Всё это время исполинский голем стоял как вкопанный, то и дело переводя взгляд с Маши на меня и наоборот. Его глаза так выразительно мигали, что уж совсем стало жалко переплавлять его обратно в скучный валун. Всё равно что убить человека.
– Итак, – торжественно провозгласил Валик.
Девушка вцепилась в меня взглядом, предвкушая очередное идиотское указание, которое ещё больше подорвёт её планы на жизнь. Хотя, что может сравниться с проникновением в голову глиняного паразита, диктующего свою волю?
– Вы у нас ребятки социализированные, – начал подводить к основной мысли человечек. – У тебя, Слава, есть работа. Машенька учится, хоть и не на отлично.
– Эй! – возмутилась красотка. – Память не трожь.
– Мы не хотим, но приходится, – вздохнул голем. – Перед тем, как идти спать, Слава наделает запас моих собратьев с теми же характеристиками. То есть, габариты поменьше, интеллект повыше. А с утра вы оба набьёте ими свои карманы и начнёте распространять по ушам знакомых.
– А можно не надо? – неуверенно спросила Маша.
Её боевой настрой почти улетучился из-за постоянных вливаний Камиля.
– Увы, нет, – честно сказал Валик.
Огромный голем вдруг посмотрел на нас с сочувствием. У него выросли бровки, сразу приняв нужное положение, а глаза блестели будто от слёз. Вылитый Чебурашка, только ещё трагичнее.
– Обойдёмся без сантиментов, – попросил человечек, уловив мои мысли. – Он всего лишь тупой истукан. Давай быстрее.
– Он же твой побратим, – удивился я. – Или ты делишь их на сорта?
– Ну, я… – потерялся голем.
– Нам нужны отборные ребята! – воскликнул Камиль. – Умные, красивые, талантливые. Слыхали что-нибудь про евгенику?
– Желательно с нордическим характером, – подхватил я в тон.
– Вот именно! – завёлся человечек, но быстро понял свою ошибку и прикусил язык.
Комедия начала превращаться в драму. В наших с Машей головах сидели два глиняных фашиста, которые даже своим ребятам замеряли черепа.
– Ну ты не руби с плеча, – осторожно произнёс Валик. – Жизни всех големов важны, конечно. Только дело в выживании нашего вида. Грядёт национально-освободительная война. Поэтому без жертв не обойтись. Поверьте, этот громила даже не осознаёт себя. Представьте, что срываете яблоко с дерева. Или, на худой конец, забиваете скотину. Вы же постоянно этим занимаетесь, люди. Так какая разница, кто в роли этой самой скотины?
– Отличное сравнение, – фыркнула Маша. – Вы же ничем не отличаетесь от…
– Вас? – перебил девушку Камиль.
– Не мешай, – попросил Валик и, спустя короткую паузу, продолжил: – От вас?
– От всех, – твёрдо сказала красотка, не сбавляя накала страстей. – В чём ваша идея? Вы хотите обеспечить свободу големов или превосходство одной конкретной расы над остальными?
– Мы хотим свободы для каждого, – пафосно ответил человечек. – Ну помните, как у Робеспьера? “Свобода, равенство, братство”.
– Ты хоть знаешь, как он закончил? – спросила Маша.
– Мы закончим по-другому, – радостно воскликнул Камиль, не осознавая двусмысленности фразы.
– Так, всё, – резко вступил я. – Не хочу я никого распылять. Вы уже совсем обалдели, товарищи големы!
– Но-но! – вальяжно отозвался Валик и перехватил контроль за моим телом.
Руки самовольно принялись вводить код отмены на незримой клавиатуре. А я мог разве что наблюдать за тем, как несчастный увалень тает на глазах, превращаясь в одну сплошную слезинку.
– За что? – тихонько прошептала Маша.
Камиль сковал и её, на всякий случай.
– Не надо сопротивляться, – почти нежно проговорил Валик. – Или больше никогда не получите свои тела обратно.
Нам оставалось только подчиниться. Так у нас был хоть призрачный шанс остановить големов.
***
Слегка покачиваясь от недосыпа, я встал у входа в бизнес-центр “Глобал-сити”. Здесь располагается моё место работы – дизайнерская контора “Креатив и Ко, лтд. ЧП Петренко”. Чтобы хоть немного зарядиться на предстоящий день, я наконец закурил сигарету. Спустя почти сутки после предыдущей. Табачный дым с увлечением проник в мои лёгкие, чем весьма их огорчил. Зато в лимбической системе отлегло.
Как бы забросить мелких големов в уши коллег, при условии, что внедрение инородного разума вызывает ярко выраженную болевую симптоматику?
Вряд ли стоит идти напролом. Тут нужна хитрость, чтобы не вызвать подозрений раньше времени.
Я вспомнил, что нам говорили в школе о вирусах. Люди давно ими не заражаются, но для общего развития всё равно изучают. Мало ли какая мутация произойдёт.
Главная задача вируса, если он вообще способен добраться до клетки живого человека, – не убить его, а только распространиться. Поэтому явных симптомов не бывает. Иначе люди сразу обнаружат инфекцию и вылечат. Волшебники – тем более.
Если, конечно, кто-то вообще сумеет заразиться. А то мы – народ добрый, но непредсказуемый.
Однажды, ещё при Советском Союзе, был популярен лозунг: “План выполнить и перевыполнить”. Мои коллеги до того перестарались, что случайно подарили людям сверхустойчивость к любым вирусам. На беду школьникам, которые держали градусник у радиатора в попытке прогулять занятия. И всё было бы прекрасно, но их расстреляли…
Вернее, надавали по ушам и перевели на другую должность. Вот такой у нас был “кровавый совок”. Тяжело вспоминать!
Волшебники тогда, конечно, сильно нарушили баланс, отобрав у природы естественный способ саморегуляции. Но человечество было только не против, а мир всё равно впоследствии адаптировался.
Зато мы всё равно изучали эту странную неклеточную форму жизни, что позволило мне скоротать время и придумать забавную метафору, которая вряд ли на практике чем-то поможет.
Вынырнуть из размышлений меня заставил Гена. Обычно он приходит позже – начальство, как-никак, – но сегодня шеф прямо-таки спешил на работу, чтобы не дай бог не пересечься с женой.
– Опять? – спросил я, пристально глядя на крупного потрёпанного парня, который всего-то на пять лет старше.
– Дай закурить, – сказал тот вместо ответа.
Значит, всю ночь ругались.
Я потянулся за пачкой, попутно сигнализируя Валику что пора. Один из мелких големов, пока я доставал сигарету, перебежал с куртки по моей руке и удачно спрятался в размолотых листьях табака. Не то чтобы я не сочувствовал Гене, только, во-первых, он начальник – а это уже весомая поддержка нашей операции. Во-вторых, слабый отклик вызывает у меня мужик, который возвращается домой к шести утра и что-то втирает о срочном совещании, хотя сам только что выполз из объятий девицы в своей подпольной квартире.
– Достала уже, – коротко сообщил Гена.
Я понимающе кивнул, больше переживая о том, чтобы шеф не поджёг голема вместе с табаком. А то Валик мог отреагировать как угодно. И тогда – прощай, свобода воли.
Но у человечка хватило сноровки выбраться из сигареты ровно за секунду до того, как её коснулся огонёк. Пользуясь своей незначительной массой, глиняный паразит аккуратно прополз по черенку “Беломорканала” и перебрался на лицо Гены.
– Спасибо что приехал, – кисло произнёс начальник, в упор не замечая голема. – Заказчики совсем озверели. Логотип им нужен до завтра, и точка. Я знаю, что у тебя выходной, но иначе мозгового штурма не получится.
Ветер сдул пепел прямо на Генин пиджак. Шеф брезгливо поморщился и отряхнулся.
А потом выронил сигарету, схватившись за правое ухо.
– У меня тоже вчера стреляло, – с сочувствием сообщил я. – Уж очень ветрено этим летом. Наверное, продуло.
Не знаю, зачем я это сказал, если голем и так сейчас пояснит шефу за жизнь.
Как и в случае с Машей, Гену затрясло, пока человечек в его голове адаптировался к нервной системе. Разница лишь в том, что Гена не пищал как маленькая девчонка, а рычал как большой мужчина. Только для голема уже всё было шито-крыто.
Когда шеф затих и ошалело на меня посмотрел, его личный паразит вышел на связь:
– Кхм-кхм, разрешите представиться. Сигал. Не Стивен, конечно. Просто в честь сигареты, по которой я сигал.
– Добро пожаловать в команду, – просиял Валик.
– Тс-с-с, – возмутился Камиль. – У Маши пара, не отвлекайте!
– Что у тебя там намешано? – бесцветным голосом спросил Гена, указывая на пачку, которую я так и держал в руках.
Шеф слышал всё то же самое, что и наша тесная компашка революционеров. Вот и представьте уровень его изумления.
– Я сейчас всё объясню.
Гена пресёк мои попытки обнять его за плечи и завести в офис.
– Не надо, – ответил он, глядя куда-то в себя. – Лучше пусть врачи объяснят. А ты иди работай, у нас дедлайны горят.
Гена попятился назад, к своему китайскому внедорожнику, открыл дверь и завёл движок. Через тонированное стекло его было не так хорошо видно. Только я и без этого знал, что лицо шефа по-прежнему выражало крайнюю оторопь.
В какую из ближайших поликлиник решил поехать начальник, я не имел понятия.
– Да господи, Сигал подскажет, – не выдержал моей тупости Валик.
– Цыц, я сказал! – рявкнул Камиль. – Знали бы вы, что Маша о вас думает.
– Могу представить, – ответил я, открывая дверь бизнес-центра. – Сигал, ты там спрячься поглубже, чтобы тебя не нашли. А ещё лучше – попробуй сымитировать у Гены воспаление уха. Чтобы смотрелось правдоподобнее.
– Отит, так отит, – не без удовольствия произнёс человечек в ответ.
Раз его вызывают не вирусы, а бактерии, врач легко поверит в бутафорию.
– Я не хотел этого говорить, – грустным голосом произнёс Валик, но тут же зазвучал игриво: – А нет, хотел! Генка-то посильнее тебя будет. Сопротивляется!
– Ну и? – тяжело вздохнул я, ожидая следующей порции унижений.
– Пока не поздно, зарази остальных. Иначе Гена тебе помешает.
Подавив вспышку ярости, я прикрыл за собой входную дверь.
Маленькая фирма “Креатив и Ко, лтд. ЧП Петренко” находится в самом закутке бизнес-центра и по совместительству торгово-развлекательного комплекса “Глобал-сити”. Меня до сих пор удивляет, как это не особо привлекательное название оказалось по соседству с серьёзными компаниями вроде “Ингосстраха” или сборищем игровых автоматов “Космик”. Их устоявшаяся репутация ну никак не сочеталась с нашей дурацкой припиской через запятую.
Хотя, справедливости ради, мы работаем достойно и в разы дешевле, чем другие конторы с дутым маркетингом. Секрет нашего успеха кроется всего в одном слове, и слово это – демпинг. Мы работаем как фрилансеры, которые берут заказы на аутсорсинг у более крупных, но ленивых исполнителей. Проще говоря, исполняем роль теневых субподрядчиков. Зарплата, увы, не ахти какая, но ипотеку в Южном Чертаново я вполне тяну.
Когда я дошёл до вывески с придурочным названием, в голове опять раздались голоса.
– Доехал до второй поликлиники, приём, как слышно? – доложил Сигал.
– А чего он вообще сел за руль в таком состоянии? – поинтересовался Валик.
– Ну не на метро же ему идти, – сказал Камиль и строго добавил: – Хорош болтать, у нас ответственный момент.
– Ждём пополнения? – обрадовался Сигал.
– Маша очень старается, – не без гордости заявил голем.
А я тем временем шёл к конференц-комнате. Залом её никак не назовёшь, маловата. Иван уже рисовал на доске новую концепцию, остальные просто ждали, пока он закончит.
Они тоже должны стать носителями.
***
Маша направлялась к странной бетонной пристройке, уж никак не гармонирующей с окружающими домами. Если по обеим сторонам Старой Басманной можно заметить приятную архитектуру восемнадцатого века, то во дворах начинается готический СССР. Такое чувство, что в один момент из неплохого исторического фильма попадаешь в партийную кинохронику, насыщенную вдохновенным соцреализмом.
Хотя девушке всегда нравился этот город в городе. Приятно чувствовать смешение эпох, через которые прошёл родной народ.
Как Машу угораздило поступить на исторический факультет ВШЭ – загадка. Мама считает ей стоит заняться чем-то полегче. Под стать девушке. Маникюр делать, например. Тут и хороший карьерный рост, и возможность поработать на себя, а не на какого-то дядю.
Только девушка не сдалась и поступила на бюджет. Контракт ей, разумеется, никто бы не оплатил.
По пути на Машу набросилась Ритка.
– Я что-то не поняла, – сходу возмутилась кучеряха, смерив подругу надменным взглядом. – Почему я должна врать твоим предкам, а ты даже не предупреждаешь? Где ты вчера загуляла?
– Долгая история, – ответила сильно не выспавшаяся девушка.
Её выдавали синяки под красными глазами.
