Рита Хан "Нарушая запреты"

– Да. Я как раз… Ну зашла по делам, а потом заорала сирена, и я не знала, как быть.

– Погоди, как это не знала? У нас же на днях была учебная тревога.

– Я первый день в школе, – развожу руками.

– Ох, ты батюшки. Новенькая, что ли?

– Угу.

– Пошли скорее, выведу тебя отсюда, не понятно, что случилось, вдруг и вправду пожар.

Краснею, чувствуя, как горят щеки и уши. Вот уж где настоящий пожар – все внутри горит от стыда.

– Людмила Кановна, у нас тут новенькая нашлась!

– Скажите, пожалуйста, – вторая училка чуть моложе первой, может быть, поэтому реагирует поспокойнее. – Ты чего здесь потеряла?

– Ничего. Просто зашла в туалет…

Надо же, как оказывается, умею врать. Если не учитывать того, что на душе полный отврат, то жить можно.

– Идёмте скорее, нам еще вниз надо спуститься. Ох, представляю, как рассердится Петрович.

– Не то слово, – сухо кивает Людмила Кановна.

Когда оказываемся внизу, накатывает вторая волна страха. Вижу сквозь стеклянные двери, что на улице очень много народу, а сейчас мы появимся на пороге школы и… Сжимаю вспотевшие ладони, чувствуя, как бешено стучит сердце. Надо было прятаться лучше или не лезть не в свое дело. Прошла бы мимо того злосчастного кабинета физики, глядишь, ничего бы не случилось.

– Горлов! А ну стоять! – Вздрагиваю от громкого оклика Людмилы Кановны и поворачиваюсь в ту же сторону, что и она.

Лучше встречи не придумаешь. Услышав свое имя, Гор тормозит и, таки, разворачивается к нам.

– Людмила Кановна, что за кипиш? – На меня даже не смотрит.

Ой, не больно-то и хотелось!

– Горим, Даниил, горим. Ты почему не на линейке?

– Как раз иду туда.

И такое невинное лицо состроил, еще немного и крылья за спиной прорежутся. Если бы не две учительницы рядом, я бы уже изобразила рвотные позывы.

– Дань, давай без шуток.

– Что вы, Людмила Кановна, какие шутки, боже упаси!

– Знаю я тебя, иди уже! – Нет, ну если сухарь Кановна клюет на милую моську Горлова, то я не знаю, что дальше.

Попробуй теперь докажи, что это он двадцатью минутами ранее зверствовал в кабинете физики. Кому расскажу – не поверят!

Я уже и сама начинаю сомневаться в том, что мне всё это не приснилось.

– Дань, ты отведи новенькую к её одноклассникам, мы с Татьяной Борисовной пойдем отчитываться.

– Конечно, Людмила Кановна, без проблем.

И голову еще чуть склоняет, точно это для него огромная честь. Вот ведь чертов позер!

– Пошли, – дружелюбности как не бывало, когда мы оказываемся вдвоем.

– Пошли. – Процеживаю сквозь зубы, чувствуя, как внутри меня поднимаются волны злости на несправедливость.

Сразу понятно, что этот Гор – любимчик местных учителей. Небось, запудрил им мозги своими ужимками и ухмылками, вот они и не видят теперь дальше своего носа.

Думаю об этом, пока иду вслед за Гором к выходу. С одной стороны, это даже хорошо, что меня оставили с ним – возможно так будет меньше подозрений, а с другой… Ох, лучше второй вариант не представлять, желудок делает такой кульбит, что еще немного и меня вывернет наружу.

– Вон там твои стоят, возле елки, – Горлов небрежно машет в сторону ровной шеренги школьников, рядом с которыми стоит молоденькая учительница в больших очках с табличкой "11Б". – Дойти сможешь, не натворив дел?

– Вообще-то, это из-за тебя произошло! – Бросаю в сердцах, чувствуя, как меня бесит его надменный тон.

– Мы с тобой еще поговорим, новенькая.

– Не запугаешь.

– Не ты первая.

– Да ты…

Уже хочу послать его куда подальше, как вдруг меня окликает… директор.

– Ася Малинкина, выйди, пожалуйста, ко мне.

Глава 3

Гор

Судя по тону Петровича, нашего директора, новенькую не ждет ничего хорошего.

Блин, я ведь её предупреждал, чтобы без глупостей, но, кажется, глупости – это её фирменная фишка. Это же надо было додуматься до того, чтобы объявить пожарную тревогу по всей школе. Чумная девица, атас просто.

Нет, мне не жаль эту Малинкину, в конце концов, я пытался все решить мирным путем, однако она меня и слушать не захотела. Как ударила по кнопке, думал, оглохну там на месте.

– Ася Малинкина? Я жду. – Нетерпеливо повторяет директор, и я вижу, что все взгляды обращены к нам.

Да, в этой школе все друг друга если и не знают по именам, то хотя бы визуально представляют, кто есть кто.

А эта Ася… Да у нее на лбу написано, я – новенькая, пришла нести свет и справедливость в вашу альма-матер.

Правда, такие фиалки тут долго не задерживаются. Хотя, судя по выкрутасам, Малинкина далеко не фиалка.

Она делает глубокий вдох и на негнущихся ногах поднимается обратно на крыльцо, на котором директор устроил импровизированную сцену. Он у нас такой, да, если ругает, то с чувством.

Замираю, понимая, что грядет что-то интересное. Сейчас мы посмотрим, была ли смелость новенькой обычной бравадой или чистым порывом младого сердца.

– Друзья, пользуясь случаем, и пока мы ждем нашего завуча, Стеллу Сергеевну, хочу познакомить вас с нашей новой ученицей. Ася Малинкина, призер городской олимпиады по химии.

Ага, до опупения рады. Об этом говорят скупые хлопки учеников, которые заняты чем угодно, только не речью Петровича.

Вот выйдет сюда Стелла Сергеевна Болонцева, Болонка, как мы зовем её между собой, тогда другое дело. Иногда мне кажется, что Петрович – это просто лицо бренда, а всем балом здесь правит Стелла.

– Ася, мы рады тебя видеть в нашей школе. Надеюсь, твой первый школьный день начался хорошо.

О, более чем. Усмехаюсь про себя и ловлю взгляд Малинкиной. Незаметно для других поднимаю большой палец вверх, от чего она вспыхивает и заливается краской. Ну а что ты думала, малыш, такие вещи не забываются.

Можно сказать, ты со мной прошла боевое крещение, радуйся, что никто тебя не сдал.Конечно же, сдавать её я не собираюсь, но возможно проведу профилактическую беседу о том, чтобы в следующий раз не путалась под ногами.

Ася Малинкина кивает директору, и тот её отпускает. Идет к своим, в мою сторону, ожидаемо не смотрит. Боится, что расколется от одного лишнего взгляда.

– Дань! – слышу голос Витьки Чеснокова, а следом выхватываю из толпы его рыжую шевелюру. Мы его за это зовем Рональдом. Ну, в честь Рона Уизли.

– Витёк, чем порадуешь? – подзываю его к себе, подальше от класса – слишком много любопытных глаз и ушей.

– Да, ничем, братан. Улизнул гаденыш. Смачно выругиваюсь, от чего у химички, классухи "бэшек" глаза на лоб лезут.

– Горлов, ты что себе позволяешь?!

– Простите, Вера Дмитриевна, я на автомате. – Корчу виноватое лицо, хотя если честно, ничего предосудительного в своем поведении не вижу. Подумаешь, вырвалось, мне есть на что злиться. Поворачиваюсь к Витьку: – Вы зачем его отпустили?

– Так мы, это, подумали, что горим, вот и чесанули оттуда. А он под шумок от нас деру дал. Не догнали.

– Балда.

– Согласен, – чешет репу друг.

И ведь не обидишься на них, Витька с Максом редко косячат. Но метко, как оказалось. Вообще, по-хорошему, Максу бы не помешало взбучку устроить, дверь не могли, что ли, запереть. Просил ведь не терять бдительность.

Снова бросаю взгляд в сторону новенькой. Откуда она только взялась? Натворила делов в первый же день, сама, небось, не рада, что перевелась сюда. Хотя, никто не знает, каково ей было в прошлой школе?

Все, Гор, харэ. Хватит думать об этой мелкой, много чести. Самое смешное, что даже разозлиться на неё не могу как следует, до того забавно себя ведет Малинкина.

Директор дает отмашку, и все уже собираются расходится, но не тут-то было. На крыльцо выскакивает озверевшая Болонка и перехватывает микрофон у перепуганного Петровича.

– Никто никуда не уходит! – от её крика можно оглохнуть. – Даниил Горлов, особенно ты!

С недоумением смотрю на Стеллу Сергеевну, не вдупляя, чего она вообще хочет? Но, когда из-за её спины выглядывает наглая морда Дохляка, всё встает на свои места. Я так понимаю, приятного разговора мне ждать не стоит?

Глава 4

Ася

– Капец, Гор попал!

– Да, попадос, жесть просто!

Девчонки-близняшки тяжко вздыхают, точно мысленно прощаются с Горловым.

Подумаешь, назвали его имя. Мое тоже десятью минутами ранее называли, и ничего, жива.

– Кранты ему.

– Еще никогда не видела Болонку такой злой.

– Гора жалко, он такой классный.

– И красивый.

Морщусь и едва сдерживаюсь от того, чтобы закатить глаза. И чего все так расшумелись? Неужели настолько всё плохо.

– Говорю вам, у Стеллы на Гора зуб.

– Да тихо ты, зуб! – Дружок Горлова тут как тут. – Не каркай, Щербакова.

– Аха, вот как? Я, значит, каркаю?

– Цыц! Дай послушать.

И, вправду, думаю про себя, давайте лучше послушаем, а уже потом будем сеять панику.

А послушать есть что, судя по тому, с каким непонимающим видом Горлов поднимается к завучу.

В одно мгновение наступает гробовая тишина, внимание всех учеников приковано к крыльцу школы. Этот Горлов у них явно местная знаменитость.

Знали бы они, какой он на самом деле, уверена, поумерили бы количество восторженных вздохов.

– Сегодня, – меж тем вещает Стелла Сергеевна, дама с хищным оскалом и крючковатым носом, и от её слов сердце уходит в пятки, – один из вас намеренно поднял всю школу на уши, вероятно, решив, что это дело останется для него безнаказанным. Но справедливость всегда восторжествует для тех, кто её защищает. Даниил Горлов, расскажи-ка нам, зачем ты это сделал? Зачем устроил пожарную тревогу?

По школьному двору проносится встревоженный гул, а я не могу поверить услышанному. Как такое возможно? Нас же никто не видел, я точно помню, что мы с Горловым были одни в коридоре.