Центр города, ознаменован дворцом культуры, довольно большим универсамом, и базаром открытого типа.
– Олег, надо, что-нибудь купить…. Давай остановимся.
– Шеф, прижмись, – мы по базару пройдёмся.
Закупив необходимое, тронулись дальше. До родственников Марины, пришлось ехать через весь город. Узкая улочка оказалась крайней и поднималась в гору среди старых трёхэтажных зданий. Олег сразу определил подъезд, где жили родственники Марины. – Возле него стояли несколько мужчин… курили, беседуя.
У Марины лицо вновь побледнело, предчувствие её не обмануло, косвенное горе приобретало очертания мрачной реальности.
По хмурым лицам куривших мужиков, и Марина, и Олег, поняли, что дела неважные. Марина заволновалась, лицо её стало бледным. Повернув резко голову к Олегу, она испуганно прошептала:
– Я боюсь Олег, давай уедем назад, моё сердце не выдержит. Оно чувствует, что случилось непоправимое, и мы ничего не изменим. Я не хочу, не хочу видеть ничего. – Она уткнулась Олегу в плечо, и безысходные рыдания вырвались из её груди, сотрясая хрупкое тело. Видно мужчины узнали Марину и заспешили к припарковавшейся машине.
Марина долго не хотела выходить, крепко держась за плечо Олега. Он и сам не знал, что делать, взгляд его блуждал по лицам, окруживших машину людей, и был растерянным.
Взяв, наконец, себя в руки, Марина вышла из машины. На неё было жалко смотреть… Сгорбленная, подавленная фигурка, скрылась в тёмном провале подъезда. Олег вышел из машины, подошёл к мужикам, поздоровался. Разговор не ладился – им было не до него. В глаза друг другу никто не смотрел, только курили, не переставая, меняя сигарету за сигаретой.
Кряжистый, пожилой мужик, белый как лунь, сделав последнюю затяжку, растёр догорающий окурок заскорузлыми пальцами, глянул на Олега из-под лохматых бровей, вздохнув тяжело, тихо произнёс:
– Нельзя, до суда довести это дело – раздавить их надо, вот так, – и он растёр на ладони в порошок дымящийся окурок.
– Да их, тут же отпустили, тварей этих, ублюдков недоделанных, – сказал, стоящий в стороне худой маленький мужичок.
– Всё так, вон Ваську, за мешок зерна закатали так, что неизвестно, когда выйдет. Показательный суд устроили, а он с Евдокией, детей настрогали, – не сосчитать! Помрут они, как мухи помрут без Василия.
В разговор встрял, угрюмый долговязый мужик с подпалёнными рыжими усами.
– А украл-то у кого? – у того же вора – Семёновича – отца этого убийцы – Вальки. Отец, сына не лучше: при коммунистах по мешку зерна тайком воровал, а сейчас вагонами, как своё кровное, куда хошь отправляет и никого не спрашивает. Всё суки приватизировали. Вот возьми того же Ваську. – С доски почёта не сходил. При советах, все коровники, силосные ямы отстроил, да и к правлению, свои умелые ручки приложил. А для кого старался? Вот и оно-то…. Получается, не для общества старался, а для ворюги. Он его и упёк. А Васька то, дурак – грамоты на суд принёс, письма с благодарностями. А этот недоносок, что ему на суде на всё это ответил? «Иди, свои грамоты, на базаре продай. А мне их, клеить некуда, у меня, даже в туалете, плитка итальянская наклеена». Прокурор с речью выступил: «Пора за ворюг по-настоящему браться. Частная собственность неприкосновенна, и преступник должен понести наказание по всей строгости закона».
Баба Васькина, ему чуть глаза не выцарапала. Еле справились с бабой. Бросила малолетних Дашку с Сашкой в зале суда и ушла, плюнув в рожу прокурора. Жаль далеко стоял – увернулся гад.
– Давить всю эту мразь надо. Вот меня, все алкашом называют, – встрял в разговор мужичок с сизым носом. – А почему же я, алкашом-то стал? – перспективы не вижу – всё, что заработаю, всё через туалет.… Ни одежонки, ни обувки купить не могу. – Посмотрев на свои облезлые башмаки, плюнул смачно под ноги. – Последние донашиваю – советские ещё. Хорошо тогда дефицит был – запасся, до сих пор ношу.
Седой мужик крякнул с досадой.
– Вот из-за таких запасливых как ты, дефицит и был. К кому в гости ни придёшь – все холодильники мясом забиты были до отказа, эти же туфли, как ты не скажешь, коробками в шкафу лежали – всё впрок жили. Сейчас прилавки ломятся от видимого изобилия – всё есть, да не взять. Не про нас это. Я вот всё думаю: дай сейчас населению достойную зарплату, останется что-то на прилавках, или всё опустеет, как говорят: «Корова языком слизала».
Мужичок с сизым носом заволновался, и с трудом встрял в разговор, продолжая свою наболевшую тему….
– Вот я и говорю, дай мне достойную зарплату, разве я стал бы пить – да ни вжисть! У меня ведь тоже мечты есть, только на данный момент несбыточные: ни работы, ни зарплаты, а воровать-то боязно – побьют. За своё же добро побьют. Хорошо бы сразу на нары, да не трогали, тогда бы и рискнуть можно. Ан нет, они ж, отобьют сперва все внутренности, как Ваське. На суд привели, синяки ещё не сошли. И куда господь Бог смотрит, где она правда-то?
– Да, не больно он тебя ласкает, Бог-то. Он к тому добёр – кто больше упёр. А насон, и в упор рассмотреть не может. Самим мужики делать чего-то надо! А чего? Ума не приложу. Гражданка назреет – это точно. А не хотелось бы этого. Сколько можно на одни грабли, постоянно наступать?
Худой мужик, угрюмо глянул на седовласого крепыша.
– А ты что Антип, думаешь, что это ворьё, награбленное, тебе сами на блюдечке поднесут? Сомневаюсь я. Своё, силой отбирать надо, и чем быстрее, тем лучше, пока и остальное за бугор не спихнули. Мрази этой поганой развелось как заразы заграничной! Что за болезнь такая? Потёрся друг о друга и заболел. Неужто я в постель к «Шахине» завалюсь, а на утро совесть потеряю? Нет, тут видно другие механизмы задействованы – чисто природные. Кому чего Бог от рождения определил, тот тем и владеет, и вовсе не болезнь это, а синдром дефекта. Выявлять дефектных господ надо, и на общественные работы, до скончания века, так как эта болезнь неизлечима.
Узнав из разговора имя седого кряжистого мужика, Олег тронул его за плечо.
– Антип…. – Олег сделал паузу, желая узнать отчество, этого сурового человека.
Тот быстро сообразил, что от него хотят. Протянул, свою крепкую, жёсткую ладонь. Ответил на вопросительный взгляд.
– Антип я, и есть Антип, – не привыкли мы по-господски обращаться.
Олег замялся…«неудобно пожилого человека без отчества величать».
– Не думай об этом сынок, – здесь народ простой. Не в Москве чай живём?
– Отец, просьба есть: Если не очень заняты, и пока машину не отправили назад в город…. Проедем до этого злосчастного коттеджа, или можно сказать логова этих нелюдей. Хочу знать, где это зверьё гнездится.
– А что, и поехали. Не знаю, зачем тебе это надо, но дорогу покажу.
Олег сел с дедом на заднее сиденье, предупредив таксиста…
– Отец у нас за штурмана, покатаешь нас, по местным архитектурным достопримечательностям. Да и природа здесь особая, если не считать грязного завода на окраине города. Природа, тяжело справляется с выбросами предприятий. И всё же, красота-то какая! Если б не тяжесть на душе, отдохнуть бы здесь недельку. Отец, рыбалка здесь, как? Я хоть и не рыбак, а с хорошим человеком, посидел бы на природе, поговорили…
Дед посмотрел на Олега с сомнением.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70757692&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
