У Курбского было большое число единомышленников, участвовавших в формировании гнусной лжи в адрес Грозного.
В. Г. Манягин раскрывает сведения о таких персонажах: «Творцами мифа о «тиране» на русском престоле были такие одиозные личности, как изменник Курбский, инспирировавший вторжение на Русь 70 000 поляков и 60 000 крымских татар; протестантский пастор Одерборн и католик Гуаньино (Гваньини), написавшие свои пасквили далеко от места событий – в Польше и в Германии; папский нунций А. Поссевино, организатор польской агрессии против России; имперский шпион Штаден, советовавший императору Рудольфу, как лучше захватывать русские города и монастыри; ливонские ренегаты Таубе и Крузе, предавшие всех, кому служили; английский авантюрист Д. Горсей, которому совесть заменял кошелек с деньгами. Но все же каждый из них был современником описываемых событий и имел причины ненавидеть царя и клеветать на него»[59 - Манягин В. Г. Правда Грозного царя. 2007. С. 24.]. Добавим в этот список и Альберта Шлихтинга. Обратимся к Википедии для получения краткого общего представления о них.
«Генрих фон Штаден – немецкий авантюрист, опричник царя Ивана Грозного. Автор нескольких сочинений, посвященных России и впервые опубликованных в 1917 году под общим заглавием «Записки о Московии». Родился в городе Ален близ Мюнстера в бюргерской семье. Готовился стать священником, но во время учебы в гимназии повздорил с одним из соучеников, нанес ему удар шилом в руку и, опасаясь уголовного преследования, переехал к двоюродному брату в Любек. Там Штаден работал над строительством городского вала. Затем той же работой занимался в Риге, которой угрожали войска Ивана Грозного. Желая найти себе более выгодное дело, Штаден служил нескольким помещикам в разных областях Ливонии, в ходе войны уже распавшейся на части, без особого успеха занимался торговлей, в 1564 году под Вольмаром ненадолго присоединился к польскому отряду, совершавшему набеги на занятый русскими войсками Юрьевский уезд. Не поделив добычу после одной вылазки, Штаден попал в тюрьму; выйдя на свободу, принял решение перебраться в Русское царство.
Через Дерпт (Юрьев) Штаден попал в Москву, где смог быстро произвести впечатление на царедворцев. Сначала он был принят толмачом[60 - Толмач – переводчик.] в Посольский приказ, затем ему был жалован двор на «земщине» с правом курить, пить вино, варить пиво и ставить мед. Вскоре его владения были выделены в опричнину, а сам Штаден, нашедший себе влиятельных друзей и покровителей, был поставлен во главе небольшой дружины. Вместе с другими опричниками он участвовал в походе на Новгород зимой 1569–1570 годов и вернулся с огромной добычей, совершив немало набегов на села и монастыри. В 1576 году на иностранном корабле покинул Россию и перебрался в Голландию. Всего он прожил в Русском государстве около 12 лет (с 1564-го по 1576 год), из них около шести лет провел в опричнине.
Сочинения Штадена введены в научный оборот лишь в 1917 году, в 1925 году переведены на русский язык. Их достоверность не принимается безоговорочно и до сих пор служит предметом научных дискуссий.
Академик С. Б. Веселовский относится к «Запискам о Московии» весьма критически. Ленинградский историк Д. Н. Альшиц, сопоставив текст Штадена с историческими реалиями эпохи, пришел к выводу, что тот вообще не состоял в опричнине, но лишь выдавал себя за опричника, дабы повысить свой статус в глазах императора Рудольфа – своего покровителя и адресата записок о Московии. По мнению Альшица, многие сообщения Штадена о Руси Ивана Грозного напоминают небылицы Мюнхгаузена. С этим мнением спорит Р. Г. Скрынников, обосновывающий достоверность книги Штадена. Б. Н. Флоря рассматривает сообщение Штадена о боярском заговоре с целью возвести на русский престол Владимира Старицкого как достоверное. В. Б. Кобрин дает чрезвычайно высокую оценку достоверности сочинения Штадена: «К числу положительных качеств его записок как источника относится то, что автор настолько лишен морали, что не стыдится никаких самых мерзких своих поступков, не пытается как-то себя приукрасить. Отсюда редкая достоверность его воспоминаний».
Как всегда, видим противоположные точки зрения относительно такого источника информации, как Штаден. У исследователей есть версия, что к изучению его идей покорения Руси обращались даже нацисты. Так, он является автором идеи о строительстве в Московии каменных немецких церквей, а самим московитам разрешать строить деревянные. Деревянные сгниют, и в России останутся только германские каменные церкви. Предполагалось, что это возымеет психологический эффект: чья церковь выстояла, тот народ мудрее и ему нужно подчиняться… В любом случае, когда будем использовать информацию, где в качестве источника приводится Генрих Штаден, будем ее анализировать.
Коротко из Википедии: «Иоганн Таубе – авантюрист XVI века, родом ливонец; в 1560 году взят русскими в плен и около 1567 года вступил на царскую службу. «Хитрой лестью он сумел расположить к себе Иоанна IV, вошел к нему в доверие и стал одним из ближайших, даже главным советником царя в ливонских делах. Именно Таубе, действуя в полном согласии с другим любимцем Иоанна, Элертом Крузе, внушил царю мысль образовать из ливонских орденских земель отдельное королевство и дать ему особого владетеля с вассальными обязанностями к Московскому государству, уверяя, что жители прибалтийских земель сделаются вернейшими подданными России, пристанут к ней «душой и сердцем», а шведов и литовцев от себя изгонят».
Хочется отметить такой факт. Когда все эти личности будут критиковать царя, эта информация у историков, ненавидящих Грозного, будет считаться достоверной. Но тогда, когда они будут хвалить царя, то их сведения будут попадать в категорию «не надежных».
«Элерт (Эйлар) Крузе – лифляндский авантюрист XVI века. Происходил из знатного рода, участвовал в Ливонской войне, вместе с Иоганном Таубе попал в плен к русским. Таубе и Крузе вступили на царскую службу. Иван Грозный при их посредстве вел переговоры с Кетлером[61 - Г. Кетлер (встречается Кеттлер)– последний ландмейстер Тевтонского ордена в Ливонии и первый герцог Курляндии и Семигалии.] и герцогом Магнусом[62 - Магнус – датский и норвежский принц из Ольденбургской династии, брат короля Фредерика II Датского, король Ливонии с 1570 года, вассал Ивана IV Грозного. Породнился с домом Рюриковичей: женат на дочери двоюродного брата Грозного – Старицкого Владимира Андреевича, от брака с которой у него были две дочери: Мария и Евдокия. Магнус был сыном Кристиана III, короля Дании.]. Когда Магнус старался побудить Ревель (Таллин) к отпадению от Швеции, главными агитаторами в этом направлении были Крузе и Таубе. После неудачной попытки осады Ревеля Магнус свалил всю вину на обоих авантюристов. Они бежали в Польшу, где приобрели доверие короля Сигизмунда и губернатора Ходкевича. Одним из средств к тому послужило сочинение «Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе». Здесь подробно описывается мрачная деятельность царя за период времени от учреждения опричнины до 1571 года включительно. Крузе был близок и к Баторию, участвовал в его походе на Россию и вел переговоры во время осады Данцига. Карамзин широко использовал «Послание»; оно легло в основу IX тома «Истории Государства Российского». К.Н. Бестужев-Рюмин относился к показаниям Таубе и Крузе более критично: «Видели они, конечно, много, но, зная, что они переходили от одной стороны к другой, едва ли можно придавать их рассказам значение несомненного документа». После того как мифотворцы Таубе и Крузе бежали из Московского царства, они передали информацию о внутреннем устройстве и состоянии обороны крепости в Ревеле, тем самым они помогли польскому войску осуществить нападение на русский гарнизон. В знак благодарности за помощь, каждый из них получил от польского короля по небольшому имению.
«Альберт Шлихтинг – немецкий дворянин, уроженец Померании. По всей видимости, был наемником на службе великого князя литовского. При взятии литовской крепости Езерище русскими войсками в 1564 году был пленен и уведен в Москву. Там Шлихтинг, владевший славянскими языками, попал в качестве слуги и переводчика к личному врачу Ивана IV Арнольду Лендзею. Проведя на службе около семи лет, с согласия господина он переехал в Речь Посполитую, где осенью 1570 года написал на латинском языке сочинение «Новости из Московии, сообщенные дворянином Альбертом Шлихтингом о жизни и тирании государя Ивана» и «Краткого сказания о характере и жестоком правлении Московского тирана Васильевича», в котором в нарочито гротескной манере описал быт и нравы при дворе Ивана IV. В нем содержится ценный нарратив, являющийся классическим примером средневековой политической пропаганды».
«Сэр Джером Горсей (1550–1626) – английский дворянин, дипломат. Автор трех[63 - Джером Горсей написал три сочинения: «Путешествия сэра Джерома Горсея», «Торжественная коронация Федора Ивановича», «Трактат о втором и третьем посольствах сэра Джерома Горсея».] сочинений мемуарного характера, содержащих ценные сведения по истории России. В 1573–1591 годах жил в России (с перерывами), управлял Московской компанией (английская торговая компания, основанная в 1551 году и до 1698 года, обладала монополией на торговлю с Россией). В 1580 году доставил в Россию порох, медь и другие припасы, необходимые для ведения Ливонской войны. Со стороны компании обвинялся в злоупотреблениях, но был оправдан. Был доверенным лицом Б. Ф. Годунова. Горсей был приближен к царскому двору после исполнения секретного поручения Ивана IV к Елизавете. Согласно документальным источникам, у Джерома Горсея был тайный наблюдатель, следивший за государственной деятельностью. По его свидетельству, Иван Грозный умер от насильственной смерти от рук Бориса Годунова и Богдана Бельского. В 1592–1620 годах был членом парламента».
«Антонио Поссевино (Поссевин) (1534–1611) – секретарь генерала ордена Общества Иисуса, папский легат (личный представитель в разных странах с поручением к правительству, к монарху или к определенной общине верующих или же для организации определенного важного церковного мероприятия на срок, необходимый для его выполнения); ректор пандуанской академии; первый иезуит, побывавший в Москве и написавший об этом.
Иезуиты, Общество Иисуса – мужской духовный орден Римско-католической церкви. Члены Общества наряду с тремя традиционными обетами (бедности, послушания, целомудрия) дают и четвертый – послушания папе римскому «в вопросах миссий».
В 1539 году в Рим для обучения приезжает с братом и 17-летний Антонио, который вскоре обзаводится связями при дворе папы Юлия III. В 1559 году Антонио вступает в орден иезуитов, быстро делая карьеру.
В 1558 году, продолжая проповедовать во Франции, Поссевино издает небольшую книжку «Христианский воин», в которой пишет, что «каждый сражающийся с еретиками солдат – герой, погибший в этой войне – «мученик», а малейшая же пощада к «врагам истинной веры» – преступление. Публикация брошюры красноречивого иезуита вскоре провоцирует кровавые гонения на гугенотов в Тулузе. Публикации: Исторические сочинения о России XVI века».
«Александр (Алессандро) Гваньини (1538–1614). В русской литературе известен как Гвагнини, Гванвини или Гваниньи. Итальянский издатель и, возможно, автор нескольких историко-географических сочинений.
По происхождению итальянский дворянин, уроженец Вероны. С 1550-х годов служил ротмистром в войске Великого княжества Литовского. В качестве наемника участвовал в Северной семилетней войне, во время которой служил в польских войсках. В 1571 году принял подданство Речи Посполитой, переселился в Польшу, участвовал в войнах с Русским государством, в течение 14 лет (по другим данным – 18) был военным комендантом Витебска. Последние годы прожил в Кракове – в то время столице Польского королевства».
Все вышеперечисленные имена персонажей-мифотворцев будут упоминаться в книге. Они в стиле сценариев для фильмов ужасов описали Ивана IV. Но российские режиссеры фильмов о Грозном переплюнули «труды» европейских шпионов, начиная с детства.
ДЕТСТВО ИВАНА ГРОЗНОГО
Создатели сериала 2009 года «Иван Грозный» затронули детство царя. Фильм начинался с того, что его отец Василий III с боярами обсуждает свою беду – отсутствие наследника. Они совместно принимают решение избавиться от царицы. Были показаны очень тяжелые сцены, где бедную женщину избивают и насильно отправляют в монастырь. После пострига к ней приезжает гонец от царя узнать, правда ли, что она ждет ребенка, и вместе с этим посыльный избивает женщину кнутом…
Перейдем к фактам. Василий III, как и его отец, был женат дважды. В первом браке с Соломонией Сабуровой детей не было. По мнению одних историков, он поступил с ней жестоко, отдав в монастырь. Другие же историки настаивают, что идея ухода в монастырь принадлежала супруге великого князя. Она это сделала не только из любви к своему мужу, но и из понимания ответственности, которая лежит на нем, как на правителе Московского государства, у которого должен быть наследник. Супруги были уверены, что после смерти царя его родные братья сцепятся за власть, а это приведет к смуте на Руси. Обе группы историков единогласны в том, что супруги прожили душа в душу все эти годы.
Исходя из этого, напрашивается вывод, что Василий III не отдавал приказа о насильственном пострижении жены в монахини, с которой прожил 20 лет.
Вот что пишет по этому поводу историк Н. М. Пронина: «…в кругах митрополита Даниила писали, что сама Соломония, «видя неплодство из чрева своего», просила разрешить ей принять постриг. Василий долго сопротивлялся этому, но после того, как Соломония обратилась к митрополиту, вынужден был согласиться на ее просьбу. Эта информация рисует перед нами не деспотичного князя-варвара и его безропотную жертву-жену, которую он при первой же необходимости спровадил подальше от себя, чтоб не мешала. <…> Она решила уйти сама, чтобы освободить место той, которая могла дать больше. Которая могла дать сына великому князю, а значит – будущее Русской земле. В спасительности такого исхода (пусть очень горького для них обоих) Соломонии удалось окончательно убедить Василия тем самым тихим прощальным августом 1525 года»[64 - Пронина Н. М. Иван Грозный без лжи. Мученик власти. 2013. С. 52.]. Н. М. Пронина указывает ссылку на свой источник – труды А.А. Зимина, которого нельзя назвать почитателем Грозного, ибо он считал Гитлера и Грозного схожими тиранами[65 - Зимин А.А. Опричнина. 2001. С. 5.Из предисловия ко второму изданию книги д.и.н. А.Л. Хорошкевича: «Первое издание этой книги увидело свет в 1964 году, когда советская историческая наука делала первые шаги к освобождению от тяготевшего над ней идеологического гнета, обязывавшего к униформизму мышления. Тогда же делались попытки отойти от непременной в конце 30-х – первой половине 50-х годов идеализации Ивана Грозного и его любимого детища, опричнины, так восхищавшей «вождя и учителя народов СССР», который ориентировался на пример Грозного».Зимин А.А. Опричнина. М.: Территория, 2001. С. 16.Тоталитаризм обычно связан с психозом, прежде всего тех, кто его осуществляет (см. Гитлер, Грозный). В этом закономерно проявляется логика самого строя. Ведь сверхчеловеки живут не среди людей, а в вымышленном царстве, отождествляя добро и зло со своей волей. Рост личного эгоизма приводит к торжеству сверхэгоизма государственного.].
Другим доказательством невиновности отца Грозного, хотя и косвенным, служит удивительный факт: ради блага Московского государства и Казанского ханства, во имя мирного объединения народов, Василий III в качестве своего приемника остановил выбор на татарском царевиче Хадайкуле (Кайдулу или Худай-Кул). Он был братом казанского хана, вырос в Москве, крещен, в православии получил имя Петр. Василий III отдал свою сестру Евдокию за него замуж. Историк Пронина приводит следующее: «Возможность возведения царевича Петра на московский престол была столь реальной, что, уходя в 1509 г. в поход на мятежный Псков, бездетный Василий написал завещание, согласно которому в случае его гибели престол должен был наследовать именно татарский царевич»[66 - Пронина Н. М. Иван Грозный без лжи. Мученик власти. 2013. С. 50.]. Но человек предполагает, а Бог располагает. В 1523 году, за два года до развода царя, татарский царевич Петр Ибрагимович умер. Василий III, как бы это странно и жестоко не прозвучало, запрещал своим родным младшим братьям жениться. Тогда их дети могли бы претендовать на трон по праву старшинства. И решение царя Василий III поддерживала Боярская дума.
Почему?
Их подозревали в предательских отношениях с врагами Московской Руси. Как пишет историк В. Е. Шамбаров, «и не только Василий, но и митрополит Даниил, значительная часть духовенства и бояр тоже полагали, что его братьям государство передавать нельзя»[67 - Шамбаров В. Е. Царь грозной Руси. (Завещание Ивана Грозного). 2009. С. 71.].
Каким же показали кинематографисты детство царя?
С одной стороны, сопереживаем, так как он остался круглым сиротой. С другой стороны, его показывают злобным мальчиком, превратившимся в насильника. В юношеском возрасте Грозный и его подельники буйствуют, людей сбивают на улицах Москвы, когда носятся верхом, а дальше еще хуже – хватают девушек средь бела дня, привозят в Кремль и учиняют насилие. В общем, получается неприглядная картина. В сериале режиссера Эшпая этот ужас продолжается не только в юношеские годы, но и в зрелые. У Даруги намекают о неравнодушии к мужчинам.
Первоначально обвинение в нетрадиционализме предъявляли и предкам Грозного. Так, на Западе в соответствии с уровнем своей испорченности истолковали старинный чин постельничего, введенного в 1460 году в Московском государстве. В разные времена эта должность называлась «спальник», «постельник», «покладник», «думный постельничий». В обязанности спальника входило следить за чистотой и убранством царской спальни. На эту придворную должность назначались бояре, которым великие князья доверяли. Иностранцы эту должность не поняли, извратили, а Курбский «подлил масло в огонь». А после книги Карамзина, эти небылицы ушли в народ. Как пишет Р. Г. Скрынников, «После бегства за рубеж Курбский открыто обвинил Ивана IV в предосудительных отношениях с юным Федором Басмановым»[68 - Скрынников Р. Г. Великий государь Иоанн Васильевич Грозный. 1998. С. 219.]. Наши современные авторы И. В. Курукин и А. А. Булычев в своей книге додумались до следующего: «Не лучший пример подавал государь своим слугам и в интимной жизни. После смерти царицы Анастасии Иван недолго предавался скорби и вскоре погряз в разврате. С этого времени он начал проявлять и бисексуальные наклонности». Авторы додумались до того, что эти наклонности появились у убитого горем смертью жены Грозного после похорон[69 - Курукин И. В., Булычев А. А. Повседневная жизнь опричников Ивана Грозного. 2010. С. 223.].
Чем больше людей читало эти опусы, тем большей грязью дополнялась эта ложь. Одно время из-за этой должности гадости и про царя Петра I на Западе мусолили.
При всем при этом забывают о том, что во дворце английского короля начиная с 1495-го по 1901 год существовала должность «камергер стула»[70 - Википедия. https://ru.wikipedia.org/wiki/Камергер_стулаКамергер стула – придворный (камергер), помогающий монарху в удовлетворении его естественных потребностей. В обязанности камергера входило обеспечение короля всеми принадлежностями для туалетных нужд.Несмотря на необычность должности, она была очень востребована даже среди дворян и давала ряд привилегий. Физическая близость роли камергера стула приводила к тому, что он становился той персоной, которому король доверял и с которым делился многими секретами. Камергер короля был слугой мужского пола, отвечал за поставку чаши с водой и полотенец, а также осуществлял контроль за диетой короля и работой его кишечника.Должность камергера стула известна с начала Тюдоровского периода. В первые годы правления Генриха VIII этот титул присваивался придворным товарищам короля, которые проводили с ним время в тайной палате. Обычно это были сыновья дворян или знатных господ, которые с течением времени стали действовать как личные секретари короля. Естественно, что эта должность была особенно ценной, поскольку позволяла беспрепятственно общаться с королем.При Елизавете I эту функцию выполняла Первая леди опочивальни.Король Эдуард VII, заняв английский трон в 1901 году, упразднил должность камергера стула.Камергером стула использовалось кресло-туалет – переносной туалет с санитарным устройством (съемным ведерком, судном). Содержимое санитарного устройства утилизируется вручную камергером стула.].
Английские короли потребовали создать переносное кресло-туалет в виде трона, они хотели понятным им образом выделить свой статус и во время справления нужды. Трон-туалеты изготовляли из драгоценной древесины, драпировали бархатом, окаймляли шелком, украшали жемчугами и мелкими алмазами. К такому «добру» приставляли человека и учредили должность «камергера стула». Он должен был быть небрезгливым и жизнерадостным, развлекать, приносить свежие сплетни, разные новости и помогать королю в столь ответственный момент и после него. В профессиональные обязанности входило: снять с короля одежду, стоять рядом, а после делать то, что делают мамы для своих малышей, пока те не подрастут и смогут исполнять гигиенические процедуры самостоятельно. Камергер стула вытирал царственное тело тряпкой, смоченной в теплой ароматизированной воде.
Помимо этого, камергер должен был регулярно собирать королевские биоотходы и показывать их придворному врачу. Так как король не сидел целый день в тронном зале, а перемещался, то вслед за ним и камергер должен был ходить с кресло-туалетом с керамическим горшком внутри. После того как монарх завершал свое дело, нужно было приводить в порядок не только его тело, но и горшок. Содержимое горшка выливалось в ближайшее окно, поэтому люди знали, что под окнами королевского дворца лучше не ходить, иначе выльется на голову «королевское благовоние». Видимо, с короля брали пример его подданные, как говорят, в городах из окон выливали помои прямо на улицу, по мостовым текли дурно пахнущие реки, о периоде правления Тюдоров написали как эпохе непроходимой грязи.
Думаете, не было желающих занять эту должность?
Эта работа считалась привилегированной и перспективной. Камергерами были представители аристократии, герцоги, да графы. Титул «камергер стула» передавался по наследству, были не только королевские, но и династии камергеров стула. За служение короли вознаграждали их щедро. Двум из камергеров стула удалось подняться по карьерной лестнице аж до премьер-министра Англии.
Никого из этих королей, к чьим телам в пикантных обстоятельствах так близко находились мужчины, ни в чем богопротивном не заподозрили, не обвинили ни современники, ни сквозь века историки.
Живя в эпоху цифровых технологий и интернета, любая информация и видео стремительно распространяются по миру. Чтобы знать о шалостях человека в детстве в эпоху Средневековья, должны соблюдаться три важных условия: быть участником событий, быть в курсе событий со слов самого человека или получить их из достоверных источников. Во-первых, Курбский не имел чести знать Грозного в детстве, соответственно, не мог знать о том, чего не было. Во-вторых, он свои злословные пасквили написал после предательского побега на чужбину.
Взялся он за перо по нескольким причинам. Сначала исключительно с целью оправдать себя, потом продолжил, когда нужно было в разные годы собирать вражеские войска якобы для «освободительного похода на Русь» против «угнетателя-царя».
Настоящее детство Грозного по другим источникам было абсолютно иное.
В. А. Мазуров приводит следующие сведения: «Первый русский историк В. Н. Татищев (1686–1756), который еще имел возможность использовать материалы, утерянные ко времени жизни Карамзина, пишет, что не сохранилось никаких сведений о детских годах Иоанна Васильевича. Карамзин описывает детство Ивана, используя сочинение Курбского. Однако ярославский княжич А. Курбский появился в окружении молодого царя только в начале 1550-х гг., когда Иоанну было уже 21 год. Поэтому ни Курбскому, ни тем более Карамзину не было известно, как жил Иоанн в детстве. Повторенное Карамзиным описание Курбским поведение молодого Ивана представляется его выдумкой, или же Курбский свои детские повадки переносит на Ивана. И основания для этого имеются. Польский историк К. Валишевский пишет, что польские шляхтичи – соседи владений Курбского, полученных им от польского короля за особые заслуги, жаловались королю на его распущенность и жестокость, пренебрежительное отношение к людям. Иоанн Васильевич уже в годы правления не стеснялся общаться с простыми людьми. Во время отдыха, в походах или на богомолье Иван участвовал в деревенских работах и праздниках, за что Курбский его осуждал. Дореволюционный историк И. Д. Беляев – исследователь крестьянской жизни в России и российского законодательства – отмечал, что никогдавРоссииположениекрестьянинанебылолучшим,чемприИване Грозном. Отсюда и любовь к нему народа. Курбского же ненавидели даже его польские соседи – шляхтичи. Он, ненавидя русского царя и мечтая о Ярославском княжестве, был готов положить (и положил) на алтарь честолюбия тысячи жизней русских людей, да и польских тоже немало. И, тем не менее, вымыслы изменника Курбского про царя Иоанна Васильевича распространяли Карамзин и ряд других российских и советских историков. Они преподносятся школьникам в советских и российских учебниках как подлинные факты»[71 - Мазуров В. А. Правда и ложь об Иоанне Грозном. 2018. С. 35–36.].
Кроме того, историк Шамбаров поясняет смысл слова «потехи» в Средневековье: «Если мы внимательно почитаем летописи, то увидим, что под «потехами» понимались всего лишь охоты. Это было единственное развлечение, которое оставил себе Иван Васильевич. Государевы охоты были и отдыхом, и спортивными занятиями для поддержания здоровья, и воинскими тренировками для его дружины»[72 - Шамбаров В. Е. Иван Грозный против «пятой колонны». Иуды русского царства.2017. С. 54.]. Вот это есть разгадка о ребячествах царя. Детство Ивана Грозного и его младшего брата Федора было действительно трудным. Они росли в атмосфере постоянных интриг, угрозы жизни, унижений. Кроме того, по воспоминаниям самого Грозного, их с братом элементарно забывали кормить и плохо одевали.
Важную роль в жизни Ивана IV сыграл митрополит Макарий[73 - Макарий (1482–1563) – митрополит Московский и всея Руси (с 1542 года), в 1526– 1542 годы – архиепископ Новгородский.], которого играли в фильмах Леонид Кулагин и Михаил Филиппов.
Митрополит был авторитетным духовным представителем православной церкви, человеком с высокими моральными и нравственными качествами. Он был попечителем первой литературно-исторической энциклопедии «Великие Четьи Минеи» объемом в 19 томов (13 528 страниц). «Четьи» – от слова «чтение», «минеи» – книга для богослужений. Как пишут историки, «Великие Четьи Минеи» представляли собой духовную, историческую, литературную энциклопедию.
Но и митрополита Макария не оставил «без внимания» Н. М. Карамзин своей критикой: «В последний день 1563 года скончался в глубокой старости знаменитый Митрополит Макарий, обвиняемый современниками в честолюбии, в робости духа, но хвалимый за благонравие: не смелый обличитель царских пороков, но и не грубый льстец их. За несколько дней до смерти открывая душу пред людьми и Богом в грамоте прощальной, Макарий пишет, что, изнуряемый многими печалями, он несколько раз хотел удалиться от дел и посвятить себя житию мочальному или пустынному, но Царь и святители всегда неотступно убеждали его остаться. Сей Пастырь Церкви не был, кажется, спокойным зрителем Иоаннова разврата, предпочитая тишину пустыни блестящему сану Иерарха. Ревностный к успехам Христианского просвещения, он велел перевести Греческую Минею и прибавил к ней жития святых Российских, как древних, так и новейших, для коих собором 26 Февраля 1547 года уставил он службу и празднества: Новогородскому Архиепископу Иоанну, Александру Невскому, Савватию, Зосиме Соловецким и другим. Макарий велел также сочинить известную Степенную книгу, доведенную от Рюрика до 1559 года, и способствовал учреждению первой в Москве типографии»[74 - Карамзин Н. М. История государства Российского. Электронное издание книги. http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=172003&lfrom=174836202&ffile=1 Т. 9.].
Макарий появился в жизни маленького Ивана, когда ему было около 12 лет. Митрополит заменил мальчику отца, занялся его образованием. Будущий глава государства был одаренным, любознательным, жаждущим знаний ребенком. Учителем был не только сам Макарий, но и дипломаты и военные. Ивана обучали Библии, церковной истории, русским летописям, истории Византийской империи. Обязательным было военное образование в теории и практике. На практике учили владеть луком, мечом, ножом, копьем; обучали сражаться и как пехотинца, и как всадника. Дипломатических работников того времени называли посольскими работниками. Они знакомили Ивана с жизнью, бытом, историей других государств, обучали греческому языку. Кроме того, с детства мальчика приучали к участию в церковных службах и приемах.
Во многих летописях, хрониках XVI века, книгах историков указано, что Иван Васильевич был не только одним из самых образованных монархов, но и вообще одним из образованных людей своего времени. Мало кто знает, но он был литератором, автором стихир.
Стихиры – это духовные песнопения. На слова Грозного Родион Щедрин написал музыку, их можно услышать не только в храмах, они выложены в интернет.
К. Валишевский писал: «Иван IV был человек просвещенный, и поэтому он был опаснее Людовика XI. Иван будет действовать на души своих подданных, чтобы засадить их за железную решетку своей тюрьмы, где связанная Россия должна будет мучиться в продолжение целого века»[75 - Валишевский. К. Иван Грозный. Исторический очерк. 1993. С. 18.].
Кобрин: «Первое, что обращает на себя внимание при чтении произведений царя Ивана – это его широкая (разумеется, на средневековом уровне) эрудиция. Для доказательства своих положений он совершенно свободно оперирует примерами не только из истории древней Иудеи, изложенной в Библии, но и из истории Византии. Все эти многочисленные сведения у него как бы естественно выплескиваются. Он прекрасно знает не только Ветхий и Новый Завет, но и жития святых, труды «отцов церкви» – византийских богословов. <…> Поражает память царя. Он явно наизусть цитирует в обширных выдержках Священное Писание. Это видно из того, как библейские цитаты даны близко к тексту, но с разночтениями, характерными для человека, воспроизводящего текст по памяти. Думается, сочетание больших природных способностей, интеллектуальной и литературной одаренности с властолюбием способствовали развитию в царе Иване некоего «комплекса полноценности», превосходства над жалкими «людишками», не знающими того, что ведомо царю, не умеющим выражать свои мысли так, как умеет царь. Не только отсюда, но, возможно и отсюда проистекало глубокое презрение царя к людям, стремление унизить их достоинство»[76 - Кобрин В. Б. Иван Грозный. 1992. С. 595–596.].
Ненавидевшие его историки были вынуждены признать его образование, начитанность, но при всем при этом в следующих строчках обязательно давали понять о своем крайне негативном отношении к нему. В памяти воскрешает выступление на Олимпийских играх гимнаста Алексея Немова. Несмотря на великолепно выполненную сложную программу, судьи поставили низкие баллы. Свист трибун и овации Немову заставили судейскую бригаду пересмотреть баллы. Они подняли оценки, но так, что российский спортсмен мог претендовать только на третье место. Еще больше появилось разбушевавшихся зрителей на трибунах, но жестом руки, призывающим к тишине, и приложением кисти к сердцу их атлет поблагодарил. Так и с Грозным. Историкам пришлось признать его эрудицию, потому что существует множество тому доказательств, как и судьи вынуждены признать превосходство Немова, но с удовольствием лишают его золотой медали.
Писатель В. В. Личутин приводит следующие сведения о Грозном: «Юношей в семнадцать лет Иван Васильевич поражал всех окружающих неординарным знанием жизни, глубиной, веселостью критического ума, множеством пережитых приключений, взрослостью отношений с подданными, с неожиданными всплесками детства, отчего жестокость, суровость предыдущих слов затушевывалась непосредственностью общения. Иван был насколько неожиданен в поступках, настолько и постоянен, и грозность его обещаний часто умягчалась душевной добротою и скорым прощением. Как говаривали древнерусские монахи: «Книги – это реки, наполняющие Вселенную»; из этих ручьев, утоляющих неутолимую, неисекновенную жажду знаний, испивал Грозный ежедень – и не мог напиться. С юных лет, жалея напрасно уходящее в песок дорогое время (а спал он не более двух-четырех часов в сутки), Грозный тратил его на книги, размышления о будущей жизни молитвы. Это был удивительно книжный человек, пожалуй, единственный из русских царей, впитавший не слабеющее с годами поклонение мировой кладези знаний. Именно этим почтением «к святости», к древним харатьям и манускриптам, Иван Васильевич особенно отличался от сверстников; из этих источников он рано набрался ума для руководства царством-государством». <…>
Образ похотливого, необузданного, трусливого невежды и садиста русского царя Ивана Васильевича Грозного создан московским боярством и засланными европейскими агентами, наезжими шарлатанами Штаденом и Шлихтингом, жадными прошаками, переметчиками и шакалами-русофобами, известным бродячим отродьем, ради марки, фунта или луидора готовыми продать даже родную мать, поверстаться под любого зарубежного правителя, кто больше даст жалованья. Теперь от всех дворцовых лукавых писарей и сочинителей требовалось одно, – неукоснительно и без колебаний, многажды повторять без устали и колебаний сей лживый, сложившийся утвержденный масонами портрет первого русского царя, написанный в конце шестнадцатого столетия. Понимали злосчастные хулители и ненавистники России: что написано пером, не вырубишь и топором»[77 - Личутин В. В. Русский царь Иоанн Грозный. 2023. С. 104, 252.].
Необходимо обратить внимание на такие факты. Во-первых, митрополит Макарий не мог позволить своему ученику бесчинствовать на улицах средневековой Москвы. Во-вторых, мальчику было просто некогда хулиганить, потому что он учился. Он рос глубоко верующим и богобоязненным человеком, по много часов участвовал в богослужениях, потому не мог совершать таких деяний. О его глубокой вере говорит и тот факт, что Иван Васильевич с детства часто и по несколько месяцев ездил на богомолье по святым местам[78 - Флоря Б. Н. Иван Грозный. Электронное издание книги.]. Путешествие по средневековым дорогам трудно сравнить, даже с кажущимся нам тяжелым девятичасовым перелетом из Москвы до Хабаровска. То оттепель, то распутица, то пурга, то комары в летнюю жару… Помимо всего этого, он восседал на дипломатических приемах. Если все это сложить, то был загружен за исключением того времени, когда спал.
Приведем два отрывка из книги Б. Н. Флори:
Отрывок 1.
«Через неделю после столкновения из-за Федора Воронцова (сентябрь 1543 года, Грозному 13 лет. – Ш.А.А.) великий князь отправился «в Сергиев монастырь помолитися», из Троицы поехал в Волоколамск, затем в Можайск и вернулся в Москву лишь поздней осенью. В жизни молодого монарха подобные поездки были внове и свидетельствовали о том, что его образ жизни начинает приближаться к образу жизни правителя, неотъемлемой частью которого были посещения подвластных территорий».
Отрывок 2.
«Пришел конец и постоянному пребыванию великого князя в Москве. Он стал совершать все более длительные поездки по стране. Так, отправившись в мае 1545 года в Троице-Сергиев монастырь, великий князь поехал оттуда на север через Переславль-Залесский – в Ростов, а затем в Ярославль и на Белое озеро. В путешествии он навестил едва ли не все «заволжские обители» – Кирилло-Белозерский, Ферапонтов, Корнильев Комельский, Павлов Обнорский монастыри. В написанном много лет спустя послании в Кирилло-Белозерский монастырь царь вспоминал, что в первое его пребывание в Кириллове он и его свита, не привыкшие к долгому летнему дню, опоздали к ужину и монастырский подкеларник отказался их кормить («государя боюся, а Бога надобе больши того боятися»). Путешествие продолжалось несколько месяцев, а уже в сентябре Иван снова отправился к Троице, а оттуда – в Александрову слободу и в Можайск. Такое долгое отсутствие в столице молодого великого князя говорит о том, что решение текущих государственных дел вполне осуществлялось без его участия. (Царю в это время всего 15 лет. – Ш.А.А.)».
ЕЛЕНА ГЛИНСКАЯ – МАТЬ ИВАНА ГРОЗНОГО
Режиссер А. Эшпай в сериале 2009 года «Иван Грозный» показал невероятно злобную, даже беспощадную мать царя. Создалось впечатление, что пытались навязать идею: у такой женщины не мог родиться сын, который мог стать добрым царем.
Попробуем развенчать и этот миф. После свадьбы Василия III и его молодой жены Глинской еще четыре года не было детей. Царю исполнился 51 год, когда у него родился долгожданный первенец. В честь счастливого события Василий III решил построить храм. Так, в Коломенском был выстроен храм Вознесения. Насколько был рад царь, настолько были расстроены его братья, то есть родные дяди Ивана IV – Юрий Иванович Дмитровский и Андрей Иванович Старицкий.
Несмотря на то, что они родные братья, фамилии, а точнее вотчества, у них разные.
Они Рюриковичи, но фамилии в понятном нам смысле слова в историографии упоминаются по названию уделов, княжеств или вотчин, где правили. В Средневековье под «вотчиной» от слова «отец» понимали любое наследство, получаемое и передаваемое феодалом от отца к сыну. Для князей это слово означало контролируемые ими земли с населяющими их людьми.
Юрий Иванович (1480–1536) княжил в Дмитровском княжестве с центром в городе Дмитров, он был моложе царственного брата на год. Андрей Иванович (1490–1537) получил свою фамилию (вотчину) по названию княжества с центром в городе Старица, он был моложе Василия III на десять лет.
Н. М. Пронина приводит следующее: «Отношения между братьями Василием III и Юрием оставались напряженными почти все время правления Василия. Родной брат Василия III – князь Юрий Дмитровский, который по всем законам должен был наследовать московский престол в случае, если брат – государь умрет бездетным и 25 лет этого ждавший, столь «обрадовался» появлению на свет царственного племянника, что даже не пожелал приехать на крестины младенца 4 сентября в Троицком монастыре»[79 - Пронина Н.М. Правда об Иване Грозном. 2009. С. 512.].
В сериале Василий III на охоте получил небольшую царапину, которая привела к заражению крови. На смертном одре он при малолетнем сыне создал регентский (опекунский) совет численностью в 7 человек. Через три дня после смерти отца был коронован трехлетний Иван. Но Елена Глинская нарушила волю мужа, отстранила семерых опекунов, и сама стала править.
По поводу врачей, что окружали Василия III, у историка В. Е. Шамбарова есть такая версия: «25 сентября 1530 года Василий III поехал в Волоколамск на охоту. Но вскоре у него обнаружился нарыв на бедре. Великий князь какое-то время пытался терпеть, не обращать внимания. Однако нарыв был болезненным, и призвали иностранных докторов Люева и Феофила. При лечении Василия Ивановича в рану занесли заразу, началось воспаление»[80 - Шамбаров В. Е. Царь грозной Руси. (Завещание Ивана Грозного). С. 89.].
Первое, что приходит в голову, так это заговор. Второе, что понятие о гигиене было на низком уровне даже у врачей, что руки не мыли и тем самым заносили инфекцию.
По версии историка В. Б. Кобрина, «Великая княгиня без причины, «на всякий случай» заточила в тюрьму своего деверя – младшего брата своего мужа Юрия Ивановича. Ведь он ждал четверть века и имел на это больше прав, чем трехлетний мальчик и его мать – иноземка. Его недовольство было таким явным, что «боярам и митрополиту пришлось запереть дмитровского князя на замок, пока он не принесет присягу, не поцелует крест своему племяннику»[81 - Кобрин В. Б. Иван Грозный. 1992. С. 484–485.]. Целовать крест – означало дать высшую клятву, но и это не было гарантией того, что слово не нарушат.
В истории деда Василия III имело место такое же событие, когда клятву верности младенцу подтверждали целованием креста, но церковнослужитель помог объявить клятву недействительной. В этой связи пишут, что «Елена Глинская решила не испытывать судьбу, даже не дала Юрию Ивановичу ехать после похорон в Дмитров, а оставила в Москве. Правда, в тюрьме. Там он и умер через три с половиной года»[82 - Там же.].
Так называемый беспричинный арест брата царя – Юрия Ивановича и отправка в «места не столь отдаленные» имел веские основания. Был еще жив отец Ивана Грозного Василий III, когда польский король Сигизмунд I отправил к Юрию Дмитровскому своих знатных представителей – литовских магнатов Петра Олельковича и Богдана Сапегу. Эти «хлопцы» с «пламенным приветом от польского короля» предлагали не менее пламенную помощь в захвате московского престола. Это было в 1507–1508 годы, то есть за 25 лет до вышеописанных событий. Тогда Юрий Дмитровский отставил без ответа столь заманчивое для него предложение. Стоило ожидать, что предложение может поступить с минуты на минуту.
И даже тогда, когда царь Василий III лежал с раной в Волоколамске и понимал, что его дни сочтены, он распорядился скрыть свое состояние от младшего брата Андрея Старицкого, который находился вместе с ним. Повелел утаить о случившемся и от среднего брата Юрия Дмитровского, не посылать к нему гонцов, но его запрет нарушили. Юрий узнал о случившемся и приехал к нему. Царь убедил брата в том, что выздоравливает, и отослал. Одновременно с этим отправил гонцов в столицу за своим старым завещанием, завещаниями отца и деда. По одним данным, все три духовные грамоты[83 - Княжеские духовные грамоты начала XVI века. http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1500-1520/Duch_gram_knjazej/pred.htm] Василий III изучил и сжег, так как грамоты отца и деда давали его братьям возможность претендовать на великокняжеский престол, а его грамота была написана в ту пору, когда у него не было детей. По другим данным, Василий III уничтожил только свое первоначальное завещание, чтобы составить новое и указать в нем в качестве наследника малолетнего сына Ивана.
Сразу после смерти Василия III стали распространяться слухи, что Юрий Дмитровский вместе с князьями Иваном Михайловичем и Андреем Михайловичем Шуйскими готовят почву для раскола страны. Шуйские были представлены не двумя братьями, а целым кланом, который может содержать личные полки.
В таком случае становится понятным, почему Елена Глинская и та часть бояр, которая ее поддержала, приложила усилия для ареста младшего брата ее мужа – Юрия Дмитровского.
В. Е. Шамбаров пишет: «Прошел лишь месяц, как похоронили Василия, а уже обнаружился первый заговор. Организовал его Юрий Дмитровский. Как мы видели, Василий III имел основания не доверять брату, соучастнику заговора Шуйских и Воротынского. Подтверждением недоверия служит и то, что государь не включил его в регентский совет (хотя Юрий был старше Андрея Старицкого). А после смерти великого князя, когда митрополит и бояре решили взять дополнительную клятву с его братьев, дмитровский князь пытался уклониться от нее»[84 - Шамбаров В. Е. Царь грозной Руси. (Завещание Ивана Грозного). 2009. С. 103.].
А как насчет Андрея Старицкого – самого младшего брата Василия III, спросите вы. В сериале «Грозный» 2020 года состарившаяся Ефросинья Старицкая говорит, что отомстила Грозному за своего невинно убиенного мужа: «Я не жила до тех пор, как его мать мужа моего убила. Так и слышу, как он замурованный кричит. Так что, радость у меня сегодня. Я равным за равное воздала. Еду в храм молиться за упокой души мужа моего и здравие сына моего». Киношники намекают на невинность дяди Грозного, то есть брата Василия III, но он не невинная овечка, а не состоявшийся волк-предатель, интриган в овечьей шкуре.
Версия историков, защищающих Андрея Старицкого, следующая: он на престол не претендовал, в противостоянии братьев всегда поддерживал Василия III, а после смерти Юрия князь Андрей стал опасным как претендент на престол, а он ничего плохого и не измышлял. Старицкий, полагая, что ему грозит опасность без причины, решил заранее предпринять меры по самозащите, что было не сложно сделать, так как удельный князь располагал «внушительной военной силой»[85 - Скрынников Р. Г. Василий III. Иван Грозный. 2008. С. 159.]. После захвата Глинской власти, удалился в свою удельную столицу – город Старицу. Однако сторонники Елены не оставили его в покое. Князю велели подписать проклятую грамоту о верной службе правительнице. Опекунские функции, которыми Василий III наделил брата, были аннулированы. Живя в уделе, Андрей постоянно ждал опалы. Елена подозревала бывшего опекуна во всевозможных кознях. По совету фаворита Овчины Телепнева она решила вызвать Андрея в Москву и захватить его. Удельный князь почуял неладное и отклонил приглашение, сказавшись больным. При этом он постарался убедить Глинскую в своей лояльности и отправил на государеву службу почти все свои войска. Этой его оплошностью воспользовались Глинская и Овчина. Московские полки скрытно двинулись к Старице. Предупрежденный среди ночи о подходе правительственных войск, Андрей бросился из Старицы в Торжок. Отсюда он мог уйти в Литву, но повернул к Новгороду. С помощью новгородских дворян надеялся одолеть войска, ведомые Овчиной. Хотя некоторые дворяне и поддержали мятеж, Андрей не решился биться с Овчиной и, положившись на его клятву и гарантии неприкосновенности, отправился в Москву, чтобы испросить прощение у невестки. Как только удельный князь явился в Москву, его схватили и «посадили в заточенье на смерть. На узника надели некое подобие железной маски – тяжелую «шляпу железную» и за полгода уморили в тюрьме»[86 - Скрынников Р. Г. Василий III. Иван Грозный. 2008. С. 159.].
Версия второй группы историков, которые иного мнения о Старицком, предположения невиновности Андрея Старицкого разбивают следующими фактами. Андрей Старицкий взбунтовался через сорок дней после смерти Юрия Дмитровского. Его возмущение не касалось заточения брата. Оно было связано исключительно с материальной стороной наследства Юрия. Андрей Старицкий потребовал у Глинской увеличить земли своего удельного княжества за счет присоединения к нему земель брата.
В. Н. Татищев приводит сведения: «7045 (1537). Тоя ж весны по диаволю действу и лихих людей возмусчением учиниша великому князю смятию, начаша вадити великому князю и его матери великой княгине на князя Андрея, что князь Андрей на великаго князя и на его матерь великую княгиню гнев держит, что ему вотчины не придали, и хочет бежати. И князю Андрею сказывают на великую княгиню,чтохочетегопоимати. И напред того лета 7042 генваря после великаго князя преставления, не съезжая с Москвы во свою отчину, после сорочин, бил челом князь Андрей великому князю Ивану Васильевичу всея Русии и его матери великой княгине Елене, а припрашивал к своей отчине городов чрез отца своего благословение и чрез духовную грамоту. И князь великий и его мати великая княгиня Елена не придали ему городов к его отчине, а почтили его, как прежде того по преставлении великих князей братье давали, а ему дали и свыше: давали ему шубы, и кубки, и кони иноходцы в седлах. Князь же Андрей поехал к себе в Старицу, учал на великаго князя и на его матерь на великую княгиню гнев держати о том, что ему отчину не придали. К тому присташа лихие людие и навадиша на князя Андрея великому князю. А князю Андрею сказаша на великаго князя, что хосчет егокнязьвеликийпоимати. Князь великий и его мати великая княгиня послали ко князю Андрею боярина своего князя Ивана Васильевича Шуйскаго да дьяка своего Меньшаго Путятина в том его увещати, что слова неправыя, а у великаго князя Ивана и у его матери великия княгини Елены лиха в мысли нет никотораго»[87 - Татищев В. Н. История Российская. Т. 5, 6. 1996. С. 144–145.].
Согласно К. Валишевскому, дедушка Ивана Грозного, «умирая (1505), Иван III оставил пять сыновей; между ними он и разделил свои владения, но, вопреки установившемуся обычаю, старшему из них, Василию, он оставил не одну, а две трети: всего 66 городов и областей со столицей во главе». Уделы Андрея Старицкого и Юрия Дмитровского и претензии младшего брата Василия III описал историк В. Е. Шамбаров: «Кроме Старицы, ему принадлежали Верея, Вышегород, Алексин, Любутск, Холм, а Юрию куда более крупные и богатые города – Дмитров, Звенигород, Кашин, Руза, Брянск, Серпейск. И Андрей бил челом государю и Елене, требуя отдать владения брата или их часть в свой удел».
В челобитной по поводу увеличения своих владений Андрею Старицкому Елена Глинская отказала, но вместо этого выделила из наследства мужа золото, драгоценности, меха и коней. Недовольный Андрей уехал в Старицу. Но бабскими проклятиями и обвинениями он не ограничился. Мать Грозного при наличии регентского совета, число участников которого дошло, по некоторым данным, до двадцати человек, не была могущественной, но была мудрой, чтобы лавировать между группировками вокруг трона, одновременно защищая наследство своих сыновей и страну от внешних угроз.
В это время Московское государство находилось в сложном положении, противостояло польскому королю Сигизмунду. Глинской пришлось брать власть в собственные руки. Вот что пишет историк Скрынников: «После смерти Василия III бразды правления перешли в руки назначенных им опекунов[88 - На смертном одре Василий III учредил седьмочисленный опекунский совет из 7 человек, который позже назвали «семибоярщиной». Он создавался как регентский совет, который должен был принять бразды правления государством по причине молодости и неопытности Елены Глинской, которая на 25 лет была моложе царя. Кроме того, в то время не было практики передачи власти женщине. Их задача состояла в сохранении страны в единстве до достижения совершеннолетия Иваном, когда он сможет принять власть и самостоятельно править. В 1533 году в состав Боярской думы входили 12 бояр, большая часть которых входили в опекунский совет. Концентрация власти в руках регентского совета вызвала крайнее недовольство той части Боярской думы, которая не вошла в опекунский совет. В течение года семибоярщина превратилась в некий корыстный орган боярской олигархии.]. Верные бояре спешили упредить мятеж удельного князя Юрия Ивановича. В течение двадцати пяти лет Юрий примерялся к роли наследника бездетного Василия III. После рождения наследника в великокняжеской семье удельный князь, видимо, не отказался от своих честолюбивых планов. Опекуны опасались, что Юрий попытается согнать с трона малолетнего племянника. Чтобы предотвратить смуту, они захватили Юрия и бросили его в темницу. Удельный государь жил в заточении три года и умер «страдальческой смертью, гладною нужею». Иначе говоря, его уморили голодом. Передача власти в руки опекунов вызвала недовольство Боярской думы. Между душеприказчиками Василия III и руководителями думы сложились напряженные отношения. Польские агенты живо изобразили положение дел в Москве после кончины Василия III: «Бояре там едва не режут друг друга ножами». <…> Семибоярщина управляла страной менее года»[89 - Скрынников Р. Г. Василий III. Иван Грозный. 2008. С. 156–157.].
И вот в такой конфронтации между мужчинами на пороге Московии появился польский король Сигизмунд I, требуя себе обширные русские земли. К тому же он подписал соглашение с крымским ханом о совместном походе на Русь.
Польский король прекрасно знал, что в Московском государстве идут распри и дворцовые войны, порой сам их провоцировал. В феврале 1534 года, то есть через год после смерти Василия III, он предъявил требование вернуться к границам 1508 года, стал претендовать на земли нынешней Брянской, Курской областей, Смоленска, Черниговской области Украины и Гомельской области Беларуси.
Одновременно с этими событиями в начале 1537 года войско казанского хана Сафа-Гирея начало новое наступление на Московскую Русь. Ожидать в очереди, пока русские от одних внешних врагов отобьются, другие недруги не собирались. Как известно, по подлым законам войны, когда внутренние враги активизируются, внешних становится больше, а нападают они одновременно.
Елена Глинская в конце 1536 года попыталась урегулировать отношения с деверем, предложила договор, по которому Андрей Старицкий отказывается от удельного княжества, а ему взамен гарантируют полную свободу и безопасность, иное имущество, золото, но не земли. Старицкий ответил отказом.
В начале 1537 года к князю А. Старицкому был отправлен гонец с просьбой срочно явиться с Москву со своим войском, чтобы он, как глава опекунского совета, брат покойного царя, возглавил войска в походе. Но он решил притвориться больным и не ехать…
Этот прогул «по болезни» напомнил репортаж из новостей с В. В. Путиным в бытность премьер-министром. Владимир Владимирович проводил совещание, возмущался действиями крупнейшей металлургической компании России «Мечел», что они продают за границу сырье по ценам в два раза ниже внутренних, дестабилизируя внутренние. Путин сказал, что приглашал на совещание главу компании, но он не пришел и резюмировал: «Конечно, болезнь есть болезнь, но думаю, что ему нужно как можно скорее выздороветь. Иначе к нему доктора придется послать и зачистить все эти проблемы». Видимо, действия Андрея Старицкого были таковыми, что нужно было «зачищать проблему».
Москва направила врача к Андрею Ивановичу. Лекарь диагностировал «воспаление хитрости», сообщил, что «болезнь носит дипломатическо-симуляционный характер».
Ситуация показалась в Москве подозрительной, от Андрея Ивановича снова потребовали ехать в столицу. В свою очередь, повторный приказ ехать в Москву вызвал опасения у старицкого князя, тем более что до него доходили зловещие слухи, что там его «хотят поимати». В столице окончательно уверились, что удельный князь что-то замышляет.
Из первопрестольной опять были направлены представители официальной власти. И уже эта вторая «делегация» установила, что Андрей Старицкий готовится не оборонять страну, а ударить ее «исподтишка» – поднять мятеж, чтобы занять престол, потому что он «не пеленочник», а взрослый и серьезный мужчина.
Глинская опять силу применять не стала, наоборот, обратилась к духовенству с просьбой помочь мирным путем, без кровопролития решить вопрос с родней мужа: «…сын боярской княж Андреев князь Василей княж Федоров сын [Го]лубов, ростовских князей, из Старицы прислал тайно ночью к великагокнязябояринукнязьИвануФедоровичуОвчинечеловекасвоегоЕремкустем,чтокнязюАндреюодноконечнонаутробежати. И князь Иван то сказал великому князю. И князь великий и мать его великая княгиня послали за князем Андреем крутицкаго владыку Досифея, да архимандрита симоновскаго Филофея, да отца его духовнаго протопопа спаскаго Симеона, а велели ся имати по великом князе и его матери по великой княгине, что у них лиха и в мысли нет никотораго. А нечто будет князь Андрей владыке, и архимандриту, и отцу своему духовному не поверит, а побежит, и князь великий для того послал за князь Андреем Ивана Федоровича Овчину, да князя Никиту Васильевича Оболенских, и бояр своих со многимилюдьми»[90 - Татищев В. Н. История Российская. Т. 5, 6. 1996. С. 146.].
Но все было тщетно. Старицкий направился с войсками не на оборону Москвы, а в Новгород, чтобы там не только закрепиться, но и поднять новгородцев против законной власти. Причем направился в Новгород не только со своим войском, но и с силами многих «сочувствующих», «не довольных могуществом Глинских и их жестокостями»: «И князь Андрей часа того побежал и со княгинею и с сыном майя в 2 день, да от Старицы отъехал верст с 60 до Новоторжскаго уезда до Берновых сел. И из Бернова побежал князь Василей князь Федор[ов] Голубого, да сказали великому князю, что князь Андрей еще того не приговорил, на которое ему место бежати. И князь Андрей из Торжку за рубеж не поехал, а пошел к Новугороду Великому, восхотел Новгород засести; да и грамоты писал к великаго князя к детям боярским помесчикам, да и по погостам посылал. А писал в грамотах: «Князь великий мал, а держат государство бояре. И вам сего ради мне служити советую, а аз вас рад жаловати. И инные дети боярские к нему приежжали служити. И та весть пришла к великому князю и к его матери великой княгине, что князь Андрей идет к Новугороду, а грамоты посылает детям боярским и зовет их к себе служити, а инные дети боярские уже приехали к нему служити; и те грамоты привезли к великому князю за княжими печатьми. И князь великий и мати его великая княгиня часа того послали за бояры, да велели князю Никите князя объехати и спешити к Новугороду наперед князя Андрея; да велели город крепити и наместником о сех людех к крестному целованию привести»[91 - Татищев В. Н. История Российская. Т. 5, 6. 1996. С. 146.].
В открытую фазу конфликт вышел весной 1537 года. Пришлось на этот раз отправлять из Москвы войска, а не врачей и дипломатов. Старицкий был остановлен под Новгородом. До военного конфликта дело не дошло. Князь был вынужден сдаться, потому что он получил поддержку лишь небольшой части новгородских дворян, а не всего Великого Новгорода. Помешал Старицкому в этом митрополит Макарий, который в то время был архиепископом Новгородским. В Москве бунтовщика и его «подельников» судили и отправили в тюрьму, где и умер «страдальческой смертью» через полгода в декабре 1537 года: «А князя Андрея велели поимати, и в полату посадити, и тягость на него положити, а княгинюегодасынаВолодимерапосадитьвгородезаприставынаБерсеневедворе»[92 - Татищев В. Н. История Российская. Т. 5, 6. 1996. С. 146.]. Берсенев двор находился в Москве, неподалеку от Берсеневской башни. Исследователи пишут, что в 1525 году хозяин был казнен, а двор превращен в государственную тюрьму, где оказались Старицкая с сыном. Через три года они были освобождены: «Пожаловал князь великий князя Владимира. Тоя же зимы декабря 25 (1541 года) в неделю на Христово рождество пожаловал князь великий Иван Васильевич, государь всея Русии, по печалованию отца своего Иоасафа митрополита и бояр своих князя Владимера Андреевича и его матерь княгиню Евфросинию, очи свои дал им видети, да и вотчину ему отца его отдал, и велел у него быти бояром иным, и дворецкому, и детем боярским дворовым, не отцовским»[93 - Татищев В. Н. История Российская. Т. 5, 6. 1996. С. 154.].
В сериалах Старицкие – невинные овечки, которых преследовала сначала мать Грозного, потом сам царь, но корни противостояния уходят к заговору мужа Ефросиньи и отца Владимира.
В 1537 году Елена Глинская заключила с польским королем Сигизмундом I мирный договор, завершивший русско-литовскую войну, которая продолжалась 3 года – с 1534-го по 1537 год. «При этом Сигизмунд постарался сохранить лицо перед сенатом и сеймом – козлами отпущения он сделал предателей, Семена Бельского и Ляцкого. Объявил, что Литву втянули в войну именно они. Спровоцировали своей ложью, будто Россия слаба. Ляцкий, спасшийся от русской тюрьмы, угодил в литовскую. Но Бельский опять ухитрился сбежать, на этот раз в Турцию»[94 - Шамбаров В. Е. Иван Грозный против «пятой колонны». Иуды русского царства.2017. С. 31.] к Сулейману Великолепному. Следующим дипломатическим успехом Глинской стали переговоры со Швецией, где договорились на том, что шведы не будут помогать Ливонскому ордену и Литве. Сафа-Гирей тоже отступил.
Пока мужчины из регентского совета и Боярской думы пытались выяснить кто из них главный, молодой вдове, которой на тот момент было не более 28 лет, ради государства и будущего сыновей пришлось взять власть в свои руки, противостоять внешней угрозе и внутреннему широкомасштабному заговору. Оказалось, что высокопоставленные родственники царя и многие государственные деятели, среди которых был ивоеводабольшогополкаИванБельскийиИванВоротынский(главнокомандующийиегопомощник),состояливперепискеспольскимкоролем и собирались во время наступления противника открыть фронт, перейтинасторонупротивника.Заговорбылраскрыт[95 - Шамбаров В. Е. Иван Грозный против «пятой колонны». Иуды русского царства. 2017. С. 29.]. Были произведены перестановки воевод и оказано сопротивление.
