– Конечно! Здесь только людям плохо живётся – денег не достать. А животным здесь так хорошо. Ведь на них толком никто не охотится. А растения! Какие мне папа красивые орхидеи показывал! Таких даже в магазине не купить. А океан! Если бы я могла, то осталась бы здесь навечно. Превратилась бы в чайку и летала бы, летала… и любовалась этим раем.
Вот тебе и Ирочка!
Я слушала этого ребёнка и поражалась своей профессиональной слепоте. Как можно было принять эту девочку за ребёнка с диагнозом? Когда я стала мыслить стандартами? Ведь ещё во время учёбы я надеялась, что сумею в каждом ребёнке разглядеть в первую очередь ЧЕЛОВЕКА, а уже потом вникать в его способности и таланты. И нате. Конечно, можно оправдаться собственной усталостью, зверской занятостью и прочим, но только детям, которых я учу от этого не легче.
Так мы и сидели на небольшом козырьке, думая каждая о своём. И сколько мы бы так просидели – неизвестно, только неожиданно тишину, нарушаемую беспрерывной крысиной вознёй, нарушил рёв машины или, скорее, мотоцикла, который переполошил всё серое войско.
– Ой, а вот и папа! – обрадовалась Ирочка, вскочила на ноги и принялась звать отца.
Пришлось подниматься вслед за девочкой, чтобы посмотреть на её родителя. И когда древний и смутно знакомый мотоцикл приблизился к нашему наблюдательному пункту, я окончательно растерялась, выяснив наконец-то, кто является отцом чудо-ребёнка.
– Воронцов? – опешила я, когда водитель мотоцикла припарковался прямо под нами, не заглушив при этом двигатель и разогнав всех крыс подальше от крыльца подъезда, – это, и правда, ты?
– Я, Свет, – устало ответил старый знакомый, – давайте спускайтесь, барышни. Только быстро.
Мотоцикл Воронцова ревел на всю округу, отчего крысы не решались приближаться, а только лишь следили за нами, поблёскивая чёрными бусинами глаз.
Я спускалась вниз первой, стараясь не смотреть особо по сторонам, но всё же заметила, как одна из особо голодных животинок попыталась подобраться к нам поближе, но услышав, как мотор взревел громче, никто так и не решился попробовать нашу компанию на вкус.
–Ириш! – крикнул Воронцов, и буквально через пару секунд, довольная Ирочка ловко стекла вниз по трубе и приземлилась за спиной отца. – Свет, не тормози, млин!
Только сейчас я поняла, что стою и смотрю, как к мотоциклу со всех сторон медленно поползли крысы!
Пулей взлетела вслед за Ирочкой на заднее сидение, с облегчением осознав, что вероятность оказаться дома живой и невредимой растёт с каждой секундой.
У нашего подъезда крыс не было видно, но я не стала дожидаться высадки непрошеных пассажиров и быстро спрыгнула с мотоцикла, стоило только Сергею сбавить скорость и оказаться у заветной двери.
Усталость накатила на меня уже дома. По лестнице бежала, перепрыгивая ступеньки, а вот стоило мне зайти в квартиру, и ноги мелко задрожали, а из рук, прямо на пол, выпала сумка с тетрадями, которая вдруг оказалась неподъёмной. Перед глазами до сих пор стояло серое крысиное войско, так некстати вынырнувшее из клубов тумана.
Хотя сложно представить ситуацию, в которой подобная встреча могла быть предсказуемой, и тем более – ожидаемой.
Едва заглянув в комнату к детям и убедившись, что у них всё в порядке, пожелала спокойной ночи и ушла к себе рыдать в подушку от отчаяния и страха.
А что, если бы я не встретила Воронцовых? А если бы вместо меня с этим крысиным морем столкнулись бы дети? Что мы обнаружим в Горном, когда туман схлынет?
Я устала. Устала постоянно бояться и оглядываться.
Глава 7.
Утром следующего дня я сидела на кухне, пила горячий кофе и с умилением смотрела на своих детей.
Сашка мыл посуду, а Анечка расположилась рядом со мной и разглядывала лежащую перед ней коробочку с семенами драгоценной лилии Глена, которые уже практически высохли и ждали, когда их упекут на время в морозилку. Наш маленький ботаник выяснил на досуге, что семенам обязательно нужно «перезимовать» иначе они не взойдут.
Сколько всего мы узнали об этом растении за последние дни!
– Анечка, – обратилась я к ребёнку, – почему ты так пристально разглядываешь эту коробочку? Ты ведь её каждый день видишь. Что-то не так?
– Нет, вроде всё нормально, – тихим голосом ответила Аня, продолжая при этом вглядываться в своё сокровище. – Просто боюсь, как бы эта сырость не навредила семенам. Я в комнате и форточку закрываю, когда мы уходим и убираю на самый верх, а всё равно боюсь, что туман просочится в квартиру и семена погибнут.
– Ань, а давай их в духовке просушим? – тут же брякнул Сашка. – А что? Вмиг высохнут. Кто знает, а вдруг они ещё и вкусные?
Перепалка, возникшая на ровном месте, позволила мне окончательно расслабиться. Отчего-то я не сказала детям о вчерашнем происшествии, объяснила только, что посёлок кишит крысами и пока выходить на улицу опасно.
Дети, кажется, никуда и не собирались, но мало ли…
Оказавшись в своей комнате, хотела немного поработать, даже потянулась за сумкой с тетрадями, как накатили воспоминания о событиях вчерашнего вечера. В голову постоянно лезли мысли о том, что могло случиться, если бы не столь своевременное вмешательство Воронцовых. Все эти бесконечные «а если бы…» терзали меня, не давая успокоиться и окончательно расслабиться.
Сгорбившись, села на край кровати и закрыла руками лицо.
Ближайшее будущее откровенно пугало. Туман, крысы, тётя Мотя… дальше что?
Словно столетняя старуха поплелась на балкон, даже не заморачиваясь, что при желании дети могли бы узреть, как мамСвета дымит и стряхивает пепел в кусты. Правда, окно детской выходит на другую сторону дома, но вдруг к бабушке соберутся в гости заглянуть?
Сидя на балконе и утопая в своей депрессии, я не сразу заметила, как моргает заветная кнопочка на подносе Раджа. И зачем только я его с собой взяла? Представляю, как он увидит меня такой сутулой старухой с сигаретой в зубах.
Ну уж нет!
Дотянулась до дверного проёма и запулила «визор» на кровать. Пожалуй, сегодня обойдёмся без сеанса видеосвязи.
Нет меня!
Однако мыслями я всё-таки была уже с ним. С этим шикарным гуманоидом. Ну нравился он мне! Мне никто и никогда в этой жизни не нравился так, как Радж. Умный, внимательный, невероятно красивый, даже несмотря на бледность.
В этом мужчине мне нравилось абсолютно всё.
И хоть я не строила никаких иллюзий относительно того, что у нас могли бы возникнуть какие бы то ни было отношения, я не переставала восхищаться им.
Вторую сигарету сменила третья, а я всё никак не могла уйти с балкона, не мешала даже осенняя прохлада, которая пробирала до костей.
Неожиданно налетевший ветер также пытался загнать в тёплое помещение одну бестолковую училку, которая была явно намерена схватить бронхит. Но мне было абсолютно фиолетово, что творится на улице – в душе я мечтала стать медведем, который мог спрятаться в своей берлоге и проспать всё на свете.
Целый день я ходила сама не своя. Предчувствие неминуемой беды не давало расслабиться ни на минуту. Каждый посторонний шорох заставлял вздрагивать и озираться по сторонам, а любой телефонный звонок обещал быть оповещением о начале вселенского апокалипсиса.
Хотя звонили неизменно родители с одними и теми же вопросами: а что вы на дом задавали? А у Вани ветрянка, но может быть и не она, можно он всё равно в понедельник в школу придёт? А можно Маша в школу принесёт котёнка, а то он дома всё обгадил…
– Свет, там, кажется, бабушке совсем плохо. Звони Тимофеевичу.
Сашкин тревожный крик раздался в квартире настолько неожиданно, что мокрая чашка вылетела у меня из рук и покатилась куда-то под стол.
Не разбилась! Где-то на краю сознания мелькнула горькая мысль.
Схватив телефон в руки, побежала к Ефросинье Александровне.
Дверь – нараспашку. А в единственной комнате на кровати лежит белая, как мел, старушка и что-то пытается сказать Анечке, неизвестно как здесь очутившейся до меня.
Пока дозванивалась до врача и открывала форточки, чтобы разогнать спёртый воздух в помещении, дети не отходили от бабушки. И когда я уже собралась облегчённо вздохнуть, услышав быстрые шаги Тимофеевича на лестнице, заметила цепкий взгляд старушки, направленный на меня.
– Ни в коем случае не отдавай детей матери, – из последних сил просипела Ефросинья Александровна. – Сгинут.
А дальше началась неимоверная суматоха: Тимофеевич куда-то звонил, на кого-то кричал, но уже через полчаса перед подъездом остановилась машина скорой помощи, которая должна была увезти нашу бабушку в городскую больницу.
В нашей амбулатории ей бы вряд ли чем-то смогли бы помочь.
Чем была больна Ефросинья Александровна, мы не знали, как, собственно, и она сама. Врачей она не признавала, предпочитала народную медицину и Петра Тимофеевича в качестве собеседника.
Так и получилось, что провожая глазами скорую, увозившую соседку, я не имела ни малейшего понятия, когда мы с ней увидимся вновь.
Да и увидимся ли вообще.
Стоя у подъездной двери, мы молчали, но тяжёлые мысли и плохие предчувствия, думаю, терзали в этот миг не только меня.
Глава 7.1.
Весь вечер дети ходили по квартире притихшие и задумчивые. Даже спать завалились довольно рано. Ну а я прямой наводкой направилась к своим дорогим подружкам – рабочим тетрадям по математике, когда лежащий на столе серебристый экран снова дал о себе знать.
Вдох-выдох, все спокойны!
– Здравствуйте, Радж, – тихо произнесла я, надеясь, что дети всё же спят, а не любопытствуют под дверью. – Что-то случилось?
– Здравствуйте, Светлана, это вы мне скажите. Что у вас там стряслось? Отчего такой переполох возник у дома?
– А откуда вы знаете? – удивилась я.
– Сегодня в нашу станцию чуть не врезалась машина скорой помощи. И я видел вашу семью возле подъезда.
– Как это видел? Откуда?
– Наша станция стоит рядом с вашим домом. Конечно, вы её не видите, но это не мешает мне время от времени видеть вас.
Я вот так и застыла, прокручивая в голове последние события. И я хорошо помню, как скорая отчего-то вильнула, огибая дом, словно что-то ей помешало.
– А почему мы вас не видим?
– Наши технологии несколько иные, Светлана. Мы используем волновое воздействие на мозг живого объекта и как бы сами рисуем картинку, что ему нужно видеть. Обычно хватает болота или иного непроходимого препятствия, но для экстренных случаев, хорошо подходят животные или другие движущиеся объекты.
– Звездануться, – брякнула я.
– Так что у вас всё-таки произошло? – напомнил мужчина.
Пришлось вкратце пересказывать события сегодняшнего дня. И пока рассказывала Раджу ситуацию с Ефросиньей Александровной, перед глазами так и стояло её лицо, когда она обратилась ко мне.
Как я смогу не отдать детей родной матери, если Марина всё-таки появится в Горном?
– Теперь, во всяком случае, понятно, отчего вы так оперативно ответили на мой вызов, – усмехнулся Радж. – Помнится, в прошлый раз вы просто отправили визор в комнату полетать.
– Вы… видели? – я вмиг захлебнулась словами и пробормотала, – такими темпами я и на балкон побоюсь выходить.
– Вот и хорошо.
Радж сидел по ту сторону экрана и, не моргая, смотрел на меня. Его брови были сведены к переносице, и я в очередной раз отметила, что эмоции у моих инопланетян почему-то очень похожи на наши.
И чем ему не по нраву мои ночные вылазки?
– Ну ладно, сдаюсь: почему, хорошо?
– Вы читали состав той дряни, которую засовываете себе в рот? – кажется, это он про сигареты? – Вы знаете, сколько в них яда и прочих вредоносных веществ?
– А… да, нам ещё в школе рассказывали о вреде никотина, – усмехнулась я. – Но чуть-чуть не считается.
Радж смотрел на меня исподлобья и явно собрался ругаться. Адреналин забурлил в моей крови в ожидании представления «рассерженный Радж».
Прежде он был абсолютно спокоен и невозмутим. Неужели есть на этом свете что-то способное оголить его эмоции?
– Считается, – выдавил из себя мужчина, а у меня буквально руки зачесались от желания вот прямо сию минуту прикурить сигарету. – Впрочем, я помню о тенденциях вашего народа к самоуничтожению. Но неужели вам самой не хочется пожить подольше?
– Мне? – я натурально расхохоталась, забыв о всякой предосторожности. – Радж, боюсь, вы не очень удачно выбрали место для своих исследований. Здесь у каждого тот или иной сдвиг по фазе. Думаю, и я не исключение.
– Мы не выбирали эту точку, Светлана.
– Почему же тогда вы здесь, а не в заснеженных горах Швейцарии?
– Потому что именно с вашего острова был отправлен вызов, который мы и перехватили, – и если остальные точки высадки аналитиков управление крейсером выбирало, ориентируясь на параметры цели, то в случае с вашим островом – всё иначе. Перед нами стояла задача выяснить, кто установил передатчик на вашей планете? То, что это дело рук третьей стороны понятно и так.
– То есть какие-то зелёные человечки отправили с нашей планеты какой-то вызов? А его никак нельзя отменить? Вдруг они менее доброжелательны, нежели народы Изира, – заволновалась я.
– Я понятия не имею, какова внешность тех существ, которые оставили передатчик на острове, – Радж скупо улыбнулся мне… или моей «сообразительности». – Думаю, что они с какой-то целью просто оставили передатчик на острове, который был активирован несколько лет назад. Мы случайно перехватили сигнал и, конечно, было принято решение изучить ваш мир. Так мы и оказались в Солнечной системе. Но не волнуйтесь, дальше сигнал не пошёл, так как воспринял наше судно, как конечную цель.
– А какое именно послание было отправлено? И как?
– В послании были лишь точные координаты вашей планеты, – принялся объяснять Радж. – А вот то, каким образом могло быть отправлено сообщение, я точно не знаю. Могу лишь предположить, что где-то на острове была заложена… скажем так «кнопка», которую мог нажать какой-нибудь человек или животное. Но подобные передатчики обычно прячут, и найти их порой очень трудно. Мы, кстати, так и не сумели, думаю, что природа некогда сыграла злую шутку, уничтожив «кнопку».
– Да уж, – усмехнулась я, – Итуруп любит пошутить. Но скажите, а вы уверены, что дальше вашего судна сигнал не пошёл? Я, конечно, вряд ли смогла бы предупредить человечество о возможной опасности, но хотелось бы по ночам спать чуть более спокойно.
– Можно подумать, вы часто спите по ночам. Скоро заморозки начнутся, вы и тогда будете дымить на ветру?
