– У-у-у-у… Пора на работу, попробую встать, – невероятным усилием воли Вивиан попыталась вылезти из-под одеяла.
– Ну ты что! Таким носом всех клиентов распугаешь. Слушай… кондитерская сегодня закрыта на проверку бухгалтерской отчетности. А знаешь что? Я подойду вместо тебя?
– Успокойся, мадам метеор, я что-нибудь придумаю, – Ви хлюпнула в новый платок и повалилась на кровать. – Тем более я на «ты» с кассовым аппаратом. Помогала отцу с продажей вина, помнишь?
Бам! С кухни донесся глухой удар. Кружка вдребезги.
– Упс. Ви, не переживай, в твоем ювелирном я буду очень осторожна, положись на меня, – рассмеялась вошедшая в спальню Клэр, протягивая подруге горячий чай с имбирем. – Решено. Звони своему, как его, Дюбуа. Он у вас дедушка-душка, поймет.
Юбка. Пиджак. Волосы в тугой хвост. Легкий макияж наспех.
– Огонек ты мой, – Вивиан отправила воздушный поцелуй захлопнувшейся двери и набрала рабочий номер.
Спотыкаясь, Клэр выбежала из здания, по дороге покрывая губы яркой помадой.
Бутик, в котором работала Вивиан, отличался шиком. Зал сиял зеркалами, богатые люстры отражались в витринах, монохром и хром красиво сочетались в интерьере. Что касается украшений, то Клэр не понимала девушек, которые жаждали безделушек в таком количестве: ожерелья, серьги, диадемы, кольца. В ее арсенале из драгоценностей был только медальон – подарок отца.
– Бриллиант должен быть в сердце, а не на пальце, – говорил ей в детстве отец, поглаживая каштановые волосы.
– Бонжур, вы должно быть мадемуазель Бланше? – месье Дюбуа поприветствовал идеально белоснежной улыбкой.
Ви не раз о нем рассказывала: добродушный мужчина семидесяти лет, с элегантной бабочкой и в ежедневных костюмах в клеточку. Его серебристая борода и усы всегда были искусно уложены, в глазах мерцала мудрость с искорками неугасшей молодости.
– Благодарю, что пришли подменить Вивиан. Надеюсь, она скоро поправится. У нас всё просто: вы отвечаете на звонки, помогаете на кассе, наблюдаете за работой с клиентами. А девочки, – он кивнул в сторону коллег, – вам помогут, – коллеги Вивиан помахали Клэр из разных уголков бутика, слышимость в зале была прекрасная. – Я всех предупредил.
– Спасибо, я постараюсь, – поблагодарила его Клэр, усаживаясь за один из компьютеров.
День прошел незаметно. Телефонные звонки, письма, кофе клиентам. Главное, ничего не разбила и не потеряла. Справилась. Дюбуа показал ей мастерскую. Оказалось, это было четвертое поколение ювелиров в их семье: его дед передал мастерство и опыт отцу, тот – сыну, ему, а он – своему внуку. Каждый знал свое дело наизусть и умел влюблять в драгоценности.
– Мы передаем любовь к ювелирному искусству из поколения в поколение. В каждом изделии хранится секрет, послание, поэтому наши клиенты всегда выбирают особенные изделия для близких и родных, – гордо рассказывал он.
Клэр задумалась.
– Интересно. Раньше я думала, что все безделушки… простите, украшения – пустая трата денег. Получается, не так? Почему нельзя сказать словами то, что чувствуешь?
– Вы знаете, Клэр, в жизни возникают ситуации, когда слов недостаточно. Неважно, радостное событие или нет – на помощь приходим мы.
– Заполняете пустоту изящными драгоценностями?
– Именно. Как флористы – цветами, а кондитеры – пленительными десертами, – Клэр покраснела. – Замечательная идея у вас – перебраться в Париж вслед за мечтой. Да, Вивиан нам рассказывала о подруге с юга. Поддерживаю полностью. Я сам какое-то время жил в Провансе и должен сказать, что променять солнце на туман непросто.
– Я не совсем уверена, правильно ли я поступила. Возможно, не стоило бросать всё вот так.
– Время покажет, а сейчас вам пора. Будем рады видеть снова и благодарю, что подменили Вивиан.
Коллеги Вивиан оказались приятными, проводили Клэр до метро. Вместе подшучивали над ее неуклюжестью, подметили добрый нрав и отзывчивость. Спустились на нужную линию, двери вагона открылись, оттуда вывалилась толпа. Час пик. Девушки стремительной стайкой заняли места и продолжили разговор, обсуждая клиентов.
– А вот тот, в черном пиджаке, когда увидел цену кольца, позеленел и сказал: «нет» своей жене, а она покрутила пальцем: «Запакуйте». Но он был непреклонен. Нет и баста. Да и кольцо – самое дорогое из коллекции. Зеленый бриллиант. Его еще отец Дюбуа сделал, называется «Эсмеральда». Огромных денег стоит! – тараторила Элоди, энергичная брюнетка, одна из лучших продавщиц, как успела за день выяснить Клэр.
– Под таким давлением даже статуя не устоит, – ответила Бриджит, тонкая блондинка с острым носом.
– Повезет же кому-то, – мечтала Жаннет с миндалевидными глазами.
Надеюсь, у меня получится не хуже. Завтра первый день практики и нужно показать Альфонсо, чему я научилась.
Клэр оставалась спокойной на фоне веселого женского хохота – она села в свободное кресло и достала книгу.
На следующий день после разговора с Себастьяном Гийом возвращался с работы. Хотелось прогуляться по городу, поэтому отпустил шофера. Он любил Париж, несмотря на его суету: мог пройти по набережной, помочь парочке туристов сделать красивый снимок, купить самый парижский сэндвич – с ветчиной и маслом, ну а после спуститься в метро и рассматривать выразительные в своем многообразии лица. Этот город просыпался рано, а вечерами пах романтическими свиданиями.
Устроившись на твердом сиденье вагона, Гийом заскользил взглядом по пассажирам.
Тишина, состав стоит. Вот мадам в желтом пальто. Ее пепельные волосы выглядывают из-под шляпки, на губах помада цвета апельсина, а в руках ужасная сумочка – рыбья голова. Милый шпиц выглядывает из сумки и лает в шуме двинувшегося вагона. Снова наступает тишина и менторный голос объявляет остановки на французском, испанском и японском языках. Кто-то разбивает паузу свежим искрящимся смехом. Должно быть, его обладательнице рассказали анекдот или смешную историю, потому что она сначала успокаивается, а потом закатывается снова и снова. Смех звучит открытый, наивный, словно ручеек в кипучем подземном движении. А, это подружки или коллеги возвращаются с работы. Одна из них, блондинка, томно протягивает руку, демонстрируя отсутствие кольца на пальце.
Гийом закрыл глаза и поддался укачиванию вагона.
– Расскажи еще раз, – дернул он за юбку, пока мама вытирала с щек слезы радости.
– Хорошо-хорошо, – проговорила мадам Лекомт и присела на корточки. – Что розовое и прыгает по деревьям в лесу?
Маленький Гийом расширил глаза, а мама вопросительно улыбнулась, сдерживая смех.
– Не знаю. Что же? – Гийом захлопал черными ресницами и повторил: – Ну, что же это? Что?
– Это… – мама выждала паузу, а потом, отпустив смех на свободу, весело захохотала: – Это Тарзан скачет по джунглям.
– А розовое? Что такое розовое?
– Жевательная резинка, которая прилипла к его пятке.
И они отдались ребячеству, хохоча до слез.
– Здесь свободно? – неожиданно спросил густой голос, вернув Гийома в реальность. Он открыл глаза:
– Да.
Взгляд Гийома бродил по лицам. Телефоны, телефоны…
Книга?
Старинный переплет, потрепанная обложка – ее бережно держали женские пальцы. Желтые страницы норовили выскользнуть из переплета, но пальцы аккуратно ставили их на место. Легкими движениями они перелистывали страницу за страницей. Виктор Гюго «Собор Парижской Богоматери».
В наше время читать книгу – большая редкость. Кто она?
Гийом устало взглянул на часы – пришло время возвращаться в действительность.
Глава 7. «Разожгите огонь»
Ноябрь укутал Париж в серое одеяло, приготовился набросить на Елисейские Поля традиционные костюмы из иллюминаций и напомнил, что наступает время исполнения желаний, предрождественского настроения и надежд. Город радовался наступающим праздникам.
Утренний запах свежей выпечки уже приятно щекотал нос, и замерзшие гурманы спешили в любимые кофейни погреться, порадовать себя хрустящими круассанами и булочками с шоколадом и изюмом. Для Клэр начался первый самостоятельный и от этого волнующий день за прилавком.
«Зря переживаешь. Ты же виртуозно подменила меня у Дюбуа, значит, справишься!» – Ви была права, но волнение щекотало нервы. Клэр получила отличную возможность показать себя и получить лучшую рекомендацию.
«Здравствуйте, мадам, добро пожаловать, месье…»
Клэр репетировала полушепотом. Ее тонкие руки уже в десятый раз поправляли фартук. Всё должно было пройти безупречно. Она то перекладывала выпечку в корзинки и назад: по цвету, вкусу и начинке; то деликатно расставляла хрустящие багеты по размеру. Коллеги уже вовсю суетились, принимая утреннюю выпечку.
Восемь ноль-ноль. Колокольчик весело взвизгнул, сообщив о посетителе. Клэр снова одернула фартук и поправила волосы. С заготовленной улыбкой повернулась к двери и приветствовала:
– Бонжур, месье. Добро пожаловать в «Марибель». Э-э-эм, пардон, то есть «Мирабель».
Вот досада! Ошибиться в названии одной из лучших кондитерских города, да еще и с первым клиентом!
Отличное начало дня, ничего не скажешь.
Клэр безмолвно проклинала себя за оплошность. На губах расплывалась виноватая улыбка, в то время как высокий брюнет уверенно приближался к прилавку. Размеренно, шаг за шагом, как в замедленной съемке. Он снял перчатки, поправил шарф и остановил взгляд на Клэр.
– Бонжур, мадам, – уголки губ вежливо приподнялись.
– Э-э-э… мадемуазель, – мужчина удивленно приподнял бровь и в улыбке обнажил ровные зубы. – Чем мы можем порадовать вас, месье?
– Всё зависит от вашего выбора. Мадемуазель, – он сделал упор на поправку.
Сама напросилась.
– Если собираетесь кормить голубей в Люксембургском парке, советую вот эти гренки, – неожиданно пошутила Клэр и тут же на себя рассердилась.
Кто же кормит голубей в таком костюме? Не неси ерунды!
– Это интересно. Что-то еще?
– А еще… Есть вкусные булочки с изюмом, двухцветные круассаны. Пробовали?
– Не доводилось, но, думаю, этого не избежать.
Кажется, он опешил от такой прямоты.
Да он с юмором.
– М-м-м, у нас свежая выпечка на самый изысканный вкус. Что еще? Попробуйте королевскую бриошь с шоколадной крошкой. Отлично подойдет к утреннему кофе в одиночестве или в компании.
Черт меня дернул намекнуть на семейный статус. Может быть, он не заметил? Боже, сделай так, чтобы он не заметил. Ну, Бланше… От тебя такого я точно не ожидала.
– Ваше предложение о голубях заманчиво, но, пожалуй, я возьму дюжину двухцветных круассанов, – сказал покупатель. – И бриошь, – добавил он и, кажется, сам себе удивился.
Его глаза сияли простотой. Обезоруживали. Он смотрел прямо, открыто и не собирался отводить взгляд.
– Сию минуту, месье, – заторопилась Клэр.
Она потянулась за круассанами, но из-за неловкого движения нога соскользнула с подставки. Этого еще не хватало! Секунду спустя Клэр оказалась под прилавком.
Бо-оже! Неудачница в действии, или «Пьер Ришар наверняка аплодирует стоя».
– Ай!
– Всё в порядке? Вы не ушиблись? – бархатный голос выдал волнующие нотки.
И как я умудряюсь слышать это в такой момент?
Мужчина нагнулся над прилавком так, что одна из прядей стильно уложенных волос выбилась и небрежно упала на лоб.
Как у Супермена Кристофера Рива.
Клэр поднялась, отряхнула одежду и виновато взглянула на него в надежде увидеть усмешку, но вместо этого темные глаза незнакомца светились. Он наблюдал за ней. Изучал. И от его взгляда становилось жарко. Клэр покраснела.
– Всё в порядке. Благодарю за беспокойство, – Клэр закусила губу и почувствовала, что румянец-предатель убегает из-под контроля и бесцеремонно расходится по лицу, а по телу бежит незнакомая, но приятная волна. – Со мной это часто случается. Я имею счастье проводить время с утра до вечера в обществе гениального человека, то есть…
– С самим собой, – мужчина завершил фразу Гюго, и его глаза прищурились. – Вы хорошо знакомы с творчеством Гюго?
– Не сочтите за старомодность, но да. Мы знакомы, – гордо ответила Клэр и рассмеялась.
Боже, да при чем тут знакомство с Гюго?
Клэр с трудом продолжала улыбаться, ругая себя за бред, который несла.
– Мадемуазель, мы не встречались раньше?
– Думаю, в «Мирабель» хоть раз в своей жизни заглядывал каждый парижанин.
Клэр смущенно убрала непослушный локон за ухо, обнажив гибкую шею и родинку. Кажется, ее жест не остался незамеченным. Брюнет с любопытством следил за ней.
– Приходите к нам еще, – сказала Клэр, протягивая пакет с круассанами и бриошью. Ее улыбка чуть не выдала сожаление, рука дернулась поправить фартук, но тут же опустилась.
– Непременно, – ответил мужчина, не торопясь уходить. – Хорошего дня…
