Глава 1. Воспоминания и размышления
2051 год
Едва Рина собралась в столовую, как её вызвал полковник Ганьон, возглавлявший их кинологический центр. По дороге в его кабинет она гадала, что же у старика на уме. Скорее всего, дело в рапорте, поданном неделю назад, но вряд ли только в нём. Полковник – занятой человек и мог просто направить ей сообщение, что принял её информацию к сведению.
– Я читал ваш рапорт про латентное бешенство и разделяю ваши опасения, – сказал Ганьон. – Я прослежу, чтобы график прививок соблюдался неукоснительно в отношении всех наших «военнослужащих». Кстати, как Жак? Вы осматривали его вчера днём?
– Вчера вечером, сэр, – ответила Рина. – Воспаление уменьшилось. Лечение бактериофагами дало эффект.
Полковник кивнул.
– Это хорошо. А почему перенесли время? Были неотложные случаи?
– Нет, сэр. Но бактерии резистентны к антибиотикам. Ни один наш антибиотиков не давал нужного эффекта. Если бы не бактериофаги, пришлось бы ампутировать лапу. Поэтому я оставила Жака напоследок, чтобы другие собаки не могли заразиться.
– Разумно, – оценил Ганьон.
– Нам нужны новые противомикробные препараты. Пока это первый такой случай, но дальше могут быть ещё. Резистентность к антибиотикам сейчас общемировая проблема.
– Подготовьте мне к вечеру рапорт со своими соображениями.
– Да, сэр.
Полковник недобро хмыкнул.
– Мало нам резистентных бактерий, так ещё и это чёртово бешенство.
Радоваться и в самом деле было нечему. За последние два года у представителей семейства собачьих участились случаи латентного бешенства, при котором вирус размножался в организме без каких-либо симптомов. Раньше такое тоже иногда встречалось, но это было единичные примеры. Вот у летучих мышей, да, носительство было широко распространено, но теперь вирус мутировал и начал «уживаться» и с собаками. Такое животное могло месяцами распространять инфекцию вместе со слюной, оставаясь вне подозрений – оно по-прежнему нормально питалось, пило воду, узнавало хозяев, сохраняло свои привычки. Ему даже кусать необязательно, достаточно бывает полизать кожу, на которой есть ранка. А вот для человека вирус оставался таким же смертельным, как и прежде. При появлении симптомов лечение в большинстве случаев уже не давало эффекта, можно было только облегчить страдания.
В Канаде и США уже выявили примерно два десятка случаев заболеваний у людей, которые тесно общались с собаками – переносчиками и не замечали никаких странностей в их поведении. Но Рина понимала, что выявленные случаи – лишь верхушка айсберга. Сколько латентных переносчиков сейчас на самом деле? Позавчера подтвердился случай передачи вируса человеку от внешне здоровой собаки в Великобритании, в некогда одной из самых благополучных с точки зрения бешенства стран. В условиях разрухи, вызванной недавними войнами, новым штаммам будет гораздо проще распространяться и в Европе, и в России. Про Азию с Африкой и говорить нечего: там в некоторых местах вообще никто не отслеживает заболеваемость бешенством. Но хуже всего пока в родной Канаде. Две недели назад похожий случай зафиксировали в лагере лесорубов, расположенном в двадцати милях от базы. Родители Рины в её родном городке тоже беспокоились и советовали горожанам не забывать о прививках для своих любимцев.
– Может ли этот новый штамм распространяться в дикой природе не через собак, а через других животных? – поинтересовался Ганьон. – Допустим, через мышей, ежей или енотов? Или птиц? Вокруг нашей базы полно живности.
Рина пожала плечами.
– Теоретически, да. Бешенство могут переносить любые теплокровные. Но на практике это тоже не так-то просто. Насколько мне известно, новый штамм переносят преимущественно собаки. Последний случай заражения тоже был связан с собакой. Нужно, чтобы собака послюнявила или укусила того же енота. А если он побывает в зубах у собаки, то вряд ли сможет далеко убежать и заразить кого-то ещё. Бешенством иногда заражаются хищные птицы, если поклюют труп умершего животного, но они редко контактируют с человеком.
Ганьон задумался, потом спросил:
– Вы слышали что-нибудь о Союзном международном ветеринарном конгрессе?
Рина кивнула.
– Да, сэр, это ежегодный международный конгресс ветеринаров, который проходит в Москве либо в Минске, каждый апрель. Там выступают известные специалисты и поднимаются важные темы. Я отслеживаю новости с этого конгресса. В этом году он пройдёт в Минске.
– А будет обсуждаться тема латентного бешенства?
– Да, сейчас это актуальная тема. И стратегия использования противомикробных лекарственных средств там тоже будет.
Полковник торжествующе поднял палец:
– Отлично! Нам как раз надо знать последние научные тенденции. Командование обеспокоено эпидемической обстановкой в мире и настаивает, чтобы наши ветеринары постоянно обменивались опытом с другими специалистами, в том числе и с гражданскими. Поэтому поезжайте туда, послушайте коллег, может быть, узнаете что-нибудь полезное. Заодно познакомьтесь с русскими и белорусскими коллегами. Россия теперь в Коалиции, а Беларусь скоро станет нашим стратегическим партнёром. Так что отношения с ними нужно налаживать уже сейчас.
Рина не возражала. Она уже вдоволь наслушалась рассказов о Минске от своей золовки Мэнди. Родственница расхваливала чистоту и красоту этого города. Больше ей нравилось разве что в Праге. Тихо, спокойно, приятно, доброжелательные непосредственные люди и никаких исламистов. Сейчас такое сочетание найти непросто. К тому же в Минске теперь жила Вероника Гришина по прозвищу «Грин», давняя подруга Рины, которую Рина долго считала погибшей на войне с исламистами. Про «воскрешение» Рина узнала совершенно случайно, в день свадьбы с Майклом. Мэнди тогда пришла в изумрудном платье и слово за слово рассказала, что приобрела его в Минске, в ателье под названием «Грин». Платье на ней было очень красивым и чертовски походило на те экскизы, которые показывала Вера Рине буквально накануне начала войны. Потом Рина отыскала это ателье через Сеть и сразу же нашла подругу.
Это было чудом. Три раза Вера смогла обмануть смерть. Сначала рядом с ней взорвался начинённый взрывчаткой робот-уборщик. Один осколок должен был попасть Вере в сердце, но застрял в металлическом замке от сумочки, которую она купила за несколько минут до взрыва. Другой осколок пробил бедренную артерию, и девушка истекла бы кровью, но подбежавшая Рина успела пережать сосуд. Потом, когда война пошла в полную силу, власти Канады начали эвакуировать своих граждан. Вместе с ними улетела и Рина, а Вера осталась в госпитале Ниццы вместе со своим отцом. Но по возвращении домой Рина узнала, что госпиталь был разрушен в результате обстрела исламистов. Она пыталась связаться с Верой или с её отцом по коммуникатору, но ничего не добилась. Их объявили пропавшими без вести. Следующий месяц Рина периодически проверяла страницы Веры и её отца в соцсетях. Но время шло, и надежда угасла. Потом умер дедушка Альфред, и Рина решила перевернуть эту страницу. В тот момент ей и так хватало боли.
Увидев, что Вероника жива, Рина позвонила ей. Оказалось, что отец Вероники погиб во время обстрела, но сама она всё-таки выжила. Сначала Грин долго приходила в себя в госпитале, потом жила в лагере беженцев, переболела дизентерией, и только спустя четыре месяца после начала войны смогла перебраться к сестре в Минск.
Погружённая в воспоминания, Рина и не заметила, как дошла до столовой. Наступило обеденное время, поэтому народу было полно. Рина заметила нескольких ребят из «Стальных львов» – британской частной военной компании, специализирующейся на работе беспилотников и боевой робототехники. Рина слышала, что в первые два года Европейской войны они очень эффективно чистили Британские острова от исламистов. Радикальные мусульмане звали их механическую армию машинами шайтана. С сорок седьмого года «львы», очистившие свои острова от врага, активно работали уже в континентальной Европе.
В кинологическом центре «львы» были гостями. Они участвовали в программе по интеграции работы собак с работой автономных боевых роботов и беспилотников. Например, беспилотник мог подсветить собаке цель с помощью очков дополненной реальности, а собака могла лаем предупредить АБР о заложенном на пути фугасе и навести на фугас робота-сапёра. Рассматривались и более глобальные вопросы, связанные с интеграцией собак и роботов в общую систему боевого управления. Несмотря на то, что большую часть «львов» здесь составляли технари, выглядели они точь-в-точь как бойцы ЧВК из художественных фильмов или с интернет-картинок – кто с отпущенной щетиной, кто с бородой. Видимо, думали, что это добавляет «токсичной маскулинности». Рина не имела ничего против таких взглядов, но предпочитала гладко выбритых мужчин. Майкл в этом отношении очень ей подходил. Правда, одно время пытался отрастить усы, но ему это не пошло, и он их сбрил. Рина нашла это решение мудрым, поскольку усы покалывали и щекотали её в самые неподходящие моменты.
– Рина, ты, что ли? – один из «львов» с подносом в руках направился прямо к ней.
– Простите? – Рина внимательно рассмотрела незнакомца и только сейчас узнала его. – Томми, привет!
– Привет! Не узнала? – засмеялся Томми. – Ничего, Ника говорила, что тот, кого не узнали, будет богатым. Посидим, поболтаем?
– Конечно! – просияла Рина. – Только еду возьму.
С Томми она познакомилась, когда в первый раз приехала в Лондон. Томми был тогда парнем Веры и тоже любил Гарри Поттера. Он работал айтишником, носил очки и рыхловато выглядел. Поначалу Рина про себя называла Томми тюфяком: она в принципе считала, что за собой надо следить, что мужчине, что женщине. Все эти разговоры про бодипозитив были не для неё. Но парнем Томми оказался неплохим, как-то раз помог Рине разобраться с её коммуникатором. Ей тогда стало немного стыдно. После возвращения Рины домой они с Верой ещё делились своими фотографиями из Доминиканы, но потом, видимо, не сошлись характером. Вера почти совсем не вспоминала о Томми во время того печального «евротура».
– Как же ты стал «львом»? – спросила Рина, когда они уселись за стол.
– Весной сорок пятого меня сократили. На шее висел кредит, совсем немного оставалось выплатить. И тут я нашёл в Сети объявление, что «Стальные львы» набирают айтишников и операторов беспилотников. Опыт управления квадрокоптерами у меня был, и я решил попробовать. Подумал, что лучше уж в горячей точке с БПЛА, чем с дома с кредитом. И тут началась война с этими бородатыми козлами… ладно просто с козлами, – быстро поправился Томми, заметив, как внимательно Рина изучает отращенную им бороду. – Я по всей старушке Англии отработал. И то, у нас до сих пор кого-то выявляют и ликвидируют. Они как зараза – никак не получается извести до конца.
Я уже старший администратор. Зрение себе поправил, очки снял. Заодно набрал форму, – Томми сейчас и в самом деле выглядел гораздо крепче. – Мы же как-никак псы войны. А вообще, у нас хорошая компания: уважаемая, эффективная, о людях думает. Знаешь наш девиз?
– Нет. Какой?
– «На защите жизни!» – гордо изрёк Томми. Было видно, что ему нравится чувствовать себя приобщённым к великому делу. Рина улыбнулась, вспомнив, как устраивалась ветеринаром в кинологический центр. Тогда её переполняло то же чувство.
– А ты, значит, теперь в армии? – спросил Томми.
– Я вольнонаёмная.
– И как тебе?
– Хорошо, меня всё устраивает.
– Не думала двигаться дальше?
– Пока нет.
Томми понял её позицию и развивать разговор в этом русле уже не стал.
Когда они выходили из столовой, то столкнулись в дверях ещё с одной группой «львов». Возглавлял её подтянутый человек, которому можно было дать и сорок, и пятьдесят лет. Высокий лоб, немного вытянутое лицо, отпущенные тёмно-каштановые волосы, серые глаза. Даже щетина не вызывала ощущения неопрятности. Приятный с виду мужчина. А ещё в нём чувствовалась грация хищника, льва, в любой момент готового к прыжку. Но сейчас царь зверей не собирался охотиться, а намеревался продемонстрировать своё поистине царское достоинство.
– Сэр, – почтительно кивнул ему Томми.
– Да, Томас, – мужчина говорил с лёгким британским акцентом. Он перевёл взгляд на Рину и вежливо улыбнулся. – Позвольте представиться: Леонард Холстон, генеральный директор «Стальных львов».
– Рина Кастер, – ответила молодая женщина. – Ветеринар.
– Очень приятно, – Холстон поцеловал протянутую руку Рины, потом перевёл взгляд на Томаса. – Вы знакомы?
– Да, сэр, мы виделись раньше, – ответил Томми.
– У вас очень достойная работа, мисс Кастер. Ваши пациенты спасли многих моих парней от засад и фугасов.
– Спасибо, сэр, я очень тронута, – ответила Рина и про себя подумала: «Прямо настоящий английский джентльмен!»
– Только я миссис Кастер, – добавила она.
– Разумеется, миссис Кастер, – поправился Холстон.
– Вы тоже помогаете нам разведкой и огневой поддержкой, – сказала Рина. – Иногда ваши БПЛА и роботы пробивают дорогу там, где ни собака, ни человек просто не пройдут.
– Я бы не стал преувеличивать наши подвиги, как и специально прибедняться, – Холстон скромно улыбнулся. – Мы все служим одному делу: защите цивилизации от тьмы и зла. Но не смею вас задерживать. Всего вам доброго.
Он слегка поклонился и со своими людьми направился в столовую.
– Лев всегда голоден! – пробормотал Томми, глядя вслед своему шефу. Потом повернулся к Рине и добавил: – А это наш неофициальный девиз!
Вечером Рина разобралась с новым рапортом и отправилась домой. Сегодня возвращался Майкл. Кинологи вместе со спецназовцами готовились к предстоящей командировке и уже несколько суток отрабатывали свои навыки на полигоне. Рина с нетерпением ждала возвращения мужа. Одно отравляло жизнь – через трое суток у Майкла начнётся боевая командировка. Это будет его вторая по счёту командировка в Европу. Из первой он вернулся без своего верного пса…
Рина отогнала плохие мысли. Прошлое уже не имеет значения. С Майклом всё будет в порядке. Закончив все дела, она направилась к выходу.
«Хорошо, что Жак пошёл на поправку, – подумала Рина. – Жаль только, что Бруно Росси уже не вернуть!»
В коридоре рядом с ветеринарной частью висела доска почёта: фотографии излеченных пациентов. Среди них Рина привычно заметила добродушного (хотя по имени и не скажешь) лабрадора Боксёра, легендарного искателя взрывчатки. Внезапно его начали мучить сильные судороги. Поначалу все были уверены, что это отравление ядом, вроде стрихнина, но анализы ничего не показали. Рина подозревала энергоудар. Она вводила псу снотворные и противосудорожные препараты, но как только их действие заканчивалось, судороги возобновлялись. Тогда Рина решила попробовать один любопытный способ лечения энергоударов. В нарушение всех санитарных правил, она принесла кошку Оливию, которая была ответственна за борьбу с грызунами, и усадила рядом с Боксёром. Оливия уже была привычна к собакам и воспринимала их без страха. Собаки её тоже не трогали: они были обученными и без команды ни на кого не бросались. А уж Боксёр и мухи не мог обидеть. Пока он спал под воздействием снотворного, кошка подошла к нему улеглась рядом и замурлыкала. Рина так и не поняла, что именно помогло: милость богини Бастет, снотворное или крепость организма пса, но судороги прекратились. После этого Боксёр быстро поправился и вернулся в строй. Помнится, когда полковник выражал Рине благодарность, она сказала, что благодарность нужно выразить и кошке. И Ганьон направился к кошке, мирно намывавшей лапу в своём гнезде после тяжёлой смены. Офицер встал напротив неё, посмотрел в её круглые глазищи («Что вам надо?! Зачем вы все пришли?! Меня уже прививали!!!») и торжественно объявил благодарность. Боксёр ушёл на пенсию в прошлом году и сейчас жил в семье своего проводника. Его детям наверняка нравится такой компаньон.
На следующей фотографии был изображён Рекс – крупный кобель немецкой овчарки. Он получил осколочные ранения, когда ребята работали в Лос-Анджелесе вместе с американцами и уничтожали исламистские ячейки. Майкл там, кстати, тоже был. Рекс преследовал главаря террористов, а тот подорвался на поясе смертника. Получилось почти как с Жаком, только при лечении не было таких проблем с воспалением. Увы, раны оказались слишком серьёзными, и пса пришлось отправить на пенсию. Жаль, конечно. Он нравился Рине: сильный, умный, и очень дисциплинированный, как немцу и положено…
То ли всему виной была тревога за Майкла, то ли нахлынули воспоминания из-за встречи со старым приятелем, но сейчас фотография Рекса напомнила Рине совсем другую фотографию, которую она некогда видела в Сети. Фотография была древней, ещё чёрно-белой. Ей было больше сотни лет. Изображение местами было размыто, качество – просто ужасно, но Рина всё равно помнила все детали. Девушка моложе её самой, почти ещё девочка, в серой форме и в сдвинутой набок пилотке, из-под которой выбиваются светлые локоны. На плечах тяжёлый дождевик, а на ногах высокие сапоги. У ног девушки стоит внушительных размеров собака – тоже немецкая овчарка, в попоне. На попоне – белый круг с двумя похожими на молнии буквами посередине. Они-то как раз получились отчётливо.
Порой Рине хотелось об этом забыть. Но она знала, что забывать об этом нельзя. Бабушка Инге была абсолютно права на этот счет.
«Я помню всё, – подумала Рина. – И я никогда не пойду этим проклятым путём!»
Как и ожидала Рина, Майкл вернулся поздно.
– Ну, привет, красавица! – сказал он и поцеловал Рину. – Классно выглядишь!
Тут Рина постаралась: надушилась и надела блузку нежного розового цвета. Как она сама говорила, «цвета сакуры». В этой блузке она выглядела нежной и хрупкой, как цветок, отчего Майкл просто таял.
– Привет. Будешь ужинать?
– Нет, я поел по дороге. Блин, не лезь под ноги!!!
Кот Самсон, довольный исполненным ритуалом приветствия, выскочил практически из-под каблуков хозяина и исчез где-то в направлении кухни. Майкл разулся, потом начал раздеваться. Рина почувствовала, как от него пахнуло потом. Неудивительно, в общем-то. В полевых условиях душ не предусмотрен. Избавившись от одежды, Майкл сразу же разместил все вещи в стирально-гладильном шкафу и запустил его. Этот шкафчик обошёлся им недёшево, но в подобных случаях был просто незаменим. Завтра к утру одежда будет постирана, рассортирована и выглажена – автоматика всё сделает сама. Великая вещь – технический прогресс.
– Я иду в душ, – объявил Майкл. – Только вот я немного приболел.
– Чем это? – нахмурилась Рина.
– Тоской по тебе, – признался Майкл. – Ты не могла бы оказать мне помощь, раз ты всё равно врач? – он подмигнул ей.
Пару секунд они играли в гляделки, а потом Рина улыбнулась и расстегнула верхнюю пуговицу на блузке.
– Ладно, милый, окажу я тебе помощь. Ты пока приступай к водным процедурам, а я тебя догоню!
Пока Майкл мылся, Рина пошла на кухню и насыпала коту корм. Мельком взглянула на коммуникатор: новых сообщений не было, кроме рассылки от известного американского психиатра профессора Гранта. Эту рассылку ей посоветовал профессор Бауэр, её наставник по институту. Но публикацию она посмотрит уже завтра. А пока Рина пошла в спальню, там решительно сбросила с себя одежду и направилась в душ.
После совместных «водных процедур» настроение у Кастеров поднялось. Но если довольному Майклу теперь хотелось просто спать, то довольную Рину распирало от желания поделиться с Майклом всеми своими радостями. Прошедший день казался ей полным побед и приятных встреч.
– Жаку уже легче, – рассказала она, когда они ложились спать.
– Здорово, хоть Бруно на небесах порадуется, – одобрил Майкл. Рина знала, что он давно знал Бруно Росси и дружил с ним. Тот пришёл в отряд кинологов позже Майкла, и муж относился к нему почти как к младшему брату. Бруно даже был шафером на их свадьбе.
– А ещё я сегодня на базе встретила старого знакомого, – продолжала щебетать Рина. – Помнишь Веронику, про которую я тебе рассказывала? Так вот, это её бывший парень. Он тоже одно время с нами тусил. Потом они с Верой расстались, а его уволили с работы. Тогда он устроился в ЧВК «Стальные львы» и бил исламистов по всей Англии. Сейчас он уже там старший администратор. Ещё сегодня у нас на базе был их гендиректор, Холстон…
– Вот же гнида! – благодушие Майкла как ветром сдуло. Самсон, уже вскочивший на постель и занёсший лапу, чтобы сделать шаг к Рине, застыл в нерешительности. Лапа замерла в воздухе, потом кот осторожно опустил её, уселся там же, где стоял, стараясь не привлекать внимания.
– Кто? – не поняла Рина.
– Холстон.
– Почему?
– Потому что за пару недель до того боевого выхода Бруно с Жаком случайно обнаружили в машине «львов» наркотики. По правилам, наркота, найденная при исламистах, подлежит уничтожению. Хотя уже в мою первую командировку ловили умников, которые пытались «толкать» трофейную дурь. И потом тоже были случаи, парни рассказывали. В нашем контингенте сейчас принимаются самые драконовские меры. Но ЧВК к армии формально не относятся и могут работать с разными контингентами. Машина ехала с территории, контролируемой китайскими миротворцами. Якобы «львы» помогали им с техобслуживанием беспилотников. А китайцев вообще никто не контролирует, кроме их самих. Спрос на наркотики сейчас снова вырос. Нейротехнику запретили, а торговать дозами проще, чем обустраивать подпольные салоны.
Когда началось разбирательство, Холстон отмазался, мол, его люди помогали китайцам утилизировать наркоту, потому что у тех не хватало оборудования. Дескать, они везли груз на утилизацию.
– Наверняка! – Рина насмешливо фыркнула. – Что за чушь, какое оборудование? Их же можно свалить в кучу в одном месте и сжечь на камеру! Или они пригоняют для этого мобильные крематории?
– Кому-то очень хотелось в это поверить. Тем более «львы» сейчас присосались к проекту интеграции собак и роботов, от которого тащится наше доблестное командование. В общем, тех «львов», которые были в машине, перевели на другой участок. Кажется, они сейчас в бывшей ЮАР, негров пугают. Холстон вышел сухим из воды. А Бруно с Жаком в следующем боевом патруле наткнулись на фугас. Включили глушилку, чтобы исключить дистанционный подрыв – тут-то и рвануло! До сих пор непонятно, то ли взрыватель среагировал на глушилку, то ли был сейсмодатчик, то ли сигнал прошёл через провод, хотя вряд ли – провод, насколько я знаю, не нашли.
– Ты думаешь, это Холстон решил отомстить Бруно? – спросила Рина. – Зачем? Дело же замяли, а это неизбежно вызвало бы новые подозрения.
– Я не знаю, – зло сказал Майкл. – Но Холстону и «львам» верить нельзя! У меня в первую командировку был знакомый из Белого Ополчения, русский, живший во Франции. У него была пословица с таким смыслом: для одних война – это война, а для других – родная мать. Вот для Холстона война – как раз родная мать, что бы он там не нёс про боевое братство и про общее дело.
– Он как раз сегодня про это распинался, – вздохнула Рина.
