Шорох сидел около стены, украшенной картинами, которые рисовали художники, посещавшие «Вену». Над его головой был рисунок домино. Кто-то закрасил маску и подрисовал косу смерти и клоунский башмак.
– Что с тобой? – с тревогой спросил Шороха скотопромышленник.
– Всё хорошо, – сказал Шорох и улыбнулся.
Лисий крик
1917, АПРЕЛЬ
Поезд направлялся в Петроград.
В одном из купе сидел мужчина лет тридцати, внешности такой же непримечательной, каким непримечательным может быть падающий лист за спиной.
…
– Кондуктор, принесите мне, пожалуйста, немного тёплой воды, мыло и полотенце, – обратился мужчина к человеку в униформе.
…
– Что говорит общественный голос? Будет ли мир скоро?
…
– Голубчик, ещё чаю!
…
– Я финн наполовину, мой батюшка русский…
…
– Имеете ли ещё хорошую комнату свободной? – спросил тот же мужчина уже в петроградской гостинице. – И сколько стоит? Три рубля? А постель хороша? Хорошо топили тут? Что?! А я нахожу, что тут холодно. Можете достать мне бутылку с горячей водой, чтобы согреть кровать?..
– Да, Иван, – сказал этот мужчина, уже освоившись в гостинице, – поставьте самовар и подайте сюда…
…
– Что ж, Анатоль, вы разве пьёте чай без сахару? Ведь это не идёт… – сказал мужчина второму.
– Итак. Извольте вылить чернила из чернильницы и налить свежих, этими не сможете писать. Найдите на моем письменном столе перочинный нож и резинку, также линейку, и песку можете взять. Пишите… «Очень рады приезду. Ждём тётю. Всегда Ваш, Май».
– Думаете, Карл, он приедет? – спросил Анатолий.
– Была договорённость. Не может не сделать никак, – ответил Карл.
Через час Карл прогуливался под руку с дамой по Невскому проспекту.
– Жалко, что мы уже должны расстаться, – сказал он. – Когда я вас опять увижу?
– Право, не знаю, – кокетливо ответила дама.
– Я всегда мечтал о такой женщине, как вы. Верьте, я откровенный.
Женщина рассмеялась.
– Нравлюсь ли я вам, Нина? – Карл склонился к женщине.
– Ах, оставьте. Все мужчины лгут.
– Я люблю вас, будьте моей женой.
– Скольким женщинам вы это уже сказали? Я не верю вам.
– Вы сделаете меня несчастным, Нина. Я прошу от вас фотокарточку…
Возвратившись, Карл сел в пролётку, которая доставила его на Васильевский остров.
– Как прибыли, где поселились? – хорошо поставленным голосом спросил его высокий, крепкий молодой человек интеллигентной наружности.
– Прекрасно, Роман, лучшего трудно было бы и желать. Когда приступим к делу?
– У вас документы на имя российского подданного финского происхождения? – не отвечая, спросил Роман.
– Разумеется.
– Где… э-э, то, что вы привезли?
– В надёжном месте, – уверил Карл.
– Простите, – холодно произнёс Роман, – но я должен знать.
– В городе.
– В Петрограде? – удивился Роман. Было видно, что это известие его не обрадовало.
– Так, – подтвердил Карл и рассмеялся, – очень, знаете, привык к Варшаве, извините великодушно, коли будут проскальзывать… э-э, полонезы.
– Постарайтесь обойтись енками, – сухо ответил Роман. – Вы всё-таки финн, а не поляк.
– О, вы знаток финской музыки, – поднял брови Карл.
– В какой-то степени, – Роман закурил папиросу. – Нам непременно надо вывезти… вывезти предметы за город.
– Что?! – опять вскинул брови Карл.
– Да, пока так.
– Но у меня есть на этот счёт чёткие инструкции.
– Инструкции изменились. Вот, благоволите ознакомиться, – с этими словами он протянул своему гостю бумагу.
Тот быстро пробежал её глазами.
– Но это… непонятно. Я должен связаться с центром.
– Не забывайте, сейчас военное время. Вы не сможете просто связаться с Германией. К тому же, вся связь проходит через меня, – с этими словами Роман сжёг бумагу.
– И ещё, – он посмотрел на Карла, лицо которого выражало озадаченность, – аппараты надёжны при транспортировке?
– Немецкое качество, – коротко ответил Карл.
* * *
– Очень далеко от столицы у вас дача, – сказал Анатолий.
Они только что спрятали три металлических цилиндра в заброшенном колодце, почти сравнявшимся с землёй.
– Да. Здесь спокойно, место красивое, – сказал Роман.
Он вздохнул, расслабившись. Всё же сделать то, что планировалось разведкой кайзера, было и проблематично, и опасно. Сейчас всё это осталось позади. Незаметно открыть контейнеры на заседании Государственной Думы. Да, это должно было вызвать эффект. Эти три цилиндра содержали разновидность «веселящего газа», снимающего моральные запреты. Вся Дума тогда как будто сойдёт с ума. Хотя, по мнению многих, она и до этого не отличалась благоразумием. Но на этот раз эффект был бы глобальным. На следующий день все газеты мира запестрели бы сенсационными заголовками, типа: «Русские передрались в своём парламенте». Просто фантазии не хватало представить, что могло произойти. Пронести газ в Думу должна была группа Романа. Они же должны были унести цилиндры. На всё было время. На всё. План был продуман до мельчайших подробностей. Кроме одной детали. Роман внимательно изучил план отхода, предоставленный немцами, и понял, что в нём есть изъян. Изъян состоит в том, что его группу просто ликвидируют. Немцы не могут позволить себе, чтобы хоть кто-нибудь, хоть когда-нибудь узнал о том, что безумие российских депутатов – дело их рук. И тогда Роман принял непростое решение.
– Красивое место, – повторил Карл, рассматривая окрестности.
– Хотел спросить вас, Карл, – сказал Роман, закуривая папиросу.
– Да?
– Карл Май, это ваша идея? Я имею в виду ваше имя. Любите истории про индейцев?
– Мне нравится Карл Май, да, не столько Виннету, сколько Верная рука, – кивнул Карл, – но идея не моя. Просто в Гельсингфорсе был такой человек. Его документы, его жизненные параметры отлично подошли.
– Понятно, – сказал Роман. В горле его пересохло. Он выбросил папиросу и отступил на шаг. Дрожащей рукой достал из кармана «браунинг» и выстрелил в того, кто был ближе – в Анатолия. Тот покачнулся и свалился в колодец.
– Was?[27 - Что? (нем.)] – вскрикнул Карл и схватился за дуло, пытаясь отвести его в сторону.
