– Я встретил там своих друзей, с которыми познакомился летом. Мы учимся в одном классе. Правда, хорошее совпадение?
– Это замечательно. Дмитрий и Карсилина очень порядочные ребята…
– Да.
Я уныло ковырял вилкой кусок рыбы. На автомате запихивал себе её в рот, жевал, даже не чувствуя вкуса.
Тётя Ира с беспокойством на меня смотрела, затем потрогала ладонью мой лоб:
– Ты какой-то бледный. Всё хорошо?
– Я просто очень устал. Новая обстановка, впечатления, – попытался улыбнуться я.
– Тебе надо учиться социализироваться, – и она отпила какой-то отвар для похудения из большой красной кружки.
– Знаю.
Половину рыбы я выкинул. Хоть было и стыдно перед тётей Ирой. Иногда, когда я выкидывал еду, она возмущалась и говорила: «В неразвитых странах дети голодают! А ты что, зажрался?». Но сегодня тётя молчала.
Несмотря на то, что я спал несколько часов, сонливость не прошла. Я отправился к себе в комнату, включил компьютер и ввел свои данные на сайте «НаСвязи». Как-то зарегистрировался там, но забыл о существовании своей страницы. До этого дня.
Надо выбрать достойную фотографию, которую можно поставить на аватар (чтобы было не стыдно перед Карси, ведь я собирался найти там её). Есть ли у меня вообще хорошие фото? Разглядывая папку с фотографиями, я чувствовал, как уверенность напроситься к Карси в «друзья» падала. С такими изображениями я точно её не впечатлю. Везде бледный, как мертвец, ещё и с мешками под глазами. В этих мешках можно было хранить картошку. Глаза какого-то непонятного синего цвета. Волосы растрёпанные, словно их не причёсывали (но они всегда такие, даже если проходишься расчёской). Раньше я об этом не задумывался, но теперь…
Если сравнивать мою внешность и внешность этого Томеснора злосчастного, то выглядит он куда лучше меня, выше меня, даже одевается лучше, весь такой аккуратный. На его фоне я явно проигрываю. Девушкам ведь нравятся высокие здоровые парни, а не мертвяки, как я.
Загрузив более-менее терпимую фотографию, я набрал в поиске «Радужникова Карсилина». Радужниковых нашлось много, а Карсилина была одна. Ткнув на изображение, я перешёл на её страницу. На главной – Карси с букетом лютиков где-то посреди поля, в джинсовых шортах и оранжевой футболке. Красивая.
Статус: «встречается с Томеснором Кукорачкиным».
– Кукорачкиным? Серьёзно? У него такая фамилия? – вслух сказал я, пристально вглядываясь в этот статус, словно надеялся увидеть подтверждение, что он поддельный.
Минуту я сидел, наведя мышку на синюю кнопку «Добавить в друзья». А что, если Карси дуется на меня и в друзья не добавит? Ладно, была-не была!
Я ткнул на кнопку и почувствовал, как по телу пробегаются мурашки, затем – жар. Обмахиваясь рукой, я заметил, как пришло оповещение. «Карсилина Радужникова приняла вашу заявку в друзья».
Вздох облегчения. Не дуется!
Может, сообщение ей отправить, а то, что, как дурак, добавил и не общаюсь. Руки вспотели, пальцы легли на клавиатуру. Написать ей «Привет»? Банально.
Щелчок. Пришло сообщение. От Карси. Сердце подпрыгнуло в груди. Так, спокойно. Что она написала?
«Саймон! Здорово, что ты здесь есть!»
Так. Что ответить ей? Что? Написать: «Ага, ты тоже». Нет, на этом наш разговор закончится. Как сложно!
«Как там Кукорачкин?»
Зачем я это написал и отправил? Вдруг она подумает, что я на неё давлю или ещё что?
«Жить будет. Он думает, что получил солнечный удар. Ха-ха! В сентябре! Человек двадцать на солнышке перегрелось» – пришёл ответ. Судя по ответу, она как-то не шибко была расстроена, что я стал причиной того, что Томеснор лежал без сознания на асфальте. Но что она имеет в виду? Иронизирует? Злится?
«Я не хотел» – и отправил.
«Прости, что я была слишком груба сегодня. Ты же всё это не специально».
Я вздрогнул. Её волнует то, что я мог обидеться! Я почесал локоть, затем написал и отправил:
«Все в порядке, я же понимаю, что ты перенервничала».
«Завтра у нас будет первая тренировка с Серебринкой. Как ты думаешь, как всё пройдет?»
«Пробежка по залу, отжимания, магические упражнения, пробежка по залу, отжимания… И так по кругу».
«Почему ты так думаешь?»
«Она же учительница физкультуры, а у них в крови на генетическом уровне прописано заставлять учеников сдавать нормативы».
Я и сам того не заметил, как мы проболтали таким образом часа три, пока Карси не пожелала спокойной ночи и не сказала, что надо бы спать.
***
На следующий день в школе всё текло своим чередом. Карси обнималась с Томеснором и держалась с ним за ручки. При этом мы с ней даже не контактировали.
Сидя за последней партой на перемене, я наблюдал за тем, как он называет её «Малыш», а она смущённо улыбается, вертя в руках фиолетовую ручку.
Где-то внутри меня полыхала ревность, пытаясь выбраться наружу. Хотелось что-нибудь сломать. Сзади на шкафу опасливо затрясся горшок с кучерявым растением. Ну ничего, Томеснор, на тренировку ты с нами не пойдёшь. Это единственное, что радовало сегодня.
Я наконец-то узнаю больше о мире магии и собственных способностях, буду учиться контролировать их.
Весь урок математики я ничего не записывал, пропуская слова учительницы мимо ушей и напряжённо пытаясь нарисовать в тетради лошадь. Я мог нарисовать всё, но вот коней – нет. Не получались они у меня, даже если я старался. Они были неестественными. Может, это такая расплата за мой талант?
После математики я наткнулся в коридоре на Хиромора, тот с ненавистью вцепился в мой локоть и прошипел:
– Не пришёл вчера на стрелку! Трус! Вся школа будет ржать над тобой, недоумок!
Как это не пришёл? Я там был!.. А, чары Серебринки стёрли ему воспоминания…
– Ну вообще-то сейчас надо мной школа не ржёт, – отрезал я, сверля его недовольным взглядом. Вот прикопался!
– Будет! – и он встряхнул меня. – Я всем расскажу, какой ты пугливый…
Я попытался вырваться из его хватки. Но, поняв, что это бесполезно, перешёл в словесное наступление:
– Можно вопрос? А «всем» интересно то, что я, никому не известный новичок, не пошёл драться с тобой? «Всё» вообще знают о моём существовании?
Хиромор застыл, на его лице был виден напряжённый мыслительный процесс. Он думал, что ответить.
– Ну так что, отпустишь меня? – я смотрел на него воинственно. Если он назначит повторную стрелку, будет точно понятно, что мозг Хиромского размером с грецкий орех. Ничему его жизнь не учит.
Его хватка ослабла.
– Ты ведь даже имени моего не знаешь, ровно как и «вся школа», – парировал я.
Он отпустил меня, прошипел что-то похожее на «Ты ещё об этом пожалеешь!» и ушёл, расталкивая ребят перед собой.
Победа, даже без кровопролития! Да я сегодня в ударе!
Мне не терпелось дождаться конца последнего урока, чтобы вместе с Карси оказаться на тренировке, чтобы, наконец, нормально говорить с ней. Томеснор ей, что, в своём присутствии с друзьями общаться запрещает?
Последний урок тянулся очень долго. Казалось, что время уснуло, а вот будильник ему не завезли. Я то и дело поглядывал на часы, не в силах усидеть на месте, и ёрзал на стуле.
Это был урок ОБЖ, и учитель, престарелый майор в отставке, рассказывал что-то про ядерные реакторы и как вести себя при утечке радиоактивных элементов. Его речь была достаточно экспрессивна.
– Запоминайте, находясь на улице, нужно немедленно защитить органы дыхания платком и укрыться в помещении… Рейли, что ты там ёрзаешь, будто шилом ужаленный, лучше скажи, что делать дальше?
Я вздрогнул, не ожидая, что он вообще обратит хоть какое-нибудь внимание на меня. Позориться перед всем классом? Кукорачкин злорадно хихикнул.
Так, что обычно делают люди после того, как укрылись в помещении? Наверное, снимают с себя всю уличную одежду и идут в душ?
– Чего молчишь? Язык проглотил? Радиация не дремлет! Кто тебя спасать будет, если сейчас вдруг случится катастрофа? Сдохнуть хочешь? Давай, включай свой котелок! Помоги себе сам! – учитель не сводил с меня глаз. Его голос был слишком громкий. Наверное, это было слышно даже в соседнем кабинете.
Кукорачкин продолжал хихикать. Он-то уж точно знает о радиации больше меня.
– Наверное, стоит снять всю верхнюю одежду и обувь и принять душ, – выпалил я, опасаясь, что обэжэшник от меня так и не отстанет. Почему просто не могу посидеть тихо, как мышка, не привлекая к себе внимания?
– Так. А одежда, что, будет просто валяться? – обэжэшник сузил глаза.
Я непонимающе хлопал глазами. Он хочет сказать, что надо воспользоваться вешалкой?
– Пакеты! Пакеты тебе на что! – гаркнул учитель так, что все вздрогнули.
Я слышал, как Кукорачкин шепчет своему соседу по парте: «Пусть пакет себе на голову наденет!» Сосед заржал. Затем Томеснор недобро покосился на меня. Я ответил ему взглядом, полным ненависти. Похоже, в этом классе Кукорачкин был кем-то вроде популярного заводилы, а во мне он увидел аутсайдера, которого собирался гнобить оставшиеся школьные годы.
– Так, Иванов, вижу, тебе весело! – конечно, это ржание на весь класс не осталось проигнорировано учителем. – А вот, когда бабахнет у нас реактор, никто смеяться не будет ближайшие лет семьдесят!
Оставшиеся минуты до звонка я просидел, раздражённо чиркая в тетради. У этого Томеснора чёрствая душонка. Неужели Карси не понимает?
После звонка, когда я убирал в сумку тетрадь с пеналом, Кукорачкин подошёл ко мне вместе с тремя дружками. Он недобро улыбался. Димка с другого конца класса недоумённо наблюдал за этим. Карси же успела выйти в коридор.
– Придёшь завтра с пакетом на голове, Рейли? – его лицо исказила издевательская гримаса.
– Это зачем? – я насупился, сжимая в руках пенал.
– Чтобы никто не видел твою идиотскую физиономию! Я могу дырочки для глаз прорезать, причём совершенно бесплатно.
Томеснор с дружками злобно гоготали. Я не понимал причины его нападок.
– Не знаешь, где достать самый дешёвый пакет? Не хватает денег на него? Ты не бойся, я принесу, – возвышаясь надо мной, Кукорачкин чувствовал себя королем ситуации, весь в дорогой одежде, в блестящих с иголочки ботинках. – У меня уж денег хватит! Хочешь, дам мелочь, а то милостыню просить за школой, наверное, очень утомляет?
Меня трясло от злости. Хотелось взять и съездить пеналом по его прелестному личику.
А он продолжал:
– Ты в каком секонд-хенде одеваешься? Берёшь вещи из помойки? Твоя семья живёт в бараке? Бедный, небось питаешься одними объедками, а на полноценную еду денег не хватает!
Ещё чуть-чуть, и я ему точно вмажу! Казалось, будто стекла в ближайшем окне вздрогнули. Есть чары, которые заставляют противника корчиться от боли?
– У тебя лимит на слова? Не печалься, не у всех же есть деньги, – он издевательски похлопал меня по плечу, его дружки гоготали. – Если что, это бумажки такие, которые шуршат в кошельке. Их ещё обычно на ништяки всякие обменивают.
«Просто отойди. Отойди!» Я пытался глубоко дышать и не опускаться до рукоприкладства. Хотя в моем воображении Кукорачкин уже горел на костре.
Лицо Томеснора исказила злоба, при этом он оскалился:
– И ещё, Рейли. Не смей подходить к моей девушке. Она моя, понял? – Эти слова он намеренно произнёс раздельно. – Она не будет общаться с таким отбросом, как ты.
– И что, ты ей запретишь? – процедил я, сквозь зубы. Карси – не вещь, чтобы говорить о ней в таком тоне. Пенал все ещё был у меня в руках, а перспектива набить ему морду грела душу.
И этот человек дорог Карсилине? Правда? Гнилой, как помидор!
– Ты жалок, – выплюнул эту фразу Томеснор, достал из кармана горсть монет и кинул мне их в лицо.
Монеты со звоном посыпались на пол. Меня трясло. Какие боги помогли не сорваться, было загадкой.
Убрав пенал, закрыв сумку, я стремительно покинул кабинет. Хотелось что-нибудь сломать. Дружки Томеснора смеялись мне вслед. Бездна! Да чтоб им всем провалиться!
Зайдя в уборную, я подошёл к зеркалу. Выглядел затравленно. Бледнее, чем обычно, и очень болезненно. Где моя гордость?
К горлу подступала паника, казалось, будто пространство начинает сжиматься.
– Всё нормально, нормально, – приговаривал я своему отражению, сжимая и разжимая руки и пытаясь выровнять дыхание. Меня иногда мучили панические атаки. А сейчас это получилось очень некстати. Слова Томеснора до сих пор стояли в ушах. Слишком обидные. Меня бросало то в жар, то в холод.
Нужно выйти отсюда. Карси с Серебринкой, наверное, ждут.
Может, Карси общается со мной только из жалости? От этих мыслей внутри что-то протяжно завыло. Ногти впились в ладони. Накативший страх не желал проходить и только усугублялся. Казалось, будто пол сейчас рухнет.
– Тебе нельзя! – я пытался заставить панику отступить. Может, если сказать панической атаке, что она не нужна, та обиженно уйдет? Но это не помогало.
Выйти я смог только через полчаса. Интересно, что мне будет за опоздание на первую тренировку? Я же так хотел на неё попасть!
Остановившись перед дверью спортзала и глубоко вздохнув, я открыл дверь и вошёл. Карси, Серебринка и какой-то новый персонаж обернулись. Этот мужчина был одет во всё ярко-жёлтое, его волосы, готов поклясться, являлись золотистыми. Его прическа весьма небрежна. А ещё у него были эльфийские уши!
– О, Саймон! – воскликнула Серебринка.
