Слабоумный Херувим!»
Но теперь не до улыбок,
Что-то ёкнуло в груди,
Да ещё второй убыток
Со крылами позади.
Ну и ночь – не дать, не взять,
«Говоришь, к девице лез?
Ну, давай, пойдём искать…
Не Амур ты, точно бес».
Поселил во мне смятение,
Образ нежный подарил,
Нет тебе теперь прощения,
Ты меня в неё влюбил!
А теперь, друзья жар птицы,
Натяните тетиву.
Как найдём мы ту девицу,
Вмиг запустите стрелу.
Тут заметил я смущение…
Крылья мнут, кряхтят, ворчат.
Молвит с дрожью от волнения:
«Я уж был там час назад…
Ну, скорее и без лжи,
Расскажи всё про неё,
Да всю правду доложи,
Что случилось там ещё?»
Про издержки производства,
Заикаясь как дитя,
Про гусарское притворство
Начал он грузить меня.
Дескать, нету в жизни счастья,
Он ее влюбить сумел,
На гусара, в одночасья,
Не хватило сраных стрел.
Мол, вина я сам всему,
Что коллегу его поил,
Ту злосчастную стрелу
Для гусара он хранил.
Так что надо переждать,
Всё займёт свои места,
От гусара, так сказать,
Пусть излечится сама.
Утро вечера мудрее,
Завтра мы достанем стрел,
Спать иди, ложись скорей,
Нам грядет немало дел.
«Вот утешил, так утешил…
Спать, когда она с другим.
Ты, Амур, совсем опешил,
Собираемся засим» …
Вдоль по улице пустой
Спотыкаются спеша,
Вопрос решают не простой
Два Амура – алкаша.
«Эй, хозяин, не гони…
Хмель нам крылья повязал…
Хватит на твой век любви,
Водки бы чуток достал».
Вот уже ворот мираж
И меня бросает в жар,
Отъезжает экипаж
В нём девица и гусар.
Да, любят девушки гусаров,
Впрочем, как их не любить?
Звон шампанского бокалов
Гусар может одарить!
Понесло на рифы лодку,
Паровоз спустил свой пар…
«Что скулил ты там про водку?
Ну, пойдём в ближайший бар» …
Рано утром на похмелье
Чай сомнений заварил,
Взял тоски густой варенье,
Хлеб печали надломил.
Не ласкает больше глаз
Замка мощь и красота,
Опротивело за раз,
Что ваял я на века.
Стены сильно обветшали,
Башен вид стал мне смешон.
Флаг мой ветры растрепали,
Бесит цвет глухих окон.
Снег оттаил, слякоть всюду,
Солнца свет глаза томит.
На такое вот на чудо
Нужен только динамит.
Жуть как ломит голова,
Не могу не есть, не спать:
«Чёрт! Да ведь на ней рога.
Ах, Амур! Чтоб твою мать…
Где ты, сволочь, дармоед?
Всё равно тебя найду!»
Но двукрылый даже след
Не оставил на снегу.
«Ой, допрыгался, беда!
Лобзик нужен позарез.
Ах вы злобные рога
Совершу я вам обрез».
Сколько я их не пилил
Не осталось даже вех,
Если б я со зверем жил,
