– И это два.
Он затравлено взглянул в глаза Планкету:
– Относительно пластинок. Как я помню, на каждой из них имелся идентификационный номер. Расшифровка номеров находилась в сопроводительном журнале, который был вам передан в соответствии с описью акта передачи.
– Это три. Я не понимаю. Какие могут быть ко мне претензии?
Планкет откинулся на спинку стула и с нарочитым вызовом уперся ладонями в стол:
– У нас сложилось впечатление, что вы, Игорь Михайлович, от нас что-то утаиваете.
Белов продолжал демонстрировать присутствие духа находясь на грани нервного срыва:
– У кого это у нас? Можно конкретней? Хотя это уже не важно.
Игорь Михайлович выложил из кармана на стол ключи:
– Сомневаетесь в моей порядочности? Прекрасно. Это ключи от моего сейфа, и квартиры, в конце концов. Ищите!
Он потянулся за листом бумаги:
– Сейчас я напишу для вас заявление, что обыск в моей квартире производится с моего ведома и согласия.
Игорь Михайлович взял шариковую ручку и посмотрел в лицо Планкета:
– Чего-то еще не хватает?
Северский, брезгливо скривил рот и легонько стукнул пальцем по краю стола. Планкет отреагировал на его жест, как заливающаяся истеричным лаем дворняжка на грозный окрик хозяина. Он подобострастно уставился в лицо мажоритария. Между тем перехвативший инициативу Альберт Николаевич не спешил высказываться. Казалось он тщательно подбирал слова для своей речи. Наконец кашлянул и заговорил:
– Игорь Михайлович, вы напрасно так эмоционально реагируете. Никто вас ни в чем не подозревает и не обвиняет. Но есть некоторые нюансы, с которыми мы все обязаны считаться. И в праве сосредотачивать на них пристальное внимание и держать под пристальным контролем.
Он сосредоточенно уставился взглядом на стол и продолжил:
– Еще на предыдущей нашей встрече с участием Ценципера мы установили.
Он многозначительно замолчал. Чувствовалось, что держать паузу он умел профессионально. Продолжил свою речь он именно тогда, когда убедился что присутствующие прониклись серьезностью момента:
– Теоретические изыскания Ценципера при всей их значимости для физиков и математиков для нас с практической точки зрения значения не представляют. А вот к побочным продуктам его исследований у нас несомненно есть коммерческий интерес. Собственно весь разыгранный сейчас спектакль имеет единственную цель. Нам важно чтобы результаты Ценципера случайно не попали в чужие руки. Прошу прощения за столь грубые методы. Надеюсь, что вы, серьезный профессионал, учтете сложность ситуации и не будете иметь к нам претензий.
Он поднял глаза на Белова. Тот недоуменно хлопнул глазами и согласно кивнул головой:
– Конечно, конечно. Кстати, может для обретения такого рода уверенности, стоит привлечь к нашему обсуждению службу безопасности?
Белов, не дожидаясь ответа на свой вопрос, потянулся к телефону:
– Леонтий Маркович? Приветствую. Не могли бы вы сейчас подняться в зал совещаний? Да, конечно, все, что считаете необходимым. Спасибо. Мы вас ждем.
Игорь Михайлович виновато улыбнулся присутствующим:
– Я думаю отдел безопасности внесет полную ясность в сомнения по поводу несанкционированного доступа к нашей конфиденциальной информации.
Планкет почувствовав смену настроений раскрепостился и хищно посмотрел на Белова:
– Ну пока мы ждем безопасника, последний вопрос. Скажите Игорь Михайлович, а где сейчас ваша ручная ворона?
Белов недовольно поморщился:
– Далась вам моя ворона. Чего вы хотите от нее добиться?
Планкет не унимался:
– Во первых мне хотелось бы знать, где эта птица была в момент когда с Ценципером повторно случился удар.
Игорь Михайлович раздраженно поморщился:
– Ах вон вы о чем. Повторяю. Все произошло в моем кабинете. Смею вас уверить птицы в непосредственной близости от Ценципера в тот момент не было. Когда с ним произошло несчастье мы с ним просто беседовали.
На лице Планкета отразилось подозрение:
– А не будете ли добры, прояснить суть вашего разговора. О чем шла речь?
Белов хищно сузил глаза:
– Отчего же не рассказать. Извольте. Здесь все свои. Леонид Владимирович был крайне недоволен, возмущен и раздражен. Он предъявлял мне претензии по поводу неуплаты причитающегося ему вознаграждения. Я пытался его успокоить. Это было непросто. Ведь накануне именно от вас Борис Иванович я получил уведомление о приостановке ему выплаты до момента заключения с ним нового контракта.
Планкет развязано откинулся на спинку стула и ехидно хохотнул:
– Хотите на меня перевести стрелки. Прелестно.
Он повернул голову к инвесторам:
– Чувствуете как ловко Игорь Михайлович пытается перенести все с больной головы на здоровую.
Планкет снова резко подался в сторону Белова и вытаращив глаза завопил брызжа слюной и размахивая указательным пальцем перед лицом Игоря Михайловича:
– Нет дорогой Игорь Михайлович, не получится! Это вы , а не я, оба раза были наедине с Ценципером, когда с ним случались несчастья. Это превратилось у вас чуть ли не в традицию. Вы контактируете с Ценципером и он впадает в кому. Поэтому я и интересуюсь тем, где находилась в это время ваша птица. Ни для кого уже не секрет, что именно она стала причиной инсульта Ценципера в первый раз. Так может он и на этот раз решил повторить свой опасный трюк?
Белов растерянно пробурчал:
– Бред. То есть вы полагаете, что Ценципер намеренно нанес катастрофический ущерб своему здоровью?
Планкет не унимался:
– Да полагаю. И он сделал это с целью перенести свое сознание в другое тело. Возникает вопрос в чье?
Голос Белова сочился растерянностью:
– И в какое именно тело вы полагаете он переселился?
