– Мы отправимся в еще одно место, – сказала Мираи, включая машину времени.
Все загудело и закрутилось.
– Куда вы? – просил Рени.
– На 200 лет назад, туда, когда…., – набирая цифру два, она не успела договорить, яркая вспышка ослепила ее, а громкий удар оглушил, все зашаталось, а голограмма Рени исчезла, из последних сил, в полутьме Мираи набрала остальные цифры на угад, взяла за руку Такоку, схватила за поводок Кина, чтобы не оставлять его там где идут боевые действия и они пригнулись в открывшейся портал.
Портал закрылся за ними, и они оказались в другом месте и времени.
Мираи не знала, в каком веке они окажутся, но точно понимала, что год будет начинаться на 2 и это точно будет не средневековье и не древние времена.
Они очутились в городском парке. Все было ярко, зелено, тихо и спокойно.
– Смотри, ма….Мираи, какая красота, – восхищенно произнесла девочка, кружась на тропинке.
В парке тихим утром Кин резвился, радостно гоняясь за птицами, которые мирно сидели на тротуаре. Его лапы отстукивали бодрый ритм по каменным плитам, а глаза искрились игривым азартом. Птицы, взмывая в небо, создавали мелодичную трель, а затем плавно опускались обратно, едва уклоняясь от натиска пса. Так десятки раз неутомимый пес и его пернатые спутники устраивали веселый балет, наполняя парк звуками смеха и ликования.
– Надо узнать, в каком мы сейчас времени и смогут ли тебе здесь помочь, – произнесла женщина, и обе поспешили вперед, собака побежала за ними, оставив птиц позади.
Они вышли из парка и оказались на широком тротуаре. По улице, за парком, ездили автомобили, а по тротуарам спешили люди.
Они пошли по асфальтированной дороге парка. Мираи посмотрела наверх, летающих машин не было, значит, они раньше, чем 23 век, когда появились данные автомобили.
Женщина услышала шум машин. Значит, они в то время, когда автомобили ездили по дороге. И тут она увидела людей в масках. Сердце ее замерло, она поняла, в какое время они попали и какой на дворе год. 2020. Год пандемии коронавируса. Благо у нее была от него прививка, в ее веке от него акцентировали, то есть не совсем в ее веке, а когда она была еще совсем маленькая, более 200 лет назад, а после этого люди поняли, как бороться со смертью, и все стали бессмертными и новых людей больше не рождалось. А вот у Такоки такого иммунитета, как у нее, к этой болезни не было, да и тем более организм ее сейчас был ослаблен, из-за испанки или как еще его назвали в Японии 1918 года, Сумо-гриппа или Сумо кадзэ, ведь именно на чемпионате по Сумо данный вирус гриппа и был обнаружен и первым заразил сумоистов.
И как будто в подтверждение ее слов, девочка сильно закашляла.
Люди, что шли в масках, обернулись и посмотрели на ребенка.
Одна женщина прошептала, поправляя свою марлевую повязку на лице:
– Она больна, – и быстрее поспешила вперед, держа свою маску, чтобы та не упала, не дай бог с ее носа.
– У нее коронавирус, – закричал другой мужчина и поспешил вслед за женщиной.
Такока заплакала. Ей было очень обидно, что от нее во так убегают и шарахаются.
Мираи подошла и обняла девочку, ей была не страшна не испанка, которой на самом деле болел ребенок, не коронавирус, с которой горожане ее спутали и от того и от этого у женщины был иммунитет.
– Не плачь, – успокаивала Мираи, – мы скоро дойдем до больницы, и тебе помогут.
Девочка кивнула и вытерла слезы.
– Где ваши маски? – неожиданно услышали Мираи и Такока.
Они обернулись и увидели, что к ним, быстрым шагом, приближается группа полицейских в белоснежных марлевых масках.
– Покажите ваши пропуски, – сказал один из полицейских и Мираи с Такокой поняли, что он здесь главный.
– У вас нет ни маски, ни пропусков, – по виду своих собеседниц догадался мужчина.
– Позвоните в скорую, пусть пришлют бригаду, – сказал он, обращаясь к другому сотруднику, который быстро поспешил исполнять приказ.
Полицейские окружили Мираи и Такоку. Женщина не боялась, она знала, что они не причинят им вреда. А вот девочка испугалась и спряталась за спину своей спутницы.
– Не бойтесь, – успокоила ее Мираи. – Все будет хорошо.
Прошло несколько мучительных минут, которые тянулись вечностью. Наконец, вдали послышался характерный вой сирены. Из-за поворота выскочила машина скорой помощи – яркая, красная, будто пламя, с огромными круглыми колесами, что заставляли ее катиться по асфальту, словно надутый воздушный шар. Ее мощный силуэт мгновенно приковывал к себе внимание. На бортах, крыше и капоте красовались символы медицинской службы – белый крест на зеленом фоне – знак надежды и помощи. На крыше, словно сигнальные ракеты, мигали синие, красные и белые проблесковые маячки, предупреждая всех о приближении экстренного транспортного средства. Вместе с ними включалась и звуковая сигнализация – протяжный, завывающий вой, который прорезал тишину и заставил всех вокруг замереть в ожидании.
Большие окна в кабине водителя и меньшие по бокам в задней части, где размещались медицинские помещения, напоминали глаза огромного, спешащего на помощь, зверя. В машине были две передние двери для водителя и фельдшера, боковая дверь для быстрого доступа в медицинский отсек и задние двери для загрузки пациентов на носилках. Двери сзади, с характерным лязгом, распахнулись, раскрывая внутренности машины. Они были оснащены выдвижными подъемниками, которые облегчали загрузку пациентов на носилках.
Из машины выскочила бригада врачей в инфекционных костюмах. Их с головы до ног окутывали желтые комбинезоны, на лицах – белые респираторы и очки, создавая впечатление, будто они пришли не из больницы, а из фантастического фильма о борьбе с невидимым врагом. В их движениях чувствовалась четкость и слаженность, каждый знал свою роль в этой непростой операции.
– Вы поедите с нами, – произнес один из врачей, его голос едва слышно пробивался сквозь пластиковый респиратор.
– А как же Кин? – Мираи, не в силах сдержать тревогу, указала на пса.
Он побудет в приюте, пока вы не выздоровеет и не сможете его забрать, – ответил полицейский, державший пса на поводке.
Мираи вздохнула. Сейчас было не время для сантиментов, главное – спасти Такоку. Она посмотрела на маленькую девочку, которая, невзирая на усталость и боль, упрямо держалась за ее руку. Мираи взяла Такоку за руку, и вместе они сели в машину скорой помощи.
– Надеемся, врачи 21 века смогут помочь ей, – прошептала Мираи, вглядываясь в затуманенное окно, оставляя позади дому, где все казалось таким знакомым и уютным. Сейчас все надеялись на чудо, на то, что медицина 21 века сможет победить испанский грипп, и девочка снова сможет улыбаться, играть в любимые игры и просто жить.
Двери скорой помощи захлопнулись, отсекая Мираи и Такоку от шума улицы. Внутри царила стерильная тишина, прерываемая только легким шумом вентиляции. В машине, как в миниатюрной операционной, было все необходимое для оказания неотложной медицинской помощи.
В кабине скорой помощи были установлены два кресла для персонала. Один из врачей, высокий и крепкий, с изумрудными глазами, уже расположился в одном из них, быстро проверяя свое оборудование. Второй врач, девушка с короткими черными волосами, проверяла мониторы, прикрепленные к спинке кресла, и покачивала головой.
– У нее высокая температура, – заметила она, взглянув на Такоку, которая, укутанная в одеяло, лежала на носилках. – И слабый пульс.
Хорошо, мы должны ее стабилизировать по пути в больницу, – произнес высокий врач, застегивая костюмы для осмотра пациента. – Нам нужна капельница, и кислород.
В центре кабины стоял металлический стол, покрытый пластиком, на нем лежал набор инструментов, стерильные перчатки, медицинские маски и другие необходимые вещи. На стенах и потолке были установлены держатели для кислородных баллонов, капельниц и другого оборудования, необходимого для оказания неотложной медицинской помощи. В кабине были также установлены мониторы для отслеживания показателей пациента, дефибриллятор, аппарат для искусственной вентиляции легких и другое медицинское оборудование.
– Ты как? – Мираи наклонилась к Такоке, проверяя ее лоб. Девочка слабо улыбнулась.
– Я немного лучше, – прошептала она, едва слышно.
– Все будет хорошо, – успокоила ее Мираи, сжимая ее руку. – Врачи тебя вылечат.
– Я не хочу умирать, – прошептала Такока, ее голос дрожал.
– Ты не умрешь, – Мираи посмотрела на врачей, которые спешили оказать помощь девочке. – Ты будешь жить.
Она молила просьбу на небеса, чтобы ее слова сбылись, чтобы Такока выздоровела и снова смогла бегать и играть с ее любимым псом.
– Я забочусь о тебе, – прошептала Мираи, целуя Такоку в лоб. – Я всегда буду с тобой.
Ее слова звучали как клятва, как обещание, которое она дала себе и девочке, пока машина неслись вперед, оставляя за собой лишь пыль дороги и надежду на чудо.
Такока, несмотря на слабость, с присущей детям любопытством, начала осматриваться. Ее взгляд скользил по блестящим металлическим поверхностям оборудования, по ярким ярлыкам на шкафах, по хромированным трубкам, соединяющим приборы.
– Что это? – спросила она, указав на круглый прибор с мигающими цифрами.
– Это монитор, – ответила Мираи, гладя ее по волосам. – Он следит за твоим сердцем и дыханием.
Такока кивнула, еще не понимая всю серьезность ситуации. Но в следующую секунду ее лицо покрылось бледностью, глаза забегали, и она резко закашлялась, хвата ртом воздух.
– Помогите, – испуганно закричала Мираи, вглядываясь в перепуганные глаза девочки. – Ей плохо!
К ним мгновенно поспешили врачи. Высокий врач с изумрудными глазами спокойно и грамотно указал девушке с черными волосами на ножки носилок, что располагались в карете скорой помощи.
– Быстро! – приказал он, и девушки плавно положили Такоку на носилки.
– Снимите с нее одежду, – потребовал врач, и затем быстро надел на девочку кислородную маску.
Мираи в испуге наблюдала за действиями врачей. Она не понимала, что происходит, но чуствовала, что ситуация становится серьезной. Ей было страшно.
– Что с ней? – спросила она, вглядываясь в лицо девочки, которую она знала с детства.
Глава 2.
– У нее острая дыхательная недостаточность, – ответил врач, прикрепляя маску к кислородному баллону. – Мы едем в больницу, но ей нужно кислород.
– А она выздоровеет? – спросила Мираи, ее голос дрожал.
– Мы сделаем все возможное, – успокоил ее врач. – Но сейчас важно быстро доставить ее в больницу.
Он кивнул водителю, который включил сирену. Машина скорой помощи с ревом рванулась вперед, оставляя позади пустынные улицы города. Они мчались в больницу, в отделение, где располагался карантин для больных COVID-19.
Мираи в ужасе наблюдала за девочкой. Ее лицо было бледным, дыхание частым и прерывистым. Ей было страшно за Такоку. Она молила просьбу на небеса, чтобы девочка выздоровела, чтобы она смогла снова улыбаться, бегать и играть.
Но сейчас она могла лишь держать ее за руку, надеясь, что современная медицина сможет помочь ее подруге и справиться с этой невидимой угрозой, что опутала весь мир.
Время тянулось бесконечно долго. Словно в замедленной съемке проплывали мимо дома, деревья, автомобили, спешащие пешеходы. Внутри скорой помощи царила напряженная тишина, прерываемая только шумом сирены и глухим стуком колес по асфальту.
Мираи, сжатая в кресле рядом с носилками, неотрывно смотрела на Такоку. Девочка лежала неподвижно, ее лицо было бледным, но на нем уже не было той паники, что она видела несколько минут назад. Кислородная маска плотно прилегала к ее лицу, мягко окружая носовой мостик и подбородок. Мириа с тревогой наблюдала за ее грудной клеткой, которая ритмично поднималась и опускалась, создавая нежный шум дыхания.
– Такока, – прошептала она, взяв девочку за руку. – Ты как?
Девочка не ответила, ее глаза были закрыты, но она слабо сжала руку Мираи.
– Не переживай, все будет хорошо, – ласково прошептала Мираи, пыталась вложить в свои слова всю свою надежду и уверенность. – Врачи тебе помогут.
Ей хотелось сказать еще что-нибудь успокаивающее, но слова застревали в горле. Она не знала, что чувствует Такока, какие мысли мучают ее в этот момент. Но Мираи могла только держать ее за руку, сжимать ее крепче, показывая своей маленькой подруге, что она не одна, что рядом с ней есть кто-то, кто ее не оставит.
Они еще долго ехали. Время словно растянулось, превращаясь в бесконечную полосу асфальта, по которой они неслась в неизвестность. Мираи вглядывалась в проносящиеся мимо пейзажи, пыталась отвлечься от мучительных мыслей, но все ее внимание было сосредоточено на Такоке. Она молила просьбу на небеса, чтобы девочка выздоровела, чтобы они снова смогли вместе гулять по парку, играть с Кин, чтобы в жизни Такоки снова засиял свет радости и детского смеха.
Но сейчас ей оставалось лишь молиться и держать ее за руку, пока машина неслись вперед, в больницу, где их ждала неизвестность, но и надежда на чудо.
Наконец, в дали замелькали яркие огни больницы. Машина скорой помощи с ревом сирены подъехала к железным воротам, ограждавшим территорию больничного комплекса. Дежурный, увидев близкую машину, быстро поднял полосатый шлагбаум, и автомобиль по асфальтированной дороге заехал на территорию больницы.
– Реанимация, – произнес водитель, не убавляя скорость.
Машина проехала мимо рядов парковочных мест, мимо зеленых газонов и скромных клумб с цветами, уже поблекшими от холодной осенней погоды. В конце дороги показался пандус, ведущий в здание реанимации. Водитель плавно направил машину на пандус и медленно поднял ее на верхний уровень.
– Остановитесь здесь, – потребовал врач с изумрудными глазами.
Машина остановилась, и врачи быстро распахнули двери скорой помощи. Врач с черными волосами плавно выкатил каталки с Такокой из машины, а врач с изумрудными глазами быстро отправил носилки в отделение для коронавирусных больных.
– Мы ее забираем, – произнес он и, подняв Такоку на носилках, поспешил в здание.
Мираи не медля последовала за ним. Она уже не слышала воя сирены, но ее сердце все еще стучало в груди от волнения. Она оглядела здание больницы. Это было двухэтажное здание с несколькими входами, сделанное из кирпича. Оно выглядело старым, но зато крепким, словно форт, готовый встретить любую атаку болезни.
– Не переживайте, – успокоил ее врач, заметив ее взгляд. – Мы сделаем все возможное.
Он провел ее мимо входа в отделение, где уже не было такой оживленной движухи, как в основном здании больницы. Здесь все было более спокойно, даже цветы на стенках казались более тусклыми.
Мираи, словно в тумане, прошла через большие двойные двери, сделанные из белого пластика. Они были с глухим звуком, как двери в холодильник, и от них веяло холодом и стерильностью. Минуту назад через эти двери на каталке увезли Такоку.
Она оказалась в приемном отделении. Это было большое светлое помещение, наполненное шумом и движением. По коридорам спешили медсестры, врачи общались с пациентами, звонили телефоны. Мираи остановилась в стороне, словно оказавшись в центре вихря, из которого она не могла вырваться.
– Извините, – обратилась она к медсестре, которая проходила мимо, держа в руках папку с документами. – Я с девочкой, Такокой.
– А, да, – медсестра кивнула, оглядывая Мираи с некоторой тревогой. – Она в зоне триажа.
Мираи последовала за медсестрой, проходя мимо рядов кресел, где сидели пациенты, ожидая своей очереди. В конце коридора она увидела зону триажа. Это было отделенное от остального помещения пространство, оснащенное несколькими каталками и столиком для медицинских инструментов. На одной из каталок лежала Такока.
– Она уже прошла первичный осмотр, – ответила медсестра, заметив в глазах Мираи панику. – Врач скорой сказал, что у нее COVID-19.
Женщина хотела сказать, что у ребенка не короновирус, а испанка, но посчитала, что лучше об этом сказать на прямую доктору, а не медсестре.
Мираи сжала кулаки, ее сердце забилось быстрее. Она вспомнила про пандемию, которая уже два года терзала мир. Она знала, что вирус опасен, что он может привести к тяжелым последствиям.
– А что теперь? – спросила она, не веря своим ушам.
– Сейчас ее отвезут в палату для коронавирусных больных, – ответила медсестра. – А вам нужно пройти регистрацию, вам тоже продеться лечь на карантин.
– Но я хочу быть с ней! – возразила Мираи, ее голос дрожал. – Я не могу ее оставить!
– Понимаю, – медсестра сочувственно посмотрела на Мираи. – Но сейчас важно пройти регистрацию, чтобы мы могли ввести вас в базу данных и тогда мы поселим вас в одну палату
– А как долго она будет в больнице? – спросила Мираи, ее глаза наполнились слезами.
– Пока что неизвестно, – ответила медсестра, уже ведя ее к столу с компьютером. – Но вам нужно зарегистрироваться, чтобы мы могли держать вас в курсе ее состояния.
