Оруженосец
Татьяна Авлошенко
Тяжело в ученье, нелегко в бою. Артур Фламм думал, что ему, третьему сыну в благородном семействе, предстоит скучная жизнь чиновника на государственной службе. Но старший брат сгинул, и Артуру предстоит занять его место, стать оруженосцем сэра Грегори Деера, легенды странствующего рыцарства. Приключения, сражения с чудовищами, спасенные девы. А ещё изнурительные тренировки, учеба, тяготы походного быта. Жизнь рыцаря оказалась совсем не такой, как представлялась по книгам. Но так даже лучше.
Оруженосец
Татьяна Авлошенко
Иллюстратор Лилия Маслова
© Татьяна Авлошенко, 2024
© Лилия Маслова, иллюстрации, 2024
ISBN 978-5-0062-8605-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ПРОЛОГ
Белесый туман заливает коридоры. Совсем недавно он достигал всего лишь до щиколоток, и вот уже поднялся до колен. И, так же как вода, он плотен, приходится раздвигать его, преодолевая сопротивление. Я не вижу, куда ступаю. Но споткнуться, упасть – нельзя.
Нестерпимо хочется спать. Я отталкиваюсь от стены, ударяюсь о противоположную, благо коридор узкий. Встряска помогает очнуться. Перебирая руками по сырому камню, иду дальше. И как молитву или заклинание повторяю вслух:
– Меня зовут Артур Фламм. Я оруженосец сэра Грегори Деера. Мне пятнадцать лет.
ОБИТЕЛЬ КОРБИ
Ящерки, обитающие между камней у подножия полуразрушенной Южной башни, в этом году проснулись рано. Я еще издалека заметил, что по серому граниту будто разбросана ржавая металлическая стружка.
Хвостатые при моем появлении разбегаться не стали – за многие поколения чешуйчатые обитательницы Корби так привыкли к своим гладкокожим соседям, что совершенно не боятся. Если хватит терпения сидеть достаточно долго, положив руку на камни, то можно дождаться, что ящерка, хватаясь сухими цепкими пальчиками, взберется на ладонь. Можно осторожно поднести ее к лицу и, если повезет, разглядеть над треугольной головкой крохотную золотую корону. Тогда не теряйся, целуй скорее. Но пока что получить таким способом в законные жены прекрасную расколдованную принцессу не удалось никому.
Говорят также, что, пока на камнях Корби греются ящерки, обители ничего не угрожает. Вот если увидишь, что они разбегаются, тогда сам хватайся за меч или за барахлишко.
Десять лет назад такое действительно случилось. Хромой Джон, привратник, любит рассказывать новичкам, как во время очередного всплеска давней междоусобицы от стен Корби вдруг потянулась будто шуршащая ржавая лента, а когда последняя ящерица скрылась в густой траве, к обители подступил отряд Роберта Кесса. Не знаю, что люди мятежного герцога имели против прибежища служителей Храма и школы при нем. Никаких требований они не выдвигали, просто разнесли из мортиры ветхую Южную башню и ушли дальше. Может, тренировались или срывали злость. А может, сам король ящериц, приняв человеческий облик, явился ночью к предводителю мятежников и, заплатив чистым золотом, просил обустроить для его чешуйчатых подданных более удобное, с их точки зрения, жилье.
Ровно через час после обстрела проворные существа вернулись и обосновались в руинах. Загадка? Да, одна из тех, которыми славно Корби.
Я опустил руку, и хвостатая обитательница развалин, блеснув напоследок антрацитовыми капельками глаз, перебралась на нагретый солнцем валун.
Не устроиться ли мне рядом? Нет, лучше выберу себе местечко под могучим семиглавым дубом.
В сравнении с деревьями ближайшего хилого леска он что старый, но по-прежнему крепкий и мудрый патриарх перед спеленутыми правнуками, лежащими в колыбельках. Стоял здесь задолго до того, как построили Корби, и еще столько же простоит. Был ли он всегда одиночкой, выросшим из случайно попавшего сюда желудя, или принадлежал раньше к бескрайнему древнему лесу Энелос? Если последнее, то какая сила и почему уничтожила его собратьев? Жаль, что дуб не имеет языка, многое мог бы поведать об увиденном.
Ричард говорит, что в некоторых деревьях живут прекрасные девы-дриады. Раньше их было много, встречались чаще, а теперь повывелись, остались только в совсем уж дремучих заповедных чащобах. Но если б и по сей день бегали резвыми толпами, что дриадам делать подле Корби? Отец настоятель Корнелиус мигом изгнал бы или выжил любую, кроме разве что какой-нибудь древней карги, дабы не смущала покой смиренных служителей Храма и озорных воспитанников королевской школы.
Я привалился спиной и плечами к одному из могучих стволов. Хорошо, что в обители есть место, где можно побыть одному.
Мне не за что ненавидеть Корби, но и любить его – тоже. Это просто королевская школа при храмовой обители, которой так или иначе надо посвятить восемь лет своей жизни. Есть места и судьбы и получше, но есть – много хуже. Что поделать, у третьих сыновей из благородных семей самая скучная жизнь. Старший наследует землю, герб и замок, второй – вступает в орден Грифона, четвертого ждет армия, пятого – Храм. А нами латают дыры в королевской службе. Но как скучно будет всю оставшуюся жизнь надзирать за строительством дорог или проверять счета дворцовой кухни! В то время как жизнь паладина ордена Грифона полна странствий, приключений, созерцания новых видов, сражений с разными злодеями и нечистью, любви прекрасных дам, которой те одаривают своих спасителей. Но хотеть этого в моем положении – значит мечтать увидеть собственного старшего брата в гробу. Нет, пусть Коннор и Ричард живут сто лет! А мне, может, еще повезет, и я после оглашения попаду на службу в таможню или морскую палату.
– Артур!
Если б я не задумался, то узнал бы о приближении Джеффри гораздо раньше. Друг пыхтит и топает, как запряженный в телегу тяжеловоз. Никто не сомневается, что, когда придет время решать нашу дальнейшую судьбу, третий сын барона Хога окажется где-нибудь предельно близко к королевской кухне, и сейчас брат-повар нарадоваться не может на добровольного помощника, но вот только общение с припасами и готовыми блюдами заметно сказывается на фигуре моего друга.
– Уф! – Джеффри, отдуваясь и обмахиваясь ладошкой, уселся рядом. Тяжело дался ему подъем в гору, а ведь сейчас еще только весна, что-то будет по летней жаре? – Уф! Артур, я, пока ходил, подумал…
Кто бы сомневался. Джеффри всегда думает за нас двоих. Зато я – придумываю.
– Тебе, – пухлый палец обвиняюще упирается мне в грудь, – еще три дня запрещено покидать обитель. Срок наказания за шалость не истек, а ты уже замышляешь новую!
– Джеффри, Джеффри, у нас, чтобы следить за моим поведением, есть отец настоятель, а теперь еще и ты возьмешься за сей неблагодарный труд?
– Но если бы ты не был наказан, мог бы сегодня тоже пойти в Керберри.
– Невелика потеря. На все тамошние красоты я насмотрелся на годы вперед, а о любом важном деле могу со спокойной душой попросить тебя. Ведь правда?
Друг фыркнул и, покопавшись в сумке на поясе, протянул мне большой блестящий ключ.
– Вот, держи.
– Легко удалось? Кузнец не спрашивал – зачем?
– С ним разговаривала Салли.
Да уж, любимой племяннице деревенский кователь не откажет и вопросов задавать не станет.
– А ее как уговорил?
– Сказал, что это нужно тебе.
Друг печально вздохнул. Мир несправедлив. Джеффри горы готов свернуть ради румяной смешливой дочки булочника, но сделать ключ своего дядюшку-кузнеца Салли просит потому, что это нужно мне. Деревенская красотка все ждет, что я отвечу ей взаимностью. Но разве можно влюбиться в вечно хихикающую двуохватную румяную деваху с торчащими над ушами туго заплетенными «баранками»? Джеффри вот смог. И теперь, если задуманное удастся, все может измениться к лучшему.
Только сам друг от моей затеи, похоже, не в восторге.
– Послушай, Артур, – носик-пуговка страдальчески морщится. – Может, все-таки подождем?
– Сегодня полнолуние.
– Эта надпись… Зачем нам вообще ее видеть?
– Нельзя просто прийти, бросить на дно колодца какую-нибудь ерунду и спросить. Прежде нужно узнать слово. Ты ведь хочешь завоевать сердце прекрасной Салли?
– Да, но…
– Можешь оставаться. Я один пойду.
Джеффри некоторое время раздумывает, а потом, снова тяжко вздохнув, показывает мне фигу.
Время ночного служения в обители – тихое время. Братия собирается в храме, а школярам надлежит затвориться в своих комнатах и предаваться благочестивым и полезным размышлениям или хотя бы спать. Коридоры и дворы Корби в этот час безлюдны, но мы крадемся неслышно. Я прячу под полой фонарь, его время придет позже, пока что довольствуемся светом луны.
Ключ входит в замок легко. Еще несколько ночей назад, когда я делал восковой слепок скважины, обильно смазал ее и дверные петли маслом.
Джеффри завороженно следит за моими действиями. Да, это его старший брат за восемь лет так ни разу и не навестил младшего в обители, а Ричард приезжает часто и учит меня многому. Они ведь в ордене Грифона не только мечами машут.
Рядом с замком дверной молоток, изображающий глумливую рожу Породителя Скверны. Берешь колотушку и бьешь поганца прямо в рыло. Хорошо придумано. Только вот кого на пустой галерее нужно предупреждать о своем приходе и кто должен открыть?
Галерея – одно из самых загадочных мест Корби. Прямой, как копейное древко, коридор, абсолютно пустой. Стены пронзены высокими, узкими, ничем не закрытыми окнами. Здесь никто не бывает, здесь ничего не делают. Не сберегают никаких предметов, будь то ценная вещь или ненужный хлам. Но все же единственный ключ от галереи хранится лично у отца настоятеля.
– Какое окно? – жалобно спросил Джеффри.
– Тринадцатое от входа.
– Далеко-о…
– Дверь закрой.
Тело двери соприкасается с косяком, не оставляя ни малейшего зазора. И мы сразу оказываемся будто выброшены в мир страшной сказки – лишенный красок, звуков, тепла. Только белесые лунные лучи пересекают коридор от стены к стене. Еще минута, и в дальнем конце галереи покажется чудовище, в жертву которому мы предназначены.
Поежившись, я достал потайной фонарь и отодвинул заслонку.
Желтый лучик, тоненький и слабый, заскользил по холодным стенам, и сразу стало как-то легче.
– Тринадцатое окно, – повторил я больше для себя.
– Первое, – прошептал Джеффри, указывая на проем. – Второе, третье…
То, что было нужно нам, ничем не отличалось от остальных – такая же узкая сквозная ниша. Пока я, оскальзываясь и рискуя свалиться – дай Творец Вседержитель, внутрь галереи, – забирался и вытягивался в рост, подумал, что слухи не врут: надпись, которую надлежит увидеть на верхнем своде, не может быть сделана рукой человека. Смертный туда не дотянется.
Наконец удалось встать в удобную позицию, спиной и ладонями прижимаясь к холодному камню, запрокинуть голову.
Они действительно были там, гораздо выше роста самого большого человека – глубоко выбитые в камне, странно изломанные буквы, кажущиеся в свете луны черными, будто вымазанными смолой.
– Джеффри! Запоминай! In nomine meo voco.
– In nomine meo voco, – завороженно повторил друг. – Именем моим призываю… Артур, слезай!
– Теперь идем к колодцу.
