Потом сдался и протянул ладонь к моему лицу. Провел пальцем по губам, как прошлой ночью, и мои веки сами собой сомкнулись от удовольствия. В это мгновение кто-то постучал в дверь, и мы нехотя отодвинулись друг от друга с внутренним смешком. – Заходи! – позвал Паком, подмигнув мне. – Мы тебя ждем.
Мы приняли более деловой вид. Паком окончательно восстановил дистанцию между нами, а я выпрямилась и поглубже вдохнула, чтобы настроиться на рабочий лад. Нам трудно было отвести друг от друга взгляд, однако ему все же удалось переключить внимание на того, кто стоял у меня за спиной.
– Примите извинения за опоздание, мне очень неприятно, меня задержали…
Глава четвертая
Случаются мгновения, когда все вокруг замирает, а твоя жизнь прокручивается перед тобой целиком за полсекунды. Это очень страшно и выбивает из равновесия, в особенности оттого, что изменить ничего нельзя. Само твое существование четко делится на “до” и “после”. На меня накатило чувство абсолютного одиночества. Все звуки стали приглушенными, деформировались, исказились. Меня бросало то в жар, то в холод. Тело перестало распознавать свои ощущения. В висках отчаянно стучала кровь. Где я? В каком периоде моей жизни? Сколько мне лет? Невозможно! Немыслимо! Этот веселый голос… Нет, тот, что я сейчас услышала, был более серьезным, более властным. И все же интонации были до боли знакомы, они с давних пор жили во мне. Неритмичные фразы. Пропуск вдохов между словами. Разве такое возможно? Почему воображение сыграло со мной такую шутку именно сегодня? Странно, что я припомнила все детали. Ведь это было так давно и так болезненно. Но в то же время так приятно. Некоторые вещи, некоторые люди навсегда оставляют по себе след, хотя ты полагаешь, будто давно похоронила воспоминания о них в самой глубине сознания. Я отчаянно боролась, пытаясь залечить раны от этих воспоминаний, но не могла не понимать, что, сколько бы я ни лезла из кожи вон, они все равно никуда не денутся, потому что выжжены во мне каленым железом. Слишком глубокая татуировка. Вот почему и мой дух, и мое тело так бурно реагировали на простое совпадение, на микроскопическое сходство. Я обязана возвратиться в настоящее, у меня нет другого выбора. Это ужасное секундное замешательство, напугавшее меня, должно отступить. Причем немедленно. Я обязана встать с этого кресла и обернуться. Чтобы подтвердить или опровергнуть наихудшие опасения.
Я с силой оперлась ладонями на подлокотники кресла, но тело будто налилось свинцом, и я призвала на помощь все внутренние силы, чтобы достойно принять реальность. Время, на миг застывшее, постепенно вступало в свои права.
И вот я снова здесь и сейчас. В настоящем.
Но главное, передо мной стоял мужчина, с которым я никогда в жизни не должна была больше пересечься.
Его глаза были такими же ласковыми, как когда-то, а к моим подступили слезы. Чувства, которые я подавляла долгие годы, обрушились на меня. Всплыли мириады воспоминаний. О нашей первой встрече, естественно, но в особенности обо всем остальном. О четырех восхитительных годах, которые последовали за ней. Когда он приходил ко мне на занятия, просто чтобы побыть со мной, когда устроил мне сюрприз – повез на море, – и мы тогда ночевали в жалком номере гостиницы “Формула 1”. Когда я состригала кончики его длинных волос – “совсем немножко, пожалуйста, а то я потеряю индивидуальность”. Когда я потихоньку рисовала его, пока он спал. Он, конечно, изменился. Каштановые волосы были теперь короткими, в них появились серебряные нити, он немного располнел, что, впрочем, было ему к лицу. Щетина оставляла тень на выбритых щеках, а когда мы были молодыми, она практически отсутствовала. Сегодня элегантный костюм с галстуком сидел на нем как вторая кожа, а тогда он щеголял в брюках “милитари” и растянутых свитерах. Он стал мужчиной. Но если не принимать в расчет мелкие признаки зрелости, я как будто рассталась с ним накануне. Он осторожно, но настойчиво разглядывал меня, его рот открылся, словно он собирался что-то сказать, потом закрылся, он пару раз моргнул и снова побоялся заговорить.
– Рен, – наконец прошептал он. – Это мне не снится?
– Николя…
Не нужно было произносить его имя, моим губам стало больно. Его плечи вдруг резко опустились, я не успела ни среагировать, ни даже угадать его намерение, а он схватил меня за запястья и притянул к себе. Несмотря на все перемены и испытания, которые я уже прошла и которые мне еще предстояли, я словно переместилась в родной дом. Да, он оставил глубокий след во мне, он все еще оставался частицей меня, и я это всегда знала. Я на миг поддалась его объятию, но очень скоро начала задыхаться. Только что я переместилась из рая в ад. Я рывком высвободилась, он не настаивал и лишь провел рукой по лицу, чтобы скрыть смущение.
– Извини, просто… видеть тебя… с ума сойти можно…
Мне хотелось очутиться далеко отсюда. Никогда не приезжать сюда. Почему это свалилось на меня? В случай я не верила. И тем не менее он только что постучался в мою дверь, запертую на три оборота ключа. – Не могу прийти в себя, – выдохнул он в конце концов.
– Сколько времени…
За моей спиной раздался кашель Пакома, я обернулась и похолодела. Его серые глаза потемнели, словно предгрозовое небо. Николя как будто тоже лишь сейчас вспомнил, что мы не одни. Он откачнулся от меня и подошел к компаньону. Они тепло расцеловались. Похоже, они были не просто коллегами по работе, но и друзьями. Мне не потребовались долгие наблюдения, я с первой минуты убедилась в этом. Они были крепко спаяны. Это проявлялось во всем. Две половинки единого целого.
– Извини, – произнес Николя. – У меня малость крышу снесло.
Паком послал ему загадочную улыбку и жестом отмел его извинения. Потом, не обращая на меня внимания, отошел в сторону и широко распахнул окно. По движению его спины я поняла, что он глубоко задышал. Мне захотелось поблагодарить его за то, что он впустил в комнату морской воздух, хотя я бы предпочла выскочить в это открытое окно. Сбежать. Умчаться как можно дальше отсюда.
– Я должен тебе объяснить, – просиял Николя.
Он был единственным, кто не уловил напряжение, сгустившееся в кабинете, его все это скорее забавляло. – Присутствующая здесь Рен… Ты – здесь, это какой-то сюр… Дело в том, что ты уже слышал о Рен, но все это было так давно… до нашего знакомства в Индии.
Индия… Отъезд Николя в Индию, кардинально изменивший мое будущее. Паком погрузился в воспоминания, а потом поднял ко мне изумленное лицо.
– Ух ты… это она?
– Да! Теперь тебя не удивит, что я немного не в себе.
Паком караулил мою реакцию. Получается, их партнерство началось в той далекой стране много-много лет назад. Паком, скорее всего, знал, что Николя был моей первой любовью, а я – его. Нечеловеческим усилием я сохранила присутствие духа.
– Послушай, Рен, – обратился ко мне Николя, – ты знала, что это моя компания, что я – это я?
Знай я это, мы бы никогда не встретились.
– Нет! – почти взвизгнула я, желая защититься. – Не я, а Поль общался с Пакомом…
– Вы же не рассчитываете, что мы поверим, будто вы, со своей стороны, не собирали информацию о нас? – прервал меня Паком тоном, не терпящим возражений. – Это было бы непрофессионально.
Я изо всех сил старалась отвести от себя подозрения.
– Повторяю, все организовал Поль, – сухо возразила я. – И вам, Паком, это известно. Он, впрочем, упоминал только вас, рассказывая о фирме. Это наш обычный алгоритм: я получаю необходимый минимум информации, чтобы не являться в первый же раз с готовым, возможно, предвзятым мнением, – предпочитаю составить собственное представление о потенциальных клиентах уже на месте. Перед приездом я лишь изучила ваш сайт. А поскольку ваши фамилии на нем не указаны, как нет и ваших фотографий – что, попутно замечу, является серьезной ошибкой, – я не могла ничего такого предположить. То, что произошло сегодня, – чистая случайность.
Николя хлопнул его по плечу и хохотнул:
– Паком! Угомонись, запрещаю тебе нападать на Рен!
Паком кивнул, словно отказываясь спорить с чем-то само собой разумеющимся.
– Прошу меня простить. – Он бросил на меня загадочный взгляд. – А пока мне придется выступить в роли занудного педанта, разрушающего магию вашей нежданной встречи. Я, однако, подозреваю, что нас ждет работа. Или я ошибаюсь?
– Да, пора браться за дело, – согласилась я.
Мне не терпелось побыстрее со всем покончить и очутиться как можно дальше отсюда.
– Как по мне, всем нам будет полезна чашка кофе, – продолжил Паком. – Сейчас принесу.
И он тут же исчез, мне показалось, ему тоже хотелось удрать. С удовольствием сбежала бы вместе с ним. А вместо этого сидела как на иголках, наедине с Николя, который внимательнейшим образом изучал меня во всех возможных ракурсах, не переставая улыбаться. Я не должна была задаваться таким вопросом, однако это было сильнее меня: интересно, что он думает о той, которая сидит сейчас здесь, перед ним? Я очень изменилась. Наверное, он узнал лишь мои зеленые глаза. Когда мы познакомились, я была худющей, а после рождения Ноэ мои формы округлились. Он помнил меня юной интроверткой с хипповой внешностью студентки художественного училища. Теперь перед ним была сорокалетняя дама, женственная, уверенная в себе, в строгом темном наряде, который ей идет. Он сделал два шага ко мне, и я едва удержалась, чтобы не отступить назад.
– Ты себе не представляешь, как я рад снова увидеть тебя… Нам столько нужно рассказать друг другу.
Ничего не хочу тебе рассказывать. Ни-че-го. Ни слова.
– Да, несомненно… Прошу прощения, мне надо немного освежиться.
– Конечно, конечно, я тебя провожу.
Я вышла из кабинета вслед за ним. По моим наблюдениям, Николя гордился своими владениями, своей маленькой вселенной, своим успехом. Он просто лучился самодовольством. Что-то рассказывал не умолкая, но я его не слушала, я его не слышала, мне было не по себе, меня тянуло к другому концу коридора, где Паком, стоя к нам спиной, ожесточенно колотил кофейным фильтром по урне, вытряхивая остатки гущи. От Николя, похоже, не укрылось, что он, в отличие от друга, мало интересует меня.
– Не знаю, что с ним такое. У него сегодня плохое настроение. Обычно он у нас само воодушевление, а я, скептик, усмиряю его энтузиазм. Не волнуйся, он скоро успокоится.
Я заперлась в туалете и заметалась по предоставленным в мое распоряжение трем квадратным метрам. Усмирить прерывистое дыхание не получалось. Паническая атака нарастала. Хотелось завопить, а поскольку это было невозможно, я терзалась молча. Все выходило из-под контроля – рушилась жизнь, которую я годами выстраивала для себя. Как сбежать отсюда? Очутиться подальше от Николя? И чтобы всего этого не было? Увы, пути отхода отрезаны. Я смочила ладони холодной водой и потерла виски, заставляя себя дышать глубоко и размеренно. В зеркале отразилась измученная, перепуганная, растерянная, одинокая женщина. Такое состояние было мне не в новинку. Причем прошлый опыт тоже был связан с Николя. Что ж, верну лицу невозмутимость, профессиональную уверенность, решительность и справлюсь с тем, что ждет меня в ближайшие часы, потому что по-другому никак.
Когда я вернулась в кабинет, они ждали меня, сидя рядом и вполголоса переговариваясь. При моем появлении они тут же замолчали. Приятно… В их присутствии, под перекрестным огнем их взглядов я буду чувствовать себя совсем неуютно. Что ж, запускаю автопилот и отключаюсь от всего, кроме работы.
Я вела себя так же, как обычно при обсуждении заказа в любой другой фирме. Излагала суть дела вежливо и уважительно, но была достаточно жесткой – все же за моей спиной школа Поля. Впереди нас ждал огромный, но очень увлекательный проект. Я демонстрировала им на экране своего ноутбука элементы их корпоративного стиля, которые мы уже успели доработать, повысив заметность и привлекательность фирменного логотипа. Предъявила и некоторые фотографии, сделанные Полем. Я подозревала, что этими клиентами он займется сам. Выступление так захватило меня, что я задышала ровнее и даже забыла на какое-то время, к кому обращаюсь.
– Погоди-ка, – сухо прервал меня Николя, – если я правильно понял, вы с компаньоном хотите нас убедить, что вся наша предыдущая деятельность в сфере коммуникаций лишена смысла?
Он всегда был обидчивым и, судя по первому впечатлению, не изменился.
– Не совсем, но… вы ограничились необходимым минимумом…
Он самодовольно ухмыльнулся:
– Извини, конечно, но цифры свидетельствуют о том, что мы работаем на полных оборотах.
– Я не точно сформулировала. Согласна, цифры доказывают, что у вас все в порядке, однако вашему бренду недостает сексуальной привлекательности, а подача люксовой продукции не пробуждает в потребителе мечты. Простите, господа, если огорчу вас, но вынуждена поставить в известность, что вы выглядите старомодными, замшелыми. Ну да, сейчас все идет неплохо. Но сколько это продлится – вот какой вопрос вам бы следовало себе задать. На этом рынке вы уже не одни. Очень скоро вас могут превзойти молодые энергичные конкуренты, которых ничто не испугает. Зачем отказываться от совершенствования? Почему не поставить себе более амбициозные цели?
Мои слова производили на компаньонов разное впечатление. Паком слушал меня очень внимательно и сосредоточенно, как если бы тоже забыл обо всем остальном, однако мои резкие оценки как будто забавляли его. Николя же, со своей стороны, был недоволен тем, что я посмела поставить под сомнение его компетентность. Они вели друг с другом молчаливый диалог, из которого я была исключена. Его смысл ускользал от меня. И все же доводы, похоже, попали в цель, и через какое-то время Николя сдался. Паком заговорил:
– Окей, предположим, предложение нас заинтересовало. Чего вы от нас ждете в таком случае?
– Готовности в любой момент отвечать на наши вопросы и предоставлять всю необходимую информацию, а также максимум образцов, нужных для создания уникального мира вокруг бренда “Четыре стороны света”.
– С чего начнем?
– Расскажите мне историю вашей фирмы, раз на сайте ее нет…
– Хочешь длинный вариант или короткий? – иронично уточнил Николя.
К нему вернулась самоуверенность. Я нахмурилась, не понимая, о чем это он.
– Если будет рассказывать Паком, понадобится несколько часов.
Я не смогла удержаться и посмотрела на любителя длинных историй, у которого опять, как вчера, было хмурое лицо.
– Могу приложить усилия, чтобы не слишком утомить Рен.
Впервые после того, как Николя снова ворвался в мою жизнь, мне удалось искренне рассмеяться.
– Я вся внимание.
Паком пробыл в Индии уже год, когда приехал Николя. У них, как выяснилось, совпадали идеалы и устремления. У обоих было яростное желание открыть для себя мир, наесться им до отвала, выстроить бизнес и добиться успеха, проявляя при этом уважение к окружающим. При этом Паком был неисправимым мечтателем, тогда как у Николя имелась трезвая голова и он твердо стоял на земле обеими ногами. Свои различия они превратили в общую силу и стали неразлучны. Продолжая, Паком поднялся с места и сделал знак последовать его примеру. Я послушалась. Он подвел меня к огромной навигационной карте, древней, полностью устаревшей, на которой, однако, был прочерчен путь в Индию. По четырем сторонам света торчали воткнутые в карту булавки, и я догадалась, что так отмечены места, где они побывали вместе. По словам Пакома, в один прекрасный день оба бросили то, чем до этого занимались, и предприняли большое путешествие по Южной Азии. Они вкалывали как каторжные на чайных и кофейных плантациях, чтобы разобраться, как работает этот бизнес, познакомиться с его вызовами и с людьми, которые в нем трудятся, а иногда и умирают от непосильных нагрузок. За время странствий они открывали для себя многочисленные сокровища – плоды земледелия и вскоре пришли к выводу: мы, жалкие обитатели Западной Европы, ограниченные, не видящие ничего, кроме своего мирка, даже не представляли себе, что могут существовать продукты такого качества. Паком описал мне запахи местных растений, ароматы специй и заставил почувствовать их, я даже ощущала вкус на языке, мой нос их вдыхал. Он рассказал, как дует ветер на чайных плантациях – и этот ветер как будто закружил мои волосы, – какие там нежные и чувственные ткани – они как будто скользнули по моему телу, – передал вкус кофе, “настоящего, вы даже не представляете себе, какое впечатление это производит, когда пробуешь его в первый раз”. Слушая его, я почти поверила, что пью этот кофе.
И тогда приятели пришли к выводу, что вот он, рынок, который они способны завоевать, прилагая все усилия, необходимые для соблюдения принципов “справедливой торговли”[4 - “Справедливая торговля” – общественное движение, выступающее, в частности, за справедливую оплату, запрет детского и рабского труда, соблюдение прав человека, защиту и сохранение природы.]. Или хотя бы для того, чтобы максимально к ним приблизиться. Шли годы, они – в особенности Паком, как я узнала, – продолжили путешествовать, жили и работали в Южной Америке, в Африке. Они установили множество контактов и заложили фундамент своего бизнеса, сохранив при этом постоянную базу в Индии. Фирма стала набирать обороты очень быстро, настолько быстро, что компаньонам временами казалось, будто они сорвали джекпот. Плечом к плечу они удвоили усилия, рвали жилы, проливали пот и вкладывали в свое дело всю душу. Паком с энтузиазмом и гордостью описывал мне их невероятный взлет, его история вызывала у меня восторг и увлекала в дальние страны. Сегодня они стояли во главе компании, в штате которой была дюжина сотрудников, и имели доли в нескольких предприятиях-поставщиках. Их клиентами были магазины дорогих деликатесов, модные рестораны и престижные отели по всей Франции, с которыми они вели жесткую борьбу за возможность достойно оплачивать труд земледельцев. Они больше не ограничивались чаем и кофе, а импортировали и экспортировали также специи, рис и с недавнего времени ром. В качестве изящной отсылки к вчерашнему вечеру Паком сообщил мне, что недавно ездил на остров Маврикий, чтобы закупить некий особый ром – тот, которым он угощал меня прошлой ночью, даже не попытавшись похвастаться своей находкой, догадалась я.
– А почему вы уехали из Индии? – перебила я его.
Он бросил обвиняющий взгляд на Николя, о котором я уже почти забыла. Исторический экскурс Пакома дал мне возможность перевести дух.
– Спросите у него.
Я обернулась к Николя.
– Мне захотелось возвратиться в родную страну. Или, если уж совсем честно, я устал от тамошних условий, здесь семейная жизнь проще, удобнее.
– Конечно, – с трудом выдавила я, пытаясь переварить обрушившиеся на меня подробности его жизни.
– Путешественник – Паком, а вовсе не я, – уточнил он.
Я поняла и подумала, что, скорее всего, Николя просто навязал свою волю партнеру.
– А почему Сен-Мало? – Интуиция подсказала мне, что стоит задать этот вопрос.
На мое любопытство откликнулся Паком:
– Сен-Мало – это путешествие, это колониальная торговля, это море.
И это корсары…
Я ему улыбнулась. Мне хотелось, чтобы он продолжал говорить, рассказывать, делиться своей историей, увлекать меня далеко-далеко, подальше отсюда.
– Ну и что скажешь? – поинтересовался Николя.
Я спустилась со своего облака – целиком поддельного – и с сожалением отодвинулась от моего нового источника кислорода. Николя тоже встал, и я пришла к выводу, что и он на взводе – это подсказал знакомый мне нервный тик: если он был чем-то раздосадован, то механически почесывал подушечку большого пальца.
– Тут есть материал, даже много материала, – объявила я. – Из этого наверняка можно сделать нечто интересное и красивое, в особенности подключив Поля. У меня уже уйма идей.
– Когда ты сможешь представить ваши предложения?
– Приеду в Руан и сразу возьмусь за работу.
В какой переплет я умудрилась попасть?! Надо было уходить отсюда любой ценой. И быстро. Прямо сейчас. Исчезнуть. Очутиться где-то в другом месте. Меня накрывала истерика, и я неловкими жестами запихивала вещи в сумку.
– Оставляю вас, мне пора.
Я уже была готова распрощаться с ними, удрать, дать себе волю кричать о своем смятении в замкнутом пространстве автомобиля.
– Ты куда? Сейчас половина первого, давайте пообедаем вместе, – властным тоном предложил Николя. – Ты как, Паком?
– С удовольствием.
Двадцать минут спустя мы сидели в ресторане за столиком с видом на пляж Сийон. Пейзаж, который Паком показывал мне ночью, предстал передо мной совершенно по-новому. И пусть красота и мощь моря сегодня потрясли меня больше, я тосковала по нашей с ним прогулке на дамбе. Мне уже мучительно не хватало вчерашней беззаботности и особой мимолетной легкости. Вернутся ли они когда-нибудь? Вряд ли. По крайней мере сейчас, за столом с ними обоими, большой надежды на это не было. А еще я скучала по скромной обстановке блинной, резко контрастировавшей с атмосферой шикарного заведения, на котором настоял Николя. Я не сомневалась, что ему было важно пустить пыль в глаза. Зря старался – к показухе я глуха, к тому же мне кусок не лез в горло.
– Не могу прийти в себя: ты, тогдашняя студентка художественного училища, теперь совладелица процветающего агентства коммуникаций. Я бы скорее представлял тебя фрилансером в театральном или шоу- бизнесе.
Я с трудом удержалась от хлесткого ответа. Мое подчеркнутое спокойствие в ответ на его насмешливый тон удивил даже меня саму.
– А что ты хочешь! Жизнь распорядилась по-другому… Поль взял меня в студию декоратором в довольно сложный для меня период, и с тех пор мы работаем вместе.
Он наклонил голову набок, демонстрируя повышенный интерес. Пожалуй, я сказала лишнее, надо будет следить за каждым своим словом, за всем, что я им сообщаю.
