Дмитрий Ромов "Цеховик. Книга 7. Большие дела"

– Не возражаете? – спрашивает немолодой гражданин интеллигентного вида и, не дожидаясь ответа, ставит на наш стол тарелку.

Паша с Игорем, стоящие за соседним столиком напрягаются, но оценив обстановку, остаются на месте.

Пообедав, мы прощаемся.

– Ладно, Егор, интересно поговорили. Ты когда уезжать собираешься?

– Хотел сегодня, но теперь остаться придётся.

– Из-за Ашотика? – уточняет Злобин.

– Ну, да. Не хотелось бы, чтобы он парализовал нашу работу. Да и за людей своих переживаю.

– Ладно, я подумаю, чем можно помочь Абраму. Ты особо в это дело не втягивайся, хорошо?

– Леонид Юрьевич, а вы не можете мне удостоверение сделать? Вашего сотрудника.

– Чего? – он от удивления даже улыбаться прекращает. – Ну, ты даёшь. Поступай к нам на службу, получишь и удостоверение, и фуражку с погонами, а так, даром, не пойдёт.

– Ясно. Но если вдруг будет возможность, вы уж не забудьте обо мне.

– Иди давай, аферист, – снова улыбается он. – Всё, пока.

– Леонид Юрьевич. У меня ещё вопросик есть.

– Брагин, от тебя не вырваться. Какой ещё вопрос?

– Ну пойдёмте, я вас провожу до работы, заодно и расскажу. Вопрос по Новицкой. Я знаю, что вы земляков поддерживаете, за что вам низкий поклон и большое спасибо, поскольку я ведь тоже ваш земляк.

– Пожалуйста. Давай ближе к делу.

– Смотрите. Она, Ирина то есть, там у нас выступила с отличной инициативой по созданию молодёжного военно-патриотического объединения. Пока городского, но у нас инициатива получила областную поддержку и теперь начинает развиваться. Сотрудничество идёт по линии комсомола и ДОСААФ.

– Ну, и?

– Эту бы инициативу на федеральный уровень вывести.

– Чего?

– Ой, на всесоюзный то есть. Но Ирина в ЦК лишь первые шаги делает пока только и вот так с разбегу к Пастухову не может подкатить, а кому-то другому идею жалко отдавать, сами понимаете. Новицкая девушка хорошая, понимающая и… и принципиальная, естественно. Можете ей помочь как-то?

– Слушай, Егор, я же в КГБ работаю, а не в канцелярии Деда Мороза, правда? Ты как себе представляешь это дело? Я приду и арестую первого секретаря Пастухова по подозрению в подрывной деятельности, и скажу мол, если хочешь остаться на свободе, помоги моей девочке? Так что ли?

– Товарищ полковник, да вы просто человек будущего, честное слово, – улыбаюсь я. – Чувствуется прогрессивный подход. Но у вас же кроме кагэбэшного ресурса и связей полно. В партии вон той же. Помогите. Вся команда на вас же в итоге будет работать.

– Брагин, такое ощущение, что вся команда уже на тебя работает. Ты как паук сети плетёшь. Пришёл, надавал указаний и поехал. Молодец, так держать. Всё, скройся с глаз, чтобы не видел тебя больше.

И я скрываюсь. У метро спускаюсь в холодный, суетливый и многолюдный подземный переход и подхожу к таксофону. Бросаю две копеечных монетки и слушаю гудки в трубке.

– Алло, – раздаётся рассеянный женский голос.

– Здравствуйте, будьте добры Новицкую.

– Кого? Это Ирину?

– Да-да, её.

– Минуточку подождите.

Трубка стукается о стол, и наступает тишина.

– Слушаю, – раздаётся через минуту знакомый голос.

– Ириш, привет. Как дела?

– Брагин! – выдыхает она, и в её голосе я слышу столько гнева и боли, что ощущаю эти чувства физически. – Что ты со мной сделал, а?! Немедленно приезжай! Ты слышишь? Немедленно!

6. Интересное кино

И что именно я с ней сделал? И в какой из тех раз, что мы что-то делали? М-да… Немного тревожно. Вместо того, чтобы отправиться к Скударнову в главное таможенное управление, я отправляюсь на Маросейку. Здесь, конечно, рукой подать, но приходится возвращаться и снова идти мимо пельменной.

– Ребят, не проголодались ещё?

Смеются. Нет, не проголодались. И неважно, из чего сделаны эти пельмешки, но с детства я несу в сердце добрые чувства к этому причудливому изобретению советского пищепрома.

Ну, это из серии, о чём бы ни думать, лишь бы не о том, что я боюсь от неё услышать, от Ирины. Жениться на ней я не могу, я же другой обещал… Да и как товарищи на это посмотрят? Ладно, нельзя раньше времени паниковать, расстраиваться и впадать в пессимизм.

Подхожу к кафешке, где мы встречались в прошлый раз. Заглядываю в большое окно и вижу её, сидящей за столиком. Она на меня не смотрит. Нервно кутается в пальто и поглядывает на часики. Берёт кофейную чашку, подносит ко рту…

Хорошая ведь баба, и красивая, и отзывчивая, по большому счёту. Надо только умелые руки приложить, в меру твёрдые, в меру ласковые. И готовить научить. Хотя, может, она и умеет.

Я захожу в кафе, подкрадываюсь, приобнимаю за плечи и целомудренно чмокаю в щёку.

– Приветик, зайка.

От такого приветствия она чуть не взрывается. Это я специально, чтобы обстановку разрядить. Я сажусь напротив неё и, положив руки на стол, как примерный ученик, смотрю ей в глаза.

– Ну, рассказывай, Ириш, что у тебя произошло.

– У меня? – она оглядывается по сторонам и наклонившись ко мне поближе понижает голос. – Это у тебя произошло, Брагин. Я тебе говорила, чтобы ты этого мудака оставил в покое? Я сказала тебе, что сама разберусь?

– Ага, видел я, как ты разобралась. Если бы я не вмешался, ты бы сегодня красовалась с фонариком под левым глазом, а, может быть, под обоими.

– Так, хватит! – она чуть хлопает ладонью по столу, позабыв, что это не её горкомовский кабинет. – Хватит тут балагурить. Ты действительно его отмудохал до полусмерти? Говори.

– Не до полусмерти. Просто всыпал маленько, чтобы ему память отшибло и он к тебе больше не лез. Забыл бы тебя. Но я, так понимаю, твоя магия сильнее моих тумаков. И память ему пока не отшибло, хоть он и утверждает, что вроде как бы да. Выборочная амнезия. А как ты узнала?

– Егор! – с трудом, делая над собой усилие, чтобы не разораться, говорит она. – Ну детский сад, честное слово. Ты, как ребёночек. Кулачками помахал и бабайка убежала, да?

– Нет, это ты как ребёночек, Ириш. Ребёночек, закошмаренный бабайкой. Будешь терпеть, лишь бы только никто ничего не узнал и не подумал, так что ли? Надо было его вообще грохнуть, сучёнка этого. Он что, звонил тебе?

– Так! Заткнись! Не могу этот детский лепет слушать. Да, он звонил.

– И?

– И? Сказал, что пока не сообщил милиции твоё имя, сославшись на частичную потерю памяти, но может это сделать в любой момент.

– Да, мне это известно. Но у меня имеется прекрасное и железное алиби. Так что он тут пролетает.

– Алиби? Да кому нужно твоё алиби? Кто его проверять-то будет? Сам подумай головой своей. Короче, он сказал, чтобы я приехала сегодня к нему в больницу.

– Чего?! Ты его послала, надеюсь?

– А если я не приеду, он сообщит, что это был ты.

– Ира, ты что, он этим теперь всю жизнь тебя шантажировать будет?

– В том-то и дело! Ты видишь, что ты натворил, балбес?!

И она всхлипывает. Это уж вообще неожиданно.

– Ир, но только не говори, что ты к нему поедешь. Нет, Ириш, не вздумай! Пошёл он в пень. Пусть говорит, что хочет, вот увидишь, ничего не получится у него. Сейчас прекрасная возможность от него освободиться!

– Егор! Какой ты баран упёртый! Если он скажет, что это ты, они тебе всю жизнь переломают. Нет! Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя…

– Ирина! – перебиваю её я. – Остановись! Я знаю то, о чём ты даже не имеешь представления. Я видел таких мудаков, как он. Если только покажешь слабину, он будет бить в неё снова и снова раз за разом. Если увидит, что я тебе небезразличен, он будет выматывать тебе все жилы, а ещё будет тебя избивать, за это. Сначала будет бить так, чтобы никому не было видно, а потом совсем оскотинится и перейдёт все границы. Слушай меня. Я тебе говорю совершенно серьёзно, я ему глотку перережу, если ты к нему сунешься. Я узнаю, не думай. У меня там знакомый лежит в соседней палате. Он всех сестёр уже коррумпировал. Они сразу донесут. Ты слышишь меня? Я не шучу. Не хватало ещё, чтобы твоё имя трепали в связи с этой мразью.

Она смотрит на меня широко открытыми глазами и даже чуть приоткрытым ртом.

– Егор… ты что… правда готов убить за меня? – наконец спрашивает она.

Блин… перебор вышел… Слишком убедительный монолог получился.

– Да, Ириш, могу. И тебя тоже, если не послушаешь.

Она не реагирует, задумываясь.

– Слушай, – наконец, возвращается она из мира блуждающих мыслей. – А как ты думаешь, какая разница в возрасте у Галины и Бориса?

Опаньки, куда это нас занесло.

– Семнадцать лет, – уверенно говорю я.

– Ты так думаешь?

– Нет, знаю. Она мне сама сказала.

– Когда это? – хмурится Новицкая.

– Когда мы с ней уединялись в кабинете.

– Балбес ты, Брагин. Дитё малое, честное слово.

– Но мы не знаем точно, любовь у них или только дружба. Галя говорит, дружба. С другой стороны, она дама замужняя, что она ещё сказать-то может…

Мы сидим ещё какое-то время и даже съедаем по эклеру и выпиваем по чашке кофе.

– Ты поняла меня? – спрашиваю я на прощание.

Она ничего не говорит, только вздыхает, показывая, что не по своей воле подвергает меня опасности быть отданным в руки милиции.

Когда мы выходим, она замечает Пашу с Игорем.

– Ой, Павел, здравствуйте, – говорит она. – Какое совпадение. Вы тоже это кафе любите?

– Мы с ребятами шли по делам, – поясняю я. – А когда мы с тобой поговорили по телефону, нам пришлось поменять намерения.

– Ой, простите меня, – кивает Новицкая. – Я даже не знала, что ваши планы сбила… Егор мне не сказал…

– Ничего, – милостиво извиняет её Паша, – мы всё наверстаем, это не проблема.

Ирина уходит вершить комсомольские дела, а мы с моим маленьким корпусом стражей контрреволюции едем к Скударнову.

– Ну что, Даниил Григорьевич, – говорю я осматриваясь. – Кабинет у вас хороший, сразу видно большой начальник заседает.

На самом деле, кабинет не такой уж и большой, и хвалю я его лишь из вежливости. Внешняя торговля находится в монополии государства. Там всё чётко и идёт более-менее по накатанной колее. Остаётся щипать частников, пассажиров «Аэрофлота», вывозящих ценности внутри организмов и в чемоданах с двойным дном.

Так что формально для Куренкова стать замом таможенного начальника, конечно, повышение – Москва, всё-таки, и всё такое. Но в плане реальных перспектив не так уж и много открывает для него эта должность. Но план-то состоит в том, чтобы использовать внешнюю торговлю в собственных целях. Не прямо сейчас, но в недалёком будущем.

– Вот именно, – смеётся Скударнов. – Начальник только и делает, что заседает.

– И как успехи по борьбе с контрабандой?

– Да, оказывается есть она, не выдумка. Ввозят и вывозят граждане запрещённые товары, можешь представить?

– Ну, а почему нет, могу, конечно. Иконы, икра, бриллианты, золотая пыль, что ещё?

– Валюта, художественные ценности, запрещённая литература, антиквариат. Да, много чего, на самом-то деле. В общем, дел хватает. А ты как?

– Да, нормально, тоже дел хватает. Думал сегодня домой улететь, а нужно ещё задержаться ненадолго. Когда выберете время поужинать? Дядю Юру возьмём, пока он тоже здесь, Георгия Леонидовича, опять же. Посидим, как старые охотники, кабаниху добрым словом помянем.

– Сегодня не получится, – качает головой Скударнов. – Жена гостей позвала, а вот завтра, почему бы и нет. Можем забуриться куда-нибудь.