Кажется, так быстро я не бегала даже на зачете по физподготовке.
Другие ученики по этому коридору тоже ходили, хотя выглядело это так, словно по дороге стадо бешеных бизонов пронеслось. В одной из стен продолжала тлеть огромная дыра.
Слишком поглощенная своими мыслями, я непозволительно расслабилась и не придала примятым веткам никакого внимания. А когда пробегала мимо, на меня прыгнул здоровый, размером с кошку, паук.
Каюсь, в первый момент я забыла о том, что являюсь почти дипломированным магом, и совершенно по-девичьи завизжала так, что у меня самой в ушах зазвенело. Потом спохватилась и ударила паука силовой волной, лишь бы отбросить подальше. До земли он долететь не успел, острая сосулька разрушила иллюзию.
Я потянулась вытереть взмокший лоб, и запоздало ощутила обжигающуюся боль в плече.
«Проклятие!».
Все вокруг начало расплываться, и я быстро заморгала, прогоняя навернувшиеся слезы, уставилась на дергающее болью плечо. Будь тварь настоящей – кожа вокруг укуса стремительно бы покраснела, а потом начала чернеть. Если не принять противоядие до этого момента, спасти раненого уже не удастся.
«Значит, учителя следят? Значит, ничего серьезного?!».
Я мысленно погрозила Николасу здоровой рукой. Больная пока еще слушалась, но если симптомы будут соответствовать настоящим, совсем скоро отнимется. Полный паралич наступал через три часа, но столько времени мне в любом случае не понадобится.
Когда я, спотыкаясь и дыша, как загнанный дракон, выскочила в тупик, Николас по-прежнему был там. Блондин даже позы не сменил, хотя лианы вокруг него куда-то исчезли.
– Николас!
Парень не повернул головы.
– Николас, мне нужна твоя помощь, – признаваться в этом, особенно блондину, было унизительно, но другого выбора не оставалось.
И снова ничего.
– Ты что, спишь? – опустившись на колени, я осторожно потрясла его за плечо.
– Лапуля, я ведь уже говорил свое имя, – приоткрыв один глаз, назидательно сообщил он. – Хочешь, чтобы я помог, так и назови меня правильно.
На мгновение перед глазами заплясали черные точки, руку прошила судорога. Подавляя стон, я с такой силой закусила внутреннюю часть щеки, что во рту появился солоноватый привкус.
– Кэссиэн, можешь оказать мне услугу? – решив, что сейчас не до закидонов блондина, послушно повторила я.
– Ну вот, совсем другое дело, лапуля. И ни капельки не сложно, правда? – сев на земле, парень игриво подмигнул мне. – Так что нужно? Расстегнуть форму? Сделать массаж?
– Отдай мне карту, – хрипло попросила я.
– Зачем? Там все равно мало что понятно, – Николас-Кэссиэн окинул меня внимательным взглядом. – У меня есть вещи и поинтереснее.
– Затем, что в отличие от тебя, я хочу выиграть, – силы стремительно утекали, и я намекающее протянула руку вперед. – Пожалуйста.
– А что мне за это будет? – хитро прищурился блондин. – Сама знаешь, я крайне невоспитанный, наглый и мерзкий тип, а от таких бесполезно ждать бескорыстия.
Мне захотелось зарычать. А лучше накинуться на вредного парня и отобрать силой. Боль с предплечья перелезла ниже, и казалось, рука полыхает целиком. Когда же наступит паралич?!
– И что ты хочешь? Заплатить тебе? Или умолять на коленях? – припомнив Орсона, в сердцах огрызнулась я.
– Ну, на коленях можно не только умолять, – улыбка Николаса стала до того похабной, что я задохнулась от возмущения. – Карту же я отдам за поцелуй.
– Что? – меня хватило только на короткий вздох.
– Ты поцелуешь меня. Сама. И карта твоя, – едва не по слогам повторил блондин, сопроводив слова очередной широкой улыбкой.
Чтобы мне было удобнее, Николас даже встал, галантно подал руку, помогая подняться. Придвинулся ближе.
Свободного места между нами почти не осталось. Мы стояли так близко, что я чувствовала дыхание блондина, а еще могла разглядеть его глаза. Темно-карие, похожие на расплавленный шоколад. Или кофе с пенкой, в котором плавали две крохотных зефиринки.
А еще от Николаса очень вкусно пахло, чем-то сладко-пряным, напоминающим булочку с корицей. Я облизнула пересохшие губы, и парень прерывисто вздохнул. Кажется, он до последнего не верил, что я действительно его поцелую.
Только вот, яд должно быть, поднялся выше и ударил мне в мозг, начисто лишая способности соображать. Голова начала кружиться, меня обволакивал мягкий туман, сердце лихорадочно билось в груди.
В конце концов, мы ведь уже все равно целовались. Одним поцелуем больше, одним меньше.
Вредный блондин даже не подумал склонить голову. Пришлось становиться на цыпочки, обхватывать за шею и тянуться вверх. Зато стоило нашим губам соприкоснуться, и Николас мгновенно схватил меня за талию, с силой притягивая к себе.
Из груди вышибло остатки воздуха, мир перед глазами опасно закачался, и я опустила веки. Губы парня оказались прохладными и шершавыми. В тот первый раз я едва успела что-то понять, слишком ошарашена была, но сейчас получила возможность «распробовать» поцелуй.
К моему удивлению, Николас не спешил. И если его руки жадно ощупывали-гладили мою спину, то поцелуй оставался трепетным и нежным. Правда, стоило мне чуть шевельнуть губами, как парень мгновенно воспользовался этим и его язык скользнул вперед, коснулся моего.
Поцелуй мгновенно стал острее и чувственнее. Теперь уже я пылала в огне вся, ноги превратились в желе, и приходилось цепляться за Николаса, чтобы не упасть. Не знаю, сколько продолжалось это безумие, но в какой-то момент парень сам отпустил меня. А я, к своему стыду, невольно потянулась следом.
– Ну вот, теперь ты всегда будешь называть меня Кэссиэном. Даже в мыслях, –разумеется, это не укрылось от внимания торжествующе ухмыльнувшегося парня.
– Я выполнила твое условие? – хотелось прижать ладони к пылающим щекам, но я требовательно протянула руку вперед. – Карту.
– Конечно, леди, – изобразив поклон, блондин протянул пергамент. – Как видишь, я все же оказался прав.
– Ты о чем? – перед глазами поплыли круги, меня резко повело в сторону.
– О нашем утреннем диспуте. Как видишь, все покупается и продается, дело только в цене. И плевать на принципы, – Николас красноречиво уставился сперва на карту, а потом на мои губы. – С тобой приятно торговаться, крошка. Буду рад продать тебе что-то еще.
Это оказалось выше моих слов. Размахнувшись, я отвесила парню давно заслуженную вторую пощечину. Наверное, отвесила бы еще несколько, но к горлу подкатила тошнота.
Не зная, сколько еще продержусь, прежде чем свалюсь в обморок, я развернулась и побежала назад.
Подруги нашлись дальше условленного места. Видимо, устав ждать, решили пойти наугад. Наверное, зрелище я представляла жуткое, если Эрма испуганно ахнула, а Найра вообще подбросила в ладони огненный шар. К счастью, меня опознала все же прежде, чем запустила его.
– Что с тобой случилась? – огневица кинулась навстречу, подхватывая меня за плечи.
– Паук. Возьми карту, – я попыталась шевельнуть рукой, но она наконец-то онемела и не слушалась.
– Какая карта, надо учителей звать! – Эрма так побледнела, что казалось, рухнет в обморок раньше меня.
– Нет, – я тряхнула головой. – Я Вердкурт, а Вердкурты не сдаются. Мы им всем покажем!
Больше всего я боялась, что девушки начнут спорить, но видимо, видок у меня оказался не только страшным, но и убедительным.
Выбор направления доверили Найре. Я шла, цепляясь за Эрму, и молилась о том, чтобы не упасть. Кажется, на нас еще кто-то нападал, и я даже хлестнула кого-то хлыстом.
Меня все больше мутило, перед глазами все плыло, я то выныривала из тумана, то вновь теряла контроль над происходящим.
– Санви, получилось! Мы дошли! – пронзительный вопль Эрмы ненадолго отогнал дурман.
Стоило коснуться флажка, как нас окутало сияние. Несколько ударов сердца – и мы уже стоим посреди вытоптанной площадки.
– Получилось, – уставившись на красный флаг, неверяще прошептала. – Ура!
Радость победы волшебным образом прогнала боль. Вернее, просто заклинание перестало действовать, но впечатление было такое, словно помог именно символ выигрыша.
Я на всякий случай покрутила рукой, убеждаясь, что симптомы исчезли, а потом завизжала и кинулась обнимать подруг.
Следующие десять минут на полигоне царил жуткий переполох. Телепортировались другие участники, кто-то визжал, кто-то ругался, кто-то плакал. Впрочем, учителя быстро навели порядок и заставили учеников выстроиться по классам. Нас же, как победителей, поставили вперед.
Представляя, как вновь вернусь домой, я почти не слушала поздравительную речь директора. Зато знакомый наглый голос мгновенно выкинул меня из фантазий.
– Не спешите, – выбравшись из толпы, Николас встал рядом с нами и небрежно махнул рукой. – Вот теперь можно продолжить с того же места.
– Что? – сбившись на полуслове, директор покосился на нарушителя дисциплины, правда, взгляд у него был не строгим, а рассеянным.
– Эй, уйди отсюда. Здесь места для победителей, – сузив глаза, прошипела Найра.
Пожалуй, я бы на месте блондина предпочла последовать совету, слишком уж боевой вид был у подруги. Казалось, еще мгновение и от негодяя, посмевшего прервать ее минуту славы, останется только пепел.
– Именно поэтому я здесь, – не обращая внимания на трещащий от напряжения воздух, снисходительно пояснил Николас.
– Ты не в нашей команде, – прожигая его уничижительным взглядом, поддержала я подругу.
– Разве? – блондин так простодушно удивился, что я ощутила себя в роли форменного злодея, пытающегося обмануть наивного ребенка.
– Что тут у вас происходит? – внезапно вмешался всеми забытый директор.
– Мы выиграли втроем, а теперь Николас хочет украсть нашу победу, – понимая, что Найра так мягко выражаться не будет, поспешно выпалила Эрма.
– Дамы, алчность вам не к лицу, – блондин так укоризненно поцокал языком и так посмотрел на земляницу, что та потупилась и отвела взгляд. – Господин Димериус, как вы и планировали, нужный маршрут открывали четыре карты и испытания мы проходили вчетвером. Вот доказательства.
Воспользовавшись замешательством Эрмы, Николас вырвал пергамент из ее рук и с невозмутимым видом протянул директору. Тот старательно его изучил, наморщил лоб.
– К сожалению, нам не удалось вместе дотронуться до флажка, кто-то ведь должен был отгонять гарпий. Да и состояние Санвиталии заставляло спешить, – участливо, всем своим видом показывая, что не сердится на эгоистичных коллег, продолжил блондин.
– Вообще-то по правилам команда действительно состоит из представителей всех стихий, – промокнув лоб белоснежным платочком, задумчиво изрек господин Димериус. – Я как раз собирался спросить, как вам удалось опередить других игроков, имея на руках только три подсказки.
– Найти флаг можно было и без карт! Все решала удача и способность быстро отбиться от иллюзорной нечисти. Хотите, пройду его заново? – возмущенная до глубины души, в запале предложила я.
Найра тут же наступила мне на ногу, намекая, что я потратила почти весь резерв, а одиночное поражение наверняка обернется командным, но отступать было поздно.
– К чему напрасно терять время? Давайте глянем запись, – лениво посоветовал Николас.
– Нет! – прекрасно понимая, что именно директор там увидит, поспешно вскинулась я.
– Значит, согласна, что я в команде? – мастерски загнал меня в ловушку блондин. Причем словно этого было мало, развернулся к жадно наблюдающим учеником и громко воскликнул. – Ну что, кто ваш победитель?
– Кэссиэн! – в едином порыве взревели ученики.
А когда тот взмахнул руками, словно дирижируя оркестром, стали стучать ногами и скандировать. – Кэс-си-эн! Кэс-си-эн! Кэс-си-эн!
На мгновение мне показалось, будто яд паука продолжает действовать, и я все еще брежу. Или у меня шок и это галлюцинации. В общем, любая причина, служащая подтверждением того, что этот бред происходит не на самом деле!
Я украдкой ущипнула руку, но даже резкая боль не заставила кошмар развеяться.
– Вот и разобрались, – с нескрываемым облегчением заметил директор. – Теперь можем все вместе поздравить победителей.
«Лапуля, теперь мы команда. Прекрасно, не так ли?» – глядя мне в глаза, одними губами шепнул Николас.
«Не дождешься!», – моим ответным взглядом можно было спалить целый лес.
– Если участвует Николас, значит, не участвую я! – громко возвестила я.
***
Турнир Поворотов. Услышав о нем, Кэссиэн усмехнулся. В детстве он обожал его и похожие соревнования, и мама никогда не отказывала ему в удовольствии поглазеть на них. Она всегда заботилась о том, чтобы были лучшие места, несколько раз ей даже удавалось подарить любимому сыну возможность взять автограф у победителей. Супруге главы магического контроля никто не отказывал, однако она не злоупотребляла своим статусом, чтобы не вызвать гнева мужа. Это все Кэс понял намного позже, а мальчишкой он с огромными от восторга глазами смотрел на могущественных магов и обещал, что обязательно выиграет для матери самый-самый главный приз. Она ласково улыбалась и гладила по растрепанным светлым волосам. Если бы не ее портреты, которые ему только благодаря неравнодушным слугам удалось привезти в Лейнсборо, то в памяти осталась бы лишь эта улыбка и тепло ладони на голове.
Но все это было очень и очень давно. Ныне упоминание Турнира вызывало лишь неприятное чувство горечи. Приз Кэса не манил вовсе. В отличие от одноклассников, в столицу он не стремился, а потому не собирался лишний раз шевелиться. Хотел вовсе отказался от участия в отборочном туре, да, вот ведь незадача, все поголовно решили в нем участвовать! Идиоты. А придумывать достойный повод, чтобы не потерять лицо, было лень. Так что он просто прилег на прелестной лужайке, куда его занесло магией. Насвистывая популярную песенку, он слушал звуки лабиринта. Где-то шипели чудища, временами издалека доносился визг девчонок. В какой-то момент совсем рядом через заросли ломился испуганный Херби, матерясь и проклиная бросившего его Дюка. В общем, было по-своему весело.
А потом к нему явилась Санвиталия Вердкурт собственной благородной персоной. Вся такая правильная, ищущая победы. Глупышка, даже если ей каким-то неимоверным чудом удастся выиграть, финальный турнир ее вместе с гордостью и самоуверенностью размажет по стеночке. Чтобы победить, нужно быть бойцом – не только в плане магических умений, но и в душе. А она даже на оруженосца не тянула.
– Плевал я на ваш флаг. Я что, похож на дрессированную собачку, по команде кидающуюся на палку? – прикрыл глаза Кэссиэн. Под ложечкой снова неприятно засосало от воспоминаний о его детской любви к Турнирам.
– А как же победа? Это же прекрасная возможность вернуться в столицу. Ты бы смог навестить отца, братьев…
Ой зря, лапуля, ой зря ты напомнила о них. Непроизвольно скривившись, он фыркнул:
– Я не страдаю от сентиментальных глупостей, вроде тоски по семье. А если захочу их увидеть, мне не нужен будет такой грандиозный повод для поездки в столицу.
Растерянная, она отступила. В отличие от него, Санвиталия жаждала как можно скорее вернуться туда. Конечно, после ее блеска и величия Лейнсборо навевало только тоску. Одиночество и чувство безнадеги, встретившие его здесь, до сих пор не оставляли Кэса. А лишнее упоминание отца только больше раззадорило их, пробуждая в мыслях все худшее.
Визг новоиспеченной подружки лапули прогнал накатывающий приступ гнева. Фыркнув, Кэс сорвал травинку и, зажав ее меж зубов, принялся назло собственной тьме напевать песенки. С чего его вообще так задели слова глупышки-Вердкут? Он ведь еще на уроках самоутвердился. Спасибо одноклассникам, которым вчера не перепало веселья на вечеринке, лапуля сегодня с утра страдала от их бойкота. Леди уже растоптана, от нее отвернулись ученики, так почему, почему он не чувствует вкуса победы?
Когда запыхавшаяся и потрепанная лапуля влетела в проход, этот вопрос вновь глухо прозвучал в голове. Она несла какую-то чушь о том, что ей нужна его карта, а Кэссиэн смотрел на нее и пытался понять, насколько искренней была ее жажда победы… и как много она была готова заплатить за нее.
– Ты поцелуешь меня. Сама. И карта твоя.
Провокация получилась отличной. Святая невинность побледнела, потом ее щеки вспыхнули огнем румянца. Он видел в синих глазах, кажется, каждую мысль, мечущуюся в голове. В глубине души Кэссиэн даже ждал, надеялся, что услышит отказ.
