Вдох, выдох,
– Сввввьииить, – раздалось откуда-то справа.
Фукуро распахнула глаза и закрутила головой. Тень перед ней исчезла. В дупле что-то происходило! Воробьиный сыч, вцепившись в ухо куницы, отчаянно клевал её в голову, в шею, бил крыльями и кричал. Но крик этот не был криком испуга или слабости, это был крик воина!
Маленький, в разы меньше своего врага, сыч боролся не на жизнь, а насмерть. Куница не ожидала нападения, и у сыча было преимущество. Но первый шок прошёл, и хищник резким движением головы стряхнул с себя нападавшего.
– Ррррррр, – раздалось глухое рычание. Это больше не было предупреждением.
– Фукуро, приготовься! – успела разобрать девочка.
На мгновение всё замерло. А затем София резко повернулась, взмахнула крыльями – и Фукуро вытолкнуло наружу. В следующий момент они обе были на свободе, в ночном небе.
– Малыш, ты в порядке? – София тяжело дышала. Хотя её голос был спокоен, но в глазах читалась буря эмоций. На клюве запеклась кровь и торчал мех. Несколько перьев из ее крыльев торчали неестественно.
– Да, мама, я… я просто… – Фукуро не могла подобрать слова. Она испытывала невероятную вину, стыд, шок, облегчение… Всё вместе! Эти чувства не могли уместиться в одной маленькой сове.
– Я рядом, я рядом, – повторяла София, когда они обе сели передохнуть. Фукуро кивнула, уткнувшись в мамины перья. Ночь продолжалась, но уроков на сегодня было достаточно.
Глава 7. Ты пахнешь слабостью!
Чем старше становилась Фукуро, тем бОльшую территорию ей разрешали исследовать. В начале: гнездо и детская, затем весь дом, а потом и задний двор.
– Между прочим, это гнездо – моих рук дело! – любил рассказывать папа. – Я собрал его сам, незадолго до твоего рождения. Сделал его специально таким большим, чтобы мама в человеческом облике помещалась в него в полный рост.
– А из чего? – спрашивала маленькая Фукуро.
– Ну, из веток, пуха, подушек, мха… Кстати, я перебирал этот мох вручную! А ещё бархата…
– Бархата?
– Да, бархата, это ткань такая. Твоя беременная мама настаивала на нём. Позже, впрочем, она так и не смогла объяснить, почему, – задумчиво почесал бороду папа. – А я тогда все рынки объездил в его поисках!
Днём, когда Фукуро была в человеческом облике, её перекладывали в детскую кроватку, которая стояла рядом. Над колыбелькой дедушка закрепил игрушку-карусельку, на которой висели разноцветные плюшевые совы и блестящие полумесяцы.
С началом первых полётов дом был снова улучшен: папа установил по всему потолку кольца, хваты, уступы – всё для того, чтобы дочь могла и в человеческом облике укреплять руки и тренировать ловкость.
– Давай, боец, поднажми! – папа носил малышку по дому, держал на вытянутых руках, чтобы она могла хвататься за колечки и прочие хваталки. Каждый день он давал ей всё больше самостоятельности. И вскоре она уже добиралась из детской до кухни, совсем не касаясь пола.
– Папина гордость, – тихо умилялся он из-за угла.
Однажды, когда Фукуро играла возле дома, из леса напротив она услышала чей-то голос. В детстве очень легко переходить с одного языка на другой, поэтому поначалу девочка даже не поняла, что этот голос принадлежал филину, а не человеку. Раньше она ни разу не видела филинов.
– Оставайся среди своих, человек, – разобрала она.
Фукуро застыла. Её глаза расширились, а слух напрягся.
– Ты – не сова! И никогда ей не будешь. Ты пахнешь слабостью, как все люди! – услышала она низкий, хрипловатый голос. Он доносился откуда-то из темноты, из ветвей высоких елей.
Фукуро убежала домой под ехидное ухание.
Дома она почувствовала себя в безопасности и расплакалась. Это было так обидно, так несправедливо, так непонятно.
«За что? Что она сделала этому филину?»
Несправедливость больно кололась изнутри, а слёзы все текли и текли.
Первым обо всем прознал дедушка.
Дедушку в дверях с ружьём поймала мама. Она заставила его спрятать ружьё, а следом – рассказать, что случилось.
Услышав всю историю, мама бросила вопросительный взгляд на дочь, как бы спрашивая – это правда?
Фукуро только успокоилась, но под пристальным маминым взором, снова расплакалась.
Горячие слёзы текли по пухлым щекам. Фукуро пыталась утереть их рукавом и сохранить хоть немного детского достоинства перед взрослыми. Но куда там!
Мама в лице не изменилась. Вернее, для незнающего человека, мама бы выглядела точно так же. Близкие же увидели едва заметную тень на её лице. Её глаза потемнели, зрачки сузились.
Волосы на руках Фукуро сами собой встали дыбом, и она попятилась назад.
В эту ночь мама улетела на охоту раньше обычного. Фукуро оставили дома.
– По делам, – между делом обронила София.
К рассвету она так и не появилась.
Папа то и дело подходил к одному окну, к другому, смотрел на часы и постукивал ногой.
Её заметили уже после восхода солнца. Она шла со стороны леса, а не со стороны луга, как обычно.
Шла легко, неторопливо и по пути собирала букет из полевых цветов.
Его она сразу же вручила дочери, как только зашла в дом.
Выглядела мама уставшей, но расслабленной.
Папа подхватил её на руки и понёс в комнату спать.
Филина девочка больше не видела.
Были ли это связанные события – она так и не узнала. Мама делала удивлённые (даже для совы) глаза и лишь пожимала плечами.
Глава 8. Уходи!
Однажды ночью София попала под холодный дождь и приболела. Температура начала подниматься днём и к вечеру добралась до 38. Папа выхаживал жену как мог: обтирал холодным полотенцем, заваривал чай с малиной и травами, грел молоко с мёдом.
После захода солнца картина не улучшилась: на кровати сидел вялый ослабленный сыч. Он дрожал, трясся и казался даже меньше обычного.
Папа аккуратно перенёс маму в тёмное, тёплое место здесь же, в комнате. Налил воды, сделал ветчинно-мышиный рулетик и остался читать ей сказки.
Таким образом, на охоту София в ту ночь не отправилась. Фукуро разрешили поиграть на заднем дворе – половить сверчков, потренироваться на войлочных мышках.
Девочка увлечённо прыгала по траве, как вдруг из-за спины она услышала призывное «Каааар». Оно было дерзким, пахло агрессией и не сулило ничего хорошего.
Ворона стояла позади неё. Её чёрные блестящие глаза внимательно наблюдали за совёнком.
– Крррраааа, – и ворона прыгнула в сторону Фукуро.
– Кррррррааааа, – птица вытянула голову вперёд к девочке, её клюв широко раскрылся.
Фукуро не знала языка других птиц. Они изучали в семье совиный.
Но то, что это – не дружественное приветствие, было понятно и без перевода.
Девочка почувствовала, как перья, особенно вокруг её головы и шеи, становятся дыбом.
– Распушение… – вспомнился не к месту урок про совиную самооборону.
«Совы пытаются казаться больше перед лицом опасности или конкуренции и для этого распушают перья.»
– Или к месту? – вновь пронеслось в голове, на этот раз более осознанно.
Ворона тем временем сделала ещё пару небольших прыжков в сторону совёнка. Она не сводила глаз с цели.
То, что она для неё – цель, Фукуро почувствовала нутром.
– Так вот оно у меня где, – вдруг поняла девочка.
Она вспомнила, что помимо распушения, она может шипеть, свистеть, принять угрожающую позу. В целом – делать всё, чтобы выглядеть достойным соперником.
В эту минуту она поняла, что здесь и сейчас есть только она и ворона.
Надо защищаться.
– Щщщщшш, – только успела сказать Фукуро, как ворона подпрыгнула и обрушилась прямо на неё.
Массивный серый клюв пронёсся над головой, но девочка успела отскочить назад. И очень вовремя. Лапы с небольшими, цепкими когтями впились в землю, там, где ещё мгновение назад стояла Фукуро.
Ворона не спешила складывать крылья.
Она выпятила грудь перед совой как могучий крылатый дракон, размахивала гигантскими крыльями и широко расставила лапы.
– Кааааааррррра, – разнеслось по всему двору, и ворона задрала вверх голову.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70757992&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
