Сергей Тамбовский "Младший научный сотрудник-5"

Нинка как картинка-2

Мы опять спустились в вестибюль, где было оборудовано место для курения, он вытащил из кармана пачку «Родопи» и задымил, а я отказался.

– У тебя, как я понял, дела круто в гору пошли, – заметил он для затравки разговора, – некоторые языки говорят, что с самим Леонидом Ильичем запросто общаешься.

– Угу, – подтвердил я, – не так, чтобы запросто, но было пару раз. Ты давай ближе к теме – не отклоняйся, – подстегнул его активность я.

– Сначала новости, – не стал отклоняться от своего плана он, – Наумыч-то еще при тебе ушел?

– Ну да, при мне… я тебе больше скажу – встречал его пару раз в Москве, вместе с подругой, он там уже неплохо устроился.

– Ну так вот – на его место Бессмертнова назначили. И он немедленно небольшую революцию произвел.

– Да ну? – изумился я, – Великую Октябрьскую что ли?

– Не так, чтобы великую, но октябрьскую, это точно – всех блатных программистов он первым делом в колхоз заслал, представляешь?

– Что, даже и Мишеля?

– Его в первую очередь… сказал на общем собрании что все сотрудники у нас теперь строго равны без исключений.

– С ума сойти, – честно признался я. – А еще что изменилось?

– Готовимся к большой экспедиции теперь, на Камчатку и во Владик, в мае начнется и до самой осени – тебя на всякий случай тоже в списки включили. Если вдруг вернешься.

– Это не исключено, – задумался я. – А как там Мишка Шифман?

– По-прежнему башковит и все так же в Израиль собирается, но никак не соберется. То дело с видаками закрыли очень быстро, за него большие люди попросили. Но из комсомола его не поперли, как этого… как Витьку-техника, оставили н поруках.

– А Крот как там поживает?

– Прикрыли его после того случая… до лучших времен – слухи донеслись, что большой босс сказал, хватит мол нам и одного психа-экстрасенса. У тебя как, кстати, эти способности-то, не улетучились?

– Пока нет, – хмуро ответил я, – тьфу-тьфу, все на месте. И теперь уже после всех этих подробностей давай к главному переходи – что там с Ниной такого стряслось?

– Нинка, как картинка, – пробормотал Шурик, доставая вторую сигарету, – с фраером гребет.

– Это понятно, – поморщился я, – дай мне, Сема, финку, я пойду вперед и так далее- ты давай глубину проблемы освещай.

– Освещаю, – Шурик очередной раз затянулся родопиной и продолжил, – у нее был парень еще когда она в политехе училась…

– А у кого из девчонок не было парня в школе или там в вузе? – задал наводящий вопрос я, – и что дальше?

– Он в армию ушел, в Афган, – продолжил Шурик, – после пятого курса его забрали.

– В политехе же военная кафедра, – вспомнил я, – из наших погоны ни на кого не надели.

– А он желание такое изъявил, – сказал Шурик, – сильно идейный товарищ оказался.

– Дай угадаю, – по-прежнему хмуро отвечал я, – и теперь этот афганец дембельнулся и Нинка решила вспомнить молодость, так?

– Так, да не совсем, – не менее хмуро продолжил Шура, – он в коме лежит, в областной больнице… перевезли на военном транспортнике из Кандагара откуда-то…

– Санта-Барбара какая-то получается, – ошеломленно ответил я, – Си-Си Кэпвел и Иден Кэпвел.

– Какая еще Санта-Барбара? – не понял Шура.

– Сериал такой американский, – пояснил я, – у нас его пока не показывали, но скоро наверно будет. Про жизнь одной американской семьи, тыща с лишним серий. Один из главных героев всю дорогу в коме лежит.

– Ну похоже…

– А сама-то она где, Нинка? – спросил я.

– С утра приходила, а потом отпросилась в эту вот областную больницу. Буквально минут десять назад уехала.

– Больница-то имени Семашко? – уточнил я.

– Она самая, на 60-м автобусе прямо до нее доберешься.

– Она большая, в каком отделении там он лежит, не знаешь?

– Знаю, – спокойно ответил Шура, – я все знаю – в общей хирургии на втором этаже… вот номер палаты не подскажу.

– Тогда я поехал в Семашко, – сказал я, – заодно и побазарю с Нинкой. Привет Бессмертнову передавай.

– Сюда-то еще заедешь? – спросил он, – Сергеич с тобой бы с удовольствием пообщался.

– По обстоятельствам, – бросил я на ходу и вернулся на автобусную остановку.

Время уже близкое к обеду настало, народу в транспорте было немного, так что до больницы имени основателя советской системы здравоохранения Николая Александровича Семашко я добрался со свистом. Это был огромный комплекс из десятка зданий разной этажности на краю города… сейчас на краю, а в 21 веке все вокруг жильем застроят.

Справился у первой встречной медсестры, где тут общая хирургия, и отправился по указанному направлению. Больница хоть и областная была, но порядки тут ничем не отличались от нашей районной сороковой – никому ни до кого дела не было. Даже и халат не заставили надеть и на ноги никаких бахил не предусматривалось даже в отдаленной перспективе. Тщательно вытер ноги, снял куртку и засунул ее в предусмотрительно взятый с собой пакет, а потом поднялся на второй этаж… так, номера палаты у меня нет, спросим что ли у дежурной.

Дежурная подняла усталые глаза от гроссбуха и на вопрос, где тут раненый афганец лежит, просто ткнула пальцем куда-то влево. Через пару дверей услышал знакомый голос, Нина там беседовала с каким-то врачом…

Я засунул голову в щель между дверью и косяком и обнаружил в оной палате Нину, тихо беседующую с местным врачом. Афганец, видимо, на левой койке лежал, подключенный к какому-то аппарату многочисленными проводами. А справа еще один больной в аналогичном положении находился. Не стал мешать разговору, а отошел к окошку, которое выходило на зеленые задворки больницы. Вдали виднелась великая русская река Волга, а чуть ближе частная застройка, гаражи и сараи, слепленные из говна и палок, ну вы и сами все знаете, наверно, что у нас строят, если не ограничивать это дело сверху. Диалог в палате стих примерно через пару минут, потом оттуда вышел врач, скользнувший по мне невнимательным взглядом. Сказать он ничего не сказал, а просто скрылся из виду быстрым шагом. Тогда уж я и зашел внутрь, не забыв тяжело вздохнуть.

– Ой, Петя, что это ты тут делаешь? – это все, что сумела сказать Нина, увидев меня.

Запашок тут конечно стоял тяжелый, оба больных лежали себе по стенкам и не шевелились.

– Тебя ищу, – ответил я, – с ног сбился.

– Это вот Николай, мой однокурсник, – сказала, подумав, она, – получил тяжелое ранение в Афганистане, сейчас в коме лежит.

– Могла бы и рассказать про однокурсника, – заметил я, – а то сорвалась без объяснений…

– Извини, из головы совсем вылетело, – растерянно начала оправдываться она, – пойдем в коридоре что ли поговорим.

– Пойдем, – легко согласился я, и мы вышли к тому самому окну, выходящему на гаражи, там я и задал основной вопрос, – у вас что-то было, когда вы на одном курсе учились?

– Было, – с глубоким вздохом ответила Нина, – много чего было.

– И как же так вышло, что оно все закончилось?

– Долго рассказывать, – хмуро сказала она, – но сейчас я просто не могу оставить его одного помирать в этой больнице.

– По данным статистики, – сообщил я ей, – из комы выходит процентов 10-15 народа. Остальные на тот свет отправляются.

– Значит, шанс еще есть…

– То есть на этом мы с тобой расстаемся, ты хочешь сказать? – я слез с подоконника и внимательно посмотрел ей в глаза, – и свадьба отменяется?

– То есть да, – сжав губы, упрямо ответила она. – Так получилось, не сердись.

– Ну окей, тогда я пошел, – и сделал попытку удалиться, но она поймала меня за рукав.

– Стой… у тебя же способности эти… экстрасенсорные, – напомнила она.

– Ну и? – справился я.

– Ты же можешь его вылечить – с другими-то справлялся?

– И зачем мне это надо? – с горечью вопросил я.

– Потому что я тебя прошу… ради всего того, что между нами было.

Я трезво оценил ситуацию, вспомнив все, что между нами было, и… махнул рукой. Ну да, знаю, вы сейчас скажете, что я идиот, которым манипулируют, а я с вами соглашусь. Да, идиот, да, манипулируемый, но есть вещи и более высокого порядка, чем идиотизм.

– Рассказывай, что там с ним, – сказал я деревянным голосом, – только в подробностях.

––

В институт я все же после визита в больницу заехал, захотелось посмотреть на товарища Бессмертнова в новой ипостаси. Он теперь сидел на шестом этаже в кабинете бывшего начальника Семен-Наумыча, а в предбаннике у него сидела… трам-парам-там-там… дура-матответственная Валюха. Ну и подругу он себе подобрал, внутренне усмехнулся, лучше никого не нашел что ли?

– Ой, Петя, – расцвела она в улыбке, – совсем ты, говорят, большим начальником в Москве стал.

– Ну не так, чтобы совсем, – отговорился я, – но приподнялся чуток, это да. Сергеич-то у себя?

– У себя – заходи, не стесняйся, – сделала она приглашающий жест в сторону дубовой двери, отделанной узорчатыми филенками.

Я и зашел – Бессмертнов стучал по клавишам микро-ЭВМ ДВК-2, очевидно программу какую-то отлаживал.

– О, Петя! – обрадовался он, – а я про тебя вот только что вспоминал.

– Надеюсь, что хорошее вспоминали, – ответил я, присаживаясь на стул напротив.

– Исключительно, – отодвинул он клавиатуру в сторону, – чай-кофе будешь?

– А что, и кофе есть? – спросил я.

– А как же, – и он достал из тумбочки стола банку растворимого отечественного продукта производства Днепропетровского завода пищевых концентратов.

– Ого, – сказал я и зачем-то прибавил фактов, – дефицитный продукт, 6 рэ по госцене, а у спекулянтов все 10.

– Я по госцене купил, – ответил Сергеич, одновременно насыпая кофе в чашки, – сахара сколько?

– Один кусочек, – уточнил я. – Смешать, но не взбалтывать…

– Джеймса Бонда смотрел? – хитро прищурился он.

– Было дело, в Москве чего только не увидишь…

После дегустации напитка, оказавшегося вполне съедобным, Бессмертнов продолжил:

– Супруга совсем выздоровела – вчера на рентгене была, там ничего не осталось, ну там, где раньше было…

– Очень рад за нее, – вежливо ответил я.

– Я теперь твой должник до гроба, – продолжил он.

– Да ладно, Сергеич, – осадил его я, – до гроба не надо. Просто одну мою просьбу выполните, будем в полном расчете.

– Говори, – предложил он.

– Пока не готов, – отставил я чашку в сторону. – Вот если из Москвы меня попрут, и я сюда вернусь, тогда и озвучу.

– А что, есть такие предпосылки?

– Все под богом ходим, – хмуро ответил я, – так что зарекаться ни от чего не надо. Расскажите лучше про свою октябрьскую революцию, мне это очень интересно.

– Раз интересно, слушай, – и Бессмертнов коротко, но доходчиво изложил изменения в жизни 410 отдела.

Пожар в джунглях, 83 год, Гавайи

Мы с Цоем шли очень быстрым шагом добрых двадцать минут, собачий лай при этом позади то стихал, то разгорался с новой силой. Вдруг мой напарник встал, как вкопанный и заявил следующее:

– Приплыли… дальше тут два хайвея, тот, что прямо, из центра в Каполею идет, второй, что слева, ответвляется от него на Еву-бич, ни один из них мы не перейдем, чтобы незаметно было.

– А справа у нас что остается? – махнул я туда рукой.