Захотел пораньше я лечь спать,
Ночью меня сбросила кровать,
Только тихо ойкнул я во сне
И смотрю, чьи зубы на стене.
Точно не мои, вам говорю,
Я свои на тумбочке храню…
Знаменитый поэт девятнадцатого века, Эдвард Холодрыгинский, если б услышал хоть одну их «песню», слёг в больницу с инфарктом и потрясением сознания.
Солиста хвалёной группы все звали Глобус КоФФш. Но это псевдоним некоего Глеба Ковшова, шестнадцати лет. Просто, когда коверкаешь своё имя и фамилию, начинаешь круто звучать. По крайней мере, этого придерживается субкультура «Мэ».
Теперь о главном.
Димка с удивлением остановился и посмотрел на автомобиль. Двое мужчин в жёлтых шортах, телохранители Глобуса, зашли в «Вашу свежесть» покупать креветок к праздничному столу. Отцу Глеба исполнялось сорок девять лет. Он питался исключительно морепродуктами и никакой другой пищи не признавал.
Димка уже собирался завернуть за угол, но Глобус окликнул его:
– Эй, неряпь, где купил такую потрясную статунэтку?
«КоФФшики», как и течение «Мэ», очень любят новомодные слова, также они их коверкают, изобретая неологизмы, переставляя фонемы так, что родной язык признавать отказывается. По крайней мере, слова бездарных песен «КоФФшики» придумывали всем понятной речью. «Неряпь», кстати, распространённое у «Мэ» обращение к человеческим существам мужского рода. Женских особ звали «нервушками».
– Один учёный подарил. У него полно таких в коллекции, – ответил Морквинов.
– Лушай, – предложил КоФФш, – может, продашь по дешёвке, фринтиков за двести?
– Ещё чего! – возмутился Димка, не подозревая, что перед ним стоит начинающая звезда шоу-бизнеса, да и не зная, как разговаривать с представителями течения «Мэ». – Я не собираюсь её продавать!
– Тебя бажа мушит! – ехидно улыбнулся Глобус, намеренный торговаться до последнего.
– Никакая баржа меня не глушит! – запутался Димка.
– А если я дам вдвое больше? Четыреста фринтиков… – сказал паренек вроде понятно.
– Не продаётся!
– Пятьсот!..
– И не надо со мной торговаться!
– Орош, семьсот! И это моя последняя енца.
– Нет! – хоть некоторые слова Димка не понимал, но с карьерой торговца решил повременить, да и Серебринка Сильв не одобрит, если её трофей вдруг пропадёт.
– А в руках подержать ножмо?
– Отвяжись! – буркнул Димка. И что этот парень так к статуэтке прилип? Может, в беднягу вселился дух древнежипского божка?..
– Может, я хочу поставить его на фракш в студию, где записываю лондакт-иски!
– Зачем?..
– Как это?! Я присмотрел в твоей стутанэтке хороший латисман для своей группы «КоФФшики»!
– А играть вы с коллективом только на нервах умеете? – Димку эта ситуация начинала раздражать. Впрочем, вру. Этот тип его уже пять минут злил.
– Ты ещё скажи, что про Глобуса КоФФша чинево не лышал!..
– А это кто? Солист твоей группы?
– Это я! – рявкнул Глеб (он же Глобус).
– Тебе опасно давать в руки статуэтку! Ненормальный!
– Это я-то схип?! Нарываешься!
– Слушай, оставь меня в покое!
– Ну продай стутанэтку! Неужели жалко? Назови енцу!
– Да жалко. Можешь дотронуться, так уж и быть.
– Болешн! – воскликнул Глеб и дотронулся до статуэтки двумя руками. – Какая прелесть!
А духу статуэтки, Геучу, богу сознания и воли, нравилось слушать комплименты, особенно если они касались его. И божок не смог устоять перед соблазном проявить свою магию. А сделал он следующее: когда фраза Глобуса была изречена, статуэтка тренькнула один протяжный раз и выпустила фиолетовый туман. Туман становился гуще, и вскоре Димку и КоФФша накрыл с головой. Глобус попытался отлепить свои руки от статуэтки, но руки, похоже, приклеились намертво. Затем вспыхнуло что-то, не могу сказать что. И оба юноши потеряли сознание…
Когда Димка пришёл в себя, то увидел склонившегося перед собой охранника Ковшова, который пытался привести его в чувства.
– Вы чего? – не понял Морквинов.
– Как это «чего»? – басом ответил охранник. – Глобус, ты в порядке?
– Я же не КоФФш! – Димка понял, что в руках нет статуэтки, и поднялся на ноги.
Тут он осознал, что внезапно как-то сильно располнел, да и футболка явно не его.
– Ты, что? Глобус, что с тобой творится?
– Я не Глобус.
– Глеб, перестань дурачиться!
Димка посмотрелся в витрину магазина и ахнул: вместо него там отражался Ковшов! Статуэтка поменяла их с Глобусом телами.
– Только не это! – испугался юноша.
– Ты чего, живот болит? – обеспокоено спросил охранник. – Полезай в машину, там разберёмся.
Но в этот момент настоящий Глеб открыл глаза и поднялся, растягиваясь в широкой улыбке:
– Смотри, Шапик, какая чудесная статунэтка! – и для пущей убедительности помахал статуэткой перед носом охранника.
– Отойди от меня, неряпь, – рассердился Шапик.
– Шапик, ты меня пугаешь!
– Отвяжись!
– Ты чего? Я же Глобус!
– Да какой ты Глобус?! У нас уже есть один КоФФш. А у вас, неряпь, наверное, раздвоение личности!
КоФФш посмотрел на Димку и крикнул ему:
– Лушай, ты, сомазвонец! Я настоящий Глобус!
Он даже чуть не бросился на Димку с кулаками, но, понятное дело, Шапик схватил его за шиворот и оттолкнул. Ковшов чуть не упал в лужу, но смог удержать равновесие. Он посмотрел на своё отражение в луже, и отчаянный вопль вырвался из него:
– АААА! Что рабисходит?!
Странно, но даже шоковое состояние не заставило его прекратить выражаться на сленге «Мэ».
– Не знаю, юноша, но вы мешаете нам отъехать! – ответил Шапик.
– Он украл моё ело! – догадался Глобус и запустил в Димку бронзовой статуэткой. – Верни его! Ровь! Шорохитель! Ваблан!
Дима увернулся от статуэтки, грозившей ударить его по колену, и встал около машины. Вид у него был растерянный, он не мог собраться с мыслями, чтобы принять здравое решение. Да и что можно было придумать в таком случае? Да и что значат странные слова, которые изрекает этот сумасшедший, поменявшийся с ним телом?
Одно он знал точно, ему хотелось поменяться обратно. И неважно, каким способом.
Из «Вашей свежести» вышел второй охранник и положил в машину на заднее сидение ящик креветок. Затем он хотел спросить так называемого Шапика, что это они всё топчутся, но Глобус опередил:
– Пеларий, ты-то хоть монипаешь, кто я?!
– Нет, – озадаченно ответил Пеларий.
– Знаешь, по-моему, этот парень только что пытался убить Глобуса! – Пожаловался Шапик. – Надо отправить этого психа в психушку! А ты, КоФФш, садись в машину, а то тебя и так чуть не покалечили!
Димка послушался и сел в «Химбарачи» на заднее сидение рядом с ящиком креветок, пахнущим морем.
Охранники тем временем схватили настоящего КоФФша, связали его и вместе с бронзовой статуэткой запихали в багажник.
– Да как вы смеете!.. – прокричал Глобус, пока ему в рот не засунули старый носок и не захлопнули багажник.
– Это для твоего же блага! – рассудил Шапик, и оба охранника сели в машину.
Да, это был самый кошмарный день в жизни Глобуса!..
Наконец они доехали до ворот Центра Психических Отклонений.
– Сиди тут! – приказал Шапик Димке. – Мы скоро.
И вместе с Пеларием вышел из машины. Они вытащили связанного КоФФша из багажника, Пеларий перебросил его через плечо, а Шапик ядовито произнес:
– Ну вот ты и дома! Там тебя так ждут!
– Мема… а! – промычал возмущённый Глобус. – Уф… ие… меа! Фы… ме иеее… маа! А маа… ф… уф… оам!
– Да не брыкайся ты так. Тебе там понравится!
– Мее… меаа! А ме иф!.. А ме иф!.. О фа… е… еа! О фа… е!..
Мычание КоФФша и хихиканье его охранников стихло. Димка понял, что пора уносить ноги. Он попросил у водителя ключи от багажника, сказал, что там лежит бутылка с водой, а жажда замучила. Достал из багажника бронзовую статуэтку, вернул ключи, быстро перебежал на противоположную сторону дороги и сел на первый попавшийся автобус…
***
Саймон терпеливо, не убирая мобильник от уха, выслушал историю, а затем спросил:
– Ты сейчас где?
– Ну уж точно не дома! – возмущённо перебил Дима. – Кто ж меня в таком виде узнает!
– И всё-таки?
– На автобусной остановке. Там ещё таксофон возле ларька.
– Вообще-то таких остановок в городе сотни, если не больше. Можешь сказать конкретнее? – начинал раздражаться Саймон.
– Возле твоего дома!
– Никуда не уходи, я мигом!
Димке ждать долго не пришлось. Уже через десять минут его друг был на остановке. Правда, он бы не узнал Дмитрия Морквинова, если бы тот его не окликнул. «Ну у тебя и вид!» – улыбнулся Саймон, разглядывая своего влипшего в очередную историю приятеля. Округлое тело КоФФша никак не было похоже на щупленькое, слегка смуглое Димкино. «Спасибо за комплимент!» – съязвил Димка, не оставшись в долгу.
– Всегда, пожалуйста! – усмехнулся Саймон и прошёлся вокруг него, с интересом разглядывая, потом остановился, почесал подбородок с деловым видом и изрёк: – Н-да, проблема.
– Ещё какая! – внял ему Дима, пытаясь не терять спокойствие. – А теперь будем думать, как вернуть моё тело.
Он же не останется в таком виде навсегда?
– А что думать? Просто надо заехать к КоФФшу в клинику и заставить прикоснуться к статуэтке, – предложил Саймон, догадываясь, что может быть ещё одно взаимодействие с божком должно помочь ситуации.
– А как я выберусь оттуда, когда приму собственное обличие?
– Сделаю тебя невидимым, – уверенно заявил Саймон, ткнув себя в грудь, всё-таки Димка с чародеем разговаривает.
