– Ты про электроэнцефалограмму, – вздохнул Шанс. – Сделай её оригиналу и супервенту, специалист воспримет их как замеры электрической активности коры мозга одного и того же человека.
– Да!
– А как ты прикажешь с аппаратом ЭЭГ бегать за тем, кто прячется?
– Фокус с пальцем. Делаем ЭЭГ прототипу, переводим в цифру, ищем сходный след мозговой активности в обезличенной общей базе.
– На сервере…
– Ну не в гараже же батином они его сделали!
Про сервер Ян не думал, звучало логично, но и в этой части плана Артёма была проблема.
– Ни у тебя, ни у меня нет прав на чтение сервера, – промычал Ян в раздумье.
– В саму серверную мне как прогеру допуск дали. Однако у меня ограниченная учётка без доступа к базе, – сказал Артём.
Ян взглянул на монитор, отображавший ход записи воспоминаний прототипа в мозг супервента.
…/«Прототип смотрит в зеркало»;
Шанс улыбнулся. Вот оно. Можно сделать всё проще, без ЭЭГ и без доступа к серверу.
– Что вы придумали? – спросил Артём.
– Шутку вспомнил, – соврал Ян. – Бабушкину про своего деда.
Он сел за компьютер, снял из-за уха шарик ноты и, покрутив в руках, положил в нишу датчика чтения на клавиатуре.
– Ян Викторович?
– Ау?
– Не докричишься до вас… Спрашиваю, что за шутка-то?
– Да бабуля моя, когда дед чудил, говорила, мол, вот соседский дед пропащий, за воротник закладывает, а может что похуже. То ли дело наш – ничего не пьёт, даже таблетки.
Артём хмыкнул, отвернулся обратно к монитору и только после этого расхохотался.
– До меня не сразу дошло.
– Я сам будто только сейчас понял, вот и улыбнулся.
Шанс скопировал свою карту воспоминаний в папку супервента из процедурной. Его файлу он задал перенос после окончания сеанса записи в новую папку на рабочем столе. Ян закрыл все окна, погасил монитор, приложил ноту обратно к датчику за ухом.
– Вернусь часа через три. Если будет…
– Если будет нештат – звоню, да, – перебил Артём, демонстрируя воинское приветствие.
Сотрудник департамента внутренней безопасности встретил Яна безмолвно – даже не взглянул на него.
– Здравствуйте, Ян Шанс по поводу потери пропуска.
– Заполните, – бросил безопасник, протягивая ему планшет с открытой таблицей.
Шанс пробежался взглядом по строкам. Все его личные данные уже внесли, требовалось описать обстоятельства потери, да приложить координаты возможных мест. Хотя бы тут врать не приходилось, он ведь понятия не имел, куда делся пропуск.
Пальцы вбили на экране:
«Потерял личный пропуск №1 между 21 и 22 июня».
В поле для координат Шанс прикрепил файл со смартфона с данными собственных передвижений за два дня.
– Всё.
Планшет вернулся к сотруднику ДВБ.
– Вы свободны.
Ян уселся за руль, вытряхнул коробку из ячейки на пассажирское сиденье. В очередной раз начал перебирать предметы. Один из футлярчиков скрывал полупустой флакон духов. Машинально понюхав распылитель, он узнал любимый аромат Вероники – что-то древесное с цитрусовыми нотками.
Во второй коробочке лежала прядь волос, связанная розоватой лентой. Мягкие, детские. Цвет как у Леры до её экспериментов с яркими оттенками.
Неужели тут правда его вещи? Как давно он их отдал на хранение? Да и зачем? Голову сверлила неприятная мысль о собственном сумасшествии.
Одна из записных книжек была заполнена номерами телефонов с адресами незнакомцев. Вот она первая странность. Слишком старомодно хранить контакты на бумаге. Хотя почерк будто бы и его.
Второй блокнот – рабочие записи с описанием порядка переноса и удаления воспоминаний, логины к рабочим аккаунтам. К его аккаунтам.
– А вот это интересно…
Один из логинов ему был незнаком – ya.shans.sr.
Папка с документами оказалась заполнена обезличенной копией договора на проживание в центре «Луч маяка».
Шанс поискал центр в интернете:
«Благотворительный центр помощи нуждающимся «Луч маяка»: медикаменты, питание, одежда, проживание; услуги юриста, психолога; содействие в трудоустройстве».
Филиалы «Луча» работали почти во всех областных центрах страны. Слабая зацепка.
Ян запустил двигатель. Значит, точно на Щучье озеро. До отбытия ближайшего скорого поезда оставалось полчаса.
«Успеваю», – прикинул Шанс.
По радио ведущий беседовал с противником программы «Супервент», которых в обществе называли просто – просами.
– Сегодня они сидят в высоких кабинетах, руководят фирмами и странами, входят в самые состоятельные круги… – говорил гость.
– Но ничто не гарантирует им их места. Они могут потерять всё так же, как и биологические люди, – возразил ведущий.
– Разве есть небиологические? Супервенты не являются людьми, они синтетики. Более надёжные и, можно сказать, дешёвые, чем люди. Уже сейчас они спускаются в шахты вместо нас, служат в армии и летают в космос.
– Вы называете опасные сферы, многие супервенты выбрали такие профессии пока были людьми.
– Боюсь вы не видите слона в посудной лавке. Сегодня они где-то там, а завтра в вашем доме. Думаете, сделав свою копию, вы станете ей? В лучшем случае они дубликаты. Я ещё не говорю про религиозный аспект. Где, по-вашему, среди мяса из пробирки и пучка проводов место для души?
У вокзала Ян поковырялся в багажнике, откапывая синюю термосумку. На ней краснел крест, который в детстве, играя в доктора, сверху приклеила Лера. Вытряхивая из сумки аккумуляторы холода, Шанс поймал себя на мысли, что булькающий синеватый гель внутри них выглядит почти так же, как раствор в капсулах супервентов.
Он сложил в сумку предметы со склада и поспешил к поезду. Почти все пассажиры уже сидели на местах. Его кресло у окна, третье в ряду, оказалось занято. В нём крутился суетливый мальчишка лет пяти, старательно пытающийся собрать языком всю пыль с собственного отражения в стекле. Мама не слишком активно пыталась оттащить непоседу за подтяжки джинсового комбинезона. Шанс решил не тревожить малыша, дать тому возможность прокатиться у окна.
– Паша! Не делай так!
Шаловливо улыбнувшись, малыш вновь потянулся языком к окну.
– Ох, Павел, и зря ты маму не слушаешь, – сказал Ян. – Я вот тоже окна облизывать любил.
Мальчик повернулся к нему, забыв спрятать язык.
– Это твоё место? – строго спросила женщина, точно отчитывая Яна. – Тут будет ребёнок сидеть. Ясно? Занимай крайнее давай.
Яна даже перекосило от агрессивности незнакомки. Решение не спускать ей хамство просто так породило незамысловатый план мести.
– УВАЖАЕМЫЕ ПАССАЖИРЫ, ЗАЙМИТЕ МЕСТА И ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ, ПОЕЗД ОТПРАВЛЯЕТСЯ, – раздалось из динамиков под потолком.
– И вам доброго дня, – сказал Шанс, плюхаясь в свободное кресло у прохода.
Затянувшийся на поясе ремень оказался слишком тугим, чтобы назвать его удобным.
– Да уж, пускай, пожалуй, домывает стекло, раз ничего не боится, – закончил Ян.
– Почему нельзя? – поинтересовался мальчик.
– Я вот так в твоём возрасте лизнул, а там вирус кори. Слыхал о таком?
Паша медленно втянул язык, заинтригованный историей. Поезд тряхнуло, пассажиров вдавило в кресла от резко возрастающей скорости. Город за окном размазался в месиво из кирпичей с окнами и почти сразу сменился зелёными брызгами, в которых невозможно было что-либо разобрать.
– Развился коревый энцефалит, я впал в кому, – продолжал Ян. – Проснулся только вчера – сорок лет в отключке. Вот, домой еду, в садик мне завтра.
Малыш побледнел, вывалил язык и начал реветь, пытаясь сбить с него ладонями невидимый вирус.
– Зачем вы так ребёнка пугаете?! – возмутилась мама Паши.
– А я не пугаю, от кори на самом деле в кому впадают. Случай из практики, – сказал он, демонстрируя термосумку. – Я педиатр.
– Не хочу у окна, – проревел мальчик.
– Пожалуйста, будьте так добры, поменяйтесь с малышом и посмотрите его! – взмолилась женщина.
– Меняться я не буду, поезд сверхскоростной – вставать запрещено, – отрезал Шанс. – Мальчик привит?
– Ещё чего.
– Жаль, с прививкой инкубационный период составляет от двадцати одного до двадцати восьми дней. Без неё – около восьми. Советую вам сходить в поликлинику, как доедете.
Спустя несколько минут мальчик успокоился. Его мама больше не проявляла враждебности, до конца пути изучая в интернете статьи о вирусах.
– Такси? – предложил на станции усатый мужчина в клетчатой рубашке.
– До Щучьего озера, – согласился Ян.
Автомобиль у таксиста оказался старенький, слово «ретро» для него вовсе не стало бы оскорблением. Но несмотря на это, двигалась машина довольно резво, внутри было тихо. Даже работал кондиционер. Впрочем, запах пыли, растекающийся из него по салону, сводил на нет комфорт от прохлады.
– С детства таких не видел, – сказал Ян, похлопывая по панели.
– Тебе что, сто лет? – усмехнулся водитель.
– Почему же? У моего отца была такая, только комплектация победнее.
– Семейная реликвия была?
– Да нет, из салона.
Водитель недоверчиво взглянул на него, а потом поменялся в лице.
– А, понял, – сказал тот и постучал себя за ухом двумя пальцами.
Шанс не придал реакции мужчины значения. Немного проехали молча. За окном мелькали величественные сосны, мимо со свистом проносились редкие встречные автомобили.
– Правду говорят, рыбалка там что надо? – прервал тишину Ян.
– Скажешь… Сказка! Рыба сама на тебя поглядеть идёт, – пропел таксист. – Вот на выходных со Степанычем за час… Вот таких…
Водитель отпустил руль. Одной рукой он указал размер рыбы до локтя на другой. Машину повело на встречную полосу. Таксист вовремя среагировал.
– За час надёргали мешок, – закончил мужчина.
– С берега?
– Лодку бери. На лодке самый клёв.
– А вот это место там не знаешь?
Ян протянул водителю фотографию.
