Валерий Белов "Философская лирика. Собака из лужи лакает небо"

Так и жили бы все вкривь и вкось,

Кабы не забугорная мразь.

Положила завистливый глаз

На страну, где живут натощак,

Где мздоимцам любым фору даст

Даже самый последний бедняк,

Что в своей необъятной стране

Как собака на сене живёт,

Своей миской доволен вполне -

Сам не ест и другим не даёт…

Те, кто гадил нам сотни веков,

Разложили костры по углам,

Чтобы мерзкая роза ветров

Благодатный наш дом подожгла.

Видя отблеск пожаров в окне,

Приутихли свои упыри.

Чем страшнее угроза извне,

Тем сплочённее люди внутри.

Слава Богу, кому всех собрать

На бескрайних раздольях нашлось,

Чтобы недруги из-за бугра

Не мешали нам жить на авось.

Ангел, мятущийся в тесном пространстве

Ангел, мятущийся в тесном пространстве

Где узаконена спесь,

Где перечёркнута честь

Линией непостоянства —

Не позволяет упрямство

Крылья сложить на насест.

Ангел, распятый на жердях созвездий,

Мнишь ты с креста соскользнуть?

Многострадальную грудь

Сжатую болью и резью

Тягой житейской к возмездью

Освободить как-нибудь?

Ты за свободу откупишься ложью,

Сбросивши святости плен.

Ждёшь ты каких перемен,

Ангел, меняющий кожу?

Что обратишь ты к подножью,

Что обретёшь ты взамен?

Ангел, с рождения чуждый неверью,

Призванье своё не забыл?

От сонма докучливых рыл

Скрытый железною дверью,

Смирись, прихорашивай перья

Двух неотъемлемых крыл.

1972

Кому бы в морду дать за эти слёзы

Вся жизнь – цепочка маленьких побед

И череда досадных поражений.

А лучшие порывы юных лет —

Не более чем свыше одолженье.

Всё суета – сказал Екклесиаст,

Недостижимо вечное блаженство,

Покой и воля – это не про нас,

И человек далёк от совершенства.

В сравненье с вечностью совсем дитя,

Как Пушкин говорил – ещё младенек,

Ломает колыбель свою шутя.

Что будет, когда встанет с четверенек?

На всю вселенную поднимет крик

И о себе – Я есмь – заявит гордо,

Но с помыслом одним, как Мендель Крик

У Бабеля страдал – кому б дать в морду…

Создатель что-то там недоглядел,

Замешивая нас по локоть в глине,

Когда не смог он положить предел

Тщеславью, самомненью и гордыне,

Что расцвели внутри людей взамен

Обещанной им всем свободы воли,

Чертополох на ниве перемен,

А зёрна доброты – обсевки в поле.

Три ипостаси мерзости живут

И обещают жить, похоже, вечно,

Пока до основанья не сожгут

Всё, что в природе нашей человечно.

Не тварь дрожащая, а человек

Топор, тушуясь, прячет под дублёнку…

Невинная сползает из-под век,

Как мера правоты, слеза ребёнка…

А мы, едва взобравшись на бугор,