– Тело можно забрать, пробы я взял на анализы, – Овтушкин закрыл свой чемоданчик.
– Осмотр места закончен, по машинам! – Скомандовал Сомов, так как Кутузов именно ему поручил расследование новых дел: ненайденного пока трупа и трупа убиенной Агаповой.
Несмотря на воскресный день, весь следственный отдел прокуратуры работал. Любовь Андреевна заглянула к Кутузову в кабинет.
– Петр Глебович, я хочу вам рассказать о звонке, – с жаром зашептала сыщица.
– Что за звонок? – нахмурился Кутузов.
И Любовь быстро и обстоятельно ввела его в курс дела.
– Исаев… Знаю я Исаева старшего, с ним работали, до сих пор дружим, теперь вот сын выучился, хвалят. Да вы вспомните! Это он выручал вас при нападении наркоманки (читай «Картина с загадкой»), но почему Алексей позвонил вам, а не нам?! Я не в курсе, что они подключились…
Комната уже заполнилась сотрудниками, все расселись за большим длинным столом с Кутузовым во главе.
– Коллеги, мы планировали заслушать Овтушкина с результатами вскрытия, далее Сомова о планах расследования, но так как к нашей работе подключилось головное отделение Иткутска, то заслушаем вначале Любовь Андреевну…
– Причем тут Любовь Андреевна?! – недоуменно переглядывались оперативники.
Бледненькая Любовь Андреевна слабым голосом, иногда сбиваясь, поведала всем содержание вчерашнего разговора. Все молчали. А начальник предложил включить видеосвязь на компьютере и обсудить все непосредственно с майором Исаевым.
Алексей Олегович вмиг подключился, объяснил, что у них тоже идет заседание, поэтому быстро ответит коллегам, так как есть свои неотложные дела. На вопрос о его звонке Любови Андреевне, категорически заявил, что ничего подобного не делал, а к новому расследованию купавинцев головной отдел Иткутска не имеет отношения, уж извините. Тоже извинились, отключились, уставились на недоразумение-сыщицу…
У Любови потемнело в глазах. «С кем я разговаривала? Кому как на духу выдавала служебную информацию?!» – пронеслось в голове.
– Вам с какого номера звонили? – отвлек ее от панических мыслей Сомов.
– Номер не определен был. Но голос, интонации, как у настоящего Алексея Олеговича…
– Коллеги, нам всем нужно быть собранными и бдительными. Сейчас преступникам ничего не стоит позвонить сгенерированным голосом и принудить к нежелательным действиям или выдать конфиденциальную информацию.
– Мы потом поговорим еще об этом инциденте, зайдите после заседания ко мне, – обратился Кутузов к проштрафившейся сыщице.
– Больше такого не повторится! – с жаром произнесла Любовь Андреевна. Все хранили молчание.
Далее из отчета Овтушкина стало известно, что рука принадлежала молодой женщине, группа крови, резус фактор – все известно, анализ генетического материала будет готов через несколько дней.
– Руку кто-то зачем-то отрезал у трупа…
– Надо будет теперь искать молодой красивый труп…, – хмыкнул Овтушкин.
– Что за пошлые шутки вы, Михаил, себе позволяете?! – возмутились присутствующие.
– Да я так, разрядить обстановку, – стал извиняться судмедэксперт. – Я еще про Агапову не рассказал…
Бедная Нюра погибла не дома. Детальное исследование тела показало, что ее, избитую, полуодетую, выволокли на берег реки. Непонятно, планировал ли ее убивать неизвестный силач, или, не рассчитав силу удара, сломал височную кость, сделав смертельные повреждения. Никакого оружия, никаких следов (пальчиков, как говорят криминалисты) на берегу оставлено не было. Осмотр открытого бандитами и перевернутого вверх дном Нюриного дома добавил вопросов: там отпечатков было много и их предстояло изучить.
Далее Кутузов поручил искать труп девушки без руки, еще раз внимательно осмотреть и склон берега под беседкой, и большой периметр местности в районе находки зачем-то убитой Нюры. Соседей тоже еще раз побеспокоили, опросили. «Ничего не знаем, ничего не слышали, не видели», – утверждали купавинцы.
Наедине с Кутузовым и Сомовым, Любовь, было, опять принялась извиняться за вчерашнюю оплошность. Но ее быстро простили, поняв, что ничего интересного для преступников она на тот момент просто не знала.
– Что-то злодеи ищут, что-то весьма для них ценное. Нюру эту всячески пытались разговорить, зашибли насмерть в укромном месте…
Любовь подумала о непредсказуемости жизненных событий. Вчера еще общалась с живой-здоровой Нюрой, и вот на тебе: избитое-искореженное тело той же Нюры в кустах…
– Пока не понятно, связана ли находка руки Нюрой с ее убийством.
– Да, все очень запутано…
– Думаю, нам надо сконцентрироваться на поисках тела без руки. Кроме того, стоит изучить дом Агаповой, и, в частности, документы на дом (ведь там что-то искали), собрать сведения об Анне Агаповой, о прежних владельцах Петровых…
– Любовь Андреевна, пожалуйста, никакой самодеятельности. Никого в свой дом не пускайте, с незнакомыми не общайтесь ни по телефону, ни лично. Будем надеяться, что преступник понял из вашего общения, что вы ничего не знаете из того, что его беспокоило.
– А можно узнать, откуда на самом деле был звонок?
– Специалисты и этим тоже займутся.
Глава 3
Пока ехали домой с Сомовым, Любовь Андреевна полюбопытствовала, что еще удалось узнать во время допроса вчера еще живой Агаповой. Сомову не хотелось вести служебные разговоры с горе-сыщицей, но пришлось. Знал, что будет только хуже, если не делиться информацией: наябедничает шефу Кутузову, да и просто «дров наломает», ведя самостоятельное расследование.
– Любовь Андреевна, повторяю, пожалуйста, никаких самостоятельных действий!
– Хорошо, хорошо… Анна Агапова – родственница прежних владельцев. А где сами Петровы?
– Живы-здоровы, живут у дочери. Дочь и предложила им перебраться поближе к ней, а в жилье остро нуждалась вышедшая из заключения племянница.
– А почему остро нуждалась?
– Говорили уже, что ее квартиру приставы из-за долгов продали. У нее, видимо, средств хватило только на дом в деревне и то, по-родственному, в рассрочку.
– Кто погибшая по профессии?
– Маникюрша…
– Позвольте! Я не заметила и следа ухоженности ее собственных рук. Как же так?!
– Не приступала к работе по специальности ни в Иткутске (была дворником), ни здесь, да и в заключении, наверное, не маникюром занималась…
– Нюра – маникюрша… Как все странно! А вдруг это она своими маникюрными приборами труп начала разрезать? Бывает, что тот, кто убил, сам привлекает к преступлению внимание, тем самым отвлекая подозрения от себя.
– Уж слишком изощренно. Приехали, Любовь Андреевна! Будьте на связи, берегите себя!
– Да берегу я себя, берегу… Что это вы так?
– Вам неизвестный звонил, возможно, вы ему все еще нужны.
–Позвоню в охраняющее мой дом агентство, доплачу за видеонаблюдение всего периметра…
– Вот это дело! Ну и мы подстраховывать будем.
– Здравствуйте, Любовь! – это соседи Воронины увидели, как она выходит из служебной машины полиции возле своего дома. – Случилось что-то?
– Нашу новую соседку с Береговой улицы убили.
– Это вы с ней вчера куда-то ходили?
– Да, она мне показала отрезанную руку в кустах под беседкой.
– Какой ужас! Чья рука? Жив ли ее хозяин?
– Следствие работает, все выясним, – ничего другого Любовь пока рассказывать не собиралась.
Наконец она оказалась дома! Обеда ей никто, понятно, не приготовил, еды в холодильнике не припас. «Надо бы заняться домашними делами, а то опять переключилась непонятно на что», – недовольная собой хозяйка извлекла из буфета пачку «Доширака» и принялась кипятить чайник. Звонит ее телефон, номер незнакомый… Отвечать, не отвечать? Ведь это может быть кто-то из ее потенциальных клиентов. Кабинет ее частной практики при поликлинике понемногу функционировал и благодаря небольшому доходу Любовь могла себе позволить жить скромно, но в достатке.
– Слушаю вас…, – робко произнесла в трубку, проигнорировав недавние инструкции.
Звонила риэлтор Регина, ей нужна была помощь Любови как врача. Регина, человек-тумба, как за глаза называла ее хозяйка, в свое время нашла и оформила сделку с ее особняком (читай «Жена моя…»). Потом на правах доброй знакомой постоянно присутствовала в жизни Любови Андреевны. «Девочка у нее приятная, кажется, Амалией зовут…», – почему-то подумала Любовь.
Через час Регина уже парковалась возле ворот сыщицы и присоединилась к чаепитию.
– Любовь Андреевна, помогите! Совсем не сплю. Снотворные не помогают, немного задремлю днем ли, ночью ли, и просыпаюсь. Состояние усталости постоянно, настроение скверное, слабость, апатия…
– У вас что-то произошло? Что-то беспокоит?
– Очень из-за дочки волнуюсь. Только вы никому не рассказывайте! – вдруг подскочила грузная посетительница, едва не опрокинув стол.
– Конечно, не расскажу, не сомневайтесь, – попыталась ее успокоить Любовь, а сама внутренне напряглась, понимая, что довести обычно спокойную Регину до нервного срыва могли только действительно серьезные проблемы. «Надо бы расспросить риэлторшу, не она ли устраивала сделку с домом Петровых, но это уж как получится», пронеслось в голове у сыщицы.
У Регины вырисовывалась непростая жизненная ситуация. Она одна растила дочку, помогла ей финансово с поступлением на коммерческой основе в университет Иткутска (бюджетных мест не хватило), с арендой квартиры. Сняли на пару с другой студенткой-сокурсницей. Так вот, эта студентка недавно позвонила Регине и рассказала, что Амалия занятия не посещает, зимнюю сессию все еще не закрыла, ее уже собираются отчислять из универа. Мать перезвонила в деканат: все подтвердилось. Девочка не учится, не посещает, «хвостов» много по сессии. «Примите меры!» – строго сказала замдекана, и Регина сразу же потеряла покой и, как следствие, сон. Но хуже всего то, что Амалия, как доложила соседка по жилью Ирина, и на съемной квартире бывает редко, не понятно, чем вообще занимается.
Регина пока не могла из-за работы сорваться и приехать в Иткутск контролировать дела дочки, а дочь, не беспокоясь о матери, редко выходит на связь, что, естественно, приводит к бесконечному прокручиванию родительницей потенциально ужасных ситуаций, которые случились или сейчас происходят с ее дитя.
– Ой, на вашей картине моя Амалия! Глаза, носик, волосы! Как походит портрет на мою девочку!
– Вам, Регина, ваша Амалия везде чудится, но, я рада, если действительно походит, – удивилась Любовь.
– Да вы, наверное, по какой-нибудь фотографии ее срисовывали, – продолжала гостья, с восхищением вглядываясь в пока неоконченную картину.
– По-моему, случайные ассоциации, – навязанная версия происхождения изображения начала раздражать сыщицу-художницу, – но, повторяю, я рада, что вы в образе весны видите свою дочь. Ваша Амалия приятная светлая личность с бездонными голубыми глазами.
– Хотела бы я, чтобы личность ее была светлой, чтобы все у нее ладилось в жизни. Не могу дозвониться второй день и места себе не нахожу.
– Ну нельзя же так, свое здоровье подорвете– придется дочке тогда учебу бросать и приезжать за вами тут ухаживать. До инсульта ведь с высоким давлением, излишним весом, а теперь еще и затяжным стрессом рискуете себя довести.
– Все правильно говорите! Вот и пришла за рецептами, за направлениями на анализы и за назначением мне полезных процедур. Ой, звонок мне, простите, поговорю.
Регина поднялась из-за стола: «Да, Ирина! Да! Слушаю внимательно! Что с моей Амалией?». Регина отошла в дальний угол гостиной, и Любовь Андреевна не могла слышать разговор, но по лицу и артикуляции гостьи понятно было, что информация неожиданная.
– Амалия, оказывается, два дня назад уехала сюда в Купавино. Ирина не ожидала, что я не в курсе. А звонит она, потому что к ним приходили какие-то подозрительные качки, грозились дверь выбить, если не откроет, им нужна была Амалия… Она открыла, объяснила куда и когда та уехала, и они быстро ушли.
– Любовь Андреевна! – Регина молитвенно сложила руки. – Помогите! Что это все значит? Где моя девочка?
«Два дня нет человека. Не предупреждала мать о приезде, не появилась дома, правду ли Амалия сказала Ирине, что едет в Купавино, был ли у нее билет на поезд, но хуже всего, что ее разыскивают какие-то «мутные» личности, – все это мигом пронеслось в голове у сыщицы. Но вслух произнесла: «Амалия– взрослый человек. У нее могут быть свои дела, тайны, наконец. Давайте я созвонюсь с моими друзьями-следователями. Их профессиональная помощь не помешает. И, прошу, останьтесь у меня: есть комната для гостей, а мне нужно последить за вашим самочувствием».
– А вдруг она подойдет к дому, а меня нет? А вдруг у нее телефона нет? – с безумным видом делала предположения Регина, – спасибо, но я пойду домой. Спасибо, спасибо! – приговаривала постаревшая от беспокойства Регина, распихивая наспех собранные Любовью из личной аптечки успокоительные и сердечные лекарства по отделениям сумочки.
Глава 4
Вы, наверное, уже подумали, если любите читать детективы, что вот-вот найдут молодую, красивую, мертвую… Амалию, да еще почему-то без руки. Версия эта не казалась Любови неправдоподобной. Готовясь к худшему развитию событий, сыщица позвонила следователю Сомову и подробно изложила новости о недавнем визите Регины и об исчезновении ее дочери. Сергей Иванович отнесся серьезно к информации, сразу-же занялся отслеживанием местонахождения молчащего телефона Амалии, проверкой билетов пассажиров недавних рейсов на Купавино и много чего еще. Пришлось и сыщице приехать опять в отдел, чтобы быть в курсе разворачивающегося большого расследования, касающегося подозрительного исчезновения студентки, а также убиенной Нюры и чьей-то отрезанной руки.
Уже и Иткутск подключился, так как шел третий день исчезновения первокурсницы иткутского университета. Утренний разговор по видеосвязи со следователями из Купавино, относительно подделки кем-то голоса майора Алексея Олеговича Исаева, как-бы напророчил его подключение к купавинским делам. Майор теперь непосредственно занимался розыском Амалии Туск.
«Почему фамилия у дочки – Туск, а у самой Регины – Доронина?» – заинтересовало сыщицу. Но тут все было просто и ясно, в отличие от всего остального: Регина не регистрировала брак с немцем Клаусом Туском, который несколько лет пробыл в Купавино, работая на строящемся заводе инженером по контракту. Любовь, видимо, прошла, контракт истек, и Клаус уехал на свою Родину, но дочку признал и зарегистрировал на свою фамилию. Эти сведения быстро раздобыла оперативная Любовь, чем тоже помогла общему расследованию. «Вот и выходные пролетели», – усмехнулась сыщица и принялась вытаскивать набухшие кисточки из воды в стакане, которые так непредусмотрительно оставила намокать, очищая от краски, больше суток назад. «Теперь придется покупать новые, эти, похоже, испортились», – вздохнула сыщица-художница. С неоконченного портрета Девушка-весна, а по версии Регины, ее дочь Амалия, смотрела с осуждением.
Глава 5
Вся жизнь – работа. Выходные теперь не выходные совсем, а ведь отец предупреждал: «Если и влюбишься-женишься, то только на работе!» – Алексей Исаев круглосуточно занимался делом иткутских сутенеров, которые, как обнаружилось, еще и наркотики распространяют. Всю неделю задерживали то «ночных бабочек» с порошком, то дилеров с закладками. Дело в том, что Амалия Туск значилась в сомнительной базе эскортниц, за ней уже велось наблюдение, но пока она ни на чем противозаконном не попадалась. А тут поступило заявление от ее соседки по жилью об исчезновении Амалии и докладная от той же соседки, что пропавшую девушку разыскивают подозрительные типы. «Накачанные, устрашающего вида парни, – это, скорее всего, сами сутенеры» – рассуждал Алексей, подъезжая на служебной машине с напарником к дому Амалии. После составления фотороботов на качков с помощью соседки Ирины майору Исаеву стало ясно, что приезжали два хозяина сомнительного заведения: вернувшийся после отсидки Ким Качаев, известный в определенных кругах под кличкой Кача, и Антон Петров, а также их охрана Швецов и Малкин, бывшие спортсмены, теперь подающие надежды не в спорте, а в бандитизме. Вот и вся «мутная» компания как на ладони. Кача, отбыв срок за организацию преступного сообщества, промышляющего бандитизмом, занялся «легальным» бизнесом – стал директором фирмы эскорт и прочих услуг. Где они «спелись» с «качком» Антоном Петровым, его замом и компаньоном, недавно вернувшимся из армии, пока было не понятно. Антон Петров родом из Купавино. Зарекомендовал себя там хулиганом и драчуном еще со школы. А после армии решил преуспеть в жизни, и кулаками расталкивал всех к собственному благополучию. Надо бы срочно найти этих ребяток и выяснить, что им нужно от Амалии и, главное, где она. Алексей Олегович, разглядывая Амалию на фотографии, отметил, что студентка хороша собой. Такой красивой девчонке надо иметь голову на плечах, чтобы постоянно разруливать ситуации со множеством кавалеров. Эффектная внешность у неопытной особы может привести к опасным для нее ситуациям. «Запросто могут попользоваться и убить в криминальных кругах», – поддакнул напарник Павел.
Алексей с напарником, наскоро перекусив, порулили к Петрову, который снимал квартиру над своей фирмой эскорт-услуг. Табличка на дверях полуподвального притона била в глаза розовой вывеской «Радость». Антон, открывший дверь на грозное «Откройте, полиция! », был заспанный, небритый, опухший, видимо, из-за выпивки.
– В чем меня обвиняют? Почему сюда ворвались?
– Пока ни в чем, – успокоил майор Исаев. – Что вам нужно от Амалии Туск и где она?
– Амалия заняла денег вперед под три зарплаты и куда-то уехала.
–Наверное, в Купавино к матери.
–Она так соседке по комнате и сказала, но билет она не брала туда-обратно и в Купавино не появлялась.
– Вы точно знаете?
