А из-за того, что спускаюсь медленно по лестнице. Подмечаю свою цель, направляюсь к ней. Почти подхожу к намеченному мужчине.
Он уже успел отойти от стены и подойти к своему столу. Ладонями опереться о его край и начать наблюдать за игрой друзей. Ждать своей очереди на удар.
Незатейливо подхожу к ним, сама понимая, как выгляжу со стороны. Нелепо и глупо.
Но перспектива отрабатывать своим телом сотни тысяч евро, если не больше, меня не радует.
Поэтому страх и волнение засовываю глубоко и надолго. Поднимаю аккуратно руки и тянусь позади к молнии на платье, чуть опуская собачку вниз.
Не свожу взгляда с мужчины, который продолжает незаинтересованно, ради галочки, смотреть за игрой.
Пытаюсь не спалиться, пока все игроки спокойно наблюдают за ударами и шарами.
Опускаю руки, убеждаюсь, что меня никто не заметил и непринуждённо подхожу к их столу. Точно к цели.
– Извините, – отвлекаю его виноватым тоном.
Он не спешит. И это нервирует.
Но поворачивается, смотрит на меня своим ледяным взглядом.
Серые глаза, которые с трудом рассматриваю в темноте, будто светятся.
Морозная стужа летит в мою сторону и покрывает тело инеем.
Я уже начинаю сомневаться в своих действиях, но… Нет. Пути назад нет.
– Простите, что отвлекаю, – натягиваю скромную улыбку. Пока в голове закрадывается неудачная мысль. Он настолько равнодушно смотрит в мою сторону, что кажется, сканирует меня взглядом. Читает всё, что находится у меня сейчас в черепушке. И готов послать куда подальше. – Мне очень неловко.
Как хорошо, что хотя бы это чувство не приходится изображать!
Мне действительно неловко. Смущение бьёт ключом к щекам. Потому что помимо леденящего взгляда… Незнакомец красивый. Очень. Особенно вблизи, когда вижу его не сверху вниз и вдали.
– Не могли бы вы застегнуть мне молнию на платье? Расстегнулась, не могу дотянуться, – глупая идея, которая не сработает.
А что потом, Виол? Скажешь спасибо и уйдёшь?
Надеюсь, что что-нибудь придумаю.
– Поворачивайся.
От этого тона и голоса мурашки коликами бегут по спине. Вкрадчивый, хрипловатый и бесстрастный. Немного резковат, твёрд.
И мужчина явно намерен покончить со своей проблемой быстро.
Разворачиваюсь, как можно быстрее, а сама сгораю от стыда, когда показываю ему полуобнажённую спину.
Улавливаю тихие смешки, и даже его друзья кажется мой подкат слегка неудачным.
Закусываю губу, а сама соображаю, что делать дальше.
Но не могу и составить примерный диалог. Его пальцы уверенно смыкаются на месте, до куда расстегнула молнию.
Касаются замка, пройдясь по позвонку. И это одно, мимолётное касание вызывает волну тревоги во всём теле.
Секунда и всё прекращается. Всё это время не дышу, и даже не думаю о плане.
И когда горячие ладони пропадают с тела, не знаю, что и сказать. Поворачиваюсь обратно и опять съёживаюсь под этим холодным и диким взглядом.
– С-спасибо, – голос отчего-то дрожит. Он кивает, хватает кий, который отложил чтобы помочь мне и возвращается к игре.
И это всё?
То есть – конец?
У меня ничего не вышло?
Да, план недейственный… Но мог хотя бы задержаться на минуту?
– А присоединяйтесь к нам, – внезапно разносится с другой стороны стола. Перевожу всё внимание на мужчину и узнаю в говорившем человека, с которым моя цель вернулась к столу.
И знал бы он, как я ему сейчас благодарна!
Без него стояла и мялась бы как школьница у доски!
– Нам как раз не хватает женского внимания, – ухмылка озаряет его смуглое лицо.
– Я-я не уверена, – обхватываю себя руками, закрываясь. – Я плохо играю в бильярд.
И не умею врать. Я уверена, что мне нужно остаться здесь, но если быстро соглашусь… не подозрительно ли?
Господи, во что я только ввязалась? Но Кама точно не справилась бы. И пришлось бы тогда… Нет, нет. Этого не будет.
– Рихтер научит, – стреляет взглядом на мужчину, стоявшего рядом со мной.
Так значит, Рихтер… Фамилия ему подходит. Благородное. Он и движется также. Грациозно, с какой-то изюминкой. Сдержанный. Непоколебимый. Как и присуще всем судьям.*
Взгляд только пугающий. Обо всём говорящий. Первая его реакция на меня – раздражение. Отвлекла его от игры.
– Ты же не против, друг?
Последнее слово сказано с издёвкой. Но не обращаю на это внимания.
Замираю и прислушиваюсь. Музыка летит мимо ушей, как и бешено стучащее сердце. От его ответа сейчас станет известно… Окажемся ли мы с сестрой в безвыходной ситуации, или же выйдем сухими из воды.
И когда он кидает следующие волнующие меня слова – сердце останавливается. От его приговора. *Рихтер (обозначение) – судья.
Глава 3
– Пусть.
Одно слово. Пять букв. А сколько облегчения он приносит в мою душу.
Слегка расслабляюсь и натянуто улыбаюсь.
Полдела сделано, осталось не накосячить.
– Тогда… Я пока посмотрю, если вы не против, – пытаюсь, чтобы тон казался непринуждённым. Но на самом деле трясусь под этими взглядами.
Их шестеро. Зал небольшой, за другими столами ещё игроки. Но один из них уже засобирался на выход.
И меня пугает тот факт, что… Здесь одни мужчины. Захотят изнасиловать – утащат, и пикнуть не успею.
Где они… Шесть бугаев и я. А мне ведь нужен всего лишь один…
Тот, кто совершенно не обращает на меня внимания. Полностью поглощён игрой.
Меняет кий из вертикального положения на горизонтальный. Наклоняется. Смотрит на шар со своего угла обзора, и уверенно ударяет по белому мячу, который несётся от одного шара к другому. И те успешно попадают в лунки, через сложный путь.
– Я в тебе не сомневался, – усмехается его товарищ. – У вас будет хороший учитель… Как зовут прелестную леди?
Он вздёргивает вопросительно бровь.
И я тушуюсь. Сказать своё имя, или же…
– Жанна, – представляюсь русским именем. Нет смысла врать и претворяться немкой. Мой акцент меня выдаёт.
– Красивое имя, Жанна, – кажется, он ехидствует. Чёрт! Ну, почему он говорит со мной? Другой мне нужен! Поэтому нужно лезть из кожи вон, чтобы заставить этого красавчика обратить на себя всё внимание. – Может, попробуешь?
Он кивает на стол. И быстро с «вы» переходит на «ты».
Сглатываю и всё же отказываюсь.
– Я не…
– Играй, – этот голос такой же холодный, как и взгляд нового знакомого. Озноб проскальзывает по всему телу от одного только слова.
Лучше бы он молчал.
Воздух вокруг будто электризуется. А в комнате воцаряется удушающая атмосфера. Я боюсь сделать и шага.
Все утихают и ждут только моих действий. Каждый наблюдает за мной. И от этого напрягаюсь сильнее.
Рихтер поворачивает голову в мою сторону.
– Ты ведь сюда играть пришла.
Эта фраза сказана с каким-то подвохом.
Будто он видит меня насквозь.
Залезает в мысли, проходит по моим укромным уголкам, всем воображаемым полочкам и считывает всю информацию.
Словно знает, зачем я здесь.
– Да… – всё же выдыхаю и принимаю в руки кий, который всё это время протягивал мне мужчина. Поднимаю дрожащую ладонь и чуть не выхватываю палку из его рук.
Только бы дрожь пальцев не увидел. Меня опять начинает трясти.
На самом деле… На это задание я ещё больше хреновый вариант, чем сестра.
Меня часто накрывает. Я могу проколоться только из-за тремора и дрожащего голоса. Так ещё и момент такой… Волнующий.
Провалюсь… И мне и Каме будет плохо.
Беру неловко кий в руки и повторяю за всеми. Наклоняюсь, вытягиваю его. Хорошо, что белый шар лежит прямо передо мной. Удобно. Если сейчас ударю, может, хотя бы не опозорюсь. А если и да… Придётся глупо смеяться. А я не умею.
Внезапно чувствую рядом с собой что-то тёплое. Человек. Мужчина. Тот, что мне нужен.
Ладонь опускается на ягодицу, скользит на бедро.
– Расслабься, – звучит как указание.
Да попробуй здесь расслабится, когда тебя в такой ситуации лапают…
А ведь пока я тушевалась из бильярдного зала ушли почти все остальные. Эти шестеро… Остаются здесь одни. И я.
Нет, участвовать в оргии я не хочу. Но… Мне нужен этот человек, который сейчас без стеснения трогает меня. Ведёт ладонью выше на спину. Останавливается на середине и слегка надавливает.
– Выгнись.
И зачем всё это?
Не понимаю. Нужно было прочитать хотя бы как играть в бильярд. Но я не знала, куда еду.
– Так вид эротичней.
Меня напрягают такие пошлые слова в компании остальных. Кто-то хихикнул, а кто-то пустил едкую шутку про кий и шары.
И опять паника подступает к горлу. Жутко волнительно от того, что сейчас все взгляды направлены на меня.
А мужчина всё же заставляет меня прогнуться.
Чувствую его ногу своим бедром. Своей обнажённой кожей. Юбка слегка задирается, и я проклинаю это платье. А тот старик всё кричал, что оно длинное.
Посмотрела бы я на него сейчас… Попробовал бы сам.
Мужчина, которого назвали Рихтером наклоняется. Ощущаю его присутствие рядом. Тепло, исходящее от груди.
