– Блядь! Адель, живо успокоительное, вколи ей двойную дозу, а то окочурится прямо тут, – послышался раздраженный окрик Расула.
– А с тобой, мы поговорим о моем долге, если эта девка выживет, и останется в здравом рассудке. Одного списания долга мне будет мало, Кабан. – Обратился неизвестный Расул к моему отчиму.
В следующее мгновение, почувствовала укол в плечо, и провалилась в вязкое черно-красное болото. Сознание заволокло туманом, голова закружилась, я все глубже проваливалась в противное марево.
– Все, что угодно! Дорогой, все что угодно! Мне нужна флэшка, и еще, Расул… позволь кое-что шепнуть моей падчерице на ушко. – Услышала, как отчим как-то нехорошо усмехнулся, следующее произнес специально для меня, тихо прошептал мне на ухо. – Лучше по-хорошему скажи, где она? Ты даже не представляешь, в какое чистилище я тебя отправлю, и что там сделают с той, кто промышляет похищением, и продажей детей на органы…
От его тихого шепота, и мерзкого дыхания, меня замутило. А от предупреждения, внутри все оборвалось.
Я ни в чем не виновата! Я лишь пыталась защитить ее от монстра! Кричала мысленно, по щекам покатились слезы.
А отчим злорадно ухмыльнулся, наслаждаясь моим истерзанным видом, моим поражением.
Он думал, что сломал меня, что победил? Как же эта мразь ошибалась. Мне еще есть ради чего жить. Ради чего бороться.
В какое бы чистилище этот ублюдок меня не засунул, я не сломаюсь, потому что мне есть ради кого жить. Есть кого защищать, пусть даже ценой собственной жизни.
Главное, что он не доберется ни до нее, ни до флэшки. Главное, я запрятала их настолько надежно, что никто не догадается там искать.
Остальное не важно.
И я почти провалившись в темное сонное марево, успела поманить отчима пальцем. А когда эта мразь наклонилась, сунула ему в лицо всем известную конфигурацию из трех пальцев.
Обломав последнюю надежду.
И тут же получив оплеуху, отключилась, провалилась в черное болото беспамятства.
Услышав напоследок отборную смачную ругань отчима.
* * * * *
– Ты совсем ебнулся? – прорычал Расул, отпихнув Кабана от девушки. – Хочешь добить девку?
– Это сделаю не я, а твои зеки. – Кабан замер напротив лысого амбала, с турецкими корнями, что занимался поставкой девушек в «Золотой Пик». – Шепни кому надо, что эта тварь занимается похищением детей, и продает их на органы. Если за месяц в твоем лазарете, как раз до следующих боев, она не очухается, и не расскажет, где флэшка, и моя родная дочь, отдашь ее на потеху зекам. Потом, снова вылечишь, снова допросишь, и если будет молчать… ты понял? Расул?
– Понял, – Расул нехорошо улыбнулся, глядя в спину удаляющемуся Кабанову.
Мелкий олигарх, возомнивший себя всемогущим. Теперь Расул знал его слабое место, и постарается разыграть упавшую в руки удачу по-своему. А заодно, избавится от зависимости от этого зазнавшегося подонка.
– Док, она выживет? – спросил обернувшись, глядя холодными оценивающими глазами на лежавшую перед ним без сознания девушку. Просчитывая расчетливым мозгом как именно, можно ее использовать в собственных целях.
– Капельницу и уколы поставил, до базы довезем, там погружу в искусственную кому, проведу обследование, и дам точное заключение. – Отчитался Док, собирая инструменты в медицинский чемоданчик.
Расул отдал приказ погрузить ее в ящик, и выдвигаться.
– Мне она нужна живой, Док. На эту красавицу у меня особенные планы.
Рыжее сокровище, что попало ему в руки.
Расул улыбнулся в предвкушении.
Глава 2
Ульяна Лаврова
– Привет, красотка, – от хладного кровного голоса Дока вздрогнула, и вся покрылась мурашками. – Скучала по мне?
Сидела молча, смотря в одну сторону. Не реагируя на все попытки так называемого доктора, разговорить меня.
Вот уже почти месяц я нахожусь буквально в заключении. В закрытом режимном учреждении под названием «Золотой Пик».
Проще говоря, в самой засекреченной тюрьме на планете.
О том, что это за место, и что меня тут ожидает, просветили через несколько дней, после того, как я очнулась. Точнее, через неделю, после моего пребывания здесь. Все это время меня продержали тут, погрузив в искусственную кому. Дали возможность исцелиться телу. А душа? Кому тут есть дело до моей истерзанной окровавленной души?
Чистилище.
Даже не так, настоящий ад, где надежда и любые другие светлые эмоции давно истлели, сгорели, превратившись в пепел.
И если первые три дня, после пробуждения, я лишь вскакивала с кровати, да кричала, то после, лежала тихо. Молча. Лишь бы не привлекать к себе излишнее внимание огромных амбалоподобных охранников. С мерзкими ухмылками на лицах.
– Давай, кукла, покричи, – до сих пор помнила полные похоти голоса уродов, их насмешки. – Дай нам повод!
– Док у нас молодец, снова зашьет, будешь как новенькая. Победитель боя даже не заметит, что ты шитая целка.
– Да он и так не заметит, – продолжал изголяться охранник, пугая меня еще больше. – После лошадиной дозы стимулятора, которыми их пичкают перед боем, ничего не заметит. Просто порвет тебя, кукла. Но ты не переживай, Док у нас на все руки мастер, быстренько зашьет, будет опять девственницей… – Заржали охранники, даже ничего не видя, ощущала на себе их сальные полные похоти взгляды.
Грохот решётки, звук закрывающегося замка, удаляющиеся тяжёлые шаги. И я снова осталась в одиночестве. В кромешной тьме, одна на всем белом свете. Без друзей. Без надежды. Без веры в лучшее будущее.
Лежала застывшим изваянием на кровати, даже не замечая, как по щекам катятся слезы.
Одинокая, беззащитная, но ещё не сломленная.
Даже после всего, что сотворили со мной отчим, и его ублюдочные дружки, я держалась. Старалась не вспоминать тот кошмар, засунула все воспоминания в самый дальний уголок подсознания, выстроив вокруг них высокую защитную стену.
Даже после того, как доктор сообщил, что я ослепла, и потеряла голос, жажда жизни никуда не делась. Только теперь, она смешалась с безумной жаждой мести. И стремлением спасти свою сестренку.
Надежда, выбраться из этой преисподней лишь крепла с каждым днем, с каждым моим вздохом.
Даже на откровения доброго доктора не обращала внимания.
Этот «добрейшей души мужик», просветил, что будет.
Если буду кричать и брыкаться, стучать, да вообще шуметь, то более близко познакомлюсь с местными «веселыми охранниками». Которые обожают пошалить. А зашить меня второй и третий, и сколько еще раз, не проблема.
Подтверждая слова охраны.
– Добрый день, Ульяна. Охрана говорит, ты всё так же молчишь, почти не встаешь с кровати. – А вот и он, стоило вспомнить об ублюдке. – И почти ничего не ешь… – В его голосе послышалось недовольство. – Это никуда не годится. Сдохнуть тебе здесь не позволят, смерть в этом месте ещё заслужить нужно. Вставай.
Послушно села на постели, скривилась, от мнимого добродушия доктора и его участия, хотелось расцарапать ему морду. Но я лишь крепче вцепились пальцами в тонкий серый матрац.
– Открой глаза, проверим зрение.
Подчинилась, прислушиваясь настороженно к звукам.
И все же вздрогнула, когда Док со скрежетом металла по бетону, поставил передо мной стул.
Смотрела вперёд пустым мертвым взглядом, барахтаясь во тьме.
Какое странное сочетание. Одновременно жить, и умереть душой.
– Что-то видишь? – Док раскрыл двумя пальцами веки на моем глазу. Во тьме мелькнул луч света, и пропал.
Казалось, невинное прикосновение, а меня затрясло от ужаса, от желания закричать во все горло от близости мужчины.
От его мерзкого запаха, от которого тошнота подкатывала, застревая комом в горле.
– Видишь свет? – продолжал допытываться Док. Наконец, убрал от меня свои руки, и я вздохнула с облегчением. – Пальцы видишь? Сколько пальцев я показываю? Движение тени? Хоть что-то видишь?
Я лишь покачала головой. Ничего не видела, и не хотела видеть. Ничего не хотела, только месть все еще поддерживала во мне жизнь. Даже на слепоту было плевать. Так что, не стала сообщать Доку, что вижу свет.
– Хуево. – Док встал, отодвинул стул, чем-то гремят и шелестя. – Легла на кровать, задери рубашку, раздвинь ноги. Я осмотрю швы…
При одной мысли, что эта мерзкая тварь дотронется до моего тела, проникнет пальцами туда, истерика накатила с новой силой.
Я затряслась, отчаянно качая головой, сдалась в комочек, и отползла назад. Уперлась спиной в холодную каменную стену.
Задыхаясь, и хрипя от накатившей истерики. Из моего рта вырывались немые крики. По щекам катились слезы.
– Успокоилась! – Док взял меня за плечи, и как следует встряхнул. – Иначе, я позову охрану. Они быстро усмирят твою истерику. – Резко и холодно отчитывал Док. – Легла, задрала рубашку, и раздвинула ноги. Поверь, будешь сопротивляться, сделаешь себе хуже. Тут умеют ломать всех. Сломают и тебя.
«Уже сломали!»
Упала на кровать, одеревеневшими пальцами задрала длинную платье рубашку из грубой ткани. Отвернулась, и зажмурилась, дрожа от ужаса и отвращения. По щекам снова покатились слезы.
– Прекращай реветь, от простого гинекологического осмотра ещё никто не умер. – Бормотал Док, я с омерзением ощущала его холодные пальцы прямо там.
Застыла бревном, постаралась отрешится, лишь бы не ощущать отвратительных интимных прикосновений.
– Пиздец, что ты за телка, – бормотал раздраженно Док, ощупывая пальцами меня между ног. – Сухая, как пустыня. Бревно замороженное. Херовый из тебя выйдет приз. Порвут опять, а мне снова зашивать. Все можешь закрываться.
Экзекуция наконец закончилась. Я вздохнула с облегчением. И закрылась длинной рубашкой, была б возможность, запуталась бы хоть в паранжу по самую голову.
Железная дверь скрипнула, послышались тяжелые мужские шаги. Незнакомец остановился подальше от меня, Док не позволил подойти ближе.
– Не подходи к ней, а то мне придется опять обколоть ее успокоительными. А это хреново. Она и так выглядит как овощ. На такой приз не позарится ни один боец.
– Она здорова? – Еще более мерзкий ледяной голос, показавшийся мне замогильным, задал вопрос.
– Она здорова, ну относительно, – ответил Док. – Киску я зашил, швы рассосались, она снова девственница.
От ужаса снова заколотило, сердце едва не выпрыгивало из груди.
– Зрение и голос, с этим проблема. Разговорить её не получится, – продолжал отчитываться Док, раздраженно гремя какими-то железками.
– Писать то она умеет, – в моей тьме снова раздался жесткий мужской голос. – Если выживет, после недели, проведённой с победителями, делай с ней что хочешь, Док. Хоть на куски режь, но информацию добудь.
– Адель, готовь куклу к бою. – Отдал приказ незнакомец какой-то тетке. И обратился уже ко мне. – Сегодня, твой звёздный час, девка. У тебя есть неделя, подумай, вспоминай куда дела флэшку, где спрятала девчонку. Напишешь, выживешь. На карту поставлены слишком большие бабки. Так что, эту информацию с тебя вытрясут, по-плохому, или по-хорошему, решать тебе.
Обратился к Доку.
– Вколи ей двойную дозу препарата. Сегодня будет необычное шоу.
Глава 3
Ульяна Лаврова
После слов «добрейшего доктора», тело одеревенело, словно заледенело изнутри.
Толстой корочкой льда покрылась не только душа. Казалось, вокруг сердца образовался непробиваемый панцирь. Из самого твердого черного гранита, от которого ледяной узор разрастаясь, опутал все тело.
Истерзанные душа и сознание спряталась за непробиваемым гранитно-ледяным барьером.
Ни на что не обращала внимания, не реагировала. Твердя как мантру…
Никого не вижу.
Никому не верю.
Никому ничего не скажу.
В этом аду доверие может стоить смерти, это если повезет. А если нет… окажешься на самом дне такой бездны, где даже смерть придется заслужить.
После того, как по приказу Дока мне вкололи какую-то дрянь, сознание покрылось мутной пеленой. И я с трудом осознавала, что происходит.
Все словно происходило не со мной, а с кем-то другим.
