“Вот и на кой надо было сюда возвращаться? Отсталый, никому не нужный мир, с такими же, никому не нужными обывателями. Воспоминания о прошлом? Ну да, пока был молодым тут жить было весело. Пока не погибли все, кто был мне по-настоящему дорог. Валить надо отсюда, зря я поддался ностальгии, ничего хорошего тут меня не ждёт. Разве что, только приличная водка.”
За всё время существования бара Ангел так ни разу и не проговорился, откуда он достаёт настоящую “Столичную”.
Три последующих минуты я наслаждался вкусом настоящей, непалёной водки. Целых три минуты покоя и тишины. А потом из тёмного провала, ведущего в подсобку, появилась Райса. Вот тут-то тишина с покоем и закончились.
– Ра-а-ау!
Впрочем, водка тоже подошла к концу.
“Мда… Не задался отпуск с самого начала. Райса, Райса… Ты всё такая же оглушительно громкая…”
***
“Твою же маму… Где это я?”
Причиняя невыносимую боль, рой мыслей бился изнутри о стенку черепа. Во рту было так сухо, что мне показалось вся слизистая там пошла глубокими трещинами, а привкус вызвал в мозгу образ чего-то давно протухшего. Глаза я пока открывать не торопился, опасаясь увидеть какую-нибудь хрень. Понятия не имею, где сейчас находится моё отравленное алкоголем тело. И не был уверен, что хочу это узнать.
– Рау, дай попить! – от резанувшего по моим ушам и мозгу вопля Райсы, моя голова рефлекторно дёрнулась, но тут же рухнула обратно на подушку.
Я обхватил звенящую внутри голову руками и застонал:
– Да, ё-моё! Чтоб тебя, милая… Когда же ты научишься нормально говорить, – последняя фраза была риторической, поэтому я пробормотал её себе под нос.
Райса с рождения страдала от частичной глухоты, и привычка постоянно орать с годами только окрепла. Однажды наша прежняя компания сбросилась и купила ей на пятнадцатилетие дорогущий слуховой имплант. Все наши надежды на нормальное общение с ней, рухнули в одночасье – выйдя из дверей биомеханической мастерской, она проорала на всю улицу: “Ребя-я-ята! Вы бы видели, какой член себе местный механик забабахал!”
Дотянувшись до столика, зацепил с него бутылку с чем-то прозрачным, и наученный горьким опытом, поднёс горлышко сначала к носу, а не ко рту.
“Вроде бы вода”, – доверившись обонянию, я сделал долгожданный глоток.
– Ну дай попить!
От очередного крика Райсы бутылка выскользнула у меня из руки, замысловато кувыркнулась в воздухе, и мягко приземлилась точно на донышко.
“Надо же, цивилизация и сюда добралась. Зря я вчера бухтел об отсталости Сабатона, попадают и на эту планетку новинки из техно-миров.”
Я медленно приподнялся и сел, обозревая помещение. Кроме кровати, на которой лежали мы с Райсой, в нём находились столик, кресло и книжный шкаф, до верху забитый книгами. Покосившись на жадно утоляющую жажду девушку, я встал и подошёл посмотреть бумажные раритеты. По нынешним временам они стоили просто баснословных денег. Тем неожиданнее было увидеть их в, хоть и переделанной, но все же до боли знакомой подсобке бара.
Я распахнул дверцу и начал осторожно перебирать пальцами корешки книг. Буквы на них давно выцвели и были еле заметны, но мне удалось разобрать несколько названий – “Старш*я школа Га**о. Книга 537” и “Ан**альный наследник. Том 311”.
– Это чьё богатство? – повернувшись, спросил Райсу, тыкнув пальцем в единственную хорошо сохранившуюся книгу – толстенный фолиант “Унесённый ветром”.
Та оторвалась от бутылки, и внимательно посмотрев её на просвет, ловко закинула в стоящий в дальнем углу небольшой контейнер переработки.
– Всё моё! Я же тебе вчера говорила! – заметив мой недоумённый взгляд и догадавшись, что я ни хрена не помню вчерашний вечер, она пояснила, – После гибели родителей дом отобрали, и мне пришлось переехать сюда…
От неожиданности я чуть не упал прямо возле шкафа – Райса сказала это почти шёпотом.
– Всё, что моего осталось, переехало вместе со мной. Ангел сказал, что подсобка полностью в моём распоряжении, с тех пор тут и живу.
– Эй, – мои глаза с недоверием сверлили лицо девушки, – А куда подевалась твоя… сирена?
– Ой, Рау, да её не стало сразу после вашего подарка. Сначала просто прикалывалась над вами. А потом, когда кредиторы понаехали, помогало их на расстоянии держать. Угадай, что можно взять у больной на голову дуры, кроме уже отобранного дома?
Она с интересом посмотрела на меня, немного склонив голову к плечу.
– По глазам вижу, что ты уже понял. Правильно, они захотели забрать ещё и моё тело. Которое тоже можно выгодно сдавать в аренду. Да не один раз. Но обломались, решив, что вечно орущая проститутка – это перебор, и в итоге от меня отстали.
Мои кулаки непроизвольно сжались.
“Интересно, о каких ещё “интересных” событиях мне предстоит узнать?”
Райса встала, и подойдя к высокому зеркалу, оправила смятое платье.
– А что наши? – вырвалось у меня, но тут же понял, что сморозил несусветную глупость – не осталось наших, шесть лет назад почти все полегли в разборках с соседней бандой “файнов”.
– Ангел был в курсе моих дел. Он вообще добрый, замуж меня звал. Но я отказалась, его бы тогда на бар развели в момент. Жена-должница не лучшая для него партия. А бар для него – это вся его жизнь.
Я подошёл к ней сзади и, слегка приобняв, положил ей подбородок на плечо. Она только тихо вздохнула. Ещё с минуту мы молча стояли, пялясь на свои отражения, а потом она прошептала:
– Самое поганое, Рау, что среди этих уродов был Магнус.
В голове ударил набат.
– Ну-ка поподробнее, подруга.
Райса помотала головой, затем резко развернулась, и уткнувшись в мою грудь, разрыдалась.
– Ну что ты, девочка. Не надо, все будет хорошо, – начал я успокаивать девушку, растерянно гладя рукой по её волосам.
Кому рассказать – не поверят. Тридцатилетний мужик, не раз видевший смерть и не раздумывая убивавший сам, до чёртиков боится женских слёз.
– Ничего уже хорошо не будет, – всхлипывая заявила Райса и тут же, чисто по-женски выдала, – Я тут никому не нужна, Рау.
Я осторожно приподнял её голову за подбородок и, заглянув в глубокие озёра её глаз, тихо спросил:
– Малышка, а ты об этом у всех спросила?
В ответ она благодарно улыбнулась и смахнув слезы, проорала мне прямо в лицо:
– А пошли, по пиву вдарим, а?!
Бар был закрыт, – всё же раннее утро, – и “вдарив” со мной пива, Райса пошла заниматься своими делами на кухню. Ангел с неё денег за жильё не брал, но от помощи по хозяйству не отказывался… В одиночестве я просидел недолго, в зал спустился Евангелист. Ещё от лестницы заметив стоящий передо мной пустой пивной бокал, он резко сменил траекторию, и зайдя за стойку, выудил оттуда непочатую бутылку “Столи”.
– Захвати…
– Сам знаю, без сопливых, – ответил Ангел и, захватив с собой два пустых стакана и тарелку с орешками, направился ко мне.
– Ты чего это меня в комнату Райсы определил? Я чуть от стыда не сгорел, когда очнулся.
– Тебе всё равно где спать, а у меня спина больная. Поднять тебя по лестнице я даже пытаться не стал. Рау, чем вас там кормят? Стероидами? “Коты” тебя в натурального кабана откормили.
– Кстати, а что вчера было-то? Ничего не помню…
Ангел восхищённо закатил глаза:
– О-о-о! Ты вообще-то всё время порывался кому-то из своего начальства рожи начистить. Но тебя Райса выручила – налила стакан с “горочкой”, ты и свалился на пол, как осенний лист. Она даже речь над твоей ужратой тушкой толкнула. Типа, спи спокойно, дорогой товарищ, за тебя отомстят. Ну и отомстила – через пять минут я её рядом с тобой укладывал.
– Она мне тут кое-что рассказала, – и я коротко пересказал нашу беседу.
Евангелист слушал внимательно, негромко постукивая донышком стакана по столу.
– Все настолько серьёзно, Ангел? – закончил я свой рассказ.
– Более чем. Это она ещё преуменьшила проблемы по незнанию. На самом деле их значительно больше, просто она не в курсе.
– Хех… А почему ты тогда предлагал Райсе замужество? Ведь знал же, чем это обернётся для тебя лично.
– Потому что я её люблю, Рау.
Откровением его признание для меня не стало. Евангелист влюбился в пятнадцатилетнюю шебутную Райсу, когда всем бойцам нашей банды было уже по двадцать пять. Ему постоянно приходилось слышать по этому поводу наши незлые подначки, над которыми он всегда добродушно посмеивался. Но только если шутки касались лично его, потому что за Райсу он бы порвал любого. И это знали все.
– Почему со мной не связался? У тебя ведь есть мои координаты. Не думаю, что сеанс связи с моей базой тебя бы разорил.
– Связывался, Рау… Связывался. И не раз, и не два. Вот только ответ был всегда один – тебя нет, ты на задании. Хотя, нет, вру, ответы разнились. Первые сеансов десять отвечали про фенриха Рау, потом ещё с десяток про сублейтенанта Рау, и в последний раз – про капитана, твою мать, Рау.
– Погоди, Ангел, ничего не понимаю, мне никто ничего не сообщал.
– Видимо тебя там так ценят, что не хотят попусту волновать… господин капитан.
– Вот же гады, не зря вчера хотел им морды бить… – я махнул водки и сменил тему, – Райса упомянула Магнуса, но толком ничего не объяснила. Вернее, просто отмолчалась. Может ты просветишь?
– Через полгода после твоего отлёта на Сабатоне объявился, так называемый синдикат “Кояма”.
– Слышал о них. Это не те отморозки-хакеры, что промышляют рейдерскими захватами?
– Именно. Внедрившись в планетарную сеть, они быстро подмяли под себя всех и вся. А Магнуса попросту сломали. В буквальном смысле, чисто физически. Его били четверо суток, каждые пару часов, пока он не подписал нужные синдикату бумаги на передачу всех прав на свою фирму. После этого его не просто отпустили, а зачислили в штат – коллектором. Прежнего Магнуса больше нет, был, да весь вышел. Остался психопат, которому стало всё равно кого бить или пытать. Лишь бы видеть, как мучаются другие, а не он. Возможно ему так легче глушить память о том, что с ним сделали в “Кояма”, – Евангелист взял бутылку и налил нам ещё по порции, – Родители Райсы работали на его фирме и бесплатное жилье им было выдано от нее же. Когда они погибли, Райсу вышвырнули на улицу и повесили на неё долг за предыдущие годы проживания в собственности “Кояма”. И она не одна такая – много людей, работавших на “Санса Индастриз” получили платёжки с долгом.
– Значит теперь тут мафия хакеров…
– Такое определение для местной ситуации не подходит. Вспомни нас, Рау, только мы пожиже в коленках были. Мы держали только один район столицы, а “Кояма” держат весь город.
– Но мы не трогали мирных жителей, Ангел. Они всегда были вне наших разборок.
– Это да. Но и вся столица – это не отдельный спальный район, дружище. Все смирились, синдикат даёт работу, а то, что все у него в долгах… Никто об этом не хочет думать, всех устраивает такое положение вещей. И ведь никто не держит насильно, не нравится – уходи или улетай куда хочешь… Если выплачены долги.
Мы выпили и захрустели орешками.
– Ты где остановился? – хитро прищурившись, посмотрел на меня Ангел.
– Нигде. Со станции сразу сюда; надеялся, что ты по старой памяти приютишь. Не думал, что у тебя уже жилец будет, – улыбнулся я, качнув головой в сторону кухни.
– Комната брата наверху свободна, можешь заселяться. Райсе там не понравилось, она сказала, что слишком “мальчуково”, – рассмеялся Евангелист, встал со стула, и взяв со стола бутылку, махнул ею в сторону лестницы, – Пошли наверх. Посуду и закусь захвати.
Зацепив только мисочку с орешками, я двинулся следом за ним. В стаканах надобности не было – мне были известны почти все тайники в комнате Майкла, младшего братишки Ангела. Мы с ним дружили давно и плотно, ещё со времён общей школы, и его заначки тайной для меня не были. А в них было почти все, что могло внезапно потребоваться молодому и шебутному растущему организму – от презервативов и выпивки до огнестрела и гранат.
Но зайдя вслед за Ангелом в комнату, я оторопел. К привычному беспорядку добавилась одна немаловажная и очень неожиданная деталь. Прямо посреди бардака гордо возвышался… “Текрус”, аэробайк с системой навигации и гиперсвязи “Заслон 8К”. Это была последняя модель и вся прелесть этого чуда техники заключалась в его компактности, – композитный корпус складывался за восемь секунд в небольшой контейнер, размером с обычный чемодан.
– Ого… Ангел, ты где этого красавца достал? Даже у нас на Кориолисе “Текрусы” только-только появляться начали.
– Можешь пользоваться, господин капитан, я привык к своей тачке. А брату он теперь не нужен.
В ответ на мой встревоженный взгляд, Евангелист успокаивающе похлопал меня по плечу:
– Не дёргайся, Рау, с ним всё в порядке – он поступил в академию на Целесте.
– Целеста? Но там же только…
– Да, приятель, Киш решил стать священником.
"Мир сошёл с ума," – подумалось мне, —"Если уж даже такой отморозок, как Майкл, решил стать святошей."
