– Ренди, это тебя не касается, и ты не должен никому об этом рассказывать.
– Ты права, меня не касается, а как же Николь?
– Николь, а что она? Я ей ничего плохого не делаю, у них давно холодные отношения с Захари!
– То есть если я ей расскажу, она не расстроиться?
Валери схватила меня за горло, в её глазах пылала ярость.
– Не смей никому говорить, тебе ясно?
Я высвободился и, не смотря на неё вышел, из комнаты. Я был обижен и расстроен, у меня не было представления, что Валери может быть такой жестокой.
Я покинул квартиру и даже ни с кем не попрощался. В короткий промежуток времени я потерял новоиспеченного друга и веру в святость своего любимого профессора. Мне казалось, что я предаю Николь, но лесть в эту историю я не решился.
Я долго брел в общежитие и пытался понять, почему в моей жизни ничего не складывается.
13.
Дни тянулись ужасно долго. Дел у меня не было, я только думал о Николь, о Сарисе и об Эго. Я хотел взять его и выкинуть в окно. Однако легкое прикосновение бросало меня в дрожь. Кроме всего этого мне было жутко одиноко, я не мог поехать к маме во время учебных дней, пришлось бы ей всё рассказывать. Я хотел было уже пойти в университет, но боялся встреть Валери или Вайрена. Я не смог бы смотреть на него как прежде.
Целыми днями я гулял. Юнетаул был огромен, встречалась удивительна архитектура. Больше всего меня поражало устройство города. Самые важные строения соединялись надземной трубой, по которой перемешались на сверхзвуковой скорости суперкары. Они предназначались только для важных людей или рабочих.
Я шел под частью этой трубы. Сначала я думал, что она имеет форму кольца, которое окружает город. Однако потом я встретил систему недалеко от центра. Рядом была лавочка, пришёл момент понаблюдать за этими карами. Я сидел, и по вспышкам света пытался определить частоту их пролетов.
– Кого ты пытаешься найти? Николь в большом городе? Это глупо.
– Шесть.
– Ты конечно можешь не замечать меня, но…
– Семь, или это просто блик.
– Ты не должен пытаться кому-то помочь или кого-то спасти. У тебя и так много проблем.
– Я прочитал в одном из документов Вайрена, что у людей в том обычном мире было много психологических проблем. – Я смотрел на трубу, мне было грустно. – Они часто перерастали в серьезные болезни: депрессия, биполярное расстройство, шизофрения, деменция…Восемь.
– К чему это?
Я посмотрел на человека, который сидел рядом со мной. У мужчины был растрепанный вид, темные отросшие волосы, щетина и голубые глаза. Я запомнил его таким.
– Ты ушел, когда мне было шесть лет. Я никогда не спрашивал: почему?
– Мама тебе рассказывала.
– Я хочу, чтобы ты сказал, – мой голос дрожал.
– Разве это важно сейчас?
– Да, жутко важно. Ты нас бросил. А теперь сидишь здесь, и хочешь мне помочь? Или нет? – Он молчал. – Ты был против Эго, против Виоса, но ты помогал мне решить проблему с этой бесполезной книжкой. Почему?
– Ты мой сын. Я должен тебя поддерживать, что бы ты не счел правильным.
– То есть ты считаешь, что я не прав?
– Эго – это капкан, замачивая и уютная ловушка. Ты не можешь этого понять, ты вырос тут, я видел другой мир.
– Но без нормального Эго я вырос таким.
– В тебе нет ничего неправильного, ты человек, ты сомневаешься, решаешь и ошибаешься. Так должны вести себя люди. А не так! – Он показал рукой в неизвестность. – Это Эго, оно ограничивает. Ты перестаешь быть собой, когда просто читаешь инструкцию.
Я успокоился, мыслей в голове не было. Знакомый голос доносился до меня болью. Я не мог понять, я не мог так дальше жить. Мне срочно нужно к Сарису.
– Девять, – тихо произнес я.
– Нет, двенадцать.
По моей щеке тихо покатилась слеза.
14.
С каждым днем становилось хуже. Меня выводил из себя каждое воспоминание о моей жизни. Я решил проспать весь оставшийся день до поездки в Центр изготовления Эго.
Спать не получилось, я старался ни о чем не думать. Днем в дверь постучали. Я не отвечал, надеялся, человек сам поймет, что ему не рады. Но дверь отварилась. Кто-то потихоньку вошел, я не шевелился.
– Привет, Рендон. Я знаю, что ты не спишь. Я приходила к тебе несколько дней подряд, но тебя не было. Это понятно, что ты меня избегаешь и не хочешь говорить. Но это необходимо. – Голос Валери звучал неуверенно. Я не отвечал. – Я не собираюсь оправдываться перед тобой за мой неподобающий роман. Однако мне жаль, что я причинила тебе боль. Ты ужасно расстроен ситуацией, и я не хочу, чтобы ты был один.
Я повернулся и посмотрел на Валери по её щекам текли слезы. Мне стало её жаль.
– Привет, – сказал я. Она слегка улыбнулась.
Я встал с постели и небрежно её заправил. Мы сели. Я не знал, что говорить. Валери страдала, также, как и я.
– Я не хотела тебя обидеть, Рэндон. Я не хотела, чтобы произошло так. – Она вытирала слезы, слова выдавливались с трудом. – Ещё на первом курсе я почувствовала симпатию к профессору. По началу я ничего не хотела предпринимать, просто общалась с ним, следила за его работой. Ему так нравилось, что я интересуюсь его исследованиями. Он говорил, что Николь жестоко относится к его деятельности, не поддерживает его проекты, и унижает его. Понятно, что она Советник и добилась больше, чем муж. Но она могла бы быть к нему мягче. Однажды вечером мы на кафедре обсуждали книгу об Эго, он был не уверен в себе, не хотел начинать проект, который не одобряет даже его жена. Мне стало так его жаль, и я обняла его, и …– она опустила глаза в пол и молчала около минуты. – С тех пор мы прячемся по всяким комнатушкам. Мне не приятно это, но те секунды, которые я провожу рядом с ним затмевают всё остальное. Если нас раскроют, его лишат всего: должности, авторства работ. Я не представляю, что может сделать с ним Николь. Меня выгонят из университета и не знаю, что ещё. – Она сосредоточенно посмотрела на меня, в её глазах был страх.
– Я никому ничего не скажу, – произнес я и опустил глаза.
– Извини, что я свалилась на тебя итак в тяжелое время. Все эти твои проблемы. Я знаю, что Николь помогла тебе. И мне стыдно, что приходится просить тебя скрывать это от неё.
Мы молчали. Вся комната казалась такой унылой и хмурой, всхлипы Валери прибавляли грусти. Похоже она любила Захари Вайрена, и я не мог ничего с этим сделать. Я хотел сказать ей:
«– Бросай его и беги, спасайся!»
Я представлял, как трясу её тело, чтобы наконец привести девушку в чувства. Но я не мог этого сделать, не мог её спасти. А она же не могла избавить меня от ужасного знания, не могла мне помочь.
– Ты совсем бледный стал, заболел?
– Я думаю, что да. – Она взволнованно посмотрела на меня. – Я похоже сошел с ума.
Она улыбнулась и радостно сказала:
– Это мне знакомо. Знаешь в десять лет все девчонки в классе начали обсуждать красоту, парней, замужество; мальчики – достаток и развлечения. В это время я захотела стать ученым, программировать лучшее будущее для людей, вытащить из бедности деревню в которой я росла. Мне сказали, что я сумасшедшая. С тех пор мне так нравиться, считать себя абсолютно чёкнуой. – Валери улыбалась, как и прежде. Её лицо было добрым и счастливым, в нем не было ни капли жалости ни ко мне, ни к самой себе. Она поднимала меня на бой. На самый кровопролитный бой в моей жизни. Бой против общества.
15.
В моих руках вновь оказалось Эго, оно долго отравляло мне жизнь, но сейчас я хотел открыть книгу и услышать совет. Во мне проснулась злость, я нервно засунул книгу в карман. И покинул комнату.
Преодолев большой путь на аэробусе, я оказался около производственного лифта Центра по созданию Эго. Я зашел внутрь вместе с несколькими людьми. В лифте была единственная кнопка верхнего этажа, мы поднялись за несколько секунд.
Я вышел и замер, это была огромная площадка над облаками. Я понимал, что перьевая подушка под прозрачной платформой создана искусственно, но меня переполняло восхищение. От платформы отходили сотни тропинок в никуда, туман скрывал их в нескольких шагах от начала. Возле каждой дорожки была голограмма: такой-то цех, производство того-то.
В центре была огромная цилиндрическая голограмма, на ней появлялись разные цифры и указания. А вокруг неё стоял круглый стол, за ним были машины-роботы, которые занимались своими делами и только одна девушка. Я обошел кругом этой конструкции в состоянии эмоционального потрясения.
Я бродил по платформе около десяти минут, смущая окружающих своим удивлением. Ко мне не торопясь подъехал маленький робот.
– Вы находитесь на важнейшем производстве Виоса. Вам об этом известно? – прозвучал женский голос из машины.
– Да, я к Джендону Сарису!
– Подойдите к столу, пожалуйста.
Робот вернулся на своё рабочие место. Им видимо управляла девушка. Я подошел к ней.
– Здравствуйте, вы утверждаете, что пришли к Джендону Сарису? – я кивнул головой. –Представьтесь! – Девушка не смотрела на меня, она была занята чем-то важным. Её голос отдавал чем-то не человеческим, механическим.
– Я Рендон Скари.
Узкий участок стола испарился, образовался проход.
– Проходите.
Я зашел. Маленькие роботы быстро били по клавишам на панелях. Девушка не отрывалась от своего занятия, она вбивала какие-то цифры, не менее быстро чем роботы. В голограмме показалась дверь. Я вошел в темноту, похоже это был ещё один лифт, но я не заметил шахты. Двери тут же отварились, и я оказался в темной комнате. Она была достаточно маленькой и тоже цилиндрической формы. Я увидел стол, за которым сидел человек. Он что-то писал.
– Здравствуй, я тебя ждал, – сказал низкий старый голос. Мужчина оторвал глаза от бумаг и пристально посмотрел на меня.
– Здравствуйте, я Рендон Скари! – Я пытался не показывать свой страх, говоря уверенно.
Он медленно встал. Мужчина выглядел как древний реликт. Кожа на его лице была сморщенной и сухой, волосы седыми. Подойдя ко мне вплотную, он сделал усилие, чтобы выпрямить свой позвоночник и оказался ростом с меня.
– Я Джендон Скари, что не удивительно, – его лицо не выражало никаких чувств, – ты пришёл ко мне по делу, быстро изложи его суть. Только факты, без эмоций. – Его голос звучал грубо.
– Мой Эго дефектный, он не диктует мне четких указаний. Когда я касаюсь его, передо мной возникает пленка, такая беловатая, либо серая, но чаще всего черная.
– Что именно написано в твоём Эго? – в голосе звучало призрение.
– Фразы, непонятные мне фразы.
– А именно? – старик мне не верил.
– Мне открыть и прочитать?
– Нет, вспомнить. У молодежи сейчас есть тенденция к запоминанию, происходящего с ними?
Я потерялся, Сарис требовал слишком много от моей перепуганной души. Страх неудачи не давал мне думать спокойно. Всё больше было ощущения, что Сарис так мне и не поверит, выгонит меня от сюда и весь Виос будет смеяться над бракованным неудачником. Я произнес еле дыша:
– «Края бездны сомкнулись, дышать нечем. Стоишь на дне и понимаешь – слишком поздно»,
Колин Маккалоу
– Молодой человек, ты знаешь, что это?
Я молчал, в моих глазах был страх и почему-то ярость, чтобы не показывать этого, я смотрел в пол.
– Это цитата, из очень старой книги. Очень старого писателя. Сейчас их нет, ты не мог её ниоткуда узнать. – Сказал Сарис расстроенным голосом и побрел к столу. Он задумчиво осмотрелся вокруг и достал какой-то предмет. Он был похож на очки, но стекол было слишком много.
– Подойди-ка и дай мне своё Эго.
Замысловатый прибор оказался на его лице, он с осторожностью взял книжку. Сначала Сарис ощупал её затем близко поднес к устройству. Он долго крутил Эго перед лицом, это действо происходило в абсолютной тише.
– Я, действительно видел только ахроматические цвета, и древние цитаты. Ты знаешь, какое сегодняшнее твоё указание?
– Нет, я не хотел смотреть в Эго после слушанья.
– Но смотрел, да? Так заложено. – Старик задумчиво устремлял свой взор на вещи, которые мне видеть было не дано.
– Ты знаешь, что из себя представляют Эго, что происходит с человеком, когда он прикасается к книжке? – Сказал он, мой лоб сморщился. – События, которые с нами происходят они запрограммированы, каждый человек представляет звено цепочки. Люди должны выполнять вещи указанные в Эго и реагировать на них так как указанно в Эго. Визуализация указаний, закладывание их в подсознание выполняют незаметные для обычных людей функции, они помогают безболезненно принять предписания на том уровне, когда человек не может понять, что в его мозг была заложена инородная мысль.
Мужчина замолчал, он явно устал от своего рассказа.
– Каждый человек в Виосе должен подчиняться Эго, ведь мы все связаны: ты, твои профессора, я. Невыполнение предписанных действий ведет к нарушению в системе. Ты понимаешь к чему я веду?
– Да, я выполнял случайные действия и повлек большие сбои в системе из-за моего Эго.
– Пока мы не знаем про масштабность этих сбоев, но это проблема и мы должны её решить. Скажу тебе секретную информацию, в Виосе каждый человек по крайне один раз в жизни нарушает указания. А сейчас число особей, которые это делают стало сильно возрастать. Люди не служат нашей системе, и из-за них перестаёт подчиняться Эго и их окружение. – Мои мысли унеслись к Валери, во мне родилось беспокойство. – Эти нарушения очень сложно отследить, поэтому мы не можем сказать, какую брешь создало в системе ошибка с твоим Эго. Как эта ошибка образовалась, я тоже сказать не могу. Мы создадим тебе новое Эго, правильное. Однако для этого потребуется около месяца. Мы исследуем твою жизнь и построим дальнейший ряд твоих действий. Это будет сложно. – Мужчина попытался отыскать во мне что-то, смотря прямо в мои глаза. – А сейчас ты можешь идти, тебе сообщат, когда ты сможешь забрать своё новое Эго.
– Спасибо, до свидания, – сказал я расстроенно.
