Перекись водорода, зеленка, швейный набор, марли, жидкий бинт. Медикаментов столько, что можно проводить целую операцию. Взяла в руки флакон и прочитала название. Это оказалось очень сильное обезболивающее, которое продают только по рецепту. А тут оно валяется просто так. Бери – не хочу.
Положила лекарство на место и огляделась.
Серые стены и скудный, пошарпанный интерьер настроения не добавляли.
Села на лавочку и оперлась спиной о прохладную стену.
Не знаю, сколько я находилась в таком положении, но мышцы затекли, и начало клонить в сон.
Кажется, я все-таки задремала, потому что, когда раздался громкий щелчок, вздрогнула и широко распахнула глаза.
Дверь открылась, и на пороге появился Красивин собственной персоной.
Очень и очень злой Красивин.
Мой запал давно потух, и сейчас я чувствовала дрожь от его взгляда. И это была не та дрожь, когда счастье разливается в сердце.
Нет.
Это был дикий, первобытный страх перед сильным хищником.
Рома медленно шагнул в мою сторону, и мое бедное сердце на миг пропустило удар от того, каким злым был его взгляд
Глава 5
Рома
Бой – это всегда стратегия. Надо думать головой, а не просто махать руками и ногами, надеясь на удачу.
Найти слабое место противника и атаковать.
Последние два дня я не вылезал из спортзала. Учил новые приемы, отрабатывал старые. Небольшой перерыв, чтобы потом пойти в качалку. И так по кругу.
Сегодняшний бой пустяковый. Всего лишь показательное выступление для богачей, чтобы те, кто любит ставить большие деньги, могли присмотреться к бойцам, выбрать для себя фаворитов и потом срубить на нас бабло.
Но это не значит, что бой подставной.
Вовсе нет.
Мы выкладываемся максимально. Ведь даже на этом показательном концерте делают ставки, хоть и не такие большие, как будут позже.
– Говорят, у Мартынова повреждение ребер, – тихо проговорил Стас, когда мы только готовились к боям в раздевалке. – Вроде с байка упал.
– Откуда информация? – усмехнулся, наматывая эластичные бинты на руки.
Друг нахмурился и плечами пожал.
– Ходят слухи.
– Меньше верь всяким сплетням. Мартынов – гад еще тот. Он любую сплетню готов пустить, чтобы попытаться выиграть.
– Не беспокойся, Красивин. Тебя я сегодня уложу на лопатки, – послышался ехидный голос. Вспомнишь солнышко, вот и лучик.
– С ушибом ребер? Ну-ну.
Мартынов растянул губы в оскале и отвернулся. Слишком красноречивая улыбочка вышла.
Хлопнул друга по плечу и усмехнулся.
– Меньше верь сплетням.
С Антоном Мартыновым у нас давние терки. И не только на ринге. Хотя все началось именно с него.
Кто-то умный когда-то сказал, что гордыня до добра не доведет.
Вот и Мартынов не смог принять свое первое поражение и решил, что теперь я его враг номер один. И все бы ничего.... Мне и самому приятно набить рожу этому гаду, но ведь он еще и учится со мной в одном универе. И, конечно, он не придумал ничего лучше, чем цеплять меня еще и в учебном заведении.
– Слышь, Красивин, – подал голос Мартынов. – Говорят, тебя девка отшила. Теряешь хватку?
Упоминание Мышки из его поганого рта неприятно кольнуло, но я лишь зубами заскрипел и никак не выдал своих эмоций.
– Слышал, она симпатичная и учится с нами в универе. Красивин, может, тогда она мне постельку согреет?
Сжал кулаки, желая расквасить ему физиономию.
– Не ведись, – прошипел рядом Стас.
– Если он сунется к Давыдовой, будет потом свои зубы по асфальту собирать, – процедил я, глядя на друга твердым взглядом.
Отвернулся. Не желаю быть под прицелом взглядов, которые ждут моей реакции. Ведь всем интересно, «станцевала» фраза на моих нервах или нет.
– Уверен, она горячая штучка.
Это провокация.
Обычная подлая проверка со стороны соперника. Мартынов часто так делает. Хочет вывести из равновесия, чтобы было легче победить.
– Ты можешь попытаться затащить в постель кого угодно. – Поворачиваюсь к Мартынову, чтобы он мог увидеть мою усмешку. Чтобы понял, мне все равно на его слова. – Но вначале обратись к пластическому хирургу. Ты страшный, как моя жизнь. Вот бабы от тебя и шарахаются.
О да-а-а! Моя фраза достигает цели.
Я давно просек, что внешность для Антона больная тема. Парень комплексует из-за следов от прыщей, которые остались после пубертатного периода. Мартынов сжимает кулаки и делает несколько быстрых шагов в мою сторону.
– А ну, прекратили немедленно! – останавливает нас суровый голос организатора. Он начинает зачитывать, кто с кем сегодня в спарринге, и я жалею, что меня не поставили с Антоном.
Те, кто идет первыми в клетку, выходят в зал, а я еще на некоторое время остаюсь в раздевалке.
Слова о Мышке набатом бьют в голове. Она мне никто и может сама распоряжаться своей личной жизнью. Но если к ней сунется Мартынов… Пацан станет постоянным клиентом травматологии.
Выхожу в зал. Но не иду к остальным бойцам. Останавливаюсь у входа в служебное помещение. Наблюдаю за боем, за техникой парней. Неизвестно, с кем и когда мне предстоит драться, поэтому слабые места следует искать сейчас.
Начинается третий бой, когда я замечаю знакомую фигуру в толпе.
На несколько секунд мне кажется, что это просто глюк, обман зрения или память играет со мной злую шутку.
Но нет. Это действительно Мышка.
«Что она тут забыла?»
Злость волнами накатывает, мешает нормально думать, мешает сосредоточиться.
Выискиваю взглядом Мартынова и замечаю, что в этот момент он разговаривает с организатором.
«Он не должен ее тут увидеть».
Пробираюсь к Лере сквозь возбуждённую толпу. Люди толкаются, прыгают, орут, и это приводит меня в бешенство.
«Зачем она сюда приперлась?»
Увидев меня, Лера впадает в легкий шок. Смотрит своими невинными глазками и сказать ничего не может.
За Давыдовой стоит девушка, смутно знакомая… Пытаюсь вспомнить, где я ее видел. Она что-то говорит, показывает на Мышку, но из-за криков я не могу понять ни слова.
Точно. Эта девчонка учится в нашем вузе.
Поднимаю руку и машу Стасу, чтобы за подругой этой присмотрел. Он кивает и направляется в нашу сторону.
А я хватаю Мышку за руку и тащу в раздевалку.
Внутри все клокочет от ярости. На Мартынова – за то, что посмел о ней упомянуть перед боем. На Леру – за то, что пришла туда, где ей быть точно не следует. Это место пропитано страхом, болью, похотью, желанием… Ей тут не место.
У охранника незаметно беру ключ. Вообще, это запрещено, но я решаю воспользоваться тем, что он подумал, будто это очередная девушка, с которой я решил по-быстрому снять напряжение. Хотя надо быть полным дебилом, чтобы заниматься этим перед самым боем.
Он осматривает Мышку слишком красноречивым взглядом, и мне хочется выбить ему глаза, чтобы больше не пялился.
А потом с легкостью запираю Леру в раздевалке. Пусть потом ругается, орет, швыряется тряпками… Что угодно. Но я не позволю Мартынову и близко к ней подойти. Оставляю Давыдову в закрытой комнате и уговариваю себя, что и мысли о ней тоже должны остаться там.
Бой проходит как по маслу. Хотя в соперники мне достался сильный противник. Он скачет по клетке, как попрыгунчик, и у меня даже голова кругом идет от его движений. Но и у него есть уязвимое место – слабый удар левой.
Этим и решаюсь воспользоваться. Подставляюсь под левый хук, удар приходится в челюсть, и я тут же отвечаю апперкотом.
Парнишка теряется, его голова запрокидывается, и он оседает на маты. К нему подходит судья, проверяет состояние, реакцию, но я и так вижу, что для пацана сегодняшний бой завершен проигрышем.
Возвращаюсь в раздевалку, но не успеваю подойти к нужной комнате несколько метров, как одна из дверей открывается и оттуда выходит Мартынов с какой-то девкой. Очень дешевой и потрепанной девкой.
Антон что-то шепчет ей и шлепает по мягкому месту. Девушка глупо хихикает, а Мартынов пошло усмехается.
– Красивин, – замечает меня этот муд… – Следующей будет та девчонка, которая тебя отшила.
– Да пожалуйста, – равнодушно ухмыляюсь.
«Только попробуй, тварь…»
Вхожу в раздевалку не просто злой. Сейчас я как бомба замедленного действия – только пикни, и рванет.
Мышка это замечает. Сидит на скамейке и смотрит на меня перепуганными глазами. Молча прохожу к своему шкафчику и начинаю переодеваться. Скидываю с себя шорты, совершенно не смущаясь присутствия девушки. Пусть смотрит… Мне есть что ей показать.
Но не сегодня.
Решаю поберечь ее нервную систему и не поворачиваюсь к ней передом.
Однако даже спиной замечаю движение.
– Сядь на место, – голос выходит злой, с рычащими нотками, но она слушается и смирно замирает.
Закидываю вещи в рюкзак, проверяю, ничего ли не забыл.
Мышка молчит и, кажется, даже дышит через раз.
Оно и к лучшему.
– Идем, – говорю Мышке, закидывая рюкзак на плечо, выходя из раздевалки.
В зал идти нельзя. Поэтому веду Леру через запасной выход.
– Куда мы? – тихо спрашивает, но я не отвечаю.
Я все еще зол на нее, за то, что вместо того, чтобы тихо в общаге книжки читать или крестиком вышивать, она сунулась в это гиблое место.
Вывожу мышку через запасной выход на небольшую парковку, где в самом углу стоит мой байк. Достаю шлем и протягиваю его Лере. Она смотрит на защиту, как на удава, готового в любой момент полакомиться сладенькой добычей.
– Зачем мне это? – испуганно пищит, а я с раздражением закатываю глаза и пихаю ей в руки «головной убор».
– С ветерком в общагу поедешь.
– Э-э-э, нет. Нет-нет-нет. – Мышка выставляет руки перед собой и пятится подальше от моего транспорта.
– А ну, стоять! – гаркнул, когда понял, что она готова в любой момент сорваться с места и убежать.
Лера замерла, а я выхватил из ее рук шлем и сам надел ей его на голову. Застегнул и проверил, надежно ли держится.
Мышка смотрит на меня слишком испуганно, и на миг показалось, что я переборщил… Слишком грубо с ней разговариваю. Но тут же понимаю, что могло произойти, если бы ее заметил Мартынов. И гнев вновь берет верх над разумом.
