Позади затворились створы. Воздух толкнулся в уши, надавил на голову, вызывая головокружение. Со всех сторон гостя облил едкий, но не раздражающий поток газов. С одежды сдуло частицы грязи. В носу приятно щипало, а в основании языка чувствовался горьковатый привкус. Человек пожевал челюстью, вызывая слюноотделение, но смыть привкус не удалось.
Казалось, даже многострадальная хламида чуть побелела. Остались лишь въевшиеся пятна.
Процедура санации окончилась. Внутренняя дверь открылась, пропуская гостя в небольшой, узкий с низким потолком коридор. Всего три шага пришлось проделать до следующей двери.
Она оказалась из натурального дерева с рельефами оглаженными временем и миллионом прикосновений.
Бронзовая ручка уже не блестела, покрывшись патиной. На ней ясно читались следы прикосновений, где грубые руки по микрону стачивали мягкий металл.
Человек обхватил ручку в этих же местах, ощутил прохладу и какое-то неприятное ощущение. После очистки кожа стала чувствительной. Обоняние кольнул неестественный запах голого металла. В стерильном воздухе он отлично считывался.
Конструкция и материал двери странные. Дверь не сдвигалась в сторону, на толчки не отвечала. Человек заметил разболтанную накладку, крепившуюся к створе с помощью железных гвоздей. Шляпки их покрывала ржавчина, а дерево вокруг расшаталось. В щель набилась пыль.
Обычная пыль человеческого жилья.
Дверь пришлось потянуть на себя, отступив в сторону. Двигалась створа тяжело, нехотя. Раздался скрип. Дверь перекашивало от пружины доводчика, расположенного в верхней точке.
Доводчик был таким тугим, что пришлось впрыгнуть внутрь, чтобы не получить ушибы.
Кабинет. Диаметром около пяти метров. Высокий потолок, где находился второй ярус.
Здесь же располагалась приемная и рабочее место начальника бастиона. Главы исполнителей этого района. Массивная эмблема возвышалась на той стороне от входа и сразу приковывала к себе взгляд. Меч, крылья, название района – Андертон. Это слово ничего не говорило человеку.
Просто один из тысячи районов города, одна из бусин в ожерелье.
Человек никогда не слышал о таком районе, но это не удивительно. С другой стороны, он когда-то надеялся, что сможет сориентироваться на новом месте. Сейчас он вспомнил о том желании, буквально мечте о былом.
Прошлого не вернуть. И это название придавило тяжестью могильной плиты мечты.
Уже на второй взгляд в кабинете отмечался массивный т-образный стол. Горизонтальная его перекладина принадлежала начальнику. А на стульях у вертикали, обращенной ко входу, должны располагаться посетители, подчиненные. Те, кто будет нести слово начальника, спуская приказы ниже по иерархии.
Сам начальник или тот, кто узурпировал его кресло, находился на месте. Уже не мог покинуть его.
Человек моргнул, но ничуть не удивился.
Да, пахло здесь озоном. Повышенное содержание кислорода вызывало легкую эйфорию. Шлюзовая камера и мощные фильтры, расположенные в основании донжона, обеспечивали сердце бастиона надежной защитой от любой угрозы извне.
Это не помогло.
Человек на кресле болел. Его тело изменилось. Болезнь одинаково заражала, как гражданских, так и высших членов общества. Впрочем, это не вызвало злорадства у гостя. Не было в этом справедливости. Не проявил себя злой рок, пробравшись в одно из безопаснейших мест города.
Как бумага могла свалить этого гиганта, так и ничтожный микроорганизм с этим прекрасно справился.
Просто случай.
Человек в кресле еще мог говорить.
– Гражданин, назовись, – пробасил он.
Размеренно, будто камни выбрасывал из рабочего отверстия в раздувшейся массе.
– 9841/дельта! – выпалил человек.
– Каким образом в твои руки попало оружие? – слова выкатывались наружу, пригвождая гостя.
Тот сделал шаг и, утопая сапогами в ворсистом ковре, прошел вглубь помещения. На столе не было ничего, а под ним в беспорядке лежали незамеченные ранее контейнеры: оружие.
Часть того арсенала, что удалось вытащить из потерянных коридоров бастиона. Скорее всего, этот человек в кресле один из силовиков, оказавшийся проворнее, наглее других. Или же трусливее, сути это не меняет.
Человек нагнулся, потянул один контейнер к себе.
Здесь лежали автоматические винтовки, похожие на кибернетических псов. Такие мелкие, с крупными «головами» существа, выращенные для того, чтобы цепляться в добычу и повисать на ней. Ни сбить, ни оглушить этих монстров не удастся, а металлические их части обеспечивают всей конструкции ощутимый вес.
Так же эти винтовки – грубые, массивные, мощные. Обладают невероятным останавливающим действием. Те силовики, чьи головы или грудины оказались разворочены, получили снаряд как раз из этой штуки.
Полезное оружие, но какое же оно тяжелое.
Человек выложил одну винтовку на стол, чтобы потом решить, брать ее или нет.
– Что ты себе позволяешь?! – взревел начальник.
Гость переместился ближе, но в следующем ящике опять лежало оружие. На этот раз лучевики. Батареи. Слава унификации, принятой в городе, эти батареи подходили как к длинным винтовкам, предназначенным для снайперской стрельбы, так и для ручного оружия. Наподобие того, что человек принес собой.
Он тут же загнал батарею на место. Встроенные в оружие тайные устройства начали калибровку.
На стол человек положил несколько батарей. Как бы ни хотелось утащить их все, на это просто не хватит сил.
– Зарядник есть? – спросил человек.
– Здесь я задаю вопросы!
– Задавай.
– Анализ личного индикатора указывает на низкий статус гражданина, – вещало существо, – трудовая повинность не закрыта. Десять поколений ограничений. Наблюдаю рецидивное нарушение, выношу вердикт о продлении пребывания в исправительном лагере. Гражданин – предупреждение! Повторное нарушение влечет увеличение срока пребывания в экспоненциальном размере…
В следующем ящике находилось тяжелое оружие. Рядом – гранаты. С гладкой поверхностью предназначались, очевидно, для техники, пробития преград. Ребристые – для незащищенных, мясных целей.
Подумав, человек решил захватить две гладкие гранаты. Вдруг пригодятся. Весят они не немного, безопасны – относительно, – для него самого.
Цветные гранаты наверняка содержали газы, отравляющие или оглушающие. Светошумовые. Еще какие-то специальные штуки. Кое-что человек угадывал, видел такое или в кино, или на броне конвоиров.
Прикосновение к каждой гранате, батарее увеличивало срок на год, два, четыре и так далее.
Казнями начальник не угрожал, это прерогатива суда.
Выложив на стол почти все содержимое ящиков, кроме тяжелого оружия, массивных стволов, способных прожечь дыру в двадцатимиллиметровой броне, человек осмотрел добычу.
Да, все не утащить.
– Так зарядник есть? – повторил он вопрос.
– Владение средствами и устройствами их обслуживание…
Человек закатил глаза, отмахнулся.
– Чего хотел то? Переходи к сути.
– Гражданин 9841/дельта, вам вменяется в обязанность оказание поддержки исполняющему обязанности начальнику бастиона Андертон.
– В каком смысле?
– Обслуживание включает в себя кормление и очистку исполняющего обязанности начальника бастиона Андертон.
Тон начальника вызывал удивление. За все это время тот ни разу не сбился с ритма. Голос его так же гремел, припечатывал гражданского весомостью. Если закрыть глаза, буквально подавляет эта статность. Буквально – без иронии, ноги становятся ватными, поджилки трясутся.
– Нет, – ответил человек.
– Не понял.
– Нет. Сам о себе заботься. Или позови других стражей. Своих подчиненных. Кто-нибудь отзовется на зов.
– Я не позволю какому-то грязному маргиналу так со мной разговаривать! – взревел начальник.
Человек скосил глаза, видя лежащий на краю стола массивную винтовку, чей магазин начинен разрывными снарядами.
Заболевший начальник тянул длинные многосуставчатые пальцы к оружию. Даже дотянулся, кончики пальцев, без ногтей скребли по рукояти. Начальник подтянул к себе оружие, но взять его не смог.
Десять фаланг не позволяли обхватить оружие за рукоять. Только оплетали его подобно жгутам, как безглазые черви, обжимают крыс в канализации.
Вторая рука у начальника усохла. Кости пронзили кожу, выпирая подобно когтям. Суставы наоборот воспалились и краснели, как наливные фрукты. Напоминали плоды, что заключенные собирали в теплицах. Собирали, но не могли отведать их – рты были или зашиты и опломбированы или, если надсмотрщики попались милосерднее, просто закрыты намордником.
Оружие вывалилось из руки начальника, скользнуло на другой край стола.
– Гражданин! Приказываю тебе исполнять!
– Да не буду, уймись уже.
Из бокового рта начальник продолжали сыпаться угрозы, перемежающиеся упоминанием каких-то законов, подзаконных актов, местных распоряжений, решений исполнителей. Номера, параграфы, ссылки и апелляция к авторитетам, что сгинули еще до апокалипсиса.
Человек обошел стол, стараясь не приближаться к начальнику. Пусть его пальчики не способны обхватить ствол – конкретно это оружие, массивное, символичное, выбранное по-глупости. Нет бы взять осадный лазер на треноге, что управляется нажатием кнопок.
Пальцы вполне могут обхватить торс небольшого человечка, сжаться на его горле. Выдавить глаза, в конце концов. Пусть заболевший сделает это не так изящно, скорее просто раздавить глазные яблоки, чем выдавит их из глазниц…
Человек мотнул головой и принялся осматривать. Горланящая масса плоти раздражала и отвлекала. Но пусть продолжает. Этот шум заставляет сконцентрироваться и собраться с мыслями.
Сбоку висела карта района. Заглавие все то же. Стрелочки указывали на соседние районы, другая юрисдикция, враги и конкуренты. Когда-то были. А теперь бессмысленные значки на полотне.
Ничего знакомого. В памяти не отозвалось ничего. Да, она пострадала – камера, суд, затем лагерь с его теплицами, потом какое-то время до апокалипсиса. Теперь вот пытка голодом и жаждой. Странно, что ячейки не посыпались, и хоть что-то сохранилось в памяти. Как ожидаемо – самое плохое.
От этого не избавиться даже по ту сторону бытия. Во тьме и небытии все это останется. Даже когда человека не станет и планшет с его досье будет утилизирован…
Под картой располагался стол из натурального материала, пахло от него лаком и чуждостью. Запах перешибал вонь раздавшейся плоти. Он не был приятным, скорее – непривычным. Человек поморщился, щелкнул пальцем по пустым бутылкам, похожим на высеченные из льда фигуры.
Сбоку находился терминал связи: многочисленные рубильники, кабели, мониторы, решетки микрофонов и динамиков. Массивное, грубое сооружение выбивалось из утонченной, приятной глазу атмосферы комнаты. Это абсолютно утилитарное устройство, предназначенное для координации жизни в бастионе и, шире, целого района. Где-то наверняка должен располагаться красный терминал с одной единственной кнопкой, но гость не увидел его.
Заболевший пробулькал возражения, когда почувствовал, не увидел, что гражданский начал щелкать тумблерами и крутить переключатели.
Терминал был мертв. Связи ни с внешним миром, ни с бастионом не было. В столе начальника наверняка имеются дублирующие системы, благодаря которым что-то здесь еще функционирует. Система продолжала реагировать на вторжение. Проверить стол начальника не представлялось возможным.
Несколько комодов, вмурованный в стену сейф, подпирающий потолок. К сожалению закрыт. А начальник не пожелал сказать код доступа. К тому же тут имелась сенсорная панель. Для сканирования отпечатка? Или следовало нарисовать графический ключ? Гость этого не знал, а нынешний хозяин кабинета вполне возможно не получил весь доступ к системам.
Куда он дел труп прошлого начальника, уже не заботило человека. Здесь полно мертвецов, а смерть приведет их всех к недостижимого ранее равенству.
В сейфе наверняка лежало оружие. Документы смысла здесь хранить нет. Жаль, что открыть не получилось. Оружие у начальника много лучше, чем у рядовых. Не эти жалкие лучевики, винтовки и тяжелое вооружение.
Человека удивили эти эмоции. Мысли до того странные, непривычные. Ведь он раньше о таком не задумывался. А эти мысли – это ведь мечты. Мечтать он давно разучился. Утратив личность, полностью лишившись лица, а теперь уже окунувшись в разлагающееся нутро города, какие уж тут мечты.
И вот, хочется обладать настоящим оружием. Совершенным оружием.
– Я не позволю тебе покинуть помещение! – угрожал начальник кабинета.
Человек пожал плечами. Убить это он успеет всегда. С настройками доступа как-нибудь разберется.
А пока он по жестко закрепленной лестнице поднялся на верхний ярус. Чтобы не слушать ворчание монстра внизу, человек запер люк и включил свет в верхней комнате. Люк имел противовзрывную защиту, фиксировался в пазах распорками. Белое покрытие на нем защищало от воздействия лазера. В общем, надежно и безопасно. А главное, отсекает крики внизу.
Погрузившись в тишину, человек вздохнул с облегчением.
Впервые за долгое время. Чувство было странным, непривычным, как привет из далекого прошлого. Человек уже не помнил тех времен, когда мог сказать, что находится в безопасности.
Глава 4
Личные покои начальника отличались комфортом, какого лишены большинство граждан. При этом никакого китча, аляповатой роскоши. Это все-таки не личные владения бывшего хозяина бастиона. Это казенное имущество, что передано во временное пользование.
В любой момент эти привилегии могут отобрать. Главный страж района всего лишь гость. Время и принципы власти настоящие хозяева его судьбы.
Это помещение должно внушать уважение, трепет пред личностью начальника. Однако человек испытал только разочарование. Будь тут хоть яркие занавеси из гобеленов ручной выделки, золотая ванная комната, развешенные по стенам охотничьи трофеи – этого ждешь от одного из влиятельнейших людей.
Не хватало индивидуальности. А без нее, не существовало человека.
Даже сам способ входа – через лестницу и люк, уже выглядели странно. Нет подъемника. С кухней помещение никак не связано.
У входа свалены в кучу планшеты и золотые слитки. В городе не использовалась наличность, такого понятия у них просто не существовало, но золото имело цену. Его использовали на производстве, что делало металл ценным и востребованным. Добыть его с закрытых предприятий сложно, опять же это отражает его стоимость.
Полсотни слитков, явно кустарное производство. В металле наверняка полно примесей. Потеря качества. Глупость с одной стороны. Разумный подход – с другой. Жителям всегда требуется способ нефиксируемого взаимодействия.
