– Ну, нет так нет. Если передумаешь, мы за седьмым столиком. Кстати, поешь охуенно! И сама из себя – соска.
– Спасибо!
Вот это комплименты, конечно. В обычной жизни, я бы послала его куда подальше, но на работе нужно быть доброжелательной, это очень важно.
– Че, клеится к тебе? – перекрикивает «Угонщицу» Аллегровой, Леха.
– Типа того! Перепил немного!
– У нас тут есть охрана, если что. Бывает такое, не переживай, в обиду не дадут!
– Да я и сама себя в обиду не дам! – хохочу я, но решаю одеваться менее откровенно на будущее. Ну его на фиг, такие приключения.
К четырем утра народ расходится, я уже еле держусь. В ушах гудит, голова тяжелая, я почти сутки на ногах. Днем поспать совершенно некогда было, я выпила, наверное, литр кофе, от которого постоянно хочется в туалет. Это тоже минус.
– Устала? – спрашивает Леха.
– Есть немного. В четверг было гораздо проще!
– Это с непривычки, ничего – втянешься!
– Лех, а есть в этой работе еще какие-то нюансы, которых я не знаю?
– Ну, в целом, только работа с пьяными, кто-то со сцены обязательно упадет, микрофон уронит, драки очень редко бывают, у нас приличное заведение. Но высокого статуса люди особенного отношения к себе требуют, ты их сразу увидишь.
– Ты мне подсказывай, чтоб не тупила, – прошу я. С ним очень комфортно работать, он какой-то уютный, как старший брат.
– На тебя Демид глаз положил, – кивает он в сторону бара. – Очень ему понравилась. Но сразу предупреждаю, никаких романов на рабочем месте. Артур узнает, очень будет злиться. Знаешь, сколько раз он заставал парочки по подсобкам, и в туалетах? Жесть! Сначала штрафы ввели, а потом сразу увольнение.
Демид, кстати, мне не нравится как мужчина. Обычный парень, даже довольно симпатичный. Я ловила его взгляды в течение вечера, но думала, просто слушает меня.
– Спасибо тебе, Леха! За все!
– Не за что! Лана, хотел спросить, а ты песни пишешь? Или только исполняешь?
– Я пишу, конечно! У меня целая тетрадка и аудиозаписей дополна! А что?
– Да, у нас с парнями группа музыкальная, играем для себя, выступаем иногда. Есть подвязки с музыкальной студией. Смотри, могли бы замутить совместное что-то. Твой голос – это нечто, до мурашек пробирает.
– О! – выдаю я. Раньше мы записывали с группой бэк-вокал и фонограммы для использования на городских праздниках, например, на Масленицу. В основном, всегда пели живьем. – Слушай, классная идея. Я могу скинуть тебе парочку наработок, на диктофон записывала под свою игру на пианино.
– Давай! Очень интересно!
– Ну все, договорились. Завтра ночью тоже ты?
– Не, вечером Олежек будет. Но вы сработаетесь, хоть он и не особо разговорчивый, как я! – хохочет парень.
– Спасибо, что предупредил!
Глава 11. Света
Соседки дают мне поспать буквально три часа, я проснулась от пиликанья на скрипочке.
– Даша, блин! – стону я, засовывая голову под подушку. – Ну, почему ты не выбрала себе гитару? Это ж сдохнуть можно, какая тягомотина!
– Ой, что ты понимаешь в высоком искусстве музыки, Света? А песни орать в микрофон, это искусство, по-твоему? А у меня скрипка начала двадцатого века! – обижается соседка. Она из Новосибирска, и относится к нам свысока, я, Катя и Таня из глубокой провинции, а она из миллионника.
– Конечно искусство. И у тебя – искусство, но уж очень печальное. Аж зубы сводит. Сыграй что-нибудь повеселее!
– Что тебе повеселее? «Руки вверх»? Даже пачкать не буду смычок об эту «недомузыку».
– Ой, все. Дай поспать!
– Это общежитие, Светка! И на часах уже одиннадцать, хочешь тишины – сними себе квартиру!
– Спасибо за совет, Дашечка! Паганини – привет!
Сил с ней ругаться нет, и я снова проваливаюсь в дремоту.
Дашка неплохая, но как многие творческие люди, не очень хорошо относится к современной музыке. Особенно она терпеть не может эстрадное пение. По ее мнению, все певицы стремятся надеть трусы, расшитые бисером и скакать по сцене с голым задом, раскрывая рот под фонограмму. Первое время я пыталась с ней спорить, но потом бросила. Хочет пиликать на скрипочке и мечтать о славе Ванессы Мэй? Пожалуйста! Каждому – свое.
Кое-как провалявшись до часу, я встаю. В глаза как песка насыпали. Делаю домашку и иду в коридор отрабатывать сценическое мастерство, благо там есть большое зеркало. Я подготовила басню, получается неплохо.
На обед у меня пельмени, которые я щедро сдабриваю сметаной и сливочным маслом. Пока проблем с лишним весом нет, но в будущем нужно будет держать себя в форме. Марьяша, например, с десятого класса ходит в зал и тренируется, я пока выезжаю на природных данных.
После обеда созваниваемся с ней.
– Привет, звезда! Как ты? – спрашивает она меня, потягиваясь в своей кровати.
– Я норм. А ты как, звезда?
– Ой, только проснулась.
– Вернулась поздно?
– Ага, – хихикает, – точнее рано. Шесть утра на часах вроде было, плохо помню.
– Куда ходили?
– В «Желтую канарейку», с Яной и Ангелиной.
– О, класс! Как погуляли?
– Да вообще супер! Ты знаешь, с парнями там познакомились. Они, правда, староваты уже, лет по двадцать пять им. Но тусили как молодые!
– Марь, – хохочу я, прихлебывая растворимый кофе. – Ну, какая же это старость? Им всего двадцать пять!
– Ну пусть так. Зато с деньгами. Мы с Маратом потом кататься поехали по ночной Москве, у него Ауди ТТ, впервые на такой гоняла.
– Москвич?
– Не, лимитчик из Таганрога, но красивый. Номерами обменялись, вечером позвал сходить куда-нибудь.
– Очень рада за тебя!
– А ты чего? Работала?
– Ага, – вздыхаю. – Еле встала. Дашка на скрипке своей пиликала, аж голова разболелась!
– Бедняга. Сегодня опять работаешь?
– Да, до пяти.
– В гости пригоняй, мама грушевый пирог испечет, твой любимый.
– Спасибо, Марь. Но не успею, в семь уже на месте надо быть, подготовиться, микрофоны настроить. Кстати, я с звукарем договорилась, песню записать свою.
– Ого, у него что, студия своя?
– Не, у него группа. А студия по знакомству у кого-то.
– Круто! Ну ладно, вставать надо, мама уже раза три заглядывала.
– Маме привет! Целую тебя!
– И я тебя!
Марьяха. Я честно не знаю, зачем она поступила в Гнес. Учиться ей не нравится, пары прогуливает, в конкурсах не участвует. Когда ей было лет двенадцать, родители даже клип ей снимали, запускали на ютубе канал с ее участием, но прорыва не случилось. Как она мне рассказывала, мама с самого детства прививала ей любовь к музыке, папа – геолог, вечно в разъездах. Сама же Марьяша мечтала стать стилистом, любила шить и рисовать, но мама и слышать ничего не хотела. Голос у нее, конечно, есть, поэтому решено было идти на эстрадно -джазовое отделение.
Сегодня я решаю одеться не так броско, как вчера. Белая футболка и джинсы с кедами вполне уместно будут смотреться, сверху накидываю жакет, оценивая себя в маленьком зеркале. Отлично! Дашка, сменив гнев на милость, даже заплетает мне две косички, хоть и ворчит периодически.
– Ты сегодня опять до утра? – интересуется Таня.
– Ага. И на выходные. Выспаться надо.
– Честно, я бы тоже работать пошла, но, боюсь, с народным пением для меня ничего нет.
– Ага, «Валенки» уже не в тренде, – кивает Катя, что-то записывая в тетрадку.
Вообще, для меня это колоссальный опыт жить всем вместе в одном пространстве. Сестер и братьев у меня нет, приходится мириться со всеми недостатками соседок, подстраиваться под их ритм и настроение. Разумеется, это сложно. Мы ругаемся, конечно, но не часто. В основном, если кто-то громко собирается на учебу, когда другие спят, или когда съели чужое. Конфеты и колбаса, например, у нас долго не хранятся. Плюс постоянно из соседних комнат что-то попрошайничают, общежитие – одним словом.
В семь вечера я уже на работе. Знакомлюсь с Олегом. Он оказывается полной противоположностью Лехи. Высокий, худой как палка и молчаливый.
Смена идет своим чередом, гостей много, играет музыка, все веселятся. Ближе к часу ночи я вижу, как за центральный столик усаживается небольшая компания из шести человек. Среди них замечаю белокурую голову Милены, которая что-то усердно пытается доказать Маше, нашей официантке. Маша как героиня тургеневских романов, светлая и чистая девушка с длинной русой косой. Она тоже студентка, днем учится, по ночам работает, чтоб обеспечивать младшего брата, мать у нее в очередном запое. Я не знаю, когда официантка спит, потому что работает она без выходных совершенно. По ее лицу замечаю, что она растеряна, но Милена что-то продолжает вдалбливать. Просканировав компанию, узнаю среди молодых людей Александра, который залипает в телефоне и совершенно не участвует в диалоге.
– Знаешь ее? – киваю на Милену, привлекая внимание Олега.
– Милену? Конечно! – буркает он, и утыкается в пульт, подкручивая басы. На сцене отрываются, как в последний раз, молодые мамочки под песню «Мама Люба».
– Что она из себя представляет? – не сдаюсь я.
– Ой, мажорка типичная. Вечно до Машки докапывается, то ей коктейль разбавили, то Цезарь не так приготовили. Живет на деньги родителей, нигде не работает. Не знаю только, что Александр в ней нашел. Такой интеллигентный молодой человек. Кроме Маши с ней никто работать не может, любого доведет.
– А, ясно.
Краем глаза замечаю, как Маша убегает в сторону кухни, вытирая слезы ладошками.
Девчонки на сцене заканчивают петь, выхожу я. В свете софитов встаю ровно напротив Саши.
– Доброй ночи, дорогие друзья! – мягко говорю я в микрофон. – Приветствуем компанию, которая присоединилась к нам совсем недавно. Вы уже решили, что будете исполнять?
– Мы пропустим круг! – кричит парень с огненно-рыжей бородой.
– Ваше право! – улыбаюсь я. – Напоминаю, меня зовут Лана, эту ночь мы проведем вместе.
– Я бы провел с тобой ночь, Лана! – слышу из зала мужской голос, но пропускаю мимо ушей.
– Музыка делает нас более чистыми, светлыми, через нее мы очищаем свою душу и раскрываем самое тайное. Она идет от сердца к сердцу. Музыка – прекрасный способ стирания мыслей, плохих и не очень. Самый лучший и самый давний. Я хотела бы исполнить для вас песню «Ты не верь слезам!»
Двигаясь в такт музыке, наблюдаю за происходящим за центральным столиком. Помимо Саши и Милены там еще две пары, они пьют алкоголь и смеются. Милена же сидит, надув губы, Саша что-то ей сердито шепчет. Из-за соседних столов подтягиваются люди, которые танцуют у сцены, меня снимают на телефоны, кто-то просто слушает. Увлекшись, я отдаюсь песне до конца. Замечаю, как разъяренная девушка бросает со стола стакан и пулей вылетает из зала, Саша остается на месте и, наконец, смотрит на меня.
Глава 12. Света
Не знаю почему, но мне безумно приятно. Он сегодня без галстука, но снова в белой рубашке, которая очень ему идет. Наклонившись к приятелю, что-то отвечает и указывает в мою сторону, затем машет рукой в знак приветствия. Я слегка киваю и заканчиваю исполнение.
У меня небольшой перерыв, следующая компания оплатила три песни подряд. Есть минут десять.
– Я в туалет, глотну кофе, и вернусь! – сообщаю Олегу.
Срываюсь с места и спешу в сторону уборной. До туалета персонала идти дальше, поэтому направляюсь в гостевой. Делаю свои дела, и мою руки. Из закрытой кабинки до меня доносятся женские всхлипывания.
– Эй, – стучу я. – У тебя все в порядке?
– Отвали!
– Я хочу тебе помочь!
– Не нужна мне ничья помощь! – срывается на фальцет женский голос.
– У тебя истерика. Умойся, я могу принести воды.
