Дмитрий Ромов "Цеховик. Книга 7. Большие дела"

– Что же, ради такого дела я ещё поживу в столице. Ладно, рад, что вас проведал, Даниил Григорьевич, не буду отвлекать от государственных дел. Только у меня есть просьба. Она необязательная, разумеется, так что если окажется трудновыполнимой, то никаких проблем.

– Говори, чем смогу – помогу.

– Мне одного типа пробить надо, – говорю я. – Только у меня данных не так много.

– Пробить? – удивляется Скударнов. – Это как?

– Ну, выяснить, кто такой, кто за ним стоит, что за человек.

– Хм… Это, наверное, в милицию надо с такими вопросами, – разводит руками генерал. – Даже и не представляю, как это сделать можно…

– Да он военный, Даниил Григорьевич, – объясняю я. – Я потому к вам и обращаюсь. Может быть у вас есть возможности такие…

– Военный? – задумывается он. – Ну, военного можем попытаться пробить. Мише Мальцеву могу попробовать позвонить. Он у нас кадрами занимается…

– Вот спасибо большое. Я вам на листочке вот здесь напишу, ладно? Майор Голубов Арсений. Закончил наше училище связи. Форму носит лётную. Живёт в Москве и служит здесь где-то наверное.

Я Скачкову уже позвонил, попросил его попытаться что-то разузнать. Он в училище всех знает. Может личное дело найдёт или ещё что. Или кто из преподов его помнит, хотя времени прилично прошло с выпуска.

Скударнов берёт листочек и, пробежав по строчкам глазами, кивает:

– Ладно, Егор, попробую что-нибудь разузнать. А зачем он нужен-то тебе?

– Да как сказать, Даниил Григорьевич…

Честно говоря, я не подумал что он может задать такой вопрос и не догадался придумать какое-нибудь более-менее правдоподобное объяснение.

– Он ведёт себя так, будто его папа, по меньшей мере, главком ВВС. Я вот и подумал, а вдруг?

– Ладно, – усмехается Скударнов, – посмотрим, что там у него с папой.

Я благодарю его и откланиваюсь. Выхожу и направляюсь на базу. Честно говоря, чувствую усталость. Бессонная ночь, стрессняк с этим козлом Арсением, беготня по Москве. Время здесь убивается очень быстро. Лихо убивается время.

Может, к этому и удаётся привыкнуть, но кажется мне, что жизнь москвича пролетает процентов на тридцать быстрее, чем жизнь провинциала. Тут в пару мест сбегал и день прошёл, не то что у нас – между горкомом, Дворцом пионеров, рынком, больницей и рестораном «Волна» пять-десять минут в любую сторону. Ладно, не буду забивать голову ерундой, просто приду и упаду в постель. Если её Лида уже освободила.

Мы ловим тачку и подъезжаем к гостинице. Здесь всегда многолюдно. Рядом со входом – метро, люди снуют туда и сюда. Много людей. Из-за бешено летающих, подпружиненных деревянных дверей несётся тёплый поток воздуха, насыщенный запахами металла и угольной копоти.

Всё, как всегда, но вот тот парень, похожий на Дольфа Лундгрена в роли Ивана Драго… Скользнул по нам взглядом и отвернулся. Не нравится он мне… морда протокольная. И на бандоса не очень-то похож. Я незаметно киваю Пашке и он внимательно наблюдает за этим фруктом. Контролирует. Присматривает.

Мы проходим мимо метро и двигаемся ко входу в отель. Дольф даёт нам пройти и направляется следом за нами. У меня что, паранойя разыгралась? Всё чаще в последнее время. Но парни тоже напрягаются.

Так… Подходим ко входу. Бляха-муха! Какого хрена и откуда они взялись?! Навстречу нам выруливают четыре серьёзных таких чувачка. И где, товарищ Де Ниро, моё красненькое удостоверение, в котором написано «разрешено хранение и ношение огнестрельного оружия»? Нету удостоверения, поэтому и летаю я в столицу без ручной гаубицы, называемой ТТ. Блин…

А вот и Дольф. Он подскакивает за мгновение до нашего соприкосновения с этой группой захвата. Но не думайте, братаны, без боя мы не сдадимся и дёшево свои жизни не уступим.

– Кто из вас Бро? – спрашивает Дольф, поочерёдно оглядывая всех нас.

– В чём дело, товарищи? – нарочито громко восклицаю я. – Освободите дорогу! Это наша гостиница.

Ладно, сучара, пока ты стоишь и хлопаешь зенками, я, пожалуй, воспользуюсь этой маленькой паузой и вобью тебе кадык в горло. Но Дольф реагирует быстро и, чувствуя вероятно, энергетический выброс и все эти сгустки энергии хлещущие через край, отступает и запихивает руку под куртку, в область внутреннего кармана.

Я готовлюсь нападать, блокировать и вырывать оружие, но в его руке появляется красная книжечка.

Какого хрена…

Он тычет своими корками прямо мне в нос.

– ГУБХСС, капитан Торшин.

Охренеть! А вы-то ребята каким боком?

– И чего надо, капитан? – поднимаю я брови. – Мы заняты немного, так что время уделить вряд ли получится.

– С нами поедете, – кивает он на своих ребятишек.

– С какого это перепугу? – интересуюсь я. – Основание есть у вас? Цель, опять же, не ясна. Или вы противозаконные действия практикуете?

Он усмехается и в тот же самый миг я получаю удар по почкам сзади. Твою ж дивизию. Нечестно, исподтишка… Кружка пива. Один удар по почкам заменяет кружку пива. Паша с Игорем подаются вперёд, желая, должно быть тучи развести руками и вырвать меня из лап этих пиратов, но документы остальных участников налёта, убеждают, что их ментовское происхождение может оказаться правдой.

Прямо на тротуар заезжает «Рафик» с окнами, занавешенными шторками.

– Полезайте, – кивает Дольф. – Давайте, скоренько. Не заставляйте табельное оружие применять.

– Вы не имеете права, – заявляю я. – На каком основании? Где постановление, или что там у тебя?

– Быстро! Всё будет, на месте увидишь.

– Исключено! – отвечаю я. – Пока не будет основания…

– Эй, сержант! – кричит самозванный Дольф патрульному. – Вызывай наряд, тут клиентов упаковать надо.

Внезапно, не пойми откуда появляются, ещё пятеро ментов, и ситуация начинает напоминать китайский боевик, в котором я должен раскидать всех сволочей нападающих в составе полновесной армии.

Игорь получает резиновой палкой по хребту от блюстителя закона. Вокруг нас начинает собираться кучка зевак, но ментам это не мешает. Им вообще ничего не мешает. Никогда.

В общем, мы всё-таки грузимся в микроавтобус и несёмся прочь. Через некоторое время заезжаем во двор многоэтажного здания и останавливаемся. Собственно, тут ехать-то, всего ничего, а с мигалкой так вообще пара минуточек.

Нас выводят под белы рученьки и тащат в волшебные чертоги. Игоря с Пашкой уводят дальше, а меня запихивают в кабинет с диваном, письменным столом и парой стульев. Явно, офис не рабочий, пустой, из резерва на случай расширения полномочий.

Я осматриваюсь и, чувствуя себя на взводе, опускаюсь на диван. Покрутившись минут десять я, к собственному удивлению, засыпаю. Поэтому пытка томлением и длительным ожиданием в неизвестности проходит практически не замеченной мной. Я просто проваливаюсь в темноту. А потом меня будят.

– Эй, боец! – слышу я далёкий голос и открываю глаза, а потом медленно сажусь.

– Ты чё, массу давить сюда приехал? – удивляется человек в форме майора.

Китель у него расстёгнут, ворот форменной рубашки – тоже. Даже галстук, и тот расстёгнут и болтается, перегнувшись через зажим в районе солнечного сплетения, свешивая растянутые резиночки.

Майору лет сорок пять, он невысокий, но ширококостный, лицо мягкое, сострадающее, грустное и усталое. Не очень длинные тонкие волосы зачёсаны к центру, чтобы хоть как-то уменьшить раннюю лысину. Он стоит, уперев руки в бока и внимательно меня разглядывает. А я разглядываю его.

– Ты кто, майор? – первым нарушаю я молчание. – Я не понял, зачем меня сюда приволокли? На каком основании?

– На основании? – спокойно переспрашивает он. – Да на том основании, что я велел. Вот и всё.

– И кто же ты, такой могущественный? – спрашиваю я. – Не Щёлоков случайно? А может, начальник ГУБХСС Заботин Борис Васильевич? Нет, тот генерал-лейтенант уже вроде.

– Ну ладно, поостри, – кивает майор. – Недолго осталось, порезвись.

– Почему недолго? Решил меня выпустить? – улыбаюсь я своей ослепительной, практически идеальной улыбкой.

– Нет, как раз наоборот, – отвечает он. – Решил закатать на недосягаемую глубину.

– Это будет сложно сделать, – мотаю я головой. – Я бы не советовал.

– Ладно, покуражились, а теперь к делу приступим. Советы мне твои пока не нужны, что делать, я и сам знаю. А вот ответы на вопросы меня интересуют. И вот первый из них, гражданин Брагин. Ты Ашотика Большого хорошо знаешь?

Интересное кино… И вопрос интересный…

7. Сумасшедший дом!

– Хорошо ли я знаю Ашотика Большого? Даже не знаю, что и сказать. Один раз видел – это хорошо или плохо?

– А при каких обстоятельствах проходила встреча?

– Ну, товарищ майор, – качаю я головой. – Вы такие вопросы деликатные задаёте. Вы лучше скажите, с какой целью интересуетесь? Где Ашотик, а где я. Мы же вообще из разных вселенных люди. Да и как звать вас величать хоть сообщили бы для начала.

– Для начала ты бы привстал, когда со старшим разговариваешь.

Надо же, какой любитель протокола и правил приличия. Ну ладно, так и быть, усугублять не будем. Я поднимаюсь на ноги. Здрасьте…

– Ну, теперь ваш ход. Жест доброй воли, так сказать, а то нехорошо как-то, вы меня знаете, а я вас нет…

Он вдруг сжимается, как пружина и выкидывает вперёд кулак. Но я вижу, что душу в удар он не вкладывает, придерживает себя и бьёт относительно медленно, чтобы вовремя затормозить, судя по всему. Прихватывает, значит, на испуг берёт. Ну ладно. Чуть-чуть не доходя до моего лица кулак действительно останавливается.

– Прикольно, – сохраняя спокойствие, говорю я и снова опускаюсь на диван. – Вот и познакомились.

– Смотри-ка, – качает он головой. – Не проведёшь тебя. Откуда ты такой матёрый взялся?

– Из будущего прилетел.

– Да ещё и шутник, и не боишься ничего. Закон нарушаешь и не боишься. Это как понимать?

– Ну, майор товарищ, это вы нарушаете и не боитесь.

– Я-то не закон, а процедуру нарушаю, это ж не одно и то же. Понимать надо.

– А я ни процедуру, ни закон. У меня дела, кстати, а вы меня держите здесь без причины. Чего надо-то?

– Да вот, познакомиться с тобой хотел, понять, кто ты такой вообще. Ладно, давай с начала начнём, а то как-то не задалось у нас. Майор Плешивцев Вадим Станиславович, Главное управление по борьбе с хищениями социалистической собственности.

– Не скажу, что знакомство прям приятное-приятное, в смысле обстоятельств, но рад узнать ваше имя Вадим Станиславович. Ещё бы понять, чем обязан вниманию с вашей стороны.

– Да чего понимать-то? Тут всё просто. Зарабатываешь на моей территории и ни в одном глазу, как будто так и надо. Как-то странно, не находишь?

– Так вы и есть главная шишка, что Ашотика крышует? – простодушно спрашиваю я, понимая, что главная шишка точно не он. – Но я-то к этому всему какое отношение имею? Я здесь в командировке от швейной фабрики «Сибирячка». Направлен в ЦК ВЛКСМ по комсомольским делам.

– Чего? – хмурится он. – Ты разговор-то не уводи. Парень большой уже, за свои поступки отвечать должен.

– Слушайте, Вадим Станиславович, мне нравится, что вы придерживаетесь гуманистических подходов в работе, но разговор у нас очень странный и неконкретный получается. Вы скажите, чего от меня хотите, а я отвечу смогу или нет вам помочь. Всё же просто. Давайте отбросим ложную стыдливость.

– Чего я хочу? Есть два варианта. Первый. Ты закрываешь свою богадельню и валишь из Москвы подальше. В родные края, например. Второй. Начинаешь мне платить двадцать пять процентов от выручки.

Я смотрю на него некоторое время, пытаясь понять, что на самом деле у него в голове.

– Ну, что выбираешь? – спрашивает он.

– Послушайте, товарищ майор Плешивцев Вадим Станиславович. Я не могу поверить, что из-за этой ахинеи оказался здесь. А пока ваш Ашотик с катушек не слетел вы почему не приходили? Это так, не для записи, чисто абстрактные размышления. Вариант первый. Вам и так нормально было. Вариант второй. У кого-то наверху что-то засвербело, пукан рвануло или ещё чего. Собственно, эти два варианта означают одно и то же, правильно?

– Так, ты особо не зарывайся. Знаешь, что с такими дерзкими в этих стенах случается?

– Знаю, лучше, чем вы думаете. Так вот, поясняю. Я понимаю, что вы птица подневольная, скорее всего. Получили задачу, теперь отрабатываете. Но вы же умный, я ведь по глазам вижу. Я этих вопросов не решаю и вообще не понимаю, о чём вы говорите. И человек я несамостоятельный, как и вы. Всё. Точка.

– Не надо, мне известно гораздо больше, чем тебе хотелось бы.

– Ну, тогда вы должно быть проинформированы, кто за этим стоит. За всем тем, в чём вы меня подозреваете, и к чему я не имею отношения.

– Слушай, хватит уже дурака валять. Думаешь я запись веду?

Чего тут думать-то, ясно дело, ведёшь.

– Это не я, – продолжаю я говорить так, чтобы мне нечего было предъявить. – Наверняка понимаете, что победить этого кого-то вам вообще не светит. Это я предполагаю, если что. Ни сейчас, ни в будущей пятилетке. Да и вообще никогда. А вот этот кто-то может вас извести с вашими точками, кишащими уголовниками. Это, повторяю, исключительно мои домыслы. И что мы тогда тут делаем? Странно, что мне приходится объяснять такие очевидные вещи.

– Ты очень умный паренёк, – улыбается он. – Ну, тогда пойми вот что. Контора далеко, а ты вот он, уже у меня. И на тебя у нас зуб имеется. Не у меня конкретно, а у всей нашей советской милиции. От рядового до самого министра. За то, как ты подставил своего начальника обл УВД и подложил нас под контору, буквально. Думаешь, всё забылось? В этом мире ничего не забывается. Так что за тобой должок имеется.

Я демонстративно смотрю на свои часы. Скучно, товарищ майор.

– И я могу тебя за что угодно взять. Хоть за хулиганство, хоть за кражу, хоть за спекуляцию или за хищение соцсобственности. Был бы человек, а дело найдётся. Я лично нарисую. И что, подумай и скажи мне, будет контора за тебя впрягаться?

– Не понимаю, о чём речь, но с интересом выслушаю ваш вывод.

– А вывод такой, что несмотря на твои связи и мнимую неуязвимость, ты вот у меня где.

Сказав это, он сжимает кулак и демонстрирует с близкого расстояния, поднося к моему носу. Я молчу, жду что будет дальше.

– И никто не будет тебя вытаскивать.