До следующей бессонной ночи. Нет, ну какая я всё-таки молодец!
Глава 3.
Нашу семейную вылазку на вулкан решила не откладывать и с самого утра принялась за сборы и поиски машины для поездки. Вариантов у меня было немного, но, думаю, Дядька Мох не откажет.
Не зря же я его собаку чуть ли не каждые выходные дважды в день вывожу гулять. Пора бы и напомнить соседу о корыстной стороне моей души.
А еще нужно не забыть предупредить Ефросинью Петровну, куда я её внуков повезу. Связи на вулкане нет – позвонить оттуда не удастся.
Поездка к Буревестнику, как правило, занимает неполный день с учётом дороги, поэтому с собой брали только вкусняшки, Сашкин фотик, и хорошее настроение. Всё же лишний раз уехать подальше от наших развалин – это уже многое.
Водительских прав у меня отродясь не было, как, впрочем, и гаишников на Итурупе, но водила я неплохо. Асфальтированная дорога появилась на острове лет десять назад, и то не в Горном. А вот на нашем бездорожье учиться очень удобно: ни тебе встречки, ни правил дорожного движения, ни светофоров, ни пешеходов. Главное – следи, чтобы какой-нибудь любознательный мишка не выглянул из ближайших кустов поглядеть, кто тут такой смелый сунулся в его владения.
Едем медленно, всё же я редко за руль сажусь, порой останавливаемся просто полюбоваться красотой родных мест.
Дальневосточная природа – это особая красота, таких растений, как здесь порой нет нигде, но больше всего меня всегда поражала их удивительная сила. На любой скале, в песке, прямо на дороге – везде находила свою дорогу жизнь.
А вот дальний залив проезжаем десятой дорогой – совсем не хочется в такой день смотреть на брошенные корабли и буксиры. Каждый раз, когда я оказываюсь на этом берегу, наблюдаю одну и ту же картину: огромные стаи крикливых чаек носятся по чёрному побережью, а волны с тихим шелестом накатывают на оставленные здесь суда. Как будто хотят забрать их с собой.
Зато туристам особенно по нраву это место, хотя за столько лет я так и не смогла понять, чем именно. Их даже тяжёлый серный запах не останавливает, так хочется пофотографироваться на фоне очередного выброшенного на берег корабля.
Когда побережье океана остаётся далеко позади, нас укутывает благодатная тишина. Шум прибоя и крики сумасшедших чаек до нас больше не долетают, и со временем остаётся лишь нетерпеливое ожидание конца дороги, когда можно будет нацепить рюкзаки и начать восхождение на вулкан.
Буревестник встречает нас прохладой и небывалой тишиной. Местные пичужки затаились в кронах деревьев и помалкивают, наблюдая за диковинной шайтан-машиной, одолженной на день у директора, на минуточку, моей школы! До соседа даже дозвониться не получилось, не то что машину одолжить.
Так что не гадить тут! Мне её ещё возвращать её в первозданном виде нужно.
В этот раз погода не подвела: небо хоть и было затянуто пушистыми облаками, но солнце радовало и согревало нашу маленькую компанию, невольно напоминая, что лето ещё не закончилось.
Орхидеи и всевозможные папоротники покрывали подножие вулкана пёстрым красочным ковром. Заросли можжевельника немного затрудняли восхождение, но мы старательно обходили его колючие веточки, вдыхая полной грудью неповторимый аромат, витающий в воздухе.
– Саш, дай фотик на секундочку, – послышалась в очередной раз Анечкина просьба, а ведь мы всего час назад отошли от машины.
– На, держи, – на удивление легко согласился Саша, – у меня сложилось впечатление, что склоны Буревестника с этой стороны я сфотографировал со всех ракурсов. Может, мы в следующий раз с другого бока подъедем, а Свет?
– Вообще-то можно было бы, нужно только узнать, как туда добраться, и нет ли там медведей. Не хотелось бы с ними один на один повстречаться.
– А здесь их точно нет? – к нам из-за ближайших зарослей выскочила довольная Аня и с любопытством вперемежку с нетерпением принялась глазеть по сторонам, вдруг всё же выйдет мишка какой-нибудь. Желательно абсолютно безобидный, предпочитающий лишь малину и мёд. Но, к счастью, никаких косолапых обнаружено не было, и мы вновь продолжили наш путь к заветной цели.
И когда спустя пару часов после выгрузки из машины мы вывалились на «плиту», то оказалось, что сил радоваться по этому поводу нет никаких. Всё же вулкан здорово зарос, словно мужик после недельного запоя. И что удивительно, ни одной звериной тропы мы не обнаружили, а как ни крути, это здорово облегчило бы нам жизнь. И зачем только каждый год мы тащимся сюда? Ладно, я бы одна маялась ерундой и приезжала сюда, чтобы спокойно подумать об отце. Нормальные люди на кладбище приходят, а не на то место, где в последний раз видели человека. В противном случае мы бы все к моргу приходили.
Так нет же, ещё и детей притащила.
Не имея никаких сил, чтобы шевелиться, я лежала на мягкой травке, позволяя натруженным мышцам немного расслабиться, а давая возможность детям спокойно выпотрошить рюкзаки в поисках вожделенных бутербродов.
Однако ни жадных глотков, ни шелеста раскрываемых пакетов, ни чавканья, ни причмокивания не было слышно. Дети просто побросали свои рюкзаки на поляне и удрали в неизвестном направлении.
Пришлось садиться и снимать солнцезащитные очки в попытках выяснить, куда делись мои приёмыши. Валяться на травке – это, конечно, хорошо. Вот только беспокойство за детей медленно, но верно набирало обороты. Только что эта парочка спорила, кто из них больше устал, и вот, пожалуйста – ни звука.
Как-то резко стало не до отдыха. В голове роем крутились воспоминания из детства, когда ученики отца в один голос утверждали только «был и пропал», «как сквозь землю провалился», «вот только палатку помогал устанавливать, и больше я его не видела».
Стрелой подскочив на ноги и бегая кругами по поляне, я то и дело звала детей по именам, накручивая себя всевозможными ужасами, которые могли приключиться с ребятами, когда наконец-то услышала ворчливый Сашкин крик:
– Да здесь мы.
Ещё отчаяннее закрутила головой, не понимая где это «здесь».
– МамСвет, ты наверх посмотри, – раздался весёлый и жизнерадостный голос Анюты, которая даже не догадывалась в настоящий момент о грядущих разборках.
Как оказалось чуть позже во всём виноват никто иной, как Кардиокринум Глена.
– Вы только посмотрите на неё, – тихо-тихо бормочет Анютка, едва прикасаясь пальчиками к белоснежным цветам огромной дикой лилии. Единственный цветонос, до вершины которого я бы и дотянуться не смогла, был усыпан цветами удивительной красоты. Бледно-зелёные прожилки, украшающие белые лепестки лишь подчёркивали нежность и уязвимость обнаруженной красавицы. Конечно, растение поражало размерами и количеством цветов, но понять, чем вызван такой щенячий восторг у ребёнка, у меня не получалось?
– Ань, я чуть с ума не сошла, – отчего-то тоже шёпотом принялась разъяснить ребёнку свои страхи. – Только на траву прилегла, а вас и след простыл.
Но Ане было абсолютно не до меня. Взгляд ребёнка был прикован исключительно к найденному растению, и отлипать от него не собирался, пока… Сашка не примчался к нам с верхней площадки, на которую мы тоже хотели забраться, и не выдал:
– Ань, их там таких много.
Вот с этого момента наша прогулка перестала даже отдалённо походить на ежегодную перезагрузку нашей семьи.
– Это растение считается самым ароматным растением островов, – довольно улыбаясь, проговорила Анюта, лёжа на спине и подставив личико солнечным лучам, пробравшимся сквозь густую крону деревьев.
В этом чудесном месте на нас опустилась нега. Мы с ребятами побывали на всех знакомых выступах, расположенных рядом с «плитой», съели всё, что можно съесть, сфотографировали, наверное, каждую встреченную лилию и небольшую семейку диких орхидей. Даже умудрились немного подремать в тенёчке, и сейчас уселись на краю одной из многочисленных плит, расположенной неподалёку от «плиты директора» – главной цели нашего похода, про которую мы, конечно, на время забыли.
Облака неожиданно начали собираться в тучи, потихоньку закрывая горизонт и мягко намекая, что эту прогулку нам точно пора заканчивать. Однако уходить отсюда не хотелось совершенно. Возвращаться в наш посёлок-призрак не хотелось никому. Особенно сегодня.
– Я видела изображения лилии Глена среди рисунков дедушки, – мечтательно-возвышенным голосом проговорила Анечка, вертя в тонких пальчиках крупный белый цветок, – сначала думала, что он просто фантазировал, ведь не бывает в природе таких огромных цветов, а потом вспомнила о них и посмотрела в Интернете. Оказывается, это крайне редкое растение, давным-давно занесённое в Красную Книгу. А знаете, что самое интересное?
Мы с Сашком переглянулись и синхронно пожали плечами. Лично я даже представить не могла, чем эти растения могли ещё нас удивить.
– Они цветут только раз в жизни! – воскликнула Аня, а потом, перестав улыбаться и явно чего-то не понимая, вскочила на ноги и добавила. – Перед самой смертью.
– Что такое, Анечка? – выкрикнула я убежавшему ребёнку, вновь затерявшемуся среди цветов.
– Ищите коробочки! – донеслось до нас из зелёных зарослей. – На самом конце стебля у каждого растения должна быть коробочка с семенами. Хочу посадить у дома.
Но их не было. Ни одной! Мы втроём осмотрели каждый цветок, Сашка оббегал ближайшие заросли в надежде увидеть цветок с коробочкой, а я даже на снимках посмотрела, может среди фотографий будет подсказка, куда бежать за драгоценными семенами. Тут в бараний рог свернёшься, лишь бы ребёнок не грустил.
Поняв, что наши поиски бессмысленны, Анечка вмиг растеряла всю радость жизни. Плечики поникли, глазки потухли и даже не смотрят на величественных красавиц, заполонивших собой небольшой участок склона вулкана. А всё-таки это было странно: коробочка с семенами должна венчать собой каждый цветонос, а её не было ни на одном.
– Так, ребята, хорош хандрить, – хлопнула я в ладоши. – Сейчас даю вам задание собрать все наши пожитки в рюкзаки, сходить по очереди в ближайшие кустики, нацепить хоть какое-нибудь жалкое подобие улыбки на лица и ждать меня вот здесь! А я скоро вернусь.
Сорвав у ближайшей лилии один цветок, решила сходить к папиной плите. Всё-таки ради этого места я и приезжала сюда год за годом. К лилиям мы ушли совсем недалеко, поэтому я не боялась оставлять детей без присмотра, а вот несколько минут покоя мне точно не повредит.
Усевшись на краю каменистого выступа, я хотела немного расслабиться и попытаться настроиться на спуск и обратную дорогу, но на это абсолютно не было времени. Нам бы до машины успеть добраться до дождя. Поэтому я просто положила цветок лилии на плиту и хотела уже пойти к ребятам, как вдруг заметила металлический блеск у самого края плиты.
Пошкрябав немного ногтём указательного пальца место рядом с небольшим серебристым окошечком, подцепила небольшую пластинку песчаника, и тут же окошечко стало больше. Совершенно гладкая металлическая поверхность под слоем песчанника никак не была с вулканом единым целым.
Впрочем, думать об этом было совершенно некогда. Поэтому пообещав себе приехать сюда ещё раз и без детей, поскакала наверх проверять готовность ребят. Пролетая мимо первой обнаруженной нами лилии Глена, я уже по привычке пригляделась к верхушке её цветоноса, споткнулась и чуть не переломила эту громадину в попытке добраться до заветной коробочки.
Но в голове крутился всего один вопрос: «Что же ты такое «плита директора»?»
Глава 4.
Оставшееся время до первого сентября я старательно отсыпалась и читала всякую лирическую муть, в общем, морально готовилась к новому учебному году, как только могла. Сейчас я уже могла себе это позволить: кабинет сверкает чистотой и с нетерпением ждёт моих ребятишек. А с учётом того, что ближайшую школу закрыли в прошлом году, мой класс пополнится на шесть новых учеников, с которыми мы успели немного познакомиться летом.
Вечером накануне первого сентября Сашка с Аней старательно помогали мне со всеми приготовлениями. С вечера мы напекли пирогов с вареньем и творогом, Сашка сбегал в магазин за конфетами и принёс два килограмма своей любимой «Коровки».
Дети хорошо понимают, как это волнительно – первый учебный день в школе, и поэтому помогали мне с особым рвением, и так получилось, что мы умудрились забыть о самом главном – о букетах классным руководителям от моих ребят. Поэтому пришлось наспех листать телефонную книжку в попытках найти того, кто мог бы нам с утра продать два букета для учителей.
Тут уж не до учебного плана на год.
Пока дозванивалась до знакомых, пока попутно объясняла, зачем учительнице тридцать первого августа понадобились два букета, пока усердно торговалась, потратила последние силы, которых и так немного оставалось.
Всё, теперь точно спать, только сначала новый ежедневник нужно в сумку бросить, иначе с утра в спешке точно забуду. Вытащив из верхнего ящика стола новенький красивый толстый блокнот, зацепилась взглядом за непонятный серебристый поднос, который неведомым образом оказался в наших покупках. Что это такое, мы так и не выяснили. Сначала я сама пыталась понять что к чему, потом Сашке поручила докопаться до истины, но все совместные действия ни к чему не привели. На предметах не было никаких надписей, рисунков или штрих-кодов. На этой штуковине, как и на слуховом аппарате, который вполне себе мог быть чем угодно ещё, не было абсолютно никаких символов, которые помогли бы нам разгадать, что это такое попало к нам в покупки.
Мы все мозги выкрутили, выясняя, что это за штуковина. Ой, да тут и кнопочка какая-то имеется. Такая неприметная, что если бы свет от настольной лампы так удачно не упал бы на чудо-агрегат, то я бы так и не заметила её.
О том, чтобы не нажимать на неё даже речи не было.
Как мне кажется, любой человек, нажимающий кнопочку на подносе, ожидает обнаружить какую-нибудь дополнительную опцию, ну там, открывшееся отверстие для слива воды или на худой конец – выдвигающийся подстаканник, чего сейчас только ни придумают наши соседи по планете. Но обнаружить сонное лицо какого-то гуманоида – это как-то слегка неожиданно. А может, я всё-таки сплю? Людей ведь таких точно не бывает. Молодой мужчина, сидящий по ту сторону подноса, был совсем непривычной цветовой гаммы: кожа тёмно-оливкового цвета, слегка раскосые глаза были не то оранжевыми, не то жёлтыми, волосы же вообще не поддавались описанию. Но вот почему-то его эмоции и движения были абсолютно человеческими.
Гуманоид времени зря не терял и, судя по его движениям и выражениям, сменяющимся на его лице, кричал кому-то и куда-то архиважную информацию. Торопился, поглядывал на меня и явно переживал, что я куда-то денусь, а ещё, он явно кого-то звал. И когда спустя минуту ожидания на чудо-экране появился ещё один товарищ, я вот как-то сразу подсобралась: и пояс халата затянула, и села ровнее, и даже попыталась вспомнить в каком состоянии моя комната, не валяются ли где трусы или носки. Хотя в моей комнате проще споткнуться о гору тетрадей и учебных пособий, даже, несмотря на летние каникулы.
Второй гуманоид выглядел не так ярко, но по небольшому разговору по ту сторону подноса было ясно, что для них связь со мной не является чем-то штатным. Я всё больше старалась убедить себя, что просто сплю и вижу сон с участием героя моих тайных грёз. Что вот-вот настроится звук, и он скажет: «Я прилетел за тобой, моя любовь! Собирайся»
А я что? Детей прихватила и готова.
Бред, я знаю.
Но ведь он мне просто снится. Можно же и помечтать.
А дальше этот бледнолицый супермен как-то не по сценарию принялся тыкать куда-то в меня и на пальцах объяснять, что мне нужно что-то круглое, похожее на… ухо?
Слуховой аппарат! Ну, конечно!
Я быстренько достала из коробки маленький агрегат и прицепила себе, как попробовал жестами объяснить мне первый инопланетянин. И у меня вышло! Через несколько секунд раздался короткий щелчок, и я услышала:
– Доброй ночи, Светлана Андреевна Костикова. С вами на связи аналитическая бригада АР-11 межзвёздного разведывательного крейсера «14-213-95». Меня зовут Радж Кавари, исполняющий обязанности старшего аналитика на вашей планете.
– Дурдом «Ромашка», – взвыла я. – Это что, розыгрыш? В полвторого ночи!
А что ты хочешь, Света? Разговаривать по подносу на нашей планете, так сказать, не принято.
– Нет. Боюсь вас огорчить, но с помощью вашей домашней компьютерной установки,– как ни в чём не бывало, продолжал спокойно вещать этот тип, который выдаёт совсем не ту информацию, которую мне бы хотелось от него услышать, – мы смогли подключиться к мировой сети для дополнительного сбора информации о вашей планете.
– Это ещё зачем?
– И у нас к вам настоятельная просьба, – не отвечая на поставленный вопрос, принялся давать указания гуманоид, – не пользоваться мировой сетью в ночное время, так как мы осуществляем сбор и изучение различного рода информации по вашей планете.
– Нет, ну точно, бред. Извините, господа, а я спать, – и я была полна решимости найти заветную кнопочку на подносе и отправиться спать, как этот Кавари произнёс заветное:
– В случае содействия на ваш банковский счёт будет зачислена денежная сумма, которая покроет расходы на получение любого образования для Голубева Александра Сергеевича и Голубевой Анны Сергеевны.
– Откуда вы знаете?
– Мы находимся на вашей планете около полутора земных лет, конкретно здесь, на острове, шесть месяцев, и мы точно знали с кем нужно наладить взаимовыгодную связь.
– А что, если вы планируете уничтожить нашу планету?
– Такого в наши планы не входит. Светлана Андреевна, подумайте над нашим предложением, – абсолютно безэмоционально сказал мужчина. – Мы можем подключиться еще к тридцати компьютерам на вашем острове, но предложить сотрудничество решили именно вам.
Больше выдерживать такое давление не смогла и всё-таки нажала на заветную кнопочку, отчего изображение мужчины пошло рябью и спустя секунду вовсе пропало.
Спать, Света, пора спать!
Засыпая, убеждала себя, что просто не вовремя проснулась и когда я проснусь, не будет на столе ни подноса этого идиотского, ни слухового аппарата. Который, кстати, не успевает во время переводить сказанное или тут дело, скорее всего, в том, что артикуляция собеседника никак не состыковывается с тем, что передает мне этот агрегат. И вообще, никаких брутальных мужиков я не видела, как и не было различных соблазнительных предложений.
Знал ведь что предлагать, гад.
А ночью в своих снах я видела лишь его – этого инопланетянина. Спала урывками, несколько раз просыпалась среди ночи, но каждый раз во сне ко мне являлся этот невероятный тип со стальными сглазами. Кажется, права Ефросинья Александровна, мужик бы мне может и не помешал. Иначе с чего вдруг, я стала с таким удовольствием разглядывать своего невозможного собеседника.
И конечно, я чуть не проспала на работу. Суматошно собираясь утром в школу, я то и дело посматривала на чудотехнологии и вполголоса проклинала их.
Да ну сколько можно?
Со злости взяла и засунула всю эту дребедень в самый нижний ящик стола, чтобы даже случайно мне на глаза ни один из «гаджетов» не попался.
Глава 4.1
Выбегая на работу с тяжёлыми пакетами в руках, порадовалась солнышку, уже выглянувшему из-за гор и намекающему на тёплый день, прогулки и шумную детвору, до последнего не покидающую пределы школьного двора.
В Горном школа – нечто большее, чем место для получения знаний, здесь школа – это одно из немногих мест, где дети могут спокойно носиться по территории, не опасаясь непрошенных гостей. Коими могут оказаться, как местные пьянчужки, так и крысы или медведи.
С тех пор, как посёлок перестал быть военным городком, и большая часть жителей покинула остров хозяевами города вновь стали животные. И это было бы прекрасно, если бы я вечерами не отпускала детей одних по домам. Хорошо всё-таки, что в этом году у меня второклассники – думаю, за ними родители ещё будут приходить. Ну во всяком случае – зимой.
