Перед уходом он набрался храбрости поцеловать ее, поцеловать по-настоящему.
– Что это? – не то удивилась, не то обрадовалась она.
Он сумбурно объяснил, что это знак искренней симпатии, вытекающий из закона всемирного тяготения, который есть одно из проявлений вселенской любви. И далее, развивая свою мысль в направлении, далеком от движения светил, стал утверждать, что в поцелуях, если говорить о последствиях для продолжения рода, мужчины и женщины равноправны. Они, поцелуи, гендерно равноудалены и потому инициатива может исходить как от мужчины, так и от женщины…
– Хватит трепаться, – сказала она и сама наградила его затяжным, упоительным, как падение в рай, сладчайшим поцелуем. Потом, всполошившись, выдохнула:
– Мне пора бежать. Увидимся!..
И растворилась в далеких далях пустынных коридоров, как фея, сотканная из снов, соблазнов и слабо мерцающих в тумане светлячков.
Он еще долго стоял посреди своего мрачного, старорежимного редакторского кабинета, ошеломленно вспоминая вкус ее губ и трепет отзывчивого тела. Как внезапно, легко и стремительно рухнули между ними все преграды и нивелировались условности! И то, что еще полчаса казалось немыслимым, невообразимым, совершенно невероятным, вдруг стало возможным, волшебно преображающим все вокруг.
Спустя полчаса он поймал себя на том, что по-прежнему улыбается, глядя куда-то в пустоту, где реял портрет президента, и по-прежнему не может понять, как многодетная мать, у которой тысяча забот о тысяче мелочей, куча обязанностей по дому, на работе, в семье и ноль иллюзий об адюльтере вдруг превратилась во влюбленную девочку, которой кружит голову весна и первый встречный. А ведь ей никак не меньше сорока, хотя о возрасте ее лишь отдаленно напоминает достигшая критической массы усталость, накопленная в едва заметных морщинках вокруг глаз.
Он отослал ей сообщение, в которое постарался вложить всю переполнявшую его нежность и получил в ответ не менее нежное, с обязательным смайликом в конце.
– Юленька, солнышко… – вслух произнес он и набрал новое, начинающееся с этих слов…
Их переписка прекратилась только после того, как она извинилась, что не может больше отвечать – важная деловая встреча.
Весь оставшийся день он провел в каком-то ласковом мороке, словно все окружающие его предметы обрели способность генерировать невидимые волны, несущие корпускулы света и любви, ибо вне всяких сомнений, любовь, как и свет, имеет волновую природу и то накатывает на нас, как прибой – мерно, неспешно и неодолимо, то пронзает – мгновенно, словно солнечный ветер.
Прошло четыре дня. Несколько раз он пытался увидеться с ней, но она под разными предлогами отказывалась от встречи или переносила ее на другое время, потом снова отказывалась и снова переносила. То и дело он порывался завести с ней разговор о блоге, но прямо спросить не решался, а на ключевые слова – «пломбирчик», «музчины», «Морфеус» (в последнее время все чаще бодрствую по ночам, как Морфеус, как-то сказал он, болтая с ней по телефону) Юленька не реагировала и, кажется, даже не смотрела «Матрицу». Этажность тоже была закрытой темой – она всячески избегала говорить о своем доме и почти ничего не рассказывала о семье.
Все это плохо укладывалось в целостную картину, сложившуюся у него в голове. И уж совсем чужеродно выглядела запись, которую он прочитал перед их последним свиданием, о котором он еще не знал, что оно последнее.
«Иногда я задаюсь кощунственным вопросом: Христос воскрес, да, но достаточно ли было одного его воскресения, чтобы на этом основании построить церковь? Ведь с историей возникновения христианства все далеко не так просто и однозначно, как это представляется. В ней еще много загадок и тайн. Мне почему-то кажется, что главное от нас по-прежнему сокрыто.
Один уважаемый мною исследователь замечает: Иисус погиб в расцвете сил, а не отошел в мире, «насыщенный годами». Он не оставил каменных скрижалей, как Моисей, не написал книг, как пророки, не создал школы, как Гиллель. Единственным его наследием стали обыкновенные, слабые, в общем, малообразованные люди, которые в самый трудный час отреклись от своего Учителя.
Что с них взять? Ведь до встречи с мессией они ничем не выделялись из толпы: кто-то браконьерствовал помаленьку на Генисаретском озере, кто-то мытарствовал, кто-то что-то еще. И вдруг такая глыба – христианство…
Все ведь могло сложиться иначе. Могло. Но не сложилось. К примеру, Иоанн Креститель. Он, конечно, уступил дорогу Мессии, но до самой смерти его одолевали сомнения. В Библии прямо на это указывается. Косвенно об этом свидетельствуют и его приверженцы, которые объединились в некое сообщество иоаннитов -иудейскую секту, которая идейно разошлась с ранними христианами.
Кто-то из иоаннитов поселился в Александрии, кто-то ушел в Месопотамию. И до настоящего времени живущие в Ираке и Иране сектанты проповедуют культ мандеев, почитая Иоанна Крестителя как пророка, а Иисуса Христа называя самозванцем.
Как такое может быть?
Более того, даже самого Иисуса принимали за воскресшего Иоанна. А дальше и вовсе сплошной детектив и мистика. Существует предание, что разграбившие Константинополь крестоносцы среди множества похищенных реликвий увезли с собой не одну, а две головы Иоанна Крестителя, которые хранятся теперь во французских храмах Суассона и Амьена.
Какой из этого следует вывод? Или одна голова была «самопровозглашенной», или Крестителей было два…»
Он не мог бы объяснить, как это произошло и почему деловая, трезвомыслящая женщина, мать большого семейства отдалась ему прямо в служебном кабинете, у письменного стола, будто дежурная «секретутка» в приемной своего босса. Наверное, думал он спустя некоторое время, Юленька заигралась – хотела ограничиться легким, ни к чему не обязывающим флиртом, однако немного увлеклась и потеряла контроль над ситуацией. В результате, она существенно расширила представления о границах флирта – он зашел так далеко, что оказался чем-то иным, но было уже поздно.
Дело было вечером, в конце рабочего дня. После очередного головокружительного поцелуя она немного театрально воскликнула:
– Не надо! Я не смогу устоять!..
Любой мужчина на его месте воспринял бы это как прямой призыв к действию. Он не был исключением и, несмотря на ее постоянный, охлаждающий пыл рефрен – «все, мне пора, я ухожу», настойчиво продолжал добиваться своего. Поцелуи его становились все более жадными, ее возражения все менее убедительными, речь бессвязной, а когда он повернул, словно в замке зажигания, дверной ключ и закрыл кабинет изнутри, отделив их уязвимое интимное пространство от шагов и шорохов в коридоре, их одновременно накрыло какое-то пьянящее безумие, подстегиваемое внезапно открывшейся, обжигающей, как удар хлыста, наготой и близостью окончательной близости. «Я могу постелить… Не надо… У тебя есть?… Да сейчас… Нет, лучше стоя… Я сама…» Так их прибило к письменному столу. Наверное, он слишком хотел ее или слишком долго у него не было женщины, поэтому все очень скоро и совершенно бесславно кончилось. И даже ее рука, взявшая его руку, чтобы показать, что и как надо делать, чтобы продлить миг блаженства, еще не успела соскользнуть.
Потом возникла неловкая пауза, зияющая пустота, не заполняемая никакими нагромождениями слов, и он вдруг совершено отчетливо осознал, что ожидал большего, гораздо большего. Немота сковала обоих. У него всегда были проблемы с вербальным сопровождением любовных прелюдий, апофеозов и эпилогов. У нее, видимо, тоже.
Он очнулся, когда понял, что стоит перед ней абсолютно голый, а она уже почти одета и смотрит на него широко раскрытыми глазами, словно в поисках причины столь скоротечного финала, очевидно сопоставляя, кем он был до и кем стал после, какая связь между этими двумя совершенно разными людьми и как, во имя чего ее угораздило так легко уступить.
Он тоже не понимал, что с ним происходит, победитель он или побежденный и что следует из этой сомнительной победы.
– Спасибо за аморальную поддержку в трудную минуту, – попробовал пошутить он, провожая ее до припаркованного возле секс-шопа автомобиля.
– Не за что, – серьезно ответила она. – Да, кстати… Кто у тебя был до меня? Меня не интересуют все. Меня интересует последняя.
– Так, одна феминистка.
– Расскажи…
– Мы познакомились в кафе, случайно. Она говорила: меня не устраивает сочетание анатомий во время интимной близости. Оно унизительно для женщины. И если так устроено природой – долой природу!
– И что же было дальше?
– Анатомия победила…
– Кто бы сомневался.
Они безулыбчиво, отводя глаза в сторону попрощались и с этого момента она перестала отвечать на звонки.
Он понял, что так будет и впредь.
Бурный, но весьма быстротечный роман с Юленькой, взорвавшись внезапно, словно петарда в ночи, так же внезапно и погас. Хочешь быть счастливым – познай женщину. Хочешь быть несчастным – познай женщину. И не факт, что это будут две разные женщины.
Вероятно, надо свыкнуться с мыслью, что та, с кем ты кинулся в омут с головой – не любимая и далеко не единственная, просто она согласна на тебя, а ты согласен на нее, потому что устал искать другую и пора бы остановиться, да, наверное, пора, ведь жизнь проходит и очень скоро пройдет совсем, словно ее и не было. Она не предел твоих мечтаний, а плод твоего разочарования. И ты далеко не ее идеал. Теперь же, по совету преподобного аввы Исаии, чтобы обрести покой следовало поступить следующим образом: если тебя борет блудная страсть, удручай тело подвигами, со смирением припадая перед Богом…
Оставалось только принять как данность, что этот опыт теперь окончательно с ним; она – часть его, а он – часть ее прошлого. Странно, он так и не удосужился узнать, есть ли у нее муж, кто он и любит ли она его. Женщина всегда недвусмысленно отвечает на этот вопрос, принимая или отвергая ухаживания. И тут возможны всякие неожиданности. Даже если должность мужа формально занята, она вполне может оказаться вакантной.
И еще его не отпускала нелепая, навязчивая, на редкость абсурдная мысль: не была ли в ее случае интимная связь некоей благотворительной акцией, своеобразно понимаемым актом человеколюбия, направленного во спасение одинокой заблудшей души? Ведь главная задача фонда, который возглавляет Юленька – милосердие…
Но даже если и была, милосердие имеет свой предел. Иначе ангел любви, каковым предстала перед ним Юленька, перестает быть ангелом и превращается в жрицу…
Его попытки встретиться с ней в офисе благотворительного фонда ни к чему не привели. В те редкие мгновения, когда ее там можно было застать, Юленька приветливо улыбалась и, ссылаясь на неотложные дела, убегала. Лишь однажды она удостоила его короткой аудиенции в коридоре. На сумрачный вопрос Михайлова – «и это все?» она весело ответила: «да, это все». «Почему»? «Потому что тогда ты взял меня силой». И опять упорхнула.
А он стоял и думал: если это и было изнасилование, то очень комфортное изнасилование, когда жертва имеет возможность выбирать наиболее удобную для нее позу и даже получать от этого удовольствие.
Через Чалого он узнал ее домашний адрес. Она жила в кирпичной многоэтажке в так называемом пентхаусе, из чего следовало, что Морфеус, как, собственно говоря, и блог, а с некоторых пор и сам Михайлов не имеют к ней никакого отношения…
Чувствовать себя в роли соблазнителя-неудачника было не слишком приятно, однако его утешала мысль, что Юленька не сразу разочаровалась в нем. Некоторое время он соответствовал. А кто может соответствовать всегда? Кто хорош настолько, что может при любых обстоятельствах оставаться на высоте?
Поэтому он не стал особо горевать и возобновил свои изыскания. Блог молчал, но круг поисков неумолимо сужался. Крыска-Лариска или Дарья Великолепная? Кто из них? Наверное, все-таки Дарья. Ему хотелось бы так думать. Тогда каков же будет вердикт и следующий его шаг?
Поразмыслив, он решил оставить комментарий на последнюю запись в блоге. Сохранив, разумеется, анонимность.
«Как-то вы написали, что самые беспощадные разрушители – страх и чувство вины. Но не всегда и не везде, о чем свидетельствует история христианства.
Как сказано в Библии, в самый трудный час ученики отреклись от своего Учителя, соблазнились о Нем,причем Петр сделал это трижды. Первые христиане попросту смалодушничали и рассеялись.Но когда они воочию увидели Его позорную казнь и мучительную смерть, их настигло настолько глубокое раскаяние в своем предательстве и настолько искреннее желание искупить свою вину, что они готовы были продолжить Его дело пусть даже ценой собственной жизни.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70652119&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
