– Чёрт его знает! – наугад проорал Вальдман, – не мешало бы это выяснить!
Стрелок давно уже был в человеческом обличии, в полной экипировке и даже относительном порядке. Само собой, если не считать щедрого слоя чёрной крови на всём теле и, особенно, на лице.
– Возьмите, кого надо, герр, и проверьте, – приказал кондатьер, – и поторопитесь, пока нас всех здесь не сожрали.
Вальдман оглянулся вокруг, незанятых людей он не нашёл.
– Даэвин, Грод, идём, – позвал, наконец, он, – времени нет, давайте.
– Идите! – закричал эльф, – я своих не брошу!
Стрелок, вместо возражений, впился когтями ему в плечо.
– Нам нужен толковый боец на башне, – твёрдо сказал он, – Мы гораздо быстрее поможем твоим остроухим, если снесём к чертям эту толу. Пошли!
Затем стрелок умчался по стене, а Даэвину пришлось замешкался: пара орков перелезали частокол на его участке. Однако, когда стена оказалась под защитой, он сразу же бросился за стремительно несущимися по лестнице Гродом и Вальдманом. Эльф чувствовал, что поступает правильно, что это единственный возможный вариант из всех возможных. Но мысль о том, что он лишь дезертировал с поля боя, никак не хотела его покинуть по пути наверх.
Даэвин решил послать вообще все мысли куда подальше и начать обдумывать их потом. И это казалось верным решением.
Наёмники вбежали по высокой лестнице наверх, в караулку. Они увидели, что даже в пролёте между бревенчатыми перегородками торчали матово-чёрные острые наконечники болтов. Оказывается, орки теперь неплохо владеют арбалетами.
Картина, представшая перед теми, кто пришёл к орудию, была отвратительной. Прямо перед порогом караулки медленно растеклась вязкая лужа крови, просачивающаяся сквозь щели в полу. У пушки лежали два изломанных трупа. На них не было живого места от стрел, один из солдат крепко сжимал в побелевших пальцах всё ещё тлеющий фитиль.
– Ты знаешь, как с этой штукой обращаться? – Вальдман отправил вопрос куда-то в пространство, и ему очень хотелось услышать ответ.
– Снарядов нет, – спокойно ответил гоблин, уже обдумывая план красивой смерти, – правда, есть порох.
– Что будем делать? – спросил Даэвин.
– Для начала, попробуем вырвать фитиль у парня, – с сочувствием, но строго сказал Вальдман, – Грод, у тебя есть бутылки с зажигательной смесью?
Гоблин покачал головой.
– Не-а, – не терпящим возражений тоном ответил он, – Просто сделаем много огня, ещё и пушку разнесёт. Ты чего хочешь добиться, скажи?
И тут озарение тонкой шеренгой фотонов стреножило гоблинский мозг, словно петля из раскалённой проволоки. Его лицо приобрело удивлённое выражение лица, а глаза отбросили невидимые искорки.
Он поднял восхищённый взгляд на товарищей.
– Ребяяят…– начал он, но Вальдман остановил его рукой.
– Тихо, не спугни думку, – сказал он, вращая в голове какую-то мысль.
Эльф поглядел сперва на одного, потом на другого наёмника, и то, что он в них заметил, ему совершенно не понравилось.
– Что… вы хотите сделать? – настороженно спросил он.
Грод почесал подбородок когтистой лапкой.
– После этого нас по головке не погладят, – рассудил он.
– Победителей не судят, – резонно ответил Вальдман, – а проигравших не останется, если дальше так пойдёт. Так что лучше молись, чтобы металл оказался достаточно прочным.
– Да что происходит, чёрт побери, – вскричал Даэвин.
На самом деле, он уже начал догадываться, что будет дальше, но поверить в это никак не мог: состояние безумия пока ещё не постучалось в его двери.
– Гномья работа, – гоблин похлопал остывающую пушку по борту, как лошадь, – Голову на отсечение, выдержит.
– Нужно подгадать момент, – отметил Вальдман.
– А вон он, подкатывает, – указал гоблин узловатым когтистым пальцем в орочью толпу.
То, что наёмники увидели в бурлящей толпе под стенами, определённо превзошло все их ожидания от сегодняшнего дня. Прочный деревянный остов, обитые железом широкие колёса, толстые якорные цепи, на которых покачивалась каменная колонна с медным набалдашником – таран был сделан отменно.
Он катил между рядами орков под их общий гвалт и приближался к крепости с неотвратимой неизбежностью. Таран всем своим видом говорил о том, что рано или поздно прочные створки городских ворот встретятся с ним и превратятся в мелкую щепу для погребальных костров.
Не раз во время походов в горы солдаты отмечали про себя, что какая-никакая, а творческая жилка у зеленокожих всё-таки присутствует, изуродованная, но не безнадёжная. Иногда орки просто-таки-напросто заставляли себя уважать.
Вальдман пришёл в лёгкое оцепенение. Затем, придя в себя, он принялся хватать пороховые картузы из кранцев и быстро подносить их к орудию.
– Доставай, всё, что есть, – говорил он на ходу, – Нам нужен хороший заряд.
– Неужели вы…– Даэвин сам ужаснулся своей мысли и не сыскал сил озвучить её до конца.
– Да! – весело ответил гоблин, – мы собираемся уронить эту хреновину на таран!
Эльф не нашёлся с ответом, вместо этого они принялся запихивать картузы в жерло орудия один за другим, пока порох не начал высыпаться наружу крупными горстями. Параллельно с этим Грод опустошал в пушечный ствол через фитильное отверстие бутылки с маслом, зажигательной смесью и спиртосодержащими эликсирами.
Что-то ужасающе неправильное крылось за этим процессом. Чем больше уставали наёмники, тем сильнее у них складывалось ощущение, что реальность утекала сквозь пальцы, как будто в полусне. Когда всё было кончено, орудие общими усилиями содрали с лафета и подкатили к краю наблюдательной площадки. Толстые перекладины балкона выломали заранее.
– Вы уверены, что это сработает? – запыхавшись, спросил Даэвин.
Стрелок и гоблин переглянулись, затем оба пожали плечами.
– Нет, – ответили они.
Жерло орудия вмиг оказалось забито ведром, промасленный фитиль установлен в отверстие для протравника, и всё было готово к фейерверку, однако поджечь фитиль так и не удалось.
Неожиданно с соломенной крыши свесилась огромная орочья голова. Голова недоумённо осмотрелась, покрутилась, а затем оскалилась в гримасе ярости при виде изумлённого эльфа.
– Да твою мать, – проворчал Грод, закатив глаза.
Дэвин машинально срезал голову одним взмахом клинка, даже не успев отойти от шока. Голова полетела вниз, вслед за ней с крыши медленно соскользнуло и всё тело. Только потом из окон, сверху, снизу, с лестницы, ото всюду постепенно начали показываться другие орки. Взгляды их были весьма кровожадными.
Вальдман бросился на них молча, двоих сразу же столкнул вниз, третьего повалил на пол и упорно пытался начисто выдавить ему глаза. Вслед за Вальдманом в бой вступил и Даэвин, яростно разрезая на куски всю подвернувшуюся под горячую руку плоть. Где-то в это же время Грода атаковал орки, которые, судя по всему, оказались умнее остальных и зашли в помещение из окна, с фланга, однако им это не помогло.
Таран тем временем всё ближе и ближе подкатывали к воротам, орки наглели всё сильнее. До товарищей начало доходить, что они ещё долго могут так развлекаться, но дело, увы, само себя не сделает. Теперь они всеми силами пробивались к орудию, наплевав на защиту лестницы, чтобы столкнуть его к чёртовой матери вниз, даже не думая, что будет дальше. Возможно, оно само по себе как-нибудь разнесёт таран в клочья, даже не взорвавшись, и день будет спасён.
Орки, кажется, тоже поняли, что происходит, а потому грудой навалились на наёмников, мешая им продвинуться вперёд. Те, в свою очередь, уже не могли толком прорываться дальше: их ноги постоянно поскальзывались в кровавых лужах, а руки уже болели от блокируемых ударов. Казалось, ещё немного, и всё закончится: их просто выкинут с башни, а таран выломает ворота, орки войдут в город.
Но тут случилось неожиданное, и настолько странное, что многие даже не восприняли бы это за простую случайность. Таран, добравшийся наконец до ворот, ударил в створки с такой силой, что башню и барбакан чуть не свалило наземь. Во всяком случае, тряхнуло, как следует, настолько, что жаровня, закреплённая на одном из брёвен, поддерживающем крышу, упала вниз и случайно зажгла фитиль.
А затем орудие, и без того покатывающееся туда-сюда и ломающее ноги то одному, то другому, спокойно и почти беззвучно ушло вниз, за край.
Убегали быстро, спонтанно и сверкая пятками. Как товарищи оказались на лестнице, укрытые тяжёлой бочкой, никто из них позже не вспомнит. Но у каждого в памяти навсегда отпечатаются те выражения, которые были написаны на лицах орках, когда они осознали всю трагедию своего положения.
А затем…затем свершилось.
Перед тем, как кровь брызнула у некоторых бойцов из ушей, над крепостью на несколько мгновений зависла абсолютная, космическая тишина. Молчание окутало ряды орков, таран завис на пике размаха, люди прекратили стрелять.
А затем грохот по кускам развалил атмосферу, спровоцировав пару-тройку обвалов в горах и вызывая дожди где-то на равнине, в основном, в штанах. Чугун всё-таки не выдержал, орудие свалилось на таран, переломило его пополам, а потом рвануло, как следует. При ударе борта раскололись, словно хрусталь, и теперь разлетались в стороны в виде горячей шрапнели.
Крупные кусочки пробивали черепа и плоть, а мелкие вплавлялись в кости и выжигали глаза. Люди пригнулись ещё на стадии грохота, тем самым минимизировав потери. У орков же на открытой местности не осталось ни единого шанса. Таран немного добавил своей лепты в общий поражающий эффект, длинной щепой и каменной крошкой. Но ничто не могло сравнится по мощи с силой ударной волны.
Радиус поражения превзошёл все ожидания: на пятьдесят метров вглубь рядов орков сейчас простирался дымящийся и слега подгорающий трупный ковёр. Разорванные тела, конечности, зубы, осколки костей украшали всю стену до самого верха, некоторые из них продолжали тлеть.
Эффект был настолько велик и резок, что ворота крепости моментально, в один миг, окрасились в чёрный цвет.
И над всем полем боя разносился всепоглощающий густой туман, насквозь пропитывая всё вокруг, особенно одежду, сладковато-едким запахом горящего мяса.
Когда ушам Вальдмана вновь открылся неведомый и таинственный мир внешних звуков, он оторвал окровавленные руки от своего лица и попытался кое-как подняться хотя бы на колени. Упав обратно на зад, он произнёс:
– Я бы сейчас всё отдал, чтобы никуда отсюда не выходить.
Само собой, его никто не услышал, все вокруг были слишком заняты, лёжа в позе зародыша и крепко-накрепко сжимая руками голову.
***
Вальдман выбрался из башни на стену, волоча за собой два вяло сопротивляющихся стонущих тела. Глаза его тут же атаковало яркое предвечернее солнце, похоже, он провалялся без сознания гораздо дольше, чем рассчитывал. Однако вокруг не было ни выстрелов, ни звона стали, вообще никакого особого шума.
Оглядев деревянный помост, его обитателей и внутренний двор, стрелок пришёл к неутешительному выводу:
– Ага, похоже, тут все такие.
Неловкий момент – контузия. Пока она атакует незащищённый мозг, сознание жертвы пребывает в таком непонимании происходящего, какое не может позволить себе ни один дурман. Уши настойчиво отзванивают церковную обедню, а перед глазами пляшут немыслимые образы, картинки, формы, которые вызывают чудовищную головную боль.
Тело тем временем перестаёт контролировать мышцы и плюёт на инстинкты, просто отходя на второй план. Даже, если каким-то чудом ноги при этом отбиваются от стада и всё ещё несут на себе куда-то весь остальной бесполезный набор субпродуктов, то движения при этом становятся абсолютно случайны. Место, куда в очередной раз упадёт стопа, остаётся загадкой до самого финала.
Вот как раз сейчас нечто подобное и творилось вокруг. Одни орали, другие лили слёзы, третьих рвало от всей души, иные постоянно вздрагивал из-за приливов адреналина, а кто-то прямо на глазах Вальдмана навернулся со стены.
И над всем этим, как летний бриз над морской волной, вольно летал по кругу густой запах свежего дерьма.
Прямо под ногами стрелка один из людей пришёл в себя, он открыл глаза и серьёзно посмотрел на него. Затем у человека хватило сил слегка подняться, а потом даже заговорить. Из-за слоя сажи узнать его было трудно, однако голос был вполне знаком.
– Какого чёрта здесь произошло, вот что я хочу знать, – сказал человек.
– Пришлось действовать срочно, герр Штраух, – спокойно ответил стрелок, – Я потом всё объясню.
Через час, после того, как все наконец пришли в себя и последних раненых уволокли в тыл, отмывать от страха, двое командиров, верберд и несколько рыцарей сидели в кабинете Штрауха и тщательно обдумывали насущный вопрос.
– И что нам делать дальше?
– А чёрт его знает, – честно сказал Штраух, – Пока зеленокожие отступили, но у нас острая нехватка людей и боеприпасов. До следующей ночи нам точно не продержаться. Есть какие-нибудь соображения?
Почему-то сейчас Вальдман подумал о том, как Штраух после этого вопроса заранее готовится к потоку тупейших решений.
Но вместо гомона и шума предложений последовала гробовая тишина.
– Я понял, – спокойно откликнулся комендант.
– Если мы!…
– Сейчас не до глупой отваги, герр Шахт. – кондотьер, не меняя тона, прервал рыцаря.
Формально, Штраух был ниже по званию самого захудалого эсквайра каждого из орденов где-то на полголовы. Однако настало такое время, когда субординация уступает место опыту, и у коменданта его было хоть отбавляй.
– Можно попробовать использовать мешки с порохом, – выдал кто-то из дальних рядов, – Поджигать и бросать вниз, у нас ведь ещё остались.
– Правда тогда мы подожжём собственный частокол, – возразил Даэвин, – По нему, конечно, орки не полезут, но им и не придётся. Просто чуть-чуть подождать.
Н какое-то время в комнате снова воцарилась неловкая тишина.
– А если бросать достаточно далеко? – вновь спросил один из рыцарей.
– Им явно понравилась эта идея, с мешками, – шепнул на ухо Вальдману Грод.
– Конечно, – тихо ответил стрелок, – за стену-то, теперь, не больно хочется.
А рыцари тем временем спорили и переругивались, тактично выясняя, чей род древнее, чей орден сильнее и чей меч длиннее. Офицеры не отставали от них, выдвигая одно параллельное предложение за другим, однако в общем шуме совершенно никто не мог разобрать ни слова.
В конце концов, свару прервал резкий пистолетный выстрел, мигом отдавшийся в ушах спорщиков тонким и пронзительным писком. Комнату заволокло дымом.
– Итак, господа, – заговорил Штраух, опуская пистоль, – ничего дельного я так и не услышал, а это значит…
– Нужны катапульты, – внезапно подал голос Вальдман.
Штраух уставился на него с неподдельным интересом.
– Несколько верёвок, доски, противовесы, и готово, – продолжал стрелок, пользуясь тишиной, – главное, пристреляться, как следует. За ночь сделаем, утром отработаем стрельбу.
– Ну, – крякнул офицер-канонир, – эт мы могём, собсна, тольк пороху-то мало будет, ещё бы зажигалку какую.
– И ещё, – продолжил какой-то рыцарь, – где же мы возьмём доски?
– Займём, – предложил Вальдман, – разберём несколько домов в городе, из тех, что похуже, и организуем несколько точек по периметру.
– А за зажигалку не беспокойтесь, – добавил Грод, – есть у меня одна идея, но для этого мне, в смысле, нам с друзьями, придётся совершить ночной рейд. Остальным сидеть тихо, как мыши, ясно?
