович Скалон вновь встретился с графом Строгановым. Александр Сергеевич не находил себе места. Для него один час проходил как целая вечность. Чего уж говорить о медленно тянущихся днях.

– Ну, и?.. Вам удалось передать письмо графу Светлову?

Мужчина, улыбнувшись, кивнул головой.

– Он просил передать вам ответное письмо.

Вскрыв его, граф Строганов обрадовался.

– Слава богу, он согласился встретиться.

– Замечательно, я рад.

– Юрий Александрович, вы мне очень сильно помогли. Позвольте мне еще раз вас отблагодарить.

– Но вы мне и так уже заплатили.

– Я настаиваю.

– Ну, если вы настаиваете…

Перед уходом Юрий Александрович Скалон сказал:

– Если вам еще понадобится моя помощь, вы знаете, где меня можно найти.

Все это время за внебрачным сыном графа Светлова ухаживали служанки графа Строганова. Они его кормили, одевали, убаюкивали. Иными словами, делали все то, что должна делать любая женщина, имея на своем попечении малыша. Ребенок рос в тепле и уюте и ни в чем не нуждался. Супруга Александра Сергеевича, Екатерина Петровна, наблюдала за этим и злилась. Она не желала видеть подкидыша в своем доме, поскольку с самого начала возненавидела младенца и стремилась как можно скорее избавиться от него.

Вечером того же дня граф Строганов решил поговорить со своей супругой. Они не разговаривали с того момента, как Александр Сергеевич дал ей пощечину. Зайдя в комнату сына, граф увидел, что графиня сидит рядом с кроватью ребенка, рассказывая ему какую-то сказку. Увидев мужа, Екатерина Петровна изменилась в лице. Граф, стоя в дверях, сказал:

– Нам нужно поговорить.

– Я занята! – ответила графиня, избегая смотреть на мужа.

– Вы можете на меня злиться… Но давайте не будем показывать эти эмоции нашему сыну.

– Я, в отличие от некоторых, стараюсь каждую свободную минуту проводить с ребенком. А вы? Когда вы в последний раз уделяли время Павлу? Зато с подкидышем…

Графиня возвысила голос. Граф Строганов громко оборвал ее начатую фразу.

– Не смейте так со мной разговаривать, тем более при сыне!

Трехлетний ребенок, наблюдая за ссорой родителей, спрятался под одеяло, надеясь, что они перестанут ругаться. Графиня заметила, что сын от них спрятался.

– Посмотрите, что вы наделали! Напугали собственного сына.

– Я…

– Уходите, прошу вас. Оставьте меня с Павлом наедине. Вижу, что чужой ребенок для вас важнее собственного сына.

Понимая, что спокойно поговорить не удастся, граф повернулся, чтобы выйти, и заявил напоследок:

– Вы не правы!

Медленно прикрыв дверь, Александр Сергеевич отправился в свои покои. Скорее бы наступил завтрашний день! Ведь именно завтра он должен был встретиться с отцом ребенка, которому не дал умереть от голода и холода 21 октября 1777 года.

Глава IV

30 октября 1777 года, около 16:00 часов, граф Строганов отправился на остров Сите. Этот остров расположен на реке Сена в самом центре Парижа. Здесь, возле конной статуи короля Франции Генриха IV, Александр Сергеевич должен был встретиться с графом Светловым.

Явившись к месту встречи, граф Строганов вспомнил, как в свое время царь Петр I благоволил его семье. «Вот бы и нашему императору установили в столице конную статую», – подумал он. В этот момент к нему подошел незнакомец, на вид лет сорока с небольшим.

– Осмелюсь предположить, что вы граф Строганов?

Обернувшись, Александр Сергеевич ответил:

– Верно… А вы…

– Михаил Григорьевич Светлов.

– Вы хотели сказать, граф Светлов?

– Граф, князь, император… какое это сейчас имеет значение! – с грустной улыбкой проговорил мужчина.

– Рад нашей встрече.

– Итак, о чем вы хотели поговорить?

– Даже не знаю, с чего и начать… Буквально неделю назад я возвращался со своей семьей домой. По пути нам дорогу преградила лежащая молодая женщина, рядом с которой была корзинка. А в ней – ребенок. Я попытался ей помочь, но она попросила меня лишь об одном, чтобы я спас ее младенца. После этого она умерла. Привезя корзинку с ребенком домой, я обнаружил в ней письмо. Оно было запечатано. Я прочитал его. Там написано, что именно вы – отец этого ребенка.

– Не может быть. Где письмо?

– Оно при мне.

– Будьте так добры.

Прочитав письмо, граф Светлов поменялся в лице. Оно стало куда менее приветливым.

– А та женщина… она сказала свое имя?

– Не успела.

– Даже не знаю, что и думать…

– Послушайте, все эти дни мои служанки с утра до ночи ухаживают за вашим сыном. Я выполняю последнюю просьбу умершей. И теперь, я считаю, наступил момент, когда ребенок должен воссоединиться со своим родным отцом.

– А с чего вы взяли, что этот ребенок – действительно мой?

– Ну как же? Ведь в письме покойная указала ваше имя.

– И что с того? Разве это доказывает то, что я – отец этого ребенка?

– Я так понимаю, вы отрекаетесь от мальчика. Неужели вам его совсем не жалко?

– Почему мне должно быть жалко чужого ребенка?

– А если это ваш ребенок? Неужели у вас не было женщин, с которыми вы делили ложе?

– Я не собираюсь делиться с вами подробностями своей личной жизни, граф!

– И все же. Вы считаете, что та несчастная, указывая ваше имя, солгала?

– Конечно.

– Но зачем? Почему она указала именно вас, а не кого-нибудь другого?

– Только одному Богу об этом известно.

– Неужели вы не хотите увидеть этого ребенка? Ведь, возможно, это ваш сын.

– Вы меня ставите в неловкое положение, Александр Сергеевич… Вы лучше посмотрите на эту конную статую Генриха IV. Прекрасный монумент! Он символизирует величие и славу Франции. Сила, власть, уверенность, свобода, спокойствие – это то, что представлял из себя Генрих IV. Воистину, в какой-то степени его можно сравнить с нашим Петром Великим… Сейчас Францией правит его потомок, Людовик XVI. И поверьте мне… Нынешнему монарху до величия своего предка очень далеко… Александр Сергеевич, вы давно в Париже?

– Достаточно, чтобы его обойти вдоль и поперек.

– Пойдемте, прогуляемся вдоль набережной Сены. Я хочу вам кое-что рассказать… Я родился в знаменитой семье. Мы были знатны и уважаемы в Санкт-Петербурге. На Васильевском острове у моего отца было имение, которое принадлежало ему вплоть до 1740 года.

– Я слышал об этой истории. Ее долго обсуждали наши аристократы. Государыня Анна Иоанновна конфисковала у вас имущество за то, что ваш отец Григорий Николаевич состоял в кружке Волынского, который намеревался свергнуть императрицу.

– Мой отец был великим человеком, граф! Он хотел изменить Россию! Он хотел для России светлого будущего.

– С каких пор убийство монарха влечет за собой светлое будущее?

– Вам этого не понять. Мой отец хотел искоренить в стране немцев, чтобы у власти были только свои… русские люди, а не иностранцы, которым наплевать на наш народ. Моя жизнь должна была сложиться иначе, не так, как сейчас. Я не должен был оказаться во Франции в юном возрасте… Александр Сергеевич, у вас есть дети?