Группка тонких молодых березок привлекла ее внимание. Они еще не сбросили листву полностью и сияли золотом, дрожащим на ветру. Так красиво это было, что девушка остановилась, залюбовавшись. Ей почему-то подумалось, что они чем-то похожи на нее: такие же молодые, тонкие, золотоволосые. Почему-то очень захотелось подойти к ним, поздороваться. Анна не смогла противиться этому желанию.
– Саш! – позвала она. – Погоди!
– Что? – обернулся он, услышав.
– Я сделаю небольшой крюк. – Она указала рукой в направлении, куда собиралась.
Он недоуменно посмотрел на нее:
– Зачем?
Она пожала плечами в ответ. Но внезапно ее поддержал Коля.
– Пап, ты глянь, сколько там коряг! – сказал он. – А вдруг мы там грибы найдем?
Симаков-старший поднял бровь:
– Так мы ж вроде не за грибами приехали.
– А что, они лишними будут? – не согласился подросток.
Мужчина подумал несколько секунд и кивнул.
– Давайте тогда разделимся и пройдемся по этой полянке, а потом и вон по той. – Он указал рукой чуть дальше. – Так и с маршрута не собьемся, и если что-то найдем, то будет отлично.
– Я с тобой, – подал голос Артём.
– Получается, тебе с Аней идти, – сделал вывод Александр, обращаясь к старшему сыну.
Коля посмотрел на девушку из-под капюшона, потом перевел взгляд на отца, сделал неопределенное движение плечом.
– Я не против.
Анна тоже не была слишком против, поскольку такое разделение было единственно правильным: один подросток – один взрослый. И в принципе ей был все равно, с кем из Сашиных детей идти. Но она почему-то подспудно ждала возражений со стороны парня, а потому несколько удивилась. Посмотрела на него внимательно, спросила:
– Ты в грибах разбираешься?
Он вернул ей пристальный взгляд.
– Я очень хорошо знаю несколько видов, – буркнул он. – Только их и собираю. И мне сдается, тут должны быть опята.
Внезапно Анна почувствовала странную боль в руке – на том самом месте, где весной у нее был перелом. С чего бы вдруг? Все давно зажило, она нигде не ударялась, руку ничем еще не нагружала. Глупости какие-то. Надо будет потом Сашу спросить…
Они пошли каждый своим маршрутом. Анна тоже могла бы отличить опята, но ее основной целью были березки. К ним она направлялась, позволяя Коле двигаться рядом, в поле ее зрения. Когда дошла, прикоснулась ладонью к шершавой коре, погладила ласково, стала шепотом разговаривать с деревьями, так тихо, чтобы парень ее не слышал. А потом, снова поддавшись порыву, обняла одно особенно понравившееся ей дерево и замерла на несколько секунд, прислонившись лбом к стволу и закрыв глаза. Неизвестно откуда пришло теплое, успокаивающее чувство, словно встретилась с родней, словно попала туда, где была нужна, долгожданна и любима. Девушка стояла, обнимая дерево, сосредоточившись на своих ощущениях, слушая звуки осеннего леса и легко улыбаясь. Чтобы не забыть, что рядом с ней подросток, на которого нужно поглядывать, пришлось приложить ментальное усилие.
Коля увлеченно шарил под какой-то корягой, согнувшись в три погибели. Анне видны были только скрюченная спина и рюкзак на ней, и девушка, снова погладив ствол дерева, двинулась в сторону напарника.
– Все нормально? – спросила она, чуть наклонившись.
Парень поднял голову, и девушка увидела, что он улыбается.
– Вы это видели? – Он указал рукой на свое ведерко, в котором дно уже было прикрыто грибами. Как смогла определить Анна, это и правда были опята. – Там еще есть.
Девушка посмотрела в сторону, куда Коля указывал, и увидела несколько группок грибов. Приходилось признать, что выглядели они весьма аппетитно.
– Поможете? – снова подал голос подросток, и Анна кивнула.
Вместе они несколько минут в молчании собирали грибы – осторожно, аккуратно, споро. Потом двинулись вдоль шеренги так понравившихся девушке березок, пошуршали в траве, нашли еще несколько грибных семеек, и те тоже скоро перекочевали в ведро.
– Тебе так и ягоды некуда собирать будет, – шутливо посетовала Анна, когда они с Колей рядом шли к еще одной большой коряге, которая привлекла внимание парня.
Он улыбнулся уголком рта, но это была именно улыбка, а не ухмылочка.
– У вас есть ведро, – сказал он. – А у меня в рюкзаке – еще пара запасных пакетов. Если что, они тоже подойдут.
– Даже так… – протянула девушка. – Вы хорошо подготовились, смотрю.
– Всякое бывает. Пусть лучше будет, места не занимает.
Она не могла не признать его правоту. И этот неожиданный улов тоже странным образом поднимал ей настроение. А ведь они еще даже не подошли к ягодам…
Яркие куртки Александра и Артёма мелькали чуть дальше, уже ниже по уровню, ближе к месту их назначения. И, судя по позам, ребята тоже или что-то нашли, или усиленно искали. В любом случае, порожними в город они точно не вернутся.
– Аня, – вдруг позвал Коля, и она обернулась на голос. – Могу я с вами поговорить?
От неожиданности девушка чуть отступила.
– Мы и так говорим, – буркнула она.
– Конечно. Но я хочу поговорить с вами так, чтобы отец не узнал. Вы можете мне пообещать, что не расскажете ему о нашем разговоре?
Анна снова похолодела. Вернулось ощущение, беспокоившее ее в машине. Что он там такого придумал, что нельзя Александру сказать? Гадости будет какие-то говорить, что ли? И тут же она себя одернула. Не будет. Нормальный подросток. Колючий, как они все. Со своими тараканами. Но не подлый и не хитрый, это она уже успела понять. А что не слишком ее любит, так и она тоже никогда не стремилась стать ему мамочкой – у него своя есть. Не надо пацана подозревать в плохом.
– Зависит от темы, – честно сказала она. – Я же не знаю, может, от того, узнает твой отец или нет, будет зависеть что-то важное. Как я могу скрыть от него? Что я за пара ему, если не буду с ним честна?
Коля отвел взгляд, поковырял ногой очередную корягу, сделал несколько вздохов, поставил ведро с грибами на землю.
– Я хочу рассказать вам о чем-то важном. Но вы должны пообещать, что отцу не передадите. С ним у меня будет свой разговор.
Когда парень осторожно взял ее за руку и проникновенно посмотрел в глаза, она подумала несколько секунд, внутренне подобралась и согласно кивнула. И почувствовала, как место старого перелома снова будто пронзило огнем.
Глава 2
За полгода до того
«Боже, ну мне дадут поспать в этом доме или нет? – сквозь сон думала Анна, пытаясь всплыть из моря странных видений, в которое погрузили ее выпитые накануне снотворные. – Стоило начать жить одной, чтобы все равно не иметь возможности выспаться!» «Море» было слишком глубоким, чтобы девушка могла выплыть из него просто и легко, но настойчивый звук звонящего телефона все сверлил и сверлил ее, и постепенно сон уходил, как уходит вода от берега в отлив.
Странно, но все то время, пока Анна жила на этой съемной квартире, спать по утрам ей почти не давали. Сначала ее романтическое увлечение, Денис Михалёв, почти каждый день приезжал рано перед работой, чтобы провести с ней время. Потом шеф, Вадим Константинович, повадился названивать еще до ее прихода в офис, находя какие-то новые срочные дела, которые нужно было обсудить вот прямо сейчас. Еще позже эту его дурацкую привычку подхватил технический директор их фирмы, Святослав, который по просьбам Анны взялся дополнительно обучать девушку всяким премудростям и особенностям систем пожаротушения, видеонаблюдения и охраны, которые они продавали и монтировали. Славик также стал ее частым спутником, когда они на его машине ездили на объекты, поэтому мог позвонить ранним утром, чтобы уточнить какие-то мелочи. А уже потом соседи, с которыми она потихоньку, спустя чуть менее чем полгода проживания в этой квартире, стала налаживать контакты, поняли, что она просыпается рано, и стали то в гости забегать, чтобы кофе выпить, то к себе звать, то приглашать поболтать и покурить перед работой. Так что, несмотря на близость места жительства к месту работы, Анна так и не смогла перейти на более поздние подъемы, как когда-то надеялась. Иногда она даже шутила, что это такая энергетика у квартиры и ее собственная, персональная карма в комплексе.
А теперь, как говорил один известный политик, «никогда не было – и вот опять»[1 - Выражение приписывается В. Черномырдину (1938—2010), советскому и российскому политическому деятелю. Считается, что в оригинале фраза звучала так: «Отродясь такого не бывало, и опять то же самое». (Здесь и далее – прим. автора)]. Раннее утро, а телефон звонит. Звонили настойчиво, не принимая во внимание то, что хозяйка, может быть, не хочет никого ни видеть, ни слышать. Несчастный телефон все проигрывал и проигрывал, не прекращая, мелодию входящего звонка. Анне отчего-то стало его жалко больше, чем себя. Чтобы не мучить «бедную зверюшку», как она мысленно назвала несчастную технику, девушке пришлось кое-как вытащить себя из сновидений. С трудом поднявшись, она прошлепала к мебельной стенке, на полочке которой лежал многострадальный аппарат. Девушка мысленно отругала себя, что не догадалась отключить звук, когда ложилась спать. Но слишком ругаться было тоже неверно, поскольку к моменту отхода ко сну она была уже изрядно измучена и приключениями предыдущего дня, и их ночным продолжением. Поэтому теперь приходилось хотя бы узнать, кому неймется на этот раз.
Звонила мама, и когда Анна все-таки приняла звонок, заговорила громким голосом с отчетливо заметными нервными интонациями:
– Аня, что там у тебя случилось? Почему ты трубку не берешь так долго?
Анна поморщилась и отодвинула телефон подальше от уха, чтобы не оглохнуть. В этом вся мама: если ей что-то нужно, медицина бессильна и любые препятствия по колено.
– Я вообще-то сплю, мам, – проговорила девушка непослушными губами.
Голова была мутной и тяжелой, сон до конца не отступил, а правая рука, затянутая в пока еще белоснежный гипс, ныла и болела. Значит, вчерашний перелом ей не померещился. А жаль…
– Ну вот, спишь! Солнце высоко, а она дрыхнет! Опять гуляла всю ночь? – В голосе мамы сквозило не столько недовольство, сколько нечто похожее на ханжество: дескать, приличные девушки по ночам не гуляют.
– Угу, гуляла. – Губы почему-то ощущались, как бабушкины традиционные вареники на кефире – большие, мягкие, пушистые… И такие же непригодные к удобослышимой дикции.
– И где же? С кем?
«Опять допрос с пристрастием, – медленно проползло в голове у Анны. – И не лень же!» Тем не менее, она ответила:
– На даче у Андрея Решетникова шашлыки жарили. Я же тебе рассказывала, что мы собираемся, ты забыла, что ли?
– И что, всю ночь?
– Нет, не всю, – вспылила девушка, но проснулись только чувства, а разум пока еще подремывал, изредка дергая ножкой, когда проваливался в сон глубже. Только этим можно было объяснить, что дальше она ляпнула то, что собиралась скрыть от родителей: – После шашлыков мы в «травму» ездили, я руку сломала.
На том конце воцарилось молчание. Гулкая тишина, которая за время паузы успела вползти к Анне в мозг и устроить там неожиданную побудку. От осознания того, что сделала, девушка мгновенно проснулась.
– Как сломала?! – воскликнула мать.
– Да так… Как люди руки ломают…
– Так это же ты теперь ничего делать не сможешь? Бедная моя! – продолжала эмоционировать Нина Дмитриевна, не давая дочери вставить слово. – Ну не переживай, мы с папой приедем и поможем тебе.
– Мам, не на… – начала было Анна, но поздно: в трубке шли короткие гудки.
Девушка в полном обалдении от собственной глупости уставилась в стену, потом выругалась вслух и отправилась в ванную, чтобы хоть как-то привести себя в порядок до приезда родителей. То, что небрежение в этом вопросе может потом ей аукнуться, она не подозревала – знала наверняка.
Родители явились через час с небольшим. За это время Анна успела умыться и почистить зубы левой рукой, что оказалось интересным опытом, потом выпить чаю, который тоже приходилось наливать неведущей рукой. Рань, кстати, оказалась не такой уж несусветной – мать позвонила около девяти часов утра. Анна даже в выходные обычно не спала до такого часа, если только не гуляла перед этим всю ночь. Так что когда звонок домофона вырвал ее из задумчивости, девушка уже была одета в домашний халатик, в рукав которого оказалось можно продеть затянутую в гипс руку, кое-как причесана и более-менее готова к общению с родителями. Хотя, если по правде, хотелось проигнорировать звонок и прикинуться, что ее тут нет и не было никогда. Девушка пожурила себя за трусость и впустила не слишком желанных гостей.
Мать появилась в дверном проеме в сопровождении отца как обязательного «кузнеца»[2 - Анна ссылается на диалог из фильма «Формула любви» (1984 г., реж. М. Захаров): – Она не одна придет, она с кузнецом придет. – А зачем нам кузнец? Нам кузнец не нужен.]. Анна отметила про себя еще раз, что и так не горела желанием видеть дорогого предка, а принимать его у себя – и того меньше. Но родители, совершенно не обращая внимания на выражение лица дочери, уверенно вошли в квартиру, поставили на пол два пакета с чем-то, чего девушка пока не видела, и стали разуваться, как ни в чем не бывало.
Только потом они внимательно осмотрели Анну и, судя по всему, увиденное им не понравилось.
– Аня! Боже! Так это правда! – воскликнула мать, подбегая к дочери и заглядывая ей в лицо снизу вверх. – У тебя все-таки перелом!
– Перелом, – кивнула Анна, едва подавляя в себе зевок, и уточнила: – А ты на что надеялась? Что я шуточки шучу в воскресенье утром, чтобы вас насмешить?
Отец поморщился при ее словах. Он вообще часто морщился и делал страшные лица, когда находился рядом с ней. Видимо, так выражалась его великая любовь, из-за которой, не иначе, он выставил ее из дому прошлым ноябрем, а она пошла на принцип, не стала униженно проситься назад, а, напротив, нашла себе квартиру, в которой прекрасно проживала до сих пор и чувствовала себя намного лучше, чем в родительском доме.
– И как тебя угораздило? – хмуро спросил Игорь Сергеевич, осматривая ее и следя взглядом за тем, как его супруга пытается ощупывать великовозрастное чадушко, безуспешно пытающееся удрать. – Ты что, дралась, что ли?
– Игорь! Что ты такое несешь? – тут же возмущенно перебила мать, не заметив, как изменилась в лице девушка. – Она тебе что, гопник какой-нибудь?
Мужчина отмахнулся.
– Но как-то же она руку сломала… – протянул он, внимательно следя за выражением лица и движениями девушки. Ей было ясно, как день, что ничего хорошего по этому поводу он не думает.
– Я спать хочу, – невпопад сказала Анна и широко зевнула.
Отец аж подобрался весь. Почему-то тема Анниного недосыпа действовала на него, как красная тряпка на быка. Он был уверен, что у этого недосыпа, как и у ее усталости, может быть только одна причина – мужики. А с тех пор как девушка все-таки призналась, что поссорилась со своим бойфрендом, отец и вовсе уверился, что она ведет беспорядочную сексуальную жизнь.
– А если бы ты… – начал было он, но девушка махнула рукой, развернулась и молча ушла на кухню.
– Игорь, опять ты начинаешь! – прошипела Нина Дмитриевна и двинулась вслед за дочерью.
Анна одной здоровой рукой пыталась достать из шкафчика чашки, чтобы налить родителям чаю. Пока они будут заняты хотя бы им, ее не будут так уж сильно прессовать. У нее почти это получилось, но мать налетела вихрем, все отобрала и велела отдыхать. И пока чай наливали и не спеша пили, Анна вкратце изложила родителям официальную версию событий. Самым сложным было не сболтнуть лишнего и не выложить истинную историю, потому что это снова принесло бы проблемы. А проблем у девушки хватало и так.
Официальная версия была такой: спешила на маршрутку, чтобы ехать на встречу с другом, у которого на даче потом жарили шашлыки. Как водится, поскользнулась, упала, закрытый перелом, очнулась – гипс.[3 - Неточная цитата из фильма «Бриллиантовая рука», 1969 г., реж. Л. Гайдай.]
На самом же деле все было несколько иначе, но родителям девушка не призналась бы даже под страхом смертной казни или отлучения от синагоги. Потому что история уходила корнями в недавнее прошлое и тянула за собой еще массу всяких неприятных и неудобных обстоятельств.[4 - Подробности этой истории – в романе «Я в мужчинах защиты искала…»] В офисном центре, где работала Анна, к ней пытался подкатывать парень из соседнего агентства недвижимости, Игорь Гавриш, известный своими любовными похождениями. Девушка отказала ему, но в достаточно грубой форме, поскольку именно в тот день ее выгнал из дома отец и она переживала по этому поводу. То ли сам отказ, то ли его форма взбесили парня, он стал преследовать Анну. Ей на выручку пришел сначала Денис Михалёв, а потом и брат Валентин, что обозлило Гавриша не на шутку. Он избил девушку и усилил свое преследование, а потом начал распускать о ней грязные сплетни. Узнав о сплетнях, Денис в свою очередь избил его, велев забыть про Анну, как про страшный сон. На время это помогло, но потом подсевший на наркотики Гавриш взялся за старое и попался на пути девушки как раз в тот момент, когда она действительно спешила на встречу с Андреем, другом детства. И тут уже совершенно озверевшая Анна не стала ждать, когда кто-нибудь выступит в ее защиту, тем более что несколько месяцев назад она рассталась сразу с двоими мужчинами, которых безумно любила, а потому после этого не боялась уже ничего. Гавришу, что называется, прилетело, причем настолько сильно, что он, выше и мощнее девушки, перепугался до полусмерти и рванул от нее так, будто за ним черти гнались. Эта стычка привела к тому, что он странным и непонятным образом оказался на пути у «скорой помощи», которая его сбила. Анна же с переломанной рукой несколькими часами позже оказалась в травмпункте той же самой больницы, которая чуть раньше приняла и прооперировала ее преследователя.
Правда, история на этом не закончилась. На приеме в «травме» оказался Александр Симаков, который несколькими месяцами раньше был лечащим врачом Игоря Сергеевича Денежко, отца Анны, и стал ее возлюбленным, с которым ей потом пришлось расстаться. При этом оба продолжали любить друг друга до беспамятства.
Ну как, как всю эту «санта-барбару» можно было рассказать родителям? Они из всего произошедшего знали только, что Анна и Александр встречались, а потом расстались, и даже это не вызывало у них положительных чувств. А еще их тревожило, что между влюбленными была разница в пятнадцать лет. Так что Анна молчала, как пленный партизан на допросе у фашистов. И чтобы разговорить ее, нужно было что-то более серьезное, чем просто ворваться к ней, воспользовавшись ее слабостью.
Однако попытки все равно делались.
– Аня, а ты в нашу «травму» ездила, да? – с невинным видом спросила мать, наливая себе еще чашку чая. Под «нашей» она явно имела в виду вторую городскую больницу, находившуюся минутах в десяти езды от дома родителей и чуть дальше – от Анны.
Девушка пожала плечами.
– Куда ж еще?
Повисло молчание, и прятавшаяся за чашку Анна едва не рассмеялась, наблюдая, как переглядываются родители. Понятно же было, что они пытаются что-то выведать про Александра. Но облегчать им задачу девушка не собиралась.
– И как там? Быстро приняли? Или много людей было? – продолжила Нина Дмитриевна.
– Немного. Мы ночью приехали, основная масса уже рассосалась.
Еще попили чаю.
