– Конечно ел, спасибо. Вот что я нашел в твоем хлебе, – и Яков достал из нагрудного кармана маленький кусочек дерева.
– Я понял, ты специально это положила. А что это? Тут можно разглядеть, вроде иконка, да?
– Да, Яша, это иконка. Это она тебя спасла, а больше ничего не спрашивай, договорились? Лучше давай я воды нагрею, помыться тебе надо, а то пропах весь чем-то – прям жуть.
И вроде всё наладилось, и служба снова у Яши, и машина с утра за ним, вечером домой, а какое-то чувство тревоги, ожидание беды не покидало Валентину. В голове звучали слова колдуна: «Не жить тебе здесь. А слёзы тебе ещё пригодятся». И это ожидание не обмануло Валентину…
Глава 7
Бомба
Всё рухнуло в один миг. Провожая Якова утром, Валентина уговорила мужа довезти её до рынка. Яков хоть и спешил, но отказать жене не смог. Он до сих пор смотрел на свою Валентину с обожанием. Восхищался её переменам. А её вкус и умение вести дом каждый раз удивляли его своей неожиданной новизной. Тот маленький мальчик из детского дома уходил в далёкое прошлое, всё меньше тревожа во снах и в воспоминаниях. Машина притормозила, и Валюша бабочкой выпорхнула в яркое утро. Помахав мужу рукой, улыбнулась:
– До вечера, Яша!
– До вечера, моя хорошая. Прошу, много не набирай, тебе же далеко возвращаться. Я машину возьму на выходной и съездишь за продуктами, хорошо?
– Да, конечно, не беспокойся.
Валя с удовольствием заходила в магазины, останавливалась около витрин с манекенами. Особенно её интересовали шляпки с полями. Солнце всё сильней припекало. Она как-то не обратила внимания на глухой шум – то ли взрыв, то ли гул. Едва Валентина повернула на свою улицу, как увидела высокие клубы пыли, висящие высоко в небе. Подхваченные ветром, они медленно плыли, опускаясь вниз.
Господи, это же в стороне её дома. Она бежала, страшась увидеть что-то ужасное. Сердце подкатило под горло от предчувствия большой беды. На месте их большого дома виднелись только неровные остатки стен. Крышу разнесло по всей улице. Разорванные куски деревянных перекрытий, обломки узорной черепицы, выбитые окна. Валентина зашлась в истошном крике, она споткнулась о что-то острое и упала. Сумка с продуктами выпала. Паника овладела ею. Вокруг разлилась липкая темнота, и в ней на Валю смотрели огромные глаза Родмила:
– Я же сказал, не жить Вам здесь!
Чернота сомкнулась, затем рассеялась. Из оцепенения Валю вывел свой собственный истошный крик:
– Светочка, доченька, пани Анна, где Вы, где? Господи, Светочка, где Вы?
Из клубов пыли вынырнула худенькая фигурка пани Анны.
– Матка бозка, не кричи, мы живы, мы тут, в моём мешканье.
Валентина смотрела на неё сумасшедшими глазами:
– Как, Вы же у нас дома были? Господи, слава Богу, Вы живы. Где Светочка?
– Пошли, пошли, всё добже, пошли к дочке. Пошли скорее, она там одна.
С порога Валя увидела свою девочку. Ребёнок плакал. Мать схватила дитя.
– Всё, всё, тихо, моя девочка, мама рядом. Вы живы, всё хорошо.
– Она взрыва испугалась. Мы ушли гулять в конец сада, когда бомба бухнула. Чудом остались живы. Валя, вам надо уезжать. Это лесные люди охотятся за твоим мужем и за вами. Видно, он с командирами красными ловит лесных людей, вот они и мстят. Плохо, цюрка, очень плохо.
– А как же Вы, пани Анна? Тут одна останетесь? Мы Вас с собой возьмём.
– Валя, цюрка, меня тут никто не тронет. Мой сын был большой начальник. В этом доме выросло не одно поколение Вольдемаров. Нас тут все знают. Никто не осмелится подойти к моему маленькому домику. А Красные Советы? Тут многие их не любят. И твоего мужа. За меня не бойся. Я никуда не поеду. Здесь могилы Вольдемаров. Мне только здесь лежать. Я с сыном не уехала. Так что, Валя, вам надо быстрей уезжать. Вам здесь не дадут жить, охота за вами пошла.
Видно, не только пани Анна это поняла. Приехал Яков с начальством на двух машинах. Ещё одна машина с солдатами и собаками. Осмотрели всё вокруг. Из их разговоров Валя поняла, что в дом взрывчатку заложили основательно, в нескольких местах. От такого огромного, крепкого здания осталась груда камней. Ничего из вещей не удалось спасти. Выгорело всё дотла. Начальство велело собираться – здесь им нельзя оставаться. Наскоро собрала Валя ребёнка. На пани Анну было страшно смотреть. У неё забирали её новую семью, к которой она так привыкла. Забирали маленькую панночку, её свет в окне. Пани Анна дрожащими руками собирала нехитрые детские вещички, понимая, что больше никогда не увидит своего ангелочка, которого она вырвала у смерти, выпарила в духовке как клушка цыпленка. Матка бозка, ей остаётся только умереть. Сколько же ещё судеб покалечит эта проклятая война? Для чего ей жить? Для своих родных, сына с невесткой и внуком – она уже мертва. Пани Анна получала от них весточки через верных людей и знала, что все они живы и здоровы. Уехали они в Америку и сюда не вернутся. Никому не нужна стала.
Горестно качая головой пани Анна подошла к Вале.
– Матка бозка, моя цюрка, береги маленькую панночку, никому не доверяй, сама смотри, пообещай мне. Узнаю, прокляну. У нас, у полячек, есть дар всё видеть, если ты это ещё не поняла.
– Добже, добже, пани Анна! Целую Ваши ручки, берегите себя. Всё поняла и за всё Вас благодарю. Мы с Яшей никогда Вас не забудем. И Светочке расскажем о Вас, как подрастёт. Пусть знает, кто ей жизнь подарил!
Две женщины обнялись, причитая и плача, во дворе сигналила машина. Надо было ехать. Куда?
Глава 8
Львов
А потом был Львов. Яков со своей служебной собакой Гердой и Валентина со Светланкой выезжают в конце июля одна тысяча девятьсот сорок пятого года по новому месту службы. Работа у Якова та же. Отлавливать засевших в лесах бандеровцев, отслеживать их места передвижения в области и в самом Львове.
Конечно же, Валентина уже всё понимает. Спокойной жизни у них не будет. Она старается быть верной и нужной своему мужу. Наладить быт и уют, создать небольшой мирок, где Яков может отдохнуть, побыть с семьёй. Её так учили родители. Семья – это главное. Вселяются они в военное общежитие. Валентина после Кракова всего боится, оглядывается, всё время ждёт чего-то плохого. Да и сам город бурлит какой-то чужой, многоликой разноголосицей. Разные люди, разные языки. Несмотря на массовые расстрелы евреев, погромы и издевательства над людьми фашистским режимом, много львовян недовольны советским режимом. Тут играет роль то, что коренное население Львова состояло из евреев и поляков в большинстве и, конечно, украинцев из западных областей Украины. Когда проходило уничтожение, геноцид еврейского народа, поляки довольно спокойно это воспринимали. С их стороны шло обогащение, мародёрство за счёт гибнущих евреев. В пустующих домах, квартирах богатых евреев оставались золото, раритетные вещи, такие как старинная мебель, музыкальные инструменты. После взятия Львова Красной Армией поляки стали массово уезжать в Польшу. Администрация и военные не разрешали вывозить с собой ценности. Во Львов хлынул поток русских и украинских военных с семьями на административную работу, в инфраструктуру города, производство. Также заселялись раненые бойцы Красной Армии, которые возвращались с фронта. Они вызывали семьи к себе и занимали пустующие квартиры. Администрация выдавала ордера на квартиры, не рассматривая этот вопрос, а попросту торгуя этими ордерами. Старинная мебель, музыкальные инструменты и другие раритетные вещи – всё свозилось на военные склады. Шёл откровенный делёж. Преступные элементы, всяческие отбросы, хлынувшие во Львов, не остались в стороне.
Львов.
Панорама города
Главным местом во Львове являлся Краковский рынок. Там можно было купить или выменять абсолютно всё. Мыло, продукты, вещи, мебель, даже оружие. Целые кварталы занимал рынок. Каждая улица выставляла определённый товар. Время тяжёлое, голодное, опасное. Спекуляция расцветала пышным цветом. Грабежи, воровство, вооружённый бандитизм, всё это было во Львове.
Ашхабад.
Последствия землетрясения 1948 г.
Валентина с мужем, видя такую обстановку, отказываются от хорошей просторной квартиры в центре города. Им намного спокойнее в военном общежитии. Валя просит мужа под любым предлогом перевестись в любой другой регион. И вскоре Якову представляется такая возможность. В связи с успешным проведением опасной операции по поимке бандитской группы и ранением, его премируют отпуском на сорок пять суток. Вся семья выезжает на родину Валентины в Пржевальский район, село Теплоключенка. После окончания отпуска Яков получает новое назначение в Туркестанский военный округ, город Ашхабад.
Глава 9
Ашхабадское землетрясение
Столица Туркмении – Ашхабад – стал для Валентины открытием, другим миром, другой планетой. Небольшой центр, застроенный двух- и трёхэтажными зданиями, новый выстроенный театр, железнодорожный вокзал, телеграф – всё это и составляло центр города. Уютный парк в несколько аллей со скамеечками, вот и всё озеленение. Чуть отходя от центра, начинался старый город. Он состоял из глинобитных саманных небольших домишек с плоскими крышами и высокими дувалами (заборами). Сосед не видит соседа. Узкие улочки, пыльные малочисленные деревья во дворах, жара, мухи.
По приезду Якову дают просторный одноэтажный дом недалеко от центра. Чисто выбеленные стены, крашеные полы, застеклённая веранда и ухоженный дворик с виноградником указывают на то, что здесь проживали русские. Валя тут же начинает наводить естественный ей уют. Выменянные на продукты во Львове занавески, тюль, покрывала и небольшой коврик преображают эту пару комнат. Скоро появляется большой платяной шкаф, кожаный диван и резной буфет. И вот уже Яшины сослуживцы с удовольствием заходят к ним на Валины пироги и украинский борщ с чесночными пампушками. Валентина чувствует себя в безопасности. В городе спокойно, местное население дружелюбно. Появляются друзья. Это семьи таких же военнослужащих с жёнами и детьми.
По просьбе Валентины Яков не берёт овчарку Герду на службу, и собака с большим удовольствием становится няней, подругой и защитницей маленькой Светланы. Они играют в цветнике, а в жару спят вместе в прохладной детской. Даже на рынок Валентина ходит с дочерью и Гердой. Её помощь неоценима. Ведь девочка нет-нет, да и норовит куда-то отбежать, на что-то посмотреть, но Герда строго возвращает Светлану к матери. В этой семье у неё очень ответственная должность. Но всё же только Яков остаётся для Герды хозяином. С ним собака строга, внимательна, чётко выполняет его команды. Никто и ничто не может её отвлечь, когда хозяин с ней разговаривает или отдаёт какие-либо команды. В это время даже шерсть на холке жёстко торчит вверх. Но стоит Якову потрепать Герду по шее, поглаживая и приговаривая:
– Ну всё, Герда, всё, мы дома. Свободна, гулять.
И Герда моментально переключается на Светлану. В доме мир, уют и спокойствие. Валентина счастлива. Именно здесь, в этом древнем, старом городишке на краю земли она спокойна. Яков вовремя приходит с работы, выходные проводит с семьёй, ни в каких погонях и облавах не участвует. Просто штабная работа. Можно не думать о плохом. Валентина часто вспоминает Краковского колдуна, даже мысленно спорит с ним. «Ишь что предлагал! Отказаться от Якова. Ничего, всё горе осталось там, в далёком Кракове, боль, слёзы, всё там, надо жить и радоваться».
Тёплый осенний вечер пятого октября одна тысяча девятьсот сорок восьмого года выдался каким-то особенно тихим. Воздух не шевелился, стоял какой-то сухой плотной стеной. Листья деревьев поникли и обвисли. Гладиолусы и георгины с флоксами, заботливо политые Валей, удручённо опустили свои соцветия.
– Что же это такое? Вроде осень, а дышать нечем. Такое состояние, вроде воздуха не хватает. Может на улице ляжем, Яша? – Валя вопросительно смотрела на мужа.
– Нет, комары и мухи не дадут выспаться, лучше дома. Искупаемся прохладной водичкой и ляжем. В комнатах хотя бы этой живности нет, – Яков спокойно смотрел на жену.
– Ты только посмотри на Герду, места себе не может найти, мечется по дому, то на улицу, то во двор. Побегает и опять домой, что ей надо? Тоже дышать нечем.
– Мы и её искупаем, она и успокоится, – Яков подошёл к жене.
– Давай уже ужинать, что ты на ужин приготовила? Чем ты побалуешь меня сегодня? – обнял Валентину сзади, поцеловал в открытую шею.
– А где мой маленький человечек? Дочура, почему к папке не идёшь?
Маленькая Светлана залезла к Якову на колени, что-то щебеча. Вдруг с разных сторон донёсся протяжный вой собак. Стало как-то жутко. Валя испуганно смотрела на мужа. Потом оба уставились на Герду. Собака зло поскуливала. Шерсть вздыбилась. Яков позвал:
– Герда, ко мне, – собака подбежала, вопросительно смотря в глаза.
– Что с тобой, Герда? Что случилось?
обака метнулась к двери и вернулась обратно.
На улице собаки вторили друг другу.
– Наверное, жарко – сейчас пойдём купаться.
После молчаливого ужина искупали в большом тазу девочку и одели ей лёгкую ночную рубашку, обшитую красивыми кружевами. Яков взял Светланку на руки и начал напевать колыбельную, которая больше походила на мурлыканье. Светланка очень быстро уснула на руках у отца, и он спокойно уложил её в детскую кроватку. Герду тоже искупали. Фырча и встряхивая шерстью, Герда забежала в детскую комнату и легла на пол у кроватки. Купание немного освежило Валю и Якова. Даже стало дышать легче.
– Ну вот видишь, уже хорошо, а под утро всё равно будет попрохладней, вот и выспимся.
Окна в доме были открыты. Сквозь москитную сетку были видны огромные звёзды.
– Какая-то луна сегодня неприветливая, – отметила Валентина. – Хмурая, даже какая-то злая, – она прижалась к плечу мужа. В его объятиях ей было уютно и спокойно.
Валя видела себя как бы со стороны. Она, ещё совсем юная, идёт по красивому, зелёному полю. Дышится так привольно, легко. Воздух, словно хрустальный, наполняет её лёгкие, и она, будто воздушный шарик, плывёт над цветущим полем, над журчащим ручьём, над берёзовой рощей. Высоко в небе среди пушистых облаков Валя видит улыбающееся лицо Родмила, он смотрит на неё участливо, с какой-то заботой и как-то особенно, по-доброму говорит:
– Дыши, Валентина, дыши. Отдыхай, силы тебе понадобятся. Не бойся, всё будет хорошо. Я помогу.
– У меня и так всё хорошо, чем ты можешь мне помочь?
Валя почувствовала во сне как Яков её тормошит.
– Что, Яша? Что случилось? Ведь ещё ночь.
– Вставай, Валя, вставай быстро. Что-то неладное с нашей Гердой. Я в детскую.
Валентина в ночной рубашке вбежала вслед за мужем. Светланы в кроватке не было. Из прихожей доносилось детское хлюпанье и ворчание Герды. Яков с Валей включили свет в прихожей и обомлели. Герда, вцепясь зубами в детскую рубашонку, тащила по полу ребёнка к выходу. Светланка проснулась и начала плакать. Яков строго крикнул:
– Фу, Герда, нельзя, – и попытался взять дочь на руки.
Но Герда, обнажив клыки, зарычала. В её глазах не было повиновения. Она строго смотрела на хозяина и продолжала тащить девочку к выходу.
– Постой, Яша, не кричи. Лучше помоги Герде. Выходи на улицу и бери Свету там. Кажется, Герда хочет вынести ребёнка на улицу. Я только документы возьму – и к вам.
Валя метнулась к шкафу, быстро взяла паспорта, машинально схватила одеяло и выскочила во двор. Яков успокаивал Светлану, качая её на руках. Герда послушно сидела рядом.
– Ну и что это такое? Зачем она выгнала нас из дома? – Валя непонимающе смотрела на мужа. И тут они опять услышали вой собак, разносившийся по всей округе. Герда тоже начала подвывать и поскуливать. Лай и вой нарастали. Собаки вторили друг другу, словно соревнуясь кто протяжнее взвоет. Страх неизвестности сковал Валю так сильно, что она не сразу услышала какой-то глухой гул, нарастающий, скрежещущий. Земля ушла из-под ног, она упала. Ещё мгновенный толчок огромной силы не дал подняться. Треск балок и глухой грохот кирпичей, шум падающей черепицы, всё длилось не более двух минут. И тишина. И звон в ушах. Сквозь этот ужас и подступающую тошноту Валя услышала голос мужа.
– Валя, Валя, где ты? Я не вижу где ты.
Валентина открыла глаза и ничего не увидела. В чёрной темноте не было звёзд, не было луны. Какая-то плотная серо-чёрная пелена залепила глаза, нос, рот.
– Я тут, тут, Яша, где вы?
– Дай руку, ползи к нам, мы тут, рот не открывай сильно, это пыль. Дом рухнул. Валя, это землетрясение, дай руку. Но всё, всё. Накрывайся со Светланкой одеялом, легче дышать будет. Не бойтесь, я рядом. Ну вот мы вместе. Герда, ко мне.
Валя устроилась с ребёнком под одеялом, прижала спящую дочь к себе.
– Яша, что будет? Мы умрём? Да?
– Ну, ну, не говори глупостей. Как мы умрём, если мы вместе? Спасибо Герде, она нас спасла. А теперь мы не умрём. Глупенькая, дальше земли падать некуда. Сидите, а я поползу, надо что-то вроде палатки сделать. У нас во дворе вроде бельё висело. Да, забыл совсем. Валя, нам надо добраться до топчана. Мы все под него залезем, а бока тряпками я закрою, вот и переждём. Может ещё толчки будут, кто знает. Надо убежище сделать. Сидите.
Яков уполз в темноту. Валя тихонечко что-то бормотала, успокаивая дочку. Светланка просыпалась и начинала хныкать, но всё же, наконец, уснула. Яков нащупал Валю.
– Тихонько вставай, держи меня за руку. Вставай вместе с одеялом. Я придержу дочку. Пойдём, здесь близко, не бойся. Я проверил, кирпичей и досок нет, здесь же только виноградник, и вот чуток сюда, топчан здесь. Полезай, Валя, и ложись с дочкой на одеяло, а я бока топчана укрою, чтоб пыль меньше лезла, а то дышать трудно.
Он помог Вале залезть под деревянный топчан, на котором они иногда спали летом. Тут действительно было легче дышать.
– Боже ж мой, да что же это такое? – шептала Валя, боясь разбудить дочь. – Яша, когда кончатся наши мучения? Чем мы прогневили Бога?
