– Ты его не видела утром?
– Нет, тетя Клава, сегодня я проснулась поздно, выходной.
– Ну, видать, не судьба, – тетя Клава тяжело вздохнула и пошла к дому.
Остальную часть вечера мы гуляли по парку, гуляли молча. События сегодняшнего дня взбудоражили мою душу и с ее дна поднялось множество вопросов, на которые я должен найти ответы, и главный из них – кто для меня Галя, нужно разобраться, она действительно уготована судьбой, а если нет, то надо немедленно отдалиться и не морочить девушке голову, ну а в противном случае – действовать, перестраивать жизнь свою и Галину.
Я краем глаза посматривал на девушку. Галя шла, понурив голову, очевидно, нелегкие мысли одолевали ее и от этого она казалась маленькой и беззащитной. Сердце у меня сжалось от нежности и жалости к этому вдруг ставшему очень дорогим для меня человечку. Я остановился, нежно сжал голову девушки руками, осторожно поцеловал и прошептал:
– Любимая!
Неожиданно слезы ручьями полились из глаз девушки. Галя прижалась к моей груди и заплакала, с трудом сдерживая рыдания. Я, не понимая их причины, гладил ее по голове, ладонью вытирал слезы, но девушка была безутешна. Я прижал лицо Гали к своей щеке и шептал нежные слова. Наконец она немного успокоилась.
– Любимая, почему ты так горько плакала?
Галя пристально посмотрела в мои глаза и прошептала:
– Я не хочу стать тетей Клавой.
Для меня это было как удар, в ее словах скрывалось признание в любви, обоснованная тревога о будущем и фатальная обреченность. Я еще крепче обнял Галю и, не находя для утешения нужных слов, которых, наверное, на самом деле нет, шептал ей на ухо банальные пустые слова-обещания: «ничего-ничего, все будет хорошо, вот увидишь…», и тем не менее они подействовали на Галю успокаивающе, она прижалась к моей груди и затихла. Я вдруг понял, что эта девушка, сама того не сознавая, отдала в мои руки свою судьбу. Я почти физически ощутил, как на меня лег тяжелый груз ответственности за ее жизнь, но это была дорогая тяжесть и я готов нести ее всю жизнь. Легонько сжал в ладонях лицо Гали и, глядя в бездонные, блестящие от слез глаза, тихо сказал:
– Я люблю тебя и буду любить всегда, выходи за меня замуж!
Казалось, огромные глаза девушки стали еще больше она вырвалась из моих объятий и отстранившись прокричала:
– Ты что, с ума сошел? – и резко повернувшись, быстро пошла в направлении Шанхая. Степан, немного приотстав, шел за ней.
«Замуж, – вот еще придумал, нам с мамой и так хорошо и ни в какой замуж я не собираюсь, не то, чтобы вообще, может быть, потом, но точно не сейчас». Оставить маму одну – она и мысли такой не допускала. Привести Степана в шанхайскую конуру – нереально, там двоим и то тесно, а тут еще он со своим ростом. «Да при чем тут Степан? – сама у себя с негодованием спросила Галя. – Тоже еще муж, объелся груш, ни кола, ни двора. Нет, и думать не хочу». Галя слышала его шаги позади себя и вдруг Степан спросил:
– Галя, а когда ты меня познакомишь с мамой?
От неожиданности девушка резко остановилась.
– Ты что, дурак? Я тебе… – она посмотрела в лицо Степана и потеряла дар речи, он ласково, как ребенку, улыбался ей.
– А зачем тебе? – неуверенно спросила Галя.
– Хочу познакомиться.
– Это ни ответ.
– Хорошо! Хочу познакомиться, попросить твоей руки, а потом обсудить нашу женитьбу.
– Ну ты точно чокнутый! Неужели тебе непонятно, никакой нашей женитьбы не будет. – Галя это произнесла строго, но уже чуть-чуть не так категорично.
Возле трансформаторной будки она резко повернулась к Степану и опять увидела все ту же улыбку.
– Все, пришли. Дальше я сама, вот только дождусь попутчиков.
– Галя, ты сегодня несколько раз назвала меня дураком и чокнутым. Пусть будет так, хоть я с этим не согласен, но прошу тебя, поговори сегодня с мамой, а завтра скажешь мне, когда мы с ней можем встретиться, хорошо?
Галя набрала воздуха в легкие, чтобы в очередной раз отчитать этого упрямого нахала, но тут из темноты вышли мужчина и женщина направляющиеся в сторону Шанхая. Не глядя на Степана, Галя утвердительно кивнула головой, что могло означать прощание или положительный ответ на просьбу.
– Подождите, я с вами – громко крикнула она и скрылась в темноте, а Степан еще долго с улыбкой смотрел ей вслед, и только когда она исчезла из вида, повернулся и медленно пошел в сторону общежития.
На следующий день в обычное время на обычном месте возле клуба я стоял в ожидании Гали, она подошла быстрой походкой, подчеркнуто независимо стуча каблучками. Кивнув головой в знак приветствия, и глядя в сторону, быстро проговорила заранее заготовленную фразу:
– В субботу, в три часа возле трансформатора. Я домой, за мной не ходи, сама дойду. До встречи в субботу.
– В субботу, так в субботу! – улыбаясь вслед девушке произнес Степан.
В субботу Степан с букетом цветов в одной руке и с тортом в другой раньше назначенного часа стоял у трансформаторной подстанции. Галя пришла минута в минуту. Критически осмотрев Степана, произнесла:
– И вправду свататься собрался. Я не думала, что ты такой церемонный, а то бы точно приготовила гарбуз.
– Скажи мне, я тебе действительно неприятен, и ты категорически не хочешь меня знакомить с мамой? Между прочим, сватаются не так.
Галя холодно посмотрела в мои глаза. Чудовищная мысль: «Я его вижу в последний раз» – промелькнула в сознании. «Нет! О Господи, как же я его люблю!». Девушка повернулась в сторону дома и тихо сказала:
– Иди за мной!
Галя толкнула дверь и пропустила вперед Степана. Он вошел в комнату и оторопел. Из-за стола напротив встала ослепительно красивая женщина, очень похожая на Галю. Та же черная коса, лежащая на груди, те же бездонные карие глаза, черные брови и та же очаровательная улыбка, только формы тела были более округлыми, что ничуть не умаляло его красоту, наоборот, они подчеркивали ее величавость. Галя специально подошла и встала рядом с матерью.
– Ну и ну! – только и смог произнести оторопевший Степан.
– Мама, это Степан, он очень хочет с тобой познакомиться. А это моя мама, Наталья Петровна.
– Ну уж нет, зови меня Натальей, а можно Наташей, или как на родине звали Наталкой. Это ничего, что я сразу на ты?
– Ну что вы, конечно, нет.
– Хорошо, тогда и ты говори мне ты, а то никакого общения у нас не получится.
Степан согласно кивнул головой.
– Э! Так не пойдет. Я жду.
– Ты, Наталья, очень похожа на Галю.
Женщины засмеялись.
– То, что мы очень похожи, я знаю, но еще никто так нас не сравнивал, ты первый.
Как всегда, при знакомстве, возникла пауза, которую прервал Степан.
– Что-то я себя не узнаю, – Степан с улыбкой показал свои занятые руки.
– Цветы, Наталья, для тебя, а торт, Галя, тебе. Ешь на здоровье! Может, и нам по кусочку отрежешь.
И обращаясь к Наталье шутливо спросил:
– Я ничего не перепутал?
– Нет, Степа, все правильно. Сейчас мы Галей займемся столом, а потом за чаем и поговорим, у тебя, наверное, есть что сказать, о чем спросить?
– Не нужно, мама, я все сделаю сама, а вы уже начинайте говорить, я не думаю, что что-то новое услышу.
Степан достал из бокового кармана пиджака бутылку вина и поставил на стол.
– О, разговор будет очень серьезный и, похоже, без бутылки не обойтись, да? Наталья, улыбаясь смотрела на смутившегося Степана.
Я почувствовал легкую иронию в тоне женщины и виноватым голосом стал оправдываться:
– В принципе, я не пью, но по такому случаю решил прийти с вином.
– Не оправдывайся, это твое право решать, с чем приходить в гости.
Я и на этот раз почувствовал иронию, но решил напрямую следовать совету этой прекрасной женщины. Повертел бутылку в руках, пытаясь понять, как ее откупорить, бутылка была заткнута пробкой и, как оказалось, просто так ее не вытащить, нужно какой-то инструмент. Женщины с интересом наблюдали, как Степан вертел бутылку в руках.
– А у вас есть открывалка?
Галя вопросительно посмотрела на мать.
– Какая открывалка?
– Ну, чтобы пробку вытащить, не очень уверенно произнес Степан, не зная толком, как выглядит эта самая открывалка и как ею пользоваться.
– Ты, наверное, имеешь в виду штопор?
– Наверное, – в голосе Степана прозвучала растерянность.
– Не помню, где-то был. Сейчас поищу.
Наталья пошарила рукой в ящике стола.
– Нашла! – и подала штопор мне.
Я взял этот инструмент, повертел его в руках, затем перевел взгляд на горлышко и, разобравшись что к чему, стал вкручивать буравчик в пробку, затем взял бутылку в одну руку, другой рукой потянул ручку штопора, пробка с характерным хлопком выскочила из бутылки. Женщины с интересом и недоверием наблюдали за его действиями.
– Ты нас разыгрывал? – Наталья пристально посмотрела Степану в глаза.
– Нет, я только что впервые увидел штопор и первый раз открыл вино.
– До этого, наверное, открывал только водку? – съязвила Галя.
– Наверное, – произнес я неуверенно, вспоминая. – Это было на моих проводах в армию, а потом я вообще не пил.
Наталья, для которой в меру пьющий мужик – это нормально, а совсем непьющих по своей воле мужчин просто нет в природе, по крайней мере, она таких не встречала, смотрела на Степана вопросительно.
– А твой отец тоже непьющий?
– Нет, он иногда немного может выпить, да и мне никогда не запрещал, но так получилось, что я не пью.
– А вино ты принес нам с мамой? – опять съязвила Галя.
– Нет, я тоже выпью. – Степан налил вино в бокалы и произнес тост:
– Давайте выпьем за знакомство, за нашу встречу, а я еще выпью за вас, за самых красивых женщин в моей жизни.
Женщины отпили понемногу и поставили бокалы на стол. Степан свое вино выпил залпом и продолжил:
– Вы, наверное, думаете, зачем я хотел этой встречи, этого знакомства.
– Очевидно, решил свататься, – перебила Галя.
Женщины выжидательно смотрели на меня. Я, как мне думалось, взглядом взрослого человека на ребенка посмотрел на Галю и, обращаясь к Наталье, серьезно сказал:
– Нет, я пришел не свататься, – и замолчал, подбирая слова. На лице у Гали было написано разочарование. Наталья смотрела на меня с нескрываемым интересом. Все ждали продолжения разговора.
– Я все скажу, но прошу тебя, Галя, пожалуйста, не перебивай, – и после паузы продолжил: – Галя, я тебя люблю, и ты это знаешь, а сегодня познакомился с твоей мамой и думаю, когда придет время и я попрошу ее согласия на наш брак, она не откажет мне, но сейчас не об этом.
– А ты меня не забыл спросить? Или тебе не нужно мое согласие? – вскочила со стула Галя.
– Галя, я просил не перебивать, сядь! – Степан произнес это тихо, но в голосе прозвучала решимость и сила. Галя невольно замолчала и села на свое место.
– Я хочу, чтобы мы зажили вместе, одной семьей, но не здесь, в этом доме это невозможно.
– Я без мамы никуда не пойду! – выпалила Галя.
Степан с Натальей улыбнулись, а Галя, осознав, что выдала себя и фактически согласилась выйти замуж за Степана, опустила глаза и покраснела.
– Выходить за тебя или нет, решать не мне, но, если она захочет выйти за тебя, я препятствовать не буду. И вообще, если на твоем месте окажется кто-то другой, мое отношение к этому вопросу не изменится. Я не знаю, как там у вас сложится, но хочу предупредить, я отсюда никуда не уйду. Вы молодые, вам строить семью, а я буду тут доживать свой век, – после короткой паузы решительно произнесла Наталья.
– Мама, как доживать, ты что, ты же молодая, тебе всего тридцать лет, ты красавица, я тебя очень люблю и хочу, чтобы ты всю жизнь была со мной рядом.
Галя обняла мать, и на глазах у нее заблестели слезы.
– Ладно-ладно, девочка моя, давай послушаем Степу, он еще, как я понимаю, не все сказал.
Степан смотрел на женщин с нескрываемой нежностью и заботой и отлично осознавал, что если их разлучить, то никто из них не будет счастлив, а следовательно, надо приложить все усилия, чтобы все пошло правильно, то есть по его плану.
– Степа, ты что, заснул? Мама к тебе обращается, а ты молчишь. Продолжай же, мы ждем.
– Ах да! – Степан слегка смутился, а затем выпалил: – Так вот, я хочу построить для нас дом.
– Где, здесь, на Шанхае? – уточнила Наталья.
– Нет, я хочу, чтобы мы вместе, втроем построили наш дом и, конечно же, не здесь. Я слышал, что райисполком выделяет шахте землю для поселка, вот там и нужно строить, а когда дом построим, я буду просить, Галя, тебя стать моей женой.
