– Я решила идти с текрами и сказала себе: «Пусть не думают, что я смирилась. Если маоры распоряжаются моими детьми, то я распоряжусь своим временем! Куплю подарки доченькам и вернусь».
Эгр сказал:
– Мы не стали тебя искать, потому что…
Молодая женщина продолжила фразу:
– Потому что, я подошла к скальному выступу, с нежностью провела рукой по шершавой поверхности камня, восхищаясь его прочностью и красотой. Я редко передавала послания через скалы, и не была уверена, получится ли у меня сеанс связи. Прижавшись к огромному валуну, прислушалась. Камень под моей ладонью слегка дрогнул и слабо завибрировал. Я расслабилась и почувствовала себя одним целым со скалой. Мысленно я несколько раз произнесла: «Аль-Эрейль жива! Аль-Эрейль вернётся!»
– У тебя получилось, я понял, что ты вернёшься. Таор знал, что ты вернёшься, он тоже услышал тебя. Мы с ним встретились, когда возвращались.
– Я приняла приглашение текров позавтракать. Разговор перешёл на достопримечательности К`сара. Вдруг я почувствовала смесь сожаления и любопытства: возвращаться тяжело – детей ещё долго не вернут. Здравый смысл подсказывал: иди домой, но желание увидеть город текров победило. Я сказала Фурби: «Мне бы хотелось побывать в К`саре». Текры встали, поклонились и ответили: «Будь нашей гостьей! Клянёмся защищать тебя! Захочешь вернуться – проводим».
– Алька, расскажи, пожалуйста, о К'саре, городе текров. Когда я был свободным, то работал в столице текров, –попросил Андрей.
– Фурби мне говорил, что у города К'сар потрясающая особенность: он находится в глубине кальдеры потухшего вулкана у подножия Сантаха – горной границы между племенами текров и маоров. Этот город окружают рощи плодовых деревьев и хорошо ухоженные виноградники. «Как давно был построен К'сар?» – спросила я Фурби. Он ответил, что город уже сотни лет сдерживает натиск коварной пустыни. Текр показал мне каменные водохранилища, которые были построены ещё его прадедами. Глаза старика горели, он был переполнен гордостью за свой народ, создавший такой замечательный город.
– Алька, скажи, а как вы проникли в город? – вновь спросил Андрей.
– Сквозь узкую брешь, настолько тесную, что пришлось спешиться и вести коней в поводу. За высокими узкими воротами, расположенными в одной из шести городских стен, вымощенные плоскими плитами узкие улочки пересекались под прямым углом. Сводчатые переходы соединяли улицы. Каждый квартал обнесён зубчатыми стенами и запирался тяжёлыми воротами.
Андрей не удержался и добавил:
– Я был в другом городе текров, в нём дома напоминали пчелиные соты тем, что прилеплялись вплотную, один дом плавно перетекал в другой, а на улицу выходила глухая стена с узким проёмом, закрытым крепкой дверью.
– В К'саретакие же дома. Фурби тогда сказал, что это лучшая защита и от врагов и от песков. Текры поведали мне об очистке воды песчаными фильтрами, показали многочисленные водохранилища, пополняемые дождями. С гордостью они сказали, что вода чистая, вкусная и бесплатная.
Из-за сновавших людей, закутанных в разноцветную мешковатую одежду, по улицам К`сара мы ехали медленно. Фурби обладал несомненным талантом рассказчика. Он поведал, что одежда горожан определяет принадлежность к ремеслу и клану.
– О, я знаю, по шапке и цвету плаща можно определить статус текра, – торопливо добавил Андрей
– Верно, головные уборы отличаются не только цветом, формой, названием, но и тем, как их носят. Мирные д'хавры и текры – в синих и зелёных одеждах. Белый цвет – у жрецов, чёрный – у людей, обладающих властью, – пояснил Эрг, который довольно долго жил в стране текров.
Алька кивнула головой и продолжила свой рассказ.
– Я указала на закутанного в синий плащ невысокого толстяка в красной шапочке и спросила: «Кто тот мужчина?» Фурби сказал, что купец, довольно зажиточный, но он не принадлежит к верхушке своего клана.
«Как ты это узнал?» – удивилась я.
Фурби пояснил мне: «По головному убору и цвету плаща. Головные уборы не только отличаются цветом и формой, но и тем, как их носят. Большинство текров носят сакири – головной платок коричневого цвета, который надевают поверх рахи – синей, красной или белой маленькой шапочки. Жители окраин предпочитают надевать синие рахи, состоятельные люди – красные. Очень часто сакири носят в форме чалмы, сдвинув на затылок или лоб, согласно обычаям клана. Бойся Воинов Пустыни, их головы скрыты д'харой – чёрным головным платком. Надеюсь, мы их не встретим».
«Впечатляет», – прошептала я и, чтобы окончательно не забыть уже сказанное и усвоенное, перестала слушать. Вдруг я почувствовала чей-то тяжёлый взгляд, повернув голову, я увидела мужчину в чёрных одеждах, который сидел на чёрном жеребце. Мне стало не по себе, потому что я знала о коварстве и непредсказуемости д'хавров. И вот в десяти метрах от меня был воин пустыни.
Фурби замолчал на полуслове, его лицо стало серьёзным. Он заставил своего коня сделать манёвр, в результате которого оказался между мной и д'хавром. Сыновья лекаря окружили меня, словно живой стеной. Никто не произнёс ни слова. Мне показалось, что у д'хавра весело блеснули глаза, он приложил руку к груди, поклонился мне и уехал.
«Кто это был?» – тихо спросила я. Взволнованный текр ответил: «Д'хавр! Чёрный д'хавр! Прошу тебя, будь осторожна и не выходи одна. Я очень обеспокоен тем, что в К'саре появился Чёрный д'хавр».
– Что было дальше? – спросил Эрг.
– Текр мне сказал: «А вот и мой дом. Окажи честь, будь гостьей!» Крошечные окошки придавали дому Фурби уютный вид. Возле двери стоял мальчик, он поклонился, подбежал к мне и помог слезть с коня. Лекарь пригласил в дом и многозначительно сказал: «Здесь ты в безопасности. Без разрешения в дом войти не может даже Правитель города. Только одно правило, госпожа, после захода солнца не выходи: ночами здесь опасно. Тебя видел Чёрный д'хавр».
Я же ответила, что он не кажется страшным, наоборот, такой вежливый. Но Фурби произнес: «Д'хаврам нельзя верить».
Архор улыбнулся и, глядя на Фараха, сказал:
– Я согласен с текром.
Д'хавр Ратхар встал, но Фарах жестом приказал сыну сесть.
Алька вспоминала о том, как последовала за привратником в комнату на втором этаже. Обстановка дома Фурби поражала восточной роскошью: на полу толстые яркие ковры, в центре – огромная тахта, покрытая шёлковым одеялом с изумительной вышивкой. Принесли ужин. Алька и не думала, что так проголодалась. Поев, растянулась на восхитительном ложе.
Когда она проснулась, зажмурилась: солнечный луч скользил по лицу. Алька потянулась и медленно выскользнула из-под тяжёлого одеяла, расшитого красивыми узорами. Оглядевшись, она увидела на маленьком столике кувшин с водой и серебряный таз для умывания. «Как хорошо», – промурлыкала маорка.
– Умылась, быстро оделась и вышла из комнаты. В коридоре никого не было, я спустилась на первый этаж. Фурби сидел на низком диване и курил из оригинального по форме сосуда, похожего на кальян, ароматный дым прозрачными белыми клубами расползался, создавая таинственную завесу.
Я поздоровалась с Фурби, он с улыбкой приветствовал: «Соголон, я так много хочу показать тебе». Я спросила: «Сходим на базар?» Фурби ответил: «Ты мой гость. Повелевай! Но сначала позавтракаем».
За столом сидели друзья и родственники старого лекаря, они засыпали Альку вопросами, так как впервые видели маорку, Говорящую с Камнями. Наконец, завтрак закончился, Фурби и Алька вышли из дома.
– Я хотела купить подарки дочкам и мы пошли на базар, там было очень шумно из-за выкриков разноязычной толпы. а ещё удивляло обилие нищих.
Фурби указал мне на большой чан с водой, в котором плавала маленькая чаша. Когда она наполнилась, старик вылил воду и достал из каменной горки, расположенной под чаном, красный скальный обломок. Он положил его рядом с тремя такими же камушками.
Я спросила: «Что он делает? Кто этот человек?» Фурби ответил: «Это Служитель Времени. В чане плавает чаша с отверстием. Когда она наполнится до краев и утонет, Служитель Времени выльет воду и положит красный камень вот сюда, чтобы издалека было видно. Когда красных камней будет десять, это будет означать полдень, а потом на нижней полочке он выложит ряд синих камней, которые будут означать вечер».
Я была поражена необычной системой измерения времени.
– Я такие часы видел, когда работал у текров, – сказал Андрей.
– Да, это часы, – подтвердила Алька и внимательно посмотрела на Андрея. На его голове была чёрная д`хара, как у Фараха и Ратхара, а багровое клеймо раба исчезло, это был результат лечения Архора.
Затем мы спустилась по ступенькам к водоёму, облицованному чёрными мраморными плитками. В воде резвились жирные угри.
Мы с Фурби отправились к Священному Источнику, чтобы купить подношение Духам. Когда другой мужчина следом за мной бросил в воду варёные яйца, я уже не удивлялась, что угри такие толстые. Я сказала лекарю, что мне здесь очень нравится. А он ответил, что удивлён, так как думал, что меня испугает толпа, ведь даже на Великом Празднике у маоров не бывает столько людей, как на их базаре.
Уменя заболела голова от обилия ярких красок, гортанных криков торговцев и непривычных ароматов. Текры, казалось, чувствовали себя, как рыба в воде, показывая одну достопримечательность за другой. Мы ещё побродили по базару, но заметив, что я молчу, старый лекарь предложил отдохнуть.
Глава 6. Так я стала невольницей
Беда заключается в том, что хитрость
помогает лишь один раз, а потом всегда лишь мешает.
Джон Лок
Когда мы вошли внутрь круглого полосатого шатра, к нам тут же подошёл маленький смуглый человек, одетый в зелёные шаровары с затейливым золотым узором. Он низко поклонился и усадил нас на почётное место. Вскоре перед нами стояли блюдечки, чашечки и тарелочки, наполненные сластями, фруктами и напитками.
«Ты ничего не купила. Скажи, что ищешь?» – не выдержал Фурби. «Даже не знаю. Что-нибудь такое… – я неопределённо развела руками. – То, не знаю что».
«Буду рад услужить гостям, – сказал хозяин чайной с поклоном. – В лавке Кадаса вы найдете всё, что вам нужно».
«Кто это? Я его не знаю», – заинтересовался старый лекарь.
«Кадас недавно приехал в К'сар и уже заглядывал к нам, чтобы отведать напиток, секрет которого знаю только я. Над лавкой Кадаса развеваются серебристые ленты», – ответил хозяин чайной, с поклоном принимая плату.
Я указала Фурби на шатёр с серебряными ленточками.
«Приветствую досточтимых гостей! Кадас рад вам служить!» – обратился к нам пожилой текр, стоявший у входа в большой шатёр.
Фурби сказал: «Мы слышали, что только у вас есть то, чего нет у других торговцев».
«Камни, ткани, рабы? Что желаете? Приказывайте», – мягко проворковал Кадас. Узкие чёрные глазки-щёлочки купца доброжелательно смотрели из-под красного платка, обёрнутого вокруг головы, золотые узоры на одежде красиво переливались.
Я попросила показать то, что принесёт радость маленьким девочкам. Мы вошли в богато убранную комнату, неравномерно освещённую масляными светильниками в дорогих оправах. Сидя на мягких подушках, рассматривали одежду и украшения.
«Может быть, в застольной беседе я угадаю то, что обрадует ваш взор? Отведайте напиток, который в К'саре пробовал только Правитель», – предложил он, доставая из шкафчика маленькую пузатую бутылку и разливая в кубки розоватую жидкость.
Сделав по глотку из своих пиал, текры многозначительно переглянулись, но через мгновение повалились на тахту.
Я спросила: «Что с ними?» Купец прижался к стенке и испуганно вскрикнул, когда я приставила к его горлу кинжал.
«Я отвечу, что случилось», – произнёс кто-то гортанным выговором.
«Сначала помоги! Что произошло, сообщишь позже», – сказала я, пытаясь разглядеть неясную тень в дальнем углу комнаты.
Из полумрака вышел высокий мужчина в чёрной одежде, лицо скрыто чёрным головным платком – д'харой.
«Говори, что с текрами?» – потребовала я, не отводя кинжал от шеи купца.
«Люди умрут в мучениях, если я не помогу», – по-маорски произнёс Чёрный д'хавр, присаживаясь на тахту.
«Что хочешь? Самоцветов? Золота?»
«Дай клятву следовать за мной. Когда освобожу сына, отпущу тебя. Я не желаю зла. Кадаса можешь убить. Я всё сказал».
«Хорошо, я согласна, – ответила я. – Но если ты обманешь меня, я убью тебя!»
Чёрный д'хавр заверил меня, сказав: «Не беспокойся, я никогда не нарушаю своих обещаний».
Фурби застонал, на его губах выступила пена. Я не смогла сдержать слёз, но голос не дрогнул: «Я помогу освободить твоего сына!»
Чёрный д'хавр покачал головой: «Дай клятву повиноваться мне, не пытаться убить себя или убежать».
«Не веришь слову маора?» – я закусила губу.
Незнакомец упрямо качнул головой: «Я не могу рисковать, ведь ты можешь нарушить своё обещание. Речь идёт о жизни моего единственного сына! Мне нужна клятва!»
«Я, Аль–Эрейль, клянусь повиноваться тебе! Я не убегу и не убью себя, пока ты не освободишь сына», – я говорила с трудом, глядя на д'хавра.
«Я, Фарах дер Нардалар Вейсар, принимаю клятву Аль–Эрейль повиноваться мне», – он подошёл к Кадасу и пнул его ногой.
«Я, Кадас, сын Садака из рода Гуреон, слышал клятву Аль–Эрейль».
«Теперь вылечи текров!» – потребовала я.
Чёрный д'хавр достал из складок одежды небольшой кожаный мешочек, вынул щепоть серого порошка, бросил в пустую пиалу и долил воды из чайничка. Большим ножом с широким лезвием разжал зубы Фурби и осторожно влил снадобье. Оно подействовало мгновенно. Старик открыл глаза, попытался встать, но началась обильная рвота. Я кинулась к нему.
«Завтра утром ты одна придёшь сюда», – приказал Фарах и вышел.
Текры пришли в себя. Фурби вяло поинтересовался: «Что со мной произошло?»
«Расстройство желудка. Ты можешь идти? Надо спешить, солнце вот-вот скроется, – уклончиво ответила я и строгим голосом крикнула купцу, который неподвижно сидел в углу комнаты. – Чего расселся? Отвези нас в дом Фурби!»
Кадас тут же вскочил и выбежал из комнаты.
«Как ты можешь приказывать свободному купцу? – изумился текр. «Ну, раз вспомнил о приличиях, значит, тебе лучше. Я теперь многое могу, –я усмехнулась, помогая старику подняться с пола.
«Что с нами произошло?» – спросил Фурби.
«После! Надо поскорее выбраться отсюда».
На улице нас ждала крытая повозка, запряжённая парой лошадей. С каждой минутой мной всё больше овладевал страх. Я, наконец, осознала, что произошло нечто, что отдалит мою встречу с детьми, и подумала: «Как сообщить Таору и Эйо о случившемся? И нужно ли это делать?»
«Я не виноват! Меня заставили, угрожая тем, кто мне дорог! Прошу, не держи зла! Я такая же жертва, как и ты», – сбивчиво говорил Кадас.
«Запомни, лавочник, маор – это не жертва, маор – воин. Духи Гор помогут мне освободить сына д'хавра. А тебе я советую: никогда не вреди маорам».
Мы подъехали к дому Фурби.
«Что с ними?» – взволнованно спросил привратник. «На базаре съели что-то», – успокоила я его.
Рассказав о том, что случилось в лавке Кадаса, я с надеждой посмотрела на текров.
«Коварство д'хавров велико, – Старейшина рода покачал головой. – Фарах умён и опасен! Беги, мы поможем тебе».
«Я дала Клятву маора, и сдержу её!»
«Я обещал проводить тебя домой, но не сдержал слова. Я опозорил свой род», – горестно воскликнул смертельно бледный лекарь.
«Уже ничего не изменить. Но мне будет легче переносить удары судьбы, если приму ситуацию как данность, если приму несвободу как свободу, а испытания как игру! Фурби, иди к маорам и скажи: «Аль–Эрейль вернётся к своим детям!»
«Ты вернёшься?!»
«Вернусь», – уверенно произнесла я.
