– Да вот, незаурядная женщина Валерия Алексеевна.
– О, мы любим незаурядных людей! Но смотреть у нас особенно нечего. Весь наш арсенал в шкафах.
Действительно по периметру комнаты стояли закрытые шкафы. Лишь пара манекенов с надетыми на них платьями вносили разнообразие в обстановку.
Дальше я говорил Валерии Алексеевне названия отделов и только приоткрывал двери. Но производственный, отдел по работе с клиентами и отдел маркетинга были для постороннего человека уже не так интересны, а уж тем более финансовый отдел и бухгалтерия. Почти в конце коридора я произнес интригующим тоном, вспомнив старую комедию: «А здесь у нас младшие научные сотрудники!» и открыл дверь. Мы вошли в небольшую уютную кухоньку. К счастью, там никого из наших не оказалось.
Мы сели напротив друг друга. Я разложил купленные нарезки, поставил рюмочки, разлил коньяк, и мы выпили за все хорошее, что было в прошедшем году. Я стал рассказывать о своей прошлой жизни, выпили еще по рюмашке. Валерия завела разговор о своей дочери. Для меня стали вылезать на свет подробности ее жизни.
Вике исполнился уже тридцать один год, но она была не замужем. При этом, по словам Валерии Алексеевны, она вполне симпатичная, все у нее, как говорится, на месте: и фигурка, и личико, и ум… А вот замуж никак не выйдет!
– Не знаю, что делать, как ей можно помочь!
– Да в этом деле вы ей не помощница…
Вскипел чайник, стали пить чай, не забывая при этом и про коньяк. Но бутылочка была небольшая, и вскоре она подошла к концу. А ее желание продолжать разговоры не заканчивалось…
Однако время было уже вечернее. Мы засобирались, вспомнили, что скоро Новый год, достали и вручили друг другу ничего не значащие, пустяковые подарки. И почему-то мне захотелось не просто поцеловать ее на прощание…
Я осмелел, слегка приобнял ее, задержав в своих руках, и поцеловал в щечку. Валерия Алексеевна не вырывалась, и на какое-то время мы крепче прижались друг к другу. В глубине души, я заметил, что мне это понравилось, и почувствовал, что хотел бы продлить этот момент. Но, наверное, это показалось бы неприличным, и мы сделали вид, что ничего особенного не произошло.
Валерия Алексеевна суетливо засобиралась, быстро оделась, мы еще раз пожелали друг другу хорошего Нового года. Я проводил ее до входа в бизнес-центр, а провожать до дома не стал – все равно машину пришлось оставить на стоянке.
– Пока-пока! – слегка нараспев произнесла она и скрылась за входной дверью. А я остался, чтобы перед выходными доделать кое-какие дела и оставить свое рабочее место в порядке.
6
После новогодней паузы и десятидневного безделья начала года дни побежали быстрее.
В очередной раз я встретил Валерию Алексеевну в нашем продовольственном магазине. Видно было, что она засмущалась, стала поправлять шапочку.
– Ой, надо же! Какая встреча!.. Как я выгляжу?.. – буквально вырвалось у нее.
– Вы выглядите прекрасно! Можете не сомневаться.
– Да, честно?
– Конечно! Вы всегда выглядите великолепно! Ну что, Валерия Алексеевна, так и не приглашаете к себе? Может, вы боитесь меня?
– Да ну что вы!.. Что мне вас боятся! Обещаю, что в самое ближайшее время я вас позову.
– Ну, хорошо. Буду ждать!
И действительно через неделю раздается звонок, и Валерия Алексеевна предлагает встретиться во вторник. Я задумался о том, как она живет, как встретит, что меня ждет у нее? Я знал, что она вдова, живет с взрослой дочкой. Но как живет, какой у нее дом, совершенно не представлял. Было интересно посмотреть на ее квартиру и оказаться с ней наедине. Я стал думать о том, смог бы я такую женщину поцеловать по-настоящему, в губы, получая от этого удовольствие. Меня стало раздирать любопытство, я был уже в нетерпении. Но через день она позвонила снова и извинилась:
– Вы знаете, у меня тут возникли неожиданные обстоятельства. Давайте перенесем встречу на пятницу!
Ну, начинается! – подумал я. Знакомый прием у женщин: сначала назначить день встречи, а потом его переносить. Ну что делать, пришлось согласиться…
И вот, наконец, настала ожидаемая пятница. Я ушел с работы пораньше, купил шампанское, пирожные и в четыре часа стоял у двери в парадную ее дома. Звонок. Ответ по домофону. Поднимаюсь на второй этаж и попадаю в ее квартиру. Здравствуйте!
Валерия Алексеевна, как всегда, в брючках, в полосатой кофточке, подтянута, с аккуратно уложенными волосами встречает у входа. Вешалка рядом, тапочки приготовлены. «Ну, вот так я и живу!»
Мы проходим на кухню – любимое место в каждом доме.
Я достаю из пакета и ставлю на стол бутылку, пирожные. Валерия Алексеевна стала показывать свою трехкомнатную квартиру: мы прошли в гостиную, в углу которой стоял спортивный тренажер, потом показала свою комнату-спальню, а комнату дочери показывать не стала, сказав, что у нее страшный развал и ей неудобно. Как во многих интеллигентных домах людей старшего поколения, коридор занимал большой застекленный стеллаж с книгами. Обстановка была довольно приятная, но слишком традиционная, из прошедшего времени, какой-нибудь двадцатилетней давности.
Мы вернулись на кухню. Бросилось в глаза, что кухонный подоконник был заставлен цветами, горшочками и какими-то декоративными украшениями. Холодильник был весь облеплен всякими магнитными сувенирами. Валерия Алексеевна поставила на стол приготовленный ею экзотический салат. Я хотел сесть у окна, но она меня остановила.
– Садитесь лучше напротив, а я сяду там.
Я сначала не понял, почему. Но сама Валерия Алексеевна, не скрывая, объяснила, в чем дело:
– Здесь для меня свет лучше падает.
Я открыл бутылку шампанского.
– Ну, за долгожданную встречу!
Выпили по глотку.
– У! Какое вкусное! Прелесть! Я люблю именно брют – никакое там не полусладкое!
Валерия Алексеевна стала рассказывать о том, когда и как, благодаря мужу, им досталась эта квартира, как они сюда переехали в середине девяностых годов. И снова пошли воспоминания о муже, признания, как она его любила, боготворила и какой он был интересный человек.
Разговор складывался сам собой. Валерия Алексеевна торопилась рассказать о многом из своей жизни. Порой она так увлекалась и уходила в куда-то сторону, что уже невозможно было понять и вспомнить, о чем же она начала говорить. Подогретые шампанским, которое она все время нахваливала, мы уже так разговорились, что каждого из нас было не остановить. Периодически она суетливо вскакивала с места, вспоминая, что забыла что-то предложить и поставить на стол, что у нее есть ещё вкусная рыба и какой-то особенный сыр. Я пытался ее остановить, но через пять минут все повторялось снова. Я подливал шампанское и поневоле подгонял события, хотя сам не знал, на что мог рассчитывать:
– Вы знаете, я немного встречал в жизни женщин, которых отличает женственность, именно женственность! Были красивые, привлекательные, интересные, неглупые… Но женственностью обладали лишь две-три из них. А вас, безусловно, это отличает!.. Так что, за вас, ваше обаяние и удивительную женственность!
Мои слова несколько смутили Валерию, мы подняли бокалы и сделали по глотку.
После третьего тоста я предложил:
– Валерия Алексеевна, я предлагаю перейти на «ты». Мы уже достаточно друг друга знаем. Как?..
– Хорошо, – легко согласилась она.
Мы чокнулись, выпили, но не на брудершафт, как принято в таких случаях, а по-прежнему сидя напротив друг друга за столом. А ведь, наверное, надо было воспользоваться моментом, подумал я, но было уже поздно.
Валерия сама невольно напомнила о том, что было у меня где-то в подсознании.
– А знаете, я ведь помню, как вы тогда, когда первый раз провожали, поцеловали меня в щечку.
Время бежало, я бы сказал, стремительно убегало от нас. Просто сидеть, пить и разговаривать нам уже поднадоело. И Валерия Алексеевна предложила еще раз показать квартиру.
– Раньше здесь была дверь на кухню. Мы ее убрали и поставили вот такой сплошной шкаф. Теперь там столько всего помещается.
В комнате Валерии Алексеевны на полках я увидел две фотографии: на одной – она, довольно молодая, хотя, как потом выяснилось, в сорокалетнем возрасте. Боже, какая это была красивая и грациозная женщина, с каким достоинством и спокойствием она смотрела с этой фотографии! На другой – ее дочка была снята в полный рост, в джинсах – не сказать, что красивая, да и фигурка, похоже, была далека от совершенства.
В гостиной все было традиционно и привычно, как почти во всех квартирах наших людей уже немолодого поколения. Одну сторону комнаты занимала мебельная стенка, на другой стоял диван. В свободное место у двери вписался маленький столик с монитором и принтером, а громоздкий компьютер – воплощение подзабытой уже архаики – устроился под столом. У окна горой возвышался тренажер и казался чужим в этой типичной комнате постсоветского быта. Рядом за прозрачными занавесками был выход на застекленную лоджию.
Валерия Алексеевна что-то сбивчиво рассказывала, поправляла всякие фигурки и безделушки, расставленные в мебельной стенке, без умолку говорила то про свои лекции, то про посуду. А я затаил мысль, как бы найти возможность ее поцеловать и сделать так, чтоб это произошло как-то спокойно и естественно, чтобы она не дала отпор.
Я стоял посередине комнаты. Она подошла ко мне, продолжая говорить, я делал вид, что внимательно слушаю. И когда на какой-то момент она замолчала, я как бы невзначай приобнял ее и поцеловал в щечку. Это выглядело вполне невинно, как легкий поцелуй в знак наших добрых, уже вполне теплых отношений. Но в этот момент мои губы дотронулись до ее губ, и я стал целовать ее по-настоящему.
Наступила пауза, которая длилась секунды. Валерия молчала. Чувствовалось, что это стало для нее полной неожиданностью и произвело впечатление легкого шока… Она слегка отвела лицо, ничего при этом не сказав. Я опустил руки. Мы оба сделали вид, что ничего не произошло, и снова заговорили, как ни в чем не бывало. Но я был доволен, что позволил себе эту вольность, что ничего при этом не случилось и гром небесный не грянул на нас, стоящих в центре комнаты. Но, может быть, в этот момент я разбудил в ней давно забытые чувства, воспоминания о том, как это было когда-то, как это происходит, как возникает смутное желание, когда рядом стоит мужчина.
Мы вернулись на кухню, выпили шампанского и продолжили беседу, как будто ничего не произошло. Заговорили о том, насколько случайно произошла наша встреча, когда полгода назад мы познакомились на празднике. Валерия, конечно, сказала, что все это не случайно. Я же по этому поводу высказал свое твердое убеждение, к которому пришел уже давно:
– Люди склонны всему давать странные, мистические объяснения. На самом деле все в нашей жизни объясняется физическими законами и прозаическими причинами. Большинство людей считает, что все происходящее с ними – не случайно и имеет какую-то закономерность. Многие уверены, что раз это произошло, например, встреча с кем-то или удачное стечение обстоятельств, значит, так и должно было быть, что это предначертано свыше и должно было случиться.
– Люди говорят – это судьба, что так на роду написано…
– Да, люди называют все происходящее судьбой – мол, это судьба! А что такое судьба? Слово «судьба» – как Бог, ничего в жизни не объясняет. Я как раз считаю, что все события нашей жизни происходят совершенно случайно, носят абсолютно случайный характер, даже факт нашего рождения. Говорят же – его величество Случай! Все случайно, кроме одного – смерти, которая предначертана, потому подчиняется биологическим законам. У Губермана есть такое двустишие: «На свете ничего нет постоянней, превратностей, потерь и расставаний». И я бы даже сказал: то, что все происходящее с нами – дело случая, придает нашей жизни куда большую ценность…
– Вы так… то есть ты так думаешь? Не могу еще привыкнуть!..
– Сначала все в жизни происходит случайно, а потом эти случайности становятся закономерностями. Понимаешь, я отдаю себе отчет, что наше знакомство произошло чисто случайно. Закономерность лишь в том, что мы живем в небольшом городе и поэтому рано или поздно все равно могли бы встретиться. Но могли бы и не познакомиться, и не узнать так близко друг друга. В общем, мое мнение, наша встреча с тобой абсолютно случайна. Но, честно говоря, я так благодарен этой случайности, которая подарила мне знакомство с тобой, и хотел бы видеть тебя чаще....
Это прозвучало несколько пафосно, но зато было за что выпить.
– А я хочу сказать об одной закономерности. Бывает, что ночью я просыпаюсь, иду на кухню и смотрю на электронные часы, и они показывают время: 4:44 или 5:55. Причем это было не раз и не два. Вот как ты можешь это объяснить? Почему в этот момент именно такое время на часах?
– Ну, не знаю! Это какая-то мистика у тебя в доме! У тебя, наверное, часы какие-то заколдованные. Или ты сама волшебница!
Скоро мы перешли к чаю с нежными йогуртовыми пирожными, которые я принес. Время подбиралось к шести, Валерия предупредила, что скоро уже должна прийти дочь с работы. И действительно, как по написанному сценарию раздался звонок в дверь.
– Это Вика!
В квартиру вошла дочь Валерии. Я оставался на кухне и не видел ее, лишь слышал, как Валерия сказала: «А у нас гость – Виктор Васильевич». Но никакой реакции на это не последовало. Вика быстро разделась в прихожей и прошла в свою комнату, даже не заглянув на кухню и не поздоровавшись. Я понял, что пора собираться – знакомства с дочкой все равно не произойдет. Мы расстались, договорившись, что созвонимся и вскоре постараемся еще встретиться.
Я вышел на улицу и бодро направился в сторону своего дома. Я был доволен собой и шел от Валерии с чувством победителя, потому что осуществил то, что задумал. День подходил к концу, легкий морозец приятно освежал, и на душе было легко и беспечно.
7
Я стал думать о Валерии Алексеевне все чаще: что она делает, как сегодня работает, когда пойдет домой и сможет отдохнуть. Я хотел ее видеть, быть с ней рядом и смотреть в ее глаза.
В нашем историческом городе многие ее хорошо знали благодаря тому, что она водила разные экскурсии и выступала с беседами на исторические темы в социальных досуговых центрах перед пенсионерами, которые готовы были слушать все что угодно. А то, о чем и как она рассказывала, было по-своему любопытно и увлекательно. Для всех и всегда она старалась быть любезной и доброжелательной – и всем это нравилось, все ее любили. И, по отзывам общих знакомых, с ней всегда было легко и приятно общаться. Она умела радоваться жизни и любые приятные впечатления воспринимала почти с восторгом.
У каждого человека с рождения есть ген молодости. Но со временем люди о нем забывают и привыкают жить без него, а некоторые стареют даже раньше, чем наступает реальная старость. С Валерией Алексеевной, похоже, все было наоборот. Она совершенно не соответствовала своему солидному возрасту, оставалась активной, подвижной, даже спортивной, а душой – и просто казалась молодой женщиной, всегда держала себя в форме, да и чувствовала себя легко и уверенно, всегда была улыбчивой, доброжелательной и подтянутой настолько, что трудно было даже предположить ее истинный возраст. Она никогда не жаловалась ни на какие недуги, даже сама удивлялась, что ничего у нее не болит и жаловаться ей не на что. И что мне особенно нравилось в ней, что она живет, как мне тогда казалось, очень цельно и правильно, в отличие от окружающих ее наших сограждан, которые по соседству как-то тянут свою пенсионерскую лямку. Казалось, что она хочет быть сильнее своей судьбы.
В конце концов, она вела свой, удобный для нее образ жизни и жила в первую очередь для себя и своей дочери. Что же в этом плохого?..
Но я не понимал, что происходит со мной. Женщина, к которой поначалу я не проявил никакого интереса и внимания, о которой забыл на несколько месяцев, эта женщина стала все больше занимать мои мысли. Тот поцелуй в квартире вдохновил меня на большее, я стал думать о том, что хотел бы поцеловать ее еще. Теперь меня посещали мысли: интересно, смог бы я лечь с ней в постель? И вообще, может ли она в таком возрасте заниматься любовью с мужчиной? Это был вопрос, на который я не мог дать однозначный ответ.
Я позвонил старому приятелю, который всегда был большим любителем насчет этого дела, и спросил его:
– Слушай, у тебя были старухи?
– Старухи?.. Было одной за пятьдесят… А старух – не было. Со старухами что хорошо – что за них не сажают. За малолеток сажают. А за старух нет.
Это меня не утешило. Но меня все больше занимал вопрос: а вдруг у меня с ней что-то может получиться? Может, и стоит провести такой эксперимент?..
Я решил не снижать напора и стал писать ей в сети. Я был деликатен и подумал, что надо мягко гнуть свою линию, но раз от раза завоевывать новые рубежи отношений. Я писал, что мне нравится ее образ жизни, ее квартира, и она сама нравится мне все больше и больше. И просил не откладывать нашу следующую встречу надолго. «Хочу тебя предупредить, что я буду тебе надоедать: писать, звонить, предлагать встретиться и вообще. Потому что видимся мы редко и пока не наговорились, да и вряд ли наговоримся, ведь так много хочется рассказать и услышать. А как только мы расстаемся, я начинаю думать о тебе. И потом у нас с тобой большие планы – и мы обязательно должны их осуществить! И запомни главное – у нас с тобой все будет хорошо!»
Она отвечала по-женски мягко и сдержанно. Иногда мы договаривались и встречались на улице или пару раз на местных культурных мероприятиях в том же досуговом центре.
Каждый день я открывал смартфон или планшет в надежде увидеть, что она прочитала мое письмо и ответила мне. Мне очень хотелось получить от нее слова понимания и согласия. Просто получить это приветствие, частичку ее нежности и душевной теплоты – и тогда у меня на душе сразу же происходило что-то невероятное, какая-то удивительная радость и спокойствие.
Постепенно наша переписка становилась все более откровенной. Но договориться о следующей встрече было не так легко. Степень наших отношений была еще не на том уровне, что можно просто сказать: давай завтра встретимся у тебя.
Я попросил Валерию прислать мне парочку фотографий. Она написала, что надо поискать в компьютере, и нашла их не сразу. Пришлось напоминать. Наконец я получил несколько отобранных ею фотографий. Я смотрел на них: мне нравилась ее мягкая улыбка, спокойный ласковый взгляд. И, конечно, было видно, что она человек с большим вкусом. Но еще больше мне нравилась в ней какая-то еле уловимая женственность, что вообще сегодня присуще немногим женщинам. Ведь часто бывает: вроде красивая, эффектная, ухоженная, а женственности ни на грош – или баба бабой или вообще никакая. А то бывает, что у женщины такая походка, что хочется смотреть куда угодно, но только не в ее сторону… Может быть, время сейчас такое, или среда у нас непонятно какая, или это всегда, в любые времена было редкостью, чтобы женщина воплощала в себе женственность и гармонию…
Но одну фотографию я сразу выделил особо. Конечно, я сразу узнал этот вид – Валерия стояла на прогулочной террасе собора святого Марка в Венеции на фоне знаменитого вида огромной, распахнутой площади. По всей видимости, фотография была сделана несколько лет назад.
Красивая женщина украшает историческую площадь не хуже любого памятника. На фотографии был яркий солнечный день, великолепный вид с морской перспективой… Но я сразу обратил внимания, какая у нее грудь! Даже на фотографии было отчетливо видно, как туго облегает яркая красная блузка ее грудь, какая у нее сексуальная фигура. Странно, что до этого момента я как-то особенно не обращал внимания на такую первостепенную деталь.
Меня эта фотография взволновала!.. Часто, лежа в кровати, я представлял, как обнимаю ее, как моя голова лежит у нее на плече, как я целую ее шею, плечи, грудь – эти волнующие воображение округлости с притягивающими взгляд сосками. И эта удивительно гладкая кожа женского тела, которое хочется трогать и гладить, с которым хочется соприкасаться всем своим существом…
Через пару недель мы стали договариваться о новой встрече. Я бил копытами и желал закрепить успех. Да и Валерия Алексеевна, видимо, понимала, что наши встречи могут стать чем-то большим, чем просто визиты вежливости… И когда во второй раз я переступил порог ее квартиры, я уже поневоле искал удобной возможности для своих планов, тем более что в первый раз я обратил внимание на удобный диван в ее комнате.
После легкого застолья и некоторой дозы выпитого коньяка Валерия снова повела меня по квартире. Когда пришли в ее комнату, она опять стала показывать свои цветы, которые буйно разрослись на подоконнике. Я сел на диван с видом человека, который просто хочет расслабиться, вытянул ноги и пригласил ее сесть рядом. Она по-прежнему болтала… Для приличия еще некоторое время я слушал ее, а потом, приблизившись, стал целовать ее так, что, сидя рядом, ей уже трудно было дать отпор или отвернуться. Она как будто была привязана к дивану, и это придавало мне большую уверенность. Но она и не сопротивлялась. Наконец, все-таки она отклонилась и быстро встала. А я понял, что с каждым разом мне хочется все большего.
Мужчина хочет от женщины такой же решительности, на какую способен сам. Но женская природа противостоит мужской – видимо, в этом и заключается гармония и красота отношений между мужчиной и женщиной.
Я шел от нее и вспоминал нашу встречу, ее взгляд, нежность ее губ и как мне все время хотелось до нее дотронуться, прикоснуться, погладить ее… Вспоминал, как мы сидели рядом за столом, как говорили, слушали и смотрели друг на друга. Дело шло к вечеру, я увидел, как на центральной площади города в лучах заходящего солнца горят купола собора. Я отметил, что картина получилась редкой красоты! Сделал маленький круг, полюбовался и пошел домой. На душе было удивительно спокойно и хорошо… Подумал, вот что может сделать желанная встреча мужчины и женщины!
8
Валерия очень поздно родила свою дочь. Несмотря на то, что она вышла замуж в восемнадцать и они прожили с мужем больше двадцати лет, она никак не могла забеременеть. Не единожды обращалась к врачам, ее обследовали, пришлось и мужа отправить на обследование – все было безрезультатно. Как-то на отдыхе в Сочи, они познакомились с врачом-гинекологом из Краснодара. Как это бывает на курорте, много времени они проводили вместе, и та, естественно, спросила про их детей. Когда же узнала, что детей у них нет, стала выспрашивать о причинах. Валерия рассказала, что никто не знает, в чем дело, что это их боль и непроходящая печаль, что они перебывали уже у всех врачей и перепробовали все. Тогда их новая знакомая стала доискиваться причин, спрашивать про какие-либо перенесенные инфекции и выяснила, что в юности у Валерии была очень сильная ангина, которая, как она предположила, и могло послужить причиной воспаления маточных труб, что, в свою очередь, привело к бесплодию. Но к счастью, это оказалось излечимо. И когда, вернувшись в Ленинград, Валерия сделала необходимые процедуры и стала принимать дорогущие немецкие таблетки, она довольно быстро смогла забеременеть и в результате родила дочь уже почти в сорок лет.
Наши отношения стали напоминать мне штопор, который все глубже вкручивается в пробку, чтобы потом резко вытащить ее с глухим хлопком. Почти каждый день я писал ей, и она отвечала нежно, красивыми словами. Я звонил ей, чтобы договориться о встрече. Но, как оказалось, осуществить это было не так-то легко. Валерия все время была чем-то занята и не могла уделить мне время. Встречаться у нее мы могли только днем, потому что уже к пяти-шести часам могла приехать с работы ее дочь. Обычно она звонила Валерии, когда ехала домой, но иногда это происходило спонтанно и неожиданно для нее самой, когда по пути с объекта начальник подбрасывал Вику до дома. И тогда она сообщала об этом в последний момент или вообще не звонила, чего Валерия боялась больше всего.
Но тут выяснилось, что Вика уезжает с подругой в Алушту, хотя до жаркого курортного сезона было еще далеко. Просто представилась возможность отгулять часть отпуска, и она решила этим воспользоваться. На десять дней Валерия осталась одна, и я стал понимать, что этот шанс надо постараться не упустить.
Я стал более настойчиво договариваться о встрече, но все равно получилось не сразу. И вот, наконец, я в третий раз переступил порог квартиры Валерии. Я был настроен решительно и надеялся, что коньяк должен сделать свое дело.
Мы снова расположились на кухне. Как уже сложилось, Валерия достала готовый салат, подала на стол приготовленную в духовке курицу, а я сделал в ее тостере горячие бутерброды с ветчиной, сыром, майонезом и зеленью. Мы приглушили свет, сели за стол, я разлил коньяк, и мы, наконец, с предвкушением предстоящего удовольствия предались застолью и душевным разговорам.
Во время наших встреч Валерия всегда много суетилась, постоянно вставала, пыталась еще что-то достать из холодильника и выставить на стол. Я, не мешкая, разливал коньяк, тем самым слегка форсируя события. Очень скоро Валерия сказала: «Между прочим, я уже чувствую, что немного опьянела». Когда она встала со стула, я тоже поднялся, обнял ее и стал целовать. Но потом мы снова сели, продолжили разговоры и застолье. Она говорила, что я чем-то похож на ее покойного мужа, немного рассказывала о дочке, а больше о своих беседах и экскурсиях, о том, как ее любят и пишут благодарности экскурсанты и слушатели. Но все равно долго усидеть на своем месте она не могла.
Коньяк действовал на нас обоих, и когда в очередной раз мы стали целоваться, я стал позволять себе все больше и больше. Мои руки залезли под ее кофточку и гладили ее тело, ее на удивление гладкую кожу. Валерия не сопротивлялась, а это значило, что я могу позволить себе больше… И я отлично знал, что делать дальше. Мы стояли, тесно прижавшись друг к другу, наши поцелуи и прикосновения становились все горячее и настойчивее. Руками я ощущал ее всю, через бюстгальтер мял ее грудь, вполне округлую и упругую.
