К счастью, ужинать в одиночестве не пришлось – за столиком у окна сидели брат с другом и о чем-то оживленно болтали. После стольких часов, проведенных в одной комнате с Инессой, Герстле показался чуть ли не идеалом друга, и я даже готова была смириться с его присутствием в моей жизни. На время ужина, разумеется.
– Эри, а что ты одна? – спросил Берти.
– Выполняю указание твоего Тило, – хмуро ответила я.
Тот аж поперхнулся от удивления.
– Это какое же?
– Поменьше общаться с соседкой, – напомнила я и мрачно добавила: – Правда, это затруднительно, так как она почти не закрывает рот, но хоть общение при этом получается односторонним.
– Ничего, – попытался приободрить брат, – зато будешь жить в комнате с самыми вкусными ужинами.
– Она уже заявила, не мне, правда, что не кухарка и готовить будет только тогда, когда придет вдохновение.
– Сдается мне, Эрике так и не удастся попробовать все эти вкусности из книги, – с явной насмешкой предположил Дитер. – Чует мое сердце, что вдохновение к Инессе приходит нечасто и уходит еще до окончания готовки.
– Думаешь? А книга? – заметил брат. – Она же написала книгу по приготовлению еды.
– Для того, чтобы писать о чем-то, уметь это делать не обязательно.
– Положим, есть еще призы за конкурсы, – в голосе Берти сквозила уже неуверенность. – Значит, она все же должна уметь готовить.
– Не поверю, пока не увижу, – отрезал Герстле.
– У нее еще по фехтованию есть, – заметила я, мечтательно глядя в потолок, – по верховой езде и, кажется, по стрельбе из лука. А еще она на рогатину взяла кабана, напавшего на туранского наследника, и проколола его, как бабочку.
Ответом был громкий смех. Да, это не восторженные девицы, не имеющие представления об охоте. Хотя, наверно, парням бы Инесса и не стала о таком рассказывать, ведь интерес противоположного пола она пыталась привлечь историями о влюбленных в нее, незабываемую, видимо, руководствуясь принципом, что поклонники наматываются друг на друга, и чем их больше, пусть даже в ее воображении, тем больше привлечется новых.
– Берти, а можно я с вами сегодня побуду? – я решила закрепить успех. – А то возвращаться в общежитие не хочется.
– У нас вообще-то планы… – недовольно сказал брат.
– Да ладно, планы, – фыркнул Дитер, – на попозже перенесем, и все. Твоей сестре сегодня и так досталось.
Я благодарно посмотрела. Да брат прав – Тило просто замечательный. И что я на него тогда взъелась? Ну восхитился парень моими ногами, так имел на то основание. Правда, видел он их только до колен, так выше же ничуть не хуже.
– Ладно, Эри, – сказал Берти. – Но только сегодня. Учти, я тебе не нянька.
– Тебя дедушка просил за мной присмотреть, между прочим, – подколола я его.
– Вот когда подозрительные лица мужского пола вокруг тебя начнут вертеться, тогда и поговорим. Тило, как же тебе повезло, что у тебя нет младшей сестры, не представляешь!
– У меня старшая есть. Поверь, это намного хуже, – отшутился друг. Правда, он при этом поморщился, как будто у него зуб заболел.
Берти решил показать свою комнату, чтобы в случае чего не пришлось его искать. Я засомневалась, что меня ожидают в ближайшее время неприятности, но посмотреть, как он живет, было интересно. По размерам комната оказалась такой же, как наша с Инессой, но, Богиня, как же она была захламлена! Везде валялись вещи и стояли какие-то совершенно непонятные приспособления. Я покачала металлический рычажок на одном из них и была остановлена дружным воплем:
– Ничего здесь не трогай!
– Иди к столу, – приказным тоном заявил брат. – И учти: если чего-нибудь испортишь, выставлю тут же, не посмотрю, что сестра, и жалуйся потом дедушке.
Я сцепила шаловливые руки в замок и испуганно прошмыгнула к столу. Мне оставалось только со стороны рассматривать все, что здесь стояло, раз уж касаться ничего нельзя. А посмотреть там было на что, хотя я и понятия не имела, для чего это все нужно. Я старательно не замечала, как парни торопливо запихивают валявшуюся одежду почему-то под кровать, а не в шкаф. Да уж, Берти аккуратностью сам никогда не отличался и, видно, друга такого же подобрал. Говорить я ничего не стала – и так было заметно, что им неудобно.
О том, что так и не знаю, как пользоваться этим проклятым магическим кругом для готовки, я опять вспомнила, когда брат поставил передо мной чашку с дымящимся напитком и вазочку с сухариками. Сухарики сразу показались очень старыми, но я все же взяла один, из вежливости, и попробовала укусить. Это не получилось – сухарик упорно сопротивлялся зубам, и я не была уверена, что последние победят. Наконец я решила, что зубы дороже демонстрации хорошего воспитания, и отложила этот кусок камня.
– Берти, мне кажется, эта вазочка вместе с содержимым досталась вам от предыдущих жильцов, – намекнула я брату на древность угощения.
– Бери выше, – не смутился он, – первым ее владельцем был наш ректор, лорд Гракх в свою бытность студентом. А дальше передавалось от поколения к поколению. Гордись, ты прикоснулась к настоящей истории!
Я выразительно хмыкнула, показывая отношение к его словам – басен на сегодня наслушалась. Да за эти годы студенты только из принципа бы все сгрызли, что я брату и сказала. Он засмеялся и даже не подумал предложить что-то взамен. Дитер вытащил из кармана конфету и протянул мне. Обертка у нее была несколько потерта, но сама конфета оказалась куда моложе сухарей. Везет же некоторым с братьями, он, поди, своей сестре зуболомательные сухари не подсовывает!
В дверь постучали. Берти подкинулся, как будто только этого и ждал, и бросился открывать. Кто там стоял, я не увидела. Успела только заметить, что это девушка, как брат выскочил в коридор и дверь за собой прикрыл.
– Дитер, а кто это? – я косила глазами в сторону двери и пыталась услышать хоть слово.
– Понятия не имею, не рассмотрел, – с совершенно честным лицом ответил он.
Я помолчала, пытаясь все же уловить хоть какие-то звуки из-за двери, но тщетно, – оттуда доносился только невнятный шум. Это ужасно огорчало – у брата роман, о котором я ничего не знаю. Дитер попытался отвлечь рассказом об особенностях преподавателей академии, а я вдруг решила спросить:
– Скажи, а почему ты пошел в эту академию, а не в Военную?
– Не твое дело! – грубо ответил он.
И это было настолько неожиданно, что у меня даже слезы на глаза навернулись от обиды. Но парень и не подумал извиниться, отвернулся и уставился в окно, как будто там было что-то, требующее его неусыпного внимания. Я тоже молчала и смотрела внутрь чашки, там так красиво плавали листочки. И как я могла подумать, что в этом типе есть что-то хорошее, кроме заплесневелой конфетки? Хам он, самый настоящий.
Вернувшийся с сияющим лицом брат не заметил нашей размолвки. Он думал о чем-то своем, на вопросы отвечал сначала невпопад, а потом и совсем перестал, поэтому вскоре я с ним попрощалась, демонстративно не замечая Дитера, и ушла. Даже чай допивать не стала. Возвращаться в общежитие не хотелось, но выбора все равно не было. На удивление в комнате было пусто, соседка валялась на кровати с очень недовольным видом. Неужели выросло количество сомневающихся? Или хвалили недостаточно усердно?
Тишина напрягала, я не знала, чем себя занять и решила хотя бы тут попить чай. Подошла к кухонному уголку и с тоской вспомнила, что так и не выяснила у брата, как пользоваться этой штуковиной. Но у меня под боком есть консультант.
– Инесса, скажи, пожалуйста, как этот круг включить?
Она недовольно скривилась, но встала и подошла. Потыкала пальцем и глубокомысленно объявила:
– Какая-то древняя модель. Я с такой ни разу не сталкивалась. Я работаю только на современных плитах, а не подобном старье. Этот хлам давно пора выбрасывать, но, видать, академия нищая, экономит на всем.
На языке так и вертелось «Что ж ты из своей богатой академии уехала?», но это непременно привело бы к скандалу, так что я просто молча вышла и постучала в соседнюю комнату. Дверь открыла девушка, с которой я сегодня уже встречалась и которая выразила сомнение в охотничьих успехах Инессы.
– Добрый вечер, – вежливо сказала я. – Меня зовут Эрика Штаден. Не поможешь разобраться с кругом для готовки?
– Катарина Нойман, – представилась та. – А что у соседки не спросишь? Она наверняка знает. Великая кулинарка все-таки…
– Она не знает. И сомневаюсь я, что она вообще что-то умеет, – честно призналась я.
Кати пригласила к себе и показала, что нужно делать. Неожиданно мы разговорились, и через некоторое время болтали уже как лучшие подруги. Ее соседкой оказалась та легковерная Софи, что так восхищалась Инессой, но сейчас ее в комнате не было. Как жалко, что мои намеки до Софи не дошли. Ведь насколько было бы всем лучше, живи она с Инессой, а я – с Катариной.
Глава 4
Пока не начались занятия, мы с Катариной часами гуляли по Гаэрре. Столицу я знала плохо, моя новая подруга тоже, так что каждый день приносил множество открытий, иногда приятных, иногда – не очень. Так мы выяснили, что близко к Военной академии лучше не подходить: курсанты слишком настойчиво навязывали свое общество. Против военных я ничего не имела, да и обратное было бы странно, учитывая, что и отец, и старший брат служат в гармской армии, но иноры в форме, в таком количестве пытающиеся знакомиться, меня пугают. Поэтому мы теперь гуляли подальше от Военной академии. И подальше от нашей. Из комнаты я уходила как можно раньше и возвращаться туда не торопилась, только на ночь, чтобы сразу лечь спать.
Но даже почти не пересекаясь, мы умудрились поругаться с соседкой. Началось все достаточно невинно. Инесса потребовала убрать картинку, нарисованную Мартиной.
– С чего это вдруг? – удивилась я.
– Она оскорбляет мои эстетические чувства. Это же ужас. Я с пяти лет занимаюсь рисованием, надо признать, очень успешно, но ни разу еще не видела такого убожества.
– На мой взгляд, очень даже миленькая картинка, – не согласилась я.
– Миленькая? – взъярилась Инесса. – Отвратительный грязный фон! Отвратительный подбор оттенков! Отвратительные цветы на рисунке! Не бывает таких растений в жизни!
– Очень даже бывает, – заупрямилась я. – У нас рядом с поместьем именно такие и растут, и Мартина очень хорошо передала их особенности.
– Сразу видно дилетанта. Ты ничего не понимаешь в живописи! – презрительно бросила соседка. – Можешь любоваться этой дрянью сколько хочешь, только чтобы на стене она не висела!
– Картинка будет висеть там, где я считаю нужным, – отрезала я. – Мне она нравится и напоминает о подруге.
Несколько девушек, присутствующих при разговоре, неодобрительно зашумели, пытаясь меня убедить, что нужно уважать мнение соседки. Она разбирается в живописи, и ей оскорбительно видеть такое каждый день. Я ответила, что смотреть ее никто не заставляет, и ушла. Но когда я вернулась, Мартинина работа была частично изорвана, частично сожжена. Если бы ее только порвали, то можно было бы что-то сделать, попросить брата восстановить, но сожженное…
– Кто дал тебе право портить мои вещи? – в ярости я обратилась к Инессе.
– А я тут при чем? – недоуменно захлопала она глазами она. – Меня в комнате вообще не было. А когда я пришла, это убожество уже было в таком виде. Вон Софи подтвердит.
Софи залепетала что-то в поддержку своего кумира, но я им не поверила.
– Ну конечно, кто-то специально сюда проник, чтобы уничтожить никому не мешающую, кроме тебя, картинку, – язвительно сказала я.
– Не у меня одной хороший художественный вкус, – невозмутимо ответила соседка. – Это убожество могло оскорбить эстетические чувства еще кого-нибудь. Если ты помнишь, уговаривала убрать ее не только я.
Конечно, можно предположить, что это постарался кто-то из инессиных восхвалителей, чтобы заслужить ее одобрение, но бегающие глазки обвиняемой не позволяли в это поверить. Я много бы чего ей наговорила, если бы не пришел брат, которому я сразу пожаловалась.
– Запирайте двери, и будет вам счастье, – выслушав, заявил он. – Что за безалаберность? Люди разные бывают, в следующий раз картинкой не ограничатся.
– Мы непременно будем запирать, – ответила Инесса.
– Я иноре Пфафф жалобу напишу, – мстительно глядя на нее, решила я. – Прямо сейчас.
Соседка заметно изменилась в лице, так что я твердо уверилась, что порча картинки – ее рук дело.
– Никто не будет из-за такой ерунды устраивать расследование, – заметил Берти, после его слов на лице Инессы проступило заметное облегчение. – Да и времени нет. Эри, от тети принесли записку, просит срочно прийти.
– Уже поздно, – ответила я. – Может, на завтра отложим?
– Ты что? Завтра вообще будет не до этого, – возразил брат. – Первый учебный день, а вечером – бал. К тому же тетя написала, чтобы непременно зашли сегодня. Мол, это очень важно.
Никакого желания идти к папиной сестре не было, но и оставаться в одной комнате с наглыми вруньями – тоже. Я была уверена, что если пожалуюсь, они больше не посмеют сделать что-то с моими вещами. Но если я пойду к иноре Пфафф, то о визите к тете сегодня можно забыть. Картинку было ужасно жалко, но теперь ее все равно не вернуть. Пока я раздумывала, Берти нетерпеливо потащил за руку на выход, и все решилось само собой.
– И из-за чего такая срочность? – недовольно спросила я его. – Если бы не тетя, я бы точно пошла к комендантше.
– Я тебе сказал все, что было в записке, – ответил Берти. – Слушай, поменяйся ты с кем-нибудь комнатами. А то еще подеретесь в следующий раз.
– Я уже намекала Софи, но она то ли не поняла, то ли не так уж и хочет, – вздохнула я. – Хотя казалось, она совсем не прочь переехать поближе к своему идеалу.
– Спроси прямо.
Предложение было правильным, но почему-то подумалось, что брат старательно уводит разговор от визита, и я испугалась.
– Берти, с родителями все в порядке?
– С чего бы с ними что-то было не так? – ответил он, но без присущей ему уверенности.
– Почему мы так срочно понадобились тете? – возразила я, невольно ускоряя шаг.
– Если бы с ними что-то случилось, тетя Эльза пришла бы сама.
Но его слова не успокоили, всю дорогу я не могла думать ни о чем другом. Очень уж неспокойное нынешнее место службы отца, оттуда то и дело идут сообщения о стычках с орками, по большей части мелких. Папа, конечно, не из самых слабых магов, но переживала я за него из-за этого ничуть не меньше. Впрочем, выяснилось, что волновалась я зря. Тетя, как только мы пришли, едва поздоровавшись, сразу в меня вцепилась и начала вертеть в разные стороны, приговаривая:
– Эри, как ты выросла за то время, что я тебя не видела! Как похорошела! Какая у тебя талия тонюсенькая! Я просто чувствую, что это твоя судьба!
– Что – ее судьба? – недоуменно спросил брат, которому игнорирование собственной персоны никак не могло понравиться.
– Что я вам сейчас расскажу… – тетя даже глаза зажмурила в предвкушении удовольствия от того, что собиралась сообщить. – Только учтите, это большой секрет, чтобы никому не проболтались.
Она дождалась наших обещаний и только после этого важно продолжила:
– Вы же знаете, как высоко положение брата моего мужа, графа Эдина? Так вот, только благодаря этому, я узнала, что принц Эвальд собрался жениться.
– Тоже мне новость! – фыркнул брат. – Он все время на ком-то собирается жениться, только так и не соберется.
– Норберт, помолчи, – надулась тетя. – Ты ничего не знаешь. Он действительно собрался жениться, о чем сообщил своим родителям. А жену будет выбирать в нашей Магической Академии. Но еще не выбрал, понимаете?
– Нет, – честно ответила я.
Собрался Эвальд жениться, и что? К чему нам с братом нужно было так срочно торопиться к родственникам? Я повернулась к Берти и обнаружила, что он тоже на меня смотрит, только совсем не недоумевающе, а как-то оценивающе.
– А что, тетя Эльза, – сказал он, – что-то в этом есть.
– Вы про что? – умоляюще спросила я.
– Про то, что ты можешь стать избранницей принца, – не стала ходить вокруг да около тетя.
– Вы с ума сошли! – рассмеялась я.
– Тебе что, не нравится наш принц? – в голосе тети зазвенели металлические нотки. Сразу было понятно, что ответа «нет» она не примет.
Я вспомнила тот единственный случай, когда видела гармского наследника, и пришла к выводу, что хотя принц и хорош, но душа к нему не лежит, да и пугает он меня своей второй ипостасью. Это я и сказала родственникам, чтобы перестали питать какие-либо иллюзии на мой счет.
